Ловушка для оборотня

Завтрак проходит довольно скучно: он похож на вчерашний, хотя король с матерью уже чаще говорят на вакандском, и Джеймс с любопытством прислушивается. Ему нравится учить новые языки, подмечать их схожести и разности… Нравилось. До войны. Это было давно, почти сто лет назад. Вакандский напоминает Джеймсу другой африканский язык, и Баки обещает себе изучить язык, если будет время. После завтрака Т’Чалла исчезает по своим делам, а Джеймс весь день торчит в библиотеке, изучая историю Ваканды, королевской семьи, ища их язык, даже копаясь в компьютере, хоть и не особо это умеет, но нигде нет ни слова про вакандских оборотней. В поисках информации молодой человек ищет всё новые и новые книги: он привык к тому, что отсутствие информации означает смерть. Он раньше не любил читать. Это Стиви в детстве зачитывался, и далеко не комиксами, а Джеймс понял, что книги — сила, только в Гидре, между тренировками, когда ещё не спал в криогенной камере между миссиями, когда и миссий никаких не было — только тренировки и промывка мозгов… В одной из книг он находит историю вакандской королевской семьи и начинает вчитываться — но его отвлекает грохот распахнутой пинком двери библиотеки. Когда Джеймс поднимает голову, он видит очень-очень сердитого короля, и подбирается, отложив книгу. Т’Чалла долго, очень долго, целых две минуты смотрит на него. Учитывая восприятие оборотня, Джеймс понимает, что тот не его разглядывает, а пытается успокоиться, и холодеет. Что могло так разозлить владыку Ваканды? — Я все нашел? — наконец спрашивает жёстко Т’Чалла, поднимая почти к самому носу Баки ладонь с паучками, которых Баки ещё вечером расставил на позициях. Джеймса пробирает озноб. На испытаниях "жучки" людям казались паучками, честно удирали при первой же удачной попытке обнаружения, через некоторое время возвращались на места и продолжали кружить, наблюдая. По окончании они исправно сдавали информацию… людям, которые их ставили. Только Баки не учел усиленные рецепторы восприятия Т’Чаллы. Он сглатывает и поднимает взгляд: тепло ушло из карих глаз короля. — А где нашел? — уточняет Баки без сожаленья, просто чтобы выяснить, какие Т’Чалла ещё не нашел. — Моя комната, — первый паучок хрустит в сильных пальцах, теряя форму, — гостиная, — снова хруст, — и коридор. На третьем хрусте Баки отворачивается и кивает, направляясь к шкафам. — Ещё тут, в библиотеке, — он ловит устройство слежения и сдаёт его в молча ждущую ладонь. Раздаётся очередной хруст, и Баки отводит глаза: кажется, он следующий. — Больше нет. Извини. — Нет вообще или нет запущенных? — уточняет неулыбчивый Т’Чалла. — Вообще, — молодой человек облизывает ставшие сухими губы. Король кивает и высыпает останки пауков в мусорное ведро у стола. — Советую больше не обманывать моё доверие, — произносит он хмуро. — Шпионаж наказуем. Нужно что-то узнать — спроси у меня. — И ты мне ответишь??? — кажется, на Джеймса только что обрушилась Бурдж-Халифа, настолько это заявление противоречит здравому смыслу. Его не казнят, не умертвят, ему расскажут всё по первой просьбе??? Это какая-то странная страна. Услышав в голосе гостя неописуемое удивление, Т’Чалла, уже было направившийся к двери, останавливается и снова долго оглядывает Баки. Вечер. — Хочешь сегодня вечер вопросов и ответов? — наконец предлагает он. Странно так доверять кому-то, но после того случая Т’Чалла буквально старается держать сердце максимально открытым. — Я могу остаться до ночи. Джеймс моргает долго и часто, пытаясь очнуться после Бурдж-Халифы. Она тяжелая, и в ушах после падения он слышит один лишь грохот. — Почему? — наконец размыкаются сухие губы, и в карие глаза короля возвращается тепло, улыбка разбегается искрами. — Это вопрос. Король не спешит говорить, что ему этот вечер нужен больше, чем Джеймсу: Т’Чалла хочет говорить и хочет узнавать. Он не одинок — у него есть Шури, мать, даже Окойе — хотя с последней он говорит меньше всего, и отнюдь не из-за отсутствия родства по крови — но теперь у него есть и Баки. Чужая измученная душа, способная помочь и воспринять помощь… Джеймс тоже молчит. Он косится на останки "жучков" в бумажках и мусоре, внимательно смотрит на Т’Чаллу. Баки был готов к тому, что его выставят из рая, снова начнется жизнь в бегах, которая продлится недолго, потому что кто-то снова использует оружие. Баки наизусть знает код для запуска Зимнего солдата, доступный всем, кроме него самого. Король Ваканды, вероятно, мог бы разыскать всё про своего гостя, но предпочитает спрашивать. И доверять. Попытка довериться — сначала постепенно, потом полностью — не самая страшная цена за капли покоя. Баки надеется, только надеется, что не будет обманут Т’Чаллой. — Это вопрос, — наконец подтверждает он, и пальцы стальной руки сжимаются, как всегда, неспособные не показывать эмоции Баки. — Я прошу ответов, Т’Чалла. — Я дам ответы и задам свои вопросы, — король кивает и улыбается. Кладет раскрытую ладонь на плечо гостю. — Подождешь меня в моей комнате? Раздам указания Окойе по патрулированию и вернусь. — Подожду, если пустят, — хмыкает Джеймс. — Сомневаюсь, что так просто… — Я проведу, — поясняет Т’Чалла: он почти светится изнутри чем-то нереальным, и похож на подростка этим оживлением. — Скажу, чтобы тебя впускали. Идем, — он движется вперед, и Баки, озадаченный, смущенный, растерянный Баки едва поспевает за королем. Он ловит удивленные взгляды стражниц, отвечает им таким же удивленным взглядом и пожатием плечами, но до него доходит: эти вопросы и ответы куда больше нужны удивительно искреннему и деликатному королю, чем ему, Джеймсу, привыкшему доставать нужную информацию любыми средствами. И он готов помочь. — Полчаса, — вакандец оборачивается на пороге своей комнаты, оставляя гостя внутри, и выходит. Джеймс оглядывается с некоторым любопытством: пара семейных фотографий, по простоте обстановки комната похожа на его собственную. Несмотря на то, что Т’Чалла — король, роскошь ему не нужна для него самого. Куда больше техника — ноутбук на столе, белый гаджет — то ли телефон, то ли айпад какой-нибудь — на столе… Баки фыркает, отворачиваясь от стола: его детство протекло в годы, когда обычный дисковый тяжелый телефон был не в каждой семье и считался большой роскошью, а них в Шелбивилле — уж совсем диковинной штукой. Захолустье… Он так и не научился толком использовать компьютеры, интернет, айфоны-айпады, максимум, на что его хватало — взять жучки-паучки и натыкать по углам. Оружие и бумажные книги как-то привычней. Фотографии, стоящие на шкафу, Джеймс разглядывает долго и внимательно. По фото иногда можно сказать о человеке многое. Кажется, Т"Чалла любит свою семью: девочка на фото их с матерью — вероятно, та самая Шури, напавшая на него, а седой мужчина — вероятно, отец, тоже король Ваканды. Двое мальчишек в обнимку, стоящих в цветастых лёгких рубашках… Джеймс приглядывается: явные черты того типа, который прощанием огорчил Т’Чаллу. Никаких намеков на невесту, кучу друзей… Может быть, всё это в каких-нибудь альбомах с фотографиями…, а может, всё в том же новомодном гаджете, — Баки почти с неприязнью косится на белую полоску и усаживается на стул у стола. У него возникает ощущение, что он сидит в комнате друга, да хоть Стиви, будто тот снова задерживается в библиотеке. Когда всё снова пойдет не так, ему будет грустно покидать это место. — Заждался? Наш перекус, — король, несколько смущенно улыбаясь, вносит вазу с фруктами. — Я сказал матушке, что не приду на ужин, — вторая его рука сжимает странный шарик из ткани, в котором что-то шуршит и перекатывается. — Что это? — Джеймс с удивлением смотрит на него, но Т’Чалла бросает ему шарик и ставит вазу на стол. — Вязаный мячик с зернами внутри, — поясняет он спокойно. — Когда отвечаешь на… деликатные вопросы, руки ищут, чем себя занять. Это успокаивает, — Т’Чалла скидывает кроссовки, усаживается по-турецки на кровать и похлопывает по месту на покрывале напротив, приглашая Баки садиться. Тот вертит мячик в руках — забавное ощущение, приятное, и звук успокаивающий, — скидывает армейскую обувь и садится напротив короля точно в такой же позе, задумчиво перекидывая мячик из руки в руку. — Мои правила: я не раскрываю чужие секреты и не даю информацию о секретах королевства, — произносит Т'Чалла серьезно. — Всё, что не принадлежит к секретам и что знаю я — свободно для вопросов. Если что не так, я скажу. Твои правила? Баки улыбается. Их слова походят на заговор мальчишек. — Вероятно, те же самые, только королевства у меня нет, — отвечает он. — Ещё я не раскрываю код для запуска Зимнего солдата, — темно-серые глаза темнеют ещё сильнее, и Т’Чалла уточняет: — Но я могу спрашивать об этой стороне твоей жизни? — Да, конечно, — Баки пожимает плечами: на неприятные вопросы тоже иногда надо отвечать, — и кидает мячик королю. — Я первый, — полувопросительно произносит он. Чёрные пальцы ловят мяч, король кивает. — Вопрос — ответ, потом меняемся. — Хорошо, — Баки задумывается, формулируя вопрос. — Вчера я видел тебя пантерой вместе с сестрой. Это у вас наследственное? — Много-много сотен лет назад, — пальцы короля играют с мячом, и шуршит-переливается внутри зерно, — в Ваканду упал метеорит. Большой метеорит с другой планеты. С тех пор он практически слился с землей, был засыпан, залит водой, не раз раскрошился и пострадал от коррозии… Так в нашей стране появился вибраний — редкий дорогой металл, из которого сделаны разные полезные вещи. Самая известная из них — щит Капитана Америки, известного супергероя, — Баки вздрагивает, но Т"Чалла не смотрит на него. — Этот металл, оседая в земле, привносил свои частицы в нашу пищу, воду и воздух. Первый Вакандский оборотень появился… лет семьдесят назад. Я считаю, что это — мутация, воздействие нашего вибрания. Это наследственное, генетическое, мой отец был пантерой, я и Шури также пантеры. Один из старейшин маленьких кланов — тоже оборотень, но леопард. Не передается через укус, не контролируется временем суток или года, на психику… — он задумывается, — влияет. Частично. Жители Ваканды считают, что способностью перекидываться в пантер благословлена только королевская семья и что это — воля богини Баст, — он поднял улыбающиеся теплые глаза на гостя. — Моя мать — не пантера, так что я не уверен в мнении народа. Но жить это не мешает, — он закусил губу. — Или почти не мешает. — Глобально, — Баки ловит мячик, теплый от чужих ладоней, смотрит на короля с некоторой опаской — какой вопрос тот задаст первым? Про Зимнего солдата? — Дата твоего рождения. — Что? — Джеймс растерянно моргает, подумав, что плохо понял вопрос, но Т’Чалла повторяет: — Когда у тебя день рождения? Джеймс смеётся тихонько. Странный вопрос, ещё один из области «до-войны». — Десятого марта… тысяча девятьсот семнадцатого года, — он прикусывает губу, затем добавляет - просто так, чтобы ответ получился более полным: — Шелбивиль, штат Индиана. Брови его собеседника поднимаются в удивлении, Т’Чалла внимательно оглядывает гостя, делает свои выводы, кивает. Ловит мячик. — Почему ты стараешься помочь мне? — Я вижу, что ты растерян, что тебе причинили много зла, изнасиловали твою душу, но ты держишься, — на этот раз мужчина не отводит взгляд, и мяч в его пальцах еле-еле шевелится. — Я думаю, что могу дать тебе мир… Я и моя страна. Я вижу в тебе свет и думаю, что ты способен помочь мне. Мне… не всегда удается держать сердце открытым, но с тобой, я думаю, у меня это получится… — То есть, ты хочешь, чтобы я стал твоим…кем? Любовником? — Баки и сам не верит, что сказал это слово, но Т’Чалла серьезно качает головой. — Близость духа, свет и помощь меньше всего зависят от постели и… любовных отношений, — в глазах его мелькает боль. — Мне сложно это объяснить. Я не знаю даже, сможешь ли ты стать моим dan’uwana — другом, который ближе братьев по крови. Я просто вижу, что могу тебе довериться, что ты сможешь стать исцеленным в моем королевстве, и что мы можем черпать силу друг в друге, — король отводит глаза, испугавшись, что обидел гостя, медленно добавляет: — Извини. Это…мои предчувствия. — Думаю, я понимаю, что ты имеешь в виду, — кивает Джеймс, протягивает руку, забирая мяч из жестких пальцев, попутно касаясь чужой теплой кожи. — Моя очередь. — Сколько лет ты провел в криогенной камере? — тихо спрашивает собеседник, и Баки снова негромко смеется в ответ: — Спроси, сколько я там не проводил. С шестнадцати лет жил в армии, в сорок пятом я погиб… — Что? Баки пожимает плечами: — Так говорили. Вылетел из грузового вагона при взрыве, повреждение мозга, амнезия, лишение руки. До пятьдесят пятого — криокамера. В пятьдесят пятом подлатали, стал Зимним солдатом, потом — миссия, криокамера, миссия, криокамера… В позапрошлом году удалось сбежать с миссии по устранению друга, я кое-что вспомнил. Год отдыхал и прятался, потом направили Зимним солдатом на миссию по твоему устранению, очевидно. — Поимке, — поправляет король задумчиво. В глазах его слишком ярки эмоции, и Баки запуливает несчастный мяч едва ли не в лоб королю: — Жалости не надо, это убивает. Твоя очередь. Чернокожий король кивает, но мяч он сжимает крепко до дрожи, представив, как сам бы жил так — убивая и засыпая, просыпаясь и убивая… — Я бы с ума сошел… — бормочет он, Баки перебивает его ухмылкой: — Оттуда возвращаются, я пытался. Твоя очередь. — Да. Извини, — кивает король, и хватка на мяче становится слабее. — Расскажи мне о своей семье и друзьях. — Отец — Т’Чака, предыдущий король Ваканды, сделал страну самой технологически развитой страной, — в голосе Т’Чаллы звучит гордость, словно он снова подросток, хвастающийся отцом. — Правда, он погиб, когда мне было четырнадцать. Мама Рамонда… с ней ты знаком. Самая любящая мать на земле, — Т’Чалла смущенно улыбается. — Сестра Шури — изобретательница. Старший брат… — губы короля сжимаются в тонкую полоску. — Хантер. Убит мной несколько лет назад. Друг Окойе, начальник стражи моих охранниц. Эрик Киллмонгер… Mzalwana. Брат, но не по крови. Всё. Твоя очередь, — он кидает Баки мяч, горячий от его ладоней, от его напряжения. — Твои друзья и семья. — Мать… умерла, родив меня, отец погиб, когда мне было двенадцать лет, — скучно говорит Джеймс, глядя в пространство. Руки автоматически перекидывают мяч. — Я их и не помню. Друг… — он мнётся, косится на короля, вздыхает. — Единственный друг — Стив Роджерс. Больше никого. Т’Чалла кивает, ничем не показывая, что узнает имя Капитана Америки, берет мяч. — Почему ты патрулируешь страну ночью в облике пантеры? Ты и Шури? — Вибраний — ценный металл. Много охотников, — задумчиво поясняет Т’Чалла, но взгляд его направлен вовнутрь. — Вокруг страны установлен энергетический барьер, но охотников всё равно много. Я хочу уберечь свой народ. Мой отец хотел мира. Мой народ — это моя семья, мои дети, братья и сестры. Я не хочу, чтобы их убивали и пленяли, не хочу, чтобы в стране появились враждебные чужаки… — Тогда тебе не следовало впускать меня. — Ты не враг. И ты не чужак, — Т’Чалла улыбается. Мячик забыто лежит в открытой ладони. — Смешно, да: я хочу мира, но в сердце живет жажда убийства того, кто стремится доконать меня. Простить… невозможно, — его губы сжимаются. — Когда однажды доверяешься кому-то и сердце получает удар — очень сложно держать его снова открытым для всех. Но если ты король маленького миролюбивого государства — нельзя хранить сердце закрытым, нельзя переживать свою боль в одиночку. Я должен, я хочу оставаться открытым. — Ты король. Политик. Политика и открытое сердце — это…нонсенс, — бормочет Джеймс, обнимая Т’Чаллу за плечи. Оба уже забыли об игре в вопросы — ответы, но попытка выговориться остается. — Эрик… его настоящее имя не Эрик. Он отсюда родом, и я уже десять лет гадаю, помнит ли он об этом. Мы с ним в детстве были не разлей вода, — король вертит в руках мяч, бездумно глядя на него. — Отец Н’Джадаки… Эрика… устроил мятеж, хотел захватить власть. Мой отец убил отца Эрика и выставил его семью из страны, — он подбрасывает мяч, переводит взгляд на персики в вазе. — Он вернулся под именем Эрика Киллмонгера. Я боюсь напомнить ему о старом, не хочу ранить его, не хочу потерять друга, не хочу убедиться, что он вернулся, чтобы мстить. Но иногда происходят вещи… неприятные вещи, которые показывают мне, что Н’Джадака что-то делает за моей спиной. И это… — Однажды я чуть не убил Стива, — отзывается Баки, перехватывая мяч и протягивая королю взамен персик. — Когда стал Зимним солдатом, меня направили его нейтрализовать. Я его начал вспоминать, но пару раз, когда был Зимним солдатом — снова его не узнавал и пытался убить. Не хотел бы, чтобы ты убил друга. Оба долго молчат, задумчиво глядя вперед, потом Джеймс поворачивает голову. — Я игру испортил, да? — Да нет. Я должен сказать тебе спасибо. Иногда мне… необходимо выговориться, но не матушке и не Шури, — они за меня беспокоятся, — и не Окойе, для неё я не должен быть слабым… — Если это будет возможно, я дам тебе всю силу, какую могу, — отзывается Джеймс. Это почти клятва — вторая после подростковой клятвы Стиву. Оба молчат, глядя перед собой. Во дворце царит тишина, только иногда стражницы тихо проходят по коридорам, неся караул, но двое их не слышат. И даже когда Т’Чалла поднимается и уходит на ночное патрулирование, Баки ещё долго подбрасывает бездумно мяч в руке. У него остался ещё один вопрос, но не осталось сил спрашивать, кого и за что так смертельно ненавидит король Ваканды.