Ловушка для оборотня

«Желание. Ржавый. Семнадцать. Рассвет…» Баки вскрикивает и просыпается. Сейчас начнет раскалываться голова, а потом он перестанет быть… На него смотрят внимательно и встревоженно глаза приподнявшейся с ковра чёрной пантеры. За окном занимается рассвет. — Ммм… Величество, ты как сюда… О, черт! — Баки трёт глаза — головной боли нет — и осознает, что вечером он так и не ушел к себе, заснул на кровати Т’Чаллы с успокаивающим мячиком в ладони, продолжая размышлять обо всём, что услышал, а вернувшийся с обхода король, видимо, решил не будить гостя и устроился на ковре. — Извини, уснул. Сейчас освобожу лежак… Ты чего? Пантера одним прыжком взлетает на постель, небрежно толкает Баки лапой обратно и сворачивается клубком у него под боком. — В этом облике у тебя характер какой-то собственнический, — бормочет Баки, даже не пытаясь встать: шкура под правой рукой кажется шелковистой, и Джеймс, поддавшись искушению, протягивает руку, чтобы почесать короля-пантеру между ушами. — То есть… кхм… в общем, меняется поведение. Черный хищник фыркает, лениво выдаёт что-то, похожее на прерывистое урчание, и зевает. — Ладно, спи, Величество, — соглашается гость, убирая руку. — Добрых снов… Через пару часов он просыпается от того, что что-то изменилось в комнате. Т’Чалла лежит рядом в своей человеческой форме и безмятежно спит. Впрочем, нет, замечает Джеймс, приглядываясь невольно при очередной волне дрожи, проходящей по обнаженному телу: не так уж безмятежно. Брови сведены, веки подергиваются… Баки вздыхает беззвучно, выползает с кровати и накрывает спящего краями одеяла, бессильный успокоить или заменить ему сны. А потом выскальзывает в коридор. Первое, что он видит — широко раскрытые глаза пробегающей и остановившейся напротив служанки с ведром грязной воды и тряпкой в руках. Ведро падает на пол, но лишь подпрыгивает, зато тряпка с шумом шлёпается в него, расплескивая брызги, а служанка всё смотрит на него. Баки ловит на себе второй взгляд, достаточно неодобрительный, и, повернув голову, натыкается на внимание стражницы у покоев Т’Чаллы, взгляд острый и недружелюбный, как острие дротика. — Извините, — бормочет Джеймс, под прицелом двух взглядов пятясь к себе в комнату. Есть что-то, смущающее его, во взгляде этих девушек, но что — он не может понять, пока не захлопывает за собой дверь, отделяя себя от их взглядов, и не подносит рассеянно к глазам часы. Полседьмого утра. Его только что видели выходящим из комнаты короля, сонным и смущенным. Джеймс проходит к себе, скидывает одежду, и под душем его разбирает неудержимый смех. Вчерашний вопрос о любовнике очень странно отзывается в сегодняшнем дне: кажется, одна из девочек подумала не то, а может, и обе. Уже в процессе бритья он думает, что не шокирован сам: в армии было всякое, спермотоксикоз, адреналин и личные эмоции смешивались порой в такой адский клубок, что… В общем, постельные отношения с мужчиной Баки уже не шокировали. В Гидре такого не было: они были даже не пленниками — подопытными крысами, которым мало что позволялось. Книги, например, позволялись, секс — нет. Но Джеймсу не хочется, чтобы ходили слухи о нем и короле, Т’Чалла этого не заслуживает… Выйдя из душа, Баки видит свою старую одежду, лежащую на постели, вычищенную и выглаженную, улыбается и кивает сам себе. Это ему пригодится. Но не сейчас. Сейчас он накидывает ваккандскую одежду, ещё раз ополаскивает лицо и идёт тренироваться на вчерашнюю площадку, благо, пока утро, и солдат спокойно может размяться без посторонних глаз. Тренировка короля и стражниц начинается позже, Джеймс как раз передыхает и наблюдает за тренировками. Затем ему в голову приходит мысль, что мастерство надо оттачивать — хотя бы, чтобы выжить — и он просит у Окойе разрешения выбрать в партнеры по тренировке кого-нибудь из её подопечных. У главы стражи взгляд непроницаем, она спокойно подзывает к себе пару девушек и дает им указания. Джеймс вслушивается в вакандский язык, чем-то ассоциирующийся с дружелюбным детством, затем приступает к тренировке — один против двоих. На другом конце площадки Т’Чалла снова работает с пятью стражницами, и Баки на миг завидует тому, как слаженно работают девочки. Это наверняка годы работы плечом к плечу, командной работы — не участь одиночки Зимнего солдата. После тренировки за завтраком между разговоров на вакандском с матерью Т’Чалла бросает гостю: — Сегодня слетаем к Шури. Не исчезай никуда. «А куда я исчезал?» — искренне поражается Джеймс, но молча кивает: кажется, король сегодня не в настроении. Уже в корабле, который снова ведёт Окойе, Джеймс думает, что понял причину плохого настроения Т’Чаллы, по негромкому вопросу: — Значит, собственнический характер, да? — Поведение меняется, — так же негромко подтверждает Джеймс, глядя в окно: они подлетают к какому-то странному сооружению. — Но это же только в форме пантеры. Ты сам говорил, что она влияет на психику, — он оборачивается, глядя на лицо короля. — А что? — В форме пантеры на главное место становятся инстинкты, рефлексы и желания, — Т’Чалла кажется немного смущенным, когда это объясняет, но Джеймс только пожимает плечами. — Разве это плохо? Королю надо расслабляться время от времени, тем более, как я понял во время похищения, ты и в форме пантеры достаточно сильно держишь себя в руках. — Да. Стараюсь, — кивает король и снова отворачивает голову, глядя вперед. — Но тебе… — Расслабься. Я не против твоих пантеровых рефлексов, — хмыкает Баки, замечая боковым взглядом, как чернокожий приятель и впрямь немного расслабляется. — Просто ты меня удивляешь, но этот облик сам по себе удивителен. Так что… что это за строение? — Вибраниевая шахта, — поясняет Т’Чалла: он, кажется, тоже рад сменить тему. — Здесь достают вибраний, и здесь же с ним работает Шури. Вредная девчонка почти не вылезает отсюда. Трудоголик до такой степени, что даже мама Рамонда периодически волнуется за неё. Сегодня поедет на пару деньков домой. Джеймс невольно улыбается, слыша такую характеристику сестры короля. — А если откажется? — Не в этот раз, — усмехается Т’Чалла, поднимаясь. — Пошли. Окойе смотрит им вслед, пока оба спускаются к шахте, у входа слева и справа от них становится по двое стражниц, и Баки передергивает плечами, сжимая стальную руку в кулак: ему кажется, будто он под охраной. — Расслабься, — мягко бросает через плечо король. — Всё в порядке. — И всё-то ты видишь… — бормочет молодой человек, разжимая стальной кулак. — Я всё слышу, — Т’Чалла пожимает плечами и продолжает, улыбаясь: — А ещё я очень умный. — И очень скромный, — буркает, ухмыляясь, Баки Он не видит лица своего покровителя, но уверен: Т’Чалла тоже улыбается, а значит, всё в порядке. Шури — стройная симпатичная девушка — встречает их у входа в лабораторию, кланяется брату со звонкой, иначе не скажешь, улыбкой на лице и выдает мягкую усмешливую фразу на вакандском. Баки, лишенный пока знания языка, всматривается в обоих. У сестры короля длинные черные волосы, но они свёрнуты на голове в прическу, которая, вероятно, должна не мешать работать, — Баки оглядывается: техника, камни, металлы, какие-то непонятные инструменты… У Т’Чаллы странный голос, когда он отвечает сестре, и Баки неожиданно для себя заглядывается на него: смущенная, но любящая улыбка, и, если бы не цвет кожи, Баки мог бы поклясться, что Т’Чалла краснеет. — Что? — недоуменно спрашивает он. Король, всё ещё смущенный, оборачивается к нему и поясняет: — Шури вечно меня подкалывает, встречая как короля. Одно время она сама хотела стать королевой, и каждый год пытается — исключительно из личных амбиций, но когда я на её территории — получаю идеально-почтительное приветствие. Пока он объясняет, Шури так же внимательно, как только что Баки, смотрит на обоих, и молодой человек понимает, что сестра короля не знает английского. У Т’Чаллы почти нет акцента, у Окойе и Эрика — тоже, поэтому Джеймс только сейчас понимает, что английский здесь — далеко не стандартный. Он на секунду зависает, не зная, как представиться: Баки его называют хорошие знакомы, но действительно знакомые, Джеймсом называет Стив, да вот ещё с какого-то перепугу он сам так отрекомендовался Т’Чалле, засыпая, а ей как? Его выручает король: Баки слышит своё полное имя, слышит имя Шури, неловко протягивает ей руку. Разговор брата и сестры Баки не понимает, поэтому ориентируется только на интонацию: упрёки, напоминание, печаль, забота, объяснение чего-то… Затем Баки понимает, что король говорит о нем — Т’Чалла подталкивает его вперед легким движением пальцев, и это прикосновение заставляет вздрогнуть. — Садись. Она осмотрит, что там вообще сделали с твоей головой, — велит мужчина. Баки напрягается: снова сидеть в кресле, быть просканированным, уязвимым для любых программ… Он растерянно и немного жалобно смотрит на покровителя. Тот ничего не говорит, даже плечами не пожимает, только снова подталкивает. Так, неумолимо подталкивая в спину, он практически доводит Баки до кресла и усаживает туда. Кивает сестре, и пока Шури нацепляет на гостя датчики, держит его за руку и легонько поглаживает по плечу. Джеймс не знает, с чего Т’Чалла повел себя с ним именно так, но этот способ успокаивает. Действительно успокаивает, словно Баки-ребенок. Что делать, датчики навевают воспоминания, и не самые лучшие. — Закрой глаза, — мягко велит король, — и подумай о чем-нибудь… приятном, — на последнем слове он задумывается, и Джеймс улыбается с закрытыми глазами: после вчерашнего разговора король, похоже, думает, что у его гостя в жизни вообще ничего приятного не было. К удивлению исследуемого, в качестве приятных воспоминаний является вчерашнее, когда он почесывал пантеру между ушами, а тот даже урчал… Баки чувствует, что губы сами растягиваются в насмешливой улыбке, и прекращает это, оставляет улыбку внутри. Почесать короля за ушком — да уж, от самой формулировки веет неловкостью и насмешливостью, и Баки почему-то понимает, что долго здесь, в этом мирном королевстве не задержится. Всё окончится, как и всегда: он снова станет оружием и вернется в криокамеру… Слышится мягкий голос принцессы, Джеймс чувствует прикосновения к себе и вздрагивает, медленно открывая глаза. Т’Чалла молча слушает сестру, пока она отлепляет датчики и говорит что-то мягко и озабоченно. — Что не так? — он поднимает взгляд на повелителя Ваканды, когда она договаривает, но король качает головой. — Ей не хватает оборудования. Ей кажется, что твоим кодом закрыли твою смерть, но это — лишь предварительное заявление. Шури нужно изменить своё оборудование на лучшее, это будет через пару недель, тогда она скажет точнее. — Кодом закрыли мою смерть? Что это значит? — по спине Баки ползут мурашки. — Это значит, что повреждения в твоем мозгу, образовавшиеся при твоем падении с поезда, сшивает твоя программа, которую ты называешь Зимним солдатом. Если бы не она, ты бы не выжил. Так считает Шури, — Т’Чалла старается говорить по возможности мягко, но по спине Баки идёт холодок, и дальше он уже не вслушивается в интонации девушки. — Знаешь, что? Сейчас полетим ещё в одно место, — произносит король бодро после прощания с сестрой. — Познакомлю тебя с моим наставником. — У тебя и наставник есть? — Джеймс слабо улыбается. — А меч у него светится синим? Собеседник смеется искренне, показывая, что понял шутку, но мотает головой, объясняя, пока они идут по ступенькам обратно на корабль, а потом взлетают: — Зури — шаман. Дело в том, что через десять дней состоится большой праздник, мне надо к нему готовиться, и я не хочу оставлять тебя одного, тем более, ты хотел язык выучить. Поможешь Зури, будешь под присмотром, а уж с интенсивностью его трёпа — я удивлюсь, если ты через неделю сам не заговоришь на вакандском. М? Баки отводит глаза от нарочито бодрого взгляда, он чувствует себя ненужной вещью, которую спихивают другому, потому что не до неё — но это ведь лучше криокамеры? — Давай, — соглашается гость так же нарочито бодро, и его самого мутит от своего лживого насквозь тона. — Что делает шаман? Травки смешивает? — Ты угадал, — король хмыкает. — Именно травки и именно смешивает. В таком количестве, будто ему нас всех лечить все сто лет каждый день. Обычно ему помогают дети, но я думаю, с тебя помощи будет побольше, а? Баки пожимает плечами, не уверенный, что с него вообще будет толк — с незнанием-то вакандского — но снова послушно кивает. Нет, правда, не самый худший вариант, у короля свои дела, на то он и король, оружием пользоваться не планирует, чего уж… Душу заполняет совершенно иррациональная обида.