Indomable

Когда невзрачные жилые высотки, застекленные бизнес-центры и массивные универмаги, сплошь и поперек обклеенные рекламными постерами, сменились бесконечным шоссе и тусклой лесополосой, струны нервов в Минхеке начали подрагивать сильнее. Рисковать лишний раз он не стал, поэтому плотно сжал зубы, чтобы наружу не вырвался какой-нибудь неуместный комментарий или вопрос, но в окно ему смотреть никто не запрещал. Выбравшись из дома через черный вход, они перескочили через забор и без проблем проскользнули наружу. Перед этим Чангюн начал, было, ворчать, что «бесполезный кусок дерьма» придется как-то подсаживать, чтобы преодолеть ограждение, однако Минхек с небольшого разбега ловко ухватился руками за верхушку бетонного забора и в мгновение ока забрался наверх. Легкую атлетику в школе никто не отменял. Да и, откровенно говоря, были в жизни Минхека моменты, когда умение преодолевать препятствия и быстро бегать являлось едва ли не жизненно необходимым. Миновав пару улиц, они сели в припаркованную у старого богом забытого магазина машину, убедившись, что никто за ними не следил. Кихен сел за руль, Чангюн, вальяжно развалившись на соседнем сидении, стал со скучающим видом копаться в телефоне и они неспеша тронулись с места. Через какое-то время машина выехала за пределы преимущественно городской части Сеула и двинулась в сторону Сувона, но до пункта проверки так и не доехала, свернув на одном из ответвлений. Обычно однообразный пейзаж измотанной людьми земли навевал скуку, но сейчас Минхек жадно вглядывался в каждую деталь. Он не знал увидит ли когда-нибудь все это снова. На сердце комом влажной, противно хлюпающей грязи накатила тоска. Надо было выбираться на природу, когда была возможность. Надо было ходить отдыхать от людей в горы. Надо было хоть раз съездить в другой город и посмотреть что там да как. Надо было не жалеть каждую копейку, а купить себе вчера самый большой и вкусный набор еды на ужин. Много чего надо было. Он поглядывает на дверь. Замки не автоматические. Резко открыть, выпрыгнуть и убежать в лес, где можно спрятаться в каком-нибудь овраге. Вот только спидометр показывает сто двадцать километров в час, а со сломанными ногами, руками и ребрами далеко не убежишь. Особенно, если тебе будут стрелять в спину. Когда они проезжают мимо какого-то населенного пункта и сбавляют скорость, Минхек снова возвращается к этой идее. Он поочередно смотрит то на дверь, то на дорогу, пару раз слегка дергаясь к ручке, но останавливаясь в последний момент. Так проходит еще минут десять, пока машина снова не выезжает на безлюдную местность и позднее не подъезжает к высоким железным воротам с кирпичной стеной, опоясывающей территорию по периметру. Наверху Минхек замечает провода явно под напряжением – живым через такое не переберешься. Все свои шансы на побег он благополучно прозевал. Чангюн тяжело вздыхает и с неохотой вылезает из машины, не утруждаясь закрыть за собой дверь. Он шаркает ногами до входа, открывает подсвеченную синим панель и нажимает на кнопку. Некоторое время спустя раздается голос: - Кто? - Угадай с одного раза. - Назовите пароль. - Открывай уже, я устал как собака. - А волшебное слово? - Пошел на хрен. Из динамика раздается хохот. - Засранец мелкий, - беззлобно резюмирует голос по ту сторону через смех, после чего звучит стандартная короткая мелодия и ворота начинают разъезжаться. Чангюн залезает обратно и машина продолжает движение. Первым, что бросается в глаза, оказывается большое деревянное здание, явно старое, но выглядящее довольно крепким. Из-за темно-коричневых, практически черных досок оно отчетливо выделялось на фоне неба, напоминающего грязный снег. Стандартные два этажа, куча окон и небольшая пристройка сверху, похожая на чердак. Двор был абсолютно пустым: ни дорожек, ни скамеек, ни цветов, ни людей. Только жухлая трава, больше походившая на сено, да следы от шин, ведущие к гаражу, покрытому облупившейся краской, отвалившейся в некоторых частях неровными кусками. Когда они подъезжают к нему, Кихен пару раз сигналит, но ничего так и не происходит. - Опять он в своих долбаных наушниках. Кихен сигналит еще раз, удерживая руку на руле несколько секунд, после чего чертыхается и выходит из автомобиля. Он требовательно стучит кулаком по гаражным воротам, отчего их потряхивает. На землю хлопьями падает отслоившаяся краска и он стряхивает попавшую на толстовку труху. Наконец, спустя четверть минуты, рифленый железный лист начинает с монотонным жужжанием подниматься наверх. Перед ними предстает парень в темно-синем рабочем комбинезоне, нагрудный карман которого был наполовину порван и свисал вниз. На шею были спущены большие круглые наушники, а музыка, по-прежнему в них играющая, слышалась даже в машине. - Сколько раз я тебе говорил не надевать эту дрянь, когда кто-то должен вернуться с задания? - Ой, не гунди, - парень отмахивается рукой, перепачканной мазутом. – Пожрать привезли? - Все в багажнике. Загони машину и отнеси пакеты в дом, я потом разложу что куда. - А чего я-то? Вон Чангюн пусть тащит. - Он занят. - А я на шезлонге валяюсь и коктейли гоняю, да? - Не ной, Чжухон, нам срочно надо к Шону. - Что на этот раз? Чангюн поворачивается к Минхеку и велит ему выйти с ним из машины. Курьеру ничего не остается, кроме как послушаться. Чжухон, увидев его, хмурится, отчего его глаза превращаются в изогнутые линии, и вопросительно вскидывает брови. - Это еще кто? - Непредсказуемое обстоятельство, - цедит Кихен, окидывая предмет обсуждения пренебрежительным взглядом. Минхек понятия не имеет как себя вести, поэтому неопределенно кивает рассматривающему его Чжухону и переводит взгляд на содержимое гаража. Вопреки ожиданиям все было убрано, на полу ничего не валялось, а инструменты лежали в выстроенных рядами ящиках. На столешницах находились многоуровневые полки, заполненные различными кабелями, проволоками и листами наждачной бумаги, которые были аккуратно разложены и перевязаны цветными резинками. В углу, под яркой лампой, лежала стопка бумаг, а рядом с ней стоял стаканчик с карандашами. На прибитых к стене крючках висели линейки, мотки веревок и небольшая коробочка с канцелярскими гвоздиками. Похоже, в этом месте занимались изготовлением чертежей. - Белобрысый, - Чангюн, закончивший обсуждать с остальными местные дела, окликает Минхека, который, вытянув шею, осматривал находившуюся над циркулярной пилой стойку с ножами. – Кончай глаза греть, пошли. - Не забудь про пакеты, - дает Кихен указание Чжухону, уже направляясь к парадной двери. Мертвая трава под ногами хрустит и цепляется за шнурки. Минхек понуро плетется позади своих сопровождающих, которые даже и не думали проверять идет ли он за ними. Если в городе они не вынимали руки из карманов с лежащими там пистолетами и в любой момент были готовы пресечь его попытку на побег, то сейчас они шли довольно расслабленно, прекрасно зная, что в этом нет нужды. Они были на своей территории, где шансов выбраться в целости и сохранности у Минхека не было. В закрытом вольере с волками резких движений лучше не совершать. Дверь была не заперта. Тяжелая и прочная, она плавно повернулась на смазанных петлях, предоставляя им доступ в дом. И если снаружи все казалось достаточно потрепанным временем, то внутри явно не обошлось без масштабного ремонта. Гостиная была отделана гладкой древесиной цвета горького шоколада. Пахло распиленными дровами и немного резким паркетным лаком. Белые стены практически полностью были скрыты декоративными вставками из досок. На колонне справа от двери на уровне лиц висел механизм, контролирующий ворота. Впереди стоял бежевый диван с забитым в угол скомканным пледом, а перед ним находился выключенный телевизор. Кофейный столик между ними был заставлен стаканами из-под чая и кофе, рядом стояла наполовину пустая бутылка красного вина. - Снова пьешь, - хмыкает Кихен, когда они заходят внутрь, закрыв за собой дверь. Минхек несколько раз обводит взглядом комнату и прищуривается, всматриваясь в коридор на другом конце, но так и не может понять, к кому он обращается. - Снова ворчишь. Насмешливый голос доносится неожиданно сверху и Минхек поднимает голову. На одной из многочисленных балок под потолком сидит, свесив ногу, парень в широком бордовом свитере с высоким горлом. Его волосы были так же выбелены, как и у самого Минхека, а линия губ изгибалась в ухмылке. В руках он вертел серебряный кинжал, размером не превышающий расстояние от сгиба локтя до запястья. - У нас гость, а я не в курсе? Непорядок. - Никто не был в курсе. - И что теперь с нашим дорогим гостем будет? – парень нараспев растягивает последнее слово, лукаво склоняя голову. Минхек чувствует себя ланью в пресловутом вольере с волками. И один из хищников определенно наслаждался его беспомощным положением. - А хер его знает, - пожимает плечами Чангюн и все-таки получает ладонью по затылку. - Прекрати разговаривать как неотесанная шпана с улицы. От буквально налепленных друг на друга противоречий у Минхека нещадно пухла голова. Эти ребята убийцы. Им пулю в человека всадить как раз плюнуть и через трупы они перешагивали как через обычные пакеты с мусором. Так почему Кихен такой неправильно правильный? И этот разговор у гаража. По стандартным представлениям, да и по логике вещей они должны обсуждать оружие, какие-то черные дела, наркотики, банды, грабежи, аферы, да все что угодно, но никак не продукты. И разве логово убийц всегда похоже на комнату из гостевого домика где-нибудь в горах Швейцарии? Где мрачные раздолбанные помещения или, наоборот, напичканные супер-техникой бункеры? Что, черт подери, происходит, это слишком похоже на какой-то затянувшийся дефектный сон. Несоответствие определенным устоявшимся параметрам образа кучки убийц напрягало Минхека практически так же сильно, как его балансирующая на краю пропасти жизнь. - Составь ему компанию. Нам нужно посовещаться с Шону. - С удовольствием. Кихен с Чангюном проходят в коридор и скрываются за поворотом. Минхек растерянно топчется на месте, не зная куда себя деть. Когда он делает шаг вперед, перед ним приземляется на ноги его новый надсмотрщик, легко соскользнувший с балки в ловком перевороте назад. - Тебя как зовут? - Минхек. - Я Вонхо, - он неожиданно дружелюбно протягивает руку. – Ты из какого-то Клана? - Клана? Да вроде бы нет, - Минхек хмурится, понятия не имея о чем тот говорит. - Информатор? Разведчик? Поставщик? Снова отрицательный ответ. - Они меня гражданским назвали. - Значит ты обычный гражданский? Тон Вонхо спокойный, голос плавный, но глаза проницательно изучают реакции Минхека. Он анализирует, собирает информацию, оценивает уровень опасности. Если ему солгут, он тут же почует и расколет, обязательно вытянет из него правду. Ради безопасности своей, ради безопасности Клана. На самом деле, для него это не столько обязанность, сколько увлекательная игра, где он сам расставляет на доске фигуры и прикидывает ходы. Поэтому он тут же приступает к следующей фазе. - Давай-ка сядем, они явно еще не скоро выйдут. Вина налить? Бордо, отличная штука, хочу сказать, - Вонхо достает из шкафчика под телевизором два продолговатых бокала с широким днищем, наливает туда вина, затем протягивает один из них севшему на диван Минхеку и с комфортом устраивается рядом. - Так как простой гражданский умудрился дорваться аж до нашего лидера? - Метро встало. - Интригующее начало. - Опоздал с доставкой на пятнадцать минут. Захожу, а они там над трупом стоят. Произнесенные вслух слова кажутся Минхеку настолько неправдоподобными, что он не может сдержать смешок и вливает в себя порцию красного. Внезапно все произошедшее начинает казаться его больной фантазией или слишком реалистичным фильмом. Он как будто вышел из кинозала, но мысленно все еще пребывал в созданной режиссером вселенной. Словно это произошло не с ним. Словно его не грозились убить. Словно сейчас, в глубине дома, не решалась его судьба. Нервы накалились настолько, что начали сдавать позиции и ему уже стало как-то все равно. Он не мог перестать бессмысленно улыбаться, от перенесенного стресса контроль над собой улетучивался. - Так ты свидетель, - Вонхо постепенно въезжает в ситуацию. – А чего они тебя прямо там-то не пристрелили тогда? Минхек только и может, что пораженно вскинуть брови на такой вопрос, который, кажется, звучал для Вонхо вполне себе естественно. А потом его прорывает. Природная говорливость вырывается наружу, пользуясь тем, что в этот раз никто против нее ничего не имеет. Он, активно жестикулируя руками и показывая лицом все эмоции, в деталях пересказывает события своего дня. От изливания души в свободной манере даже дышать становится легче. То, что он откровенничал с убийцей, его абсолютно не заботило. Хотелось просто уже выложить из себя всю эту мешанину событий и переживаний. Когда он заканчивает свой рассказ, Вонхо, довольный тем, что его напитали информацией, расслабленно откидывается на спинку дивана и задумчиво почесывает острием кинжала висок, другой рукой продолжая не к месту изящно держать бокал вина. - Что могу сказать, хреновая ситуация у тебя, конечно. Вариантов тут немного. Вернее, их нет. Я против тебя ничего не имею, но гуманно избавиться от тебя, как от свидетеля, теоретически было бы самым правильным решением. Минхек уже даже не удивлялся такой, с обыденной точки зрения, жестокости. Он понимал, что тот имел в виду. Кому нужны лишние глаза? Однако это не отменяло того факта, что жить все-таки хотелось и ни разу он со своей участью не смирился. Должен быть другой выход. - Это уже зависит от Шону, - Вонхо пожимает плечами. – Как он скажет, так и будет. Он тут у нас последняя инстанция. Удачно вливаясь в русло разговора, пару мгновений спустя в коридоре появляется Кихен. Он устало шаркает кроссовками по полу, так что слышно его было издалека. - Видок так себе, - комментирует Вонхо. Кихен удостаивает его взглядом, четко говорящим: «Поносился бы ты с делами с мое, я бы посмотрел на тебя», после чего обращается к замершему Минхеку. - Шону хочет поговорить с тобой лично. Дом оказывается куда больше, чем он выглядел снаружи. В длинном коридоре было видно лестницу на второй этаж, полукруглую арку, ведущую на кухню, и несколько закрытых дверей. Над полом, как и над гостиной, изрядно поработали – не было слышно ни единого скрипа. Стены коридора пустовали: здесь определенно никого не волновал уют, а только лишь практичность и чистота. Проходя мимо кухни, Минхек успел заметить спину Чангюна, копавшегося в пакетах, которые, по-видимому, Чжухон занес, войдя через какой-то другой вход. Кихен не проронил ни слова. Привыкший к четкому порядку и абсолютному следованию созданным ими законам, он был выведен из равновесия. Вся эта ситуация его чертовски напрягала. Если Чангюн выполнял задание, а потом забывал про него после завершения, то Кихен всегда думал о последствиях, просчитывал, чем обернется каждое их действие. На нем, как на правой руке лидера, лежала большая ответственность, которая не отпускала его ни на секунду. Они подходят к самой последней двери. За ней оказывается светлая комната с большим овальным столом, который окружали стулья с высокими спинками, обитыми тканью цвета ореховой скорлупы. В стене напротив была еще одна дверь, только гораздо плотнее и с кодовым замком над ручкой. Кихен подходит к ней, бегло вводит нужные числа, а затем разворачивается и приоткрывает ее, впуская Минхека внутрь и тут же закрывая ее за ним. Теперь он один на один со своим судьей. Волосы, зализанные гелем назад так, что ни один волосок не выбивался из общей картины. Презрительно прищуренные глаза под широкими бровями на грубоватом лице с кривым шрамом от уха до подбородка. Выглаженный костюм с треугольным краем красного платка, выглядывающего из нагрудного кармана. Поблескивающий револьвер на дубовом столе, где деловито покоились сложенные в замок руки с узловатыми пальцами в перстнях. Так Минхек представлял себе лидера банды убийц. - Здравствуй. Садись. Нейтрально-вежливый тон. Голос Шону был низкий, глуховатый, но не грубый. Он не отдал приказ, он попросил. И Минхек послушно опускается на бежевое полукресло с высокими подлокотниками, стоящее напротив аккуратного стола с включенной лампой. - Тяжелый у тебя день выдался, да? Минхек не может сдержать нервный смешок. - Еще какой. - Первый раз увидел мертвых людей? - Не совсем, - с небольшой задержкой отвечает Минхек и, видя вопрос в спокойных глазах Шону, поясняет. – Когда я жил в интернате, там между этажами повесился мальчик. Лестница была оцеплена, поэтому из коридора было видно только его покачивающиеся ноги. Из стороны в сторону, ритмично, как маятник. Шону слушает внимательно. По его лицу сложно было догадаться, о чем он думал. Он сидел, сложив на животе широкие ладони, в массивном подвижном кресле из черной кожи. Гораздо моложе, чем думал Минхек, и тем более гораздо приятнее. Обычный человек, при виде которого на улице никто не почувствовал бы ни капли тревоги. Он не вызывал ужаса, не внушал страх, только уважение и больше походил на директора компании, чем на главу банды. У него была смуглая кожа и небрежный ёжик на голове. Черты лица не отталкивали, а даже в какой-то степени располагали. На нем была надета обычная черная рубашка, какие либо украшения отсутствовали. Кабинет сам по себе был обустроен довольно просто, без вычурностей. На столе неровными стопками лежали бумаги и стояла большая темно-синяя кружка, над которой вился пар. - В интернате? Где твои родители? - Это сложный вопрос, - курьер кривит губой. Лидер заглядывает в его глаза и видит горечь, в какой-то степени даже злость, досаду, обиду. Знакомый взгляд побитого зверя. Он такой видел не раз. - Случилось что-то плохое? - Скажем так, они ушли на работу, когда мне было несколько недель от роду, и не вернулись. В комнате отсутствовало окно и единственным источником света была яркая настольная лампа, из-за которой освещалась только область стола с сидящими за ним людьми, а все остальное практически полностью было темным. Только неясные очертания предметов просматривались при непрямой фокусировке. - Думаю, ты прекрасно понимаешь, что оказался в очень сложном положении, - Шону решает перейти к основному вопросу и говорит неторопливо, но четко, расставляя нужные акценты. – Случайно увидеть одно тело – это еще более-менее приемлемо. Увидеть наших за работой – другой вопрос, в принципе с большим натягом, но решаемый. А попасться на камеру наблюдения соседнего дома и теперь быть в списке подозреваемых у полиции – худший вариант развития событий для тебя в первую очередь. Глаза Минхека шокировано расширяются, в них отражается свет от лампы. Он беззвучно ведет челюстью, осознавая весь масштаб произошедшего. - Полиция подозревает меня? Вы уверены? - У нас есть нужные источники, - Шону приподнимается и теперь сидит, по-деловому опираясь руками о стол; его ровный голос изменился буквально на йоту, но в нем уже почувствовалась властность. – Если тебя отпустить, то ты выдашь нас вне зависимости от своего желания. Даже если просто упомянешь «двух неизвестных убийц», тебя найдут нужные люди и вытянут всю информацию. Пока ты жив, мы находимся в опасности. Я не могу так рисковать своим Кланом. Минхек какое-то время продолжает ошалело смотреть на него, а затем опускает голову. Это конец. Он, сам этого не понимая, влез туда, где валютой служит жизнь. Хороший свидетель – это мертвый свидетель. Он уже не сможет вернуться назад. В городе полиция и остатки перебитой банды, которые считают его одним из убийц, здесь – Клан, которому он встал поперек горла. Это как застрять на крыше небоскреба, где нет никакого люка. Просто бетонная поверхность, вокруг которой пустота и больше сотни метров вниз. Выход один – шаг в бездну и шероховатый асфальт. Мысли о побеге уже давно покинули голову. Шанс был упущен, еще когда они были в дороге. Воздух всегда было настолько приятно вдыхать? Вес толстовки на плечах всегда ощущался так сильно? Уникальные линии на ладонях всегда были такими же захватывающими? - Я… - Минхек прикусывает язык. – Это будет больно? Взгляд Шону был холодным. Или мягким. Или злорадствующим. Или сочувствующим. Черт его разбери при таком освещении. Так или иначе, он не отвечает на этот вопрос, а задает свой. - Хочешь позвонить кому-нибудь? Минхек отвечает с задержкой. - У меня никого нет. От своих собственных слов внезапно снова становится смешно. Он улыбается и тут же закусывает губу, чувствуя, как начинают клацать друг о друга зубы, когда к горлу подкатывает ком, а глаза перестают фокусироваться. Он все потерял. Потерял, а потом так ничего и не нашел. Влачил бессмысленное существование, засовывая желания подальше, и все, чего он добился, это пустая комната в старом доме, где никто его не ждет. Никто даже не заметит, что его не стало, потому что он все время отгораживался от людей из-за страха перед настоящим собой. Спустя какое-то время застывшие в комнате фигуры начинают двигаться. Шону опускает правую руку и слышится звук выдвигаемого ящика. Легкие Минхека внезапно тяжелеют так, будто бы их набили камнями. Он судорожно выдыхает и вперивается взглядом в локтевой сгиб лидера, где кончается закатанный рукав рубашки и видно выпирающую вену. Сколько, оказывается, существует разных деталей. И как он не замечал их раньше? Пальцы начинают подрагивать, Минхек готовится принять пулю в лоб. Раздается щелчок. Минхек дергается и сглатывает. Шону же смотрит куда-то вглубь ящика: - Кихен, заходи. Не пистолет. Всего лишь переговорное устройство, связанное со смежной комнатой. Его жизнь продлилась еще на какое-то неопределенное время. Ноги настолько ледяные, что он их толком и не чувствует. Кихен появляется практически сразу же. Он проходит в кабинет и встает справа от Минхека. Напряженный, ожидающий указаний, перебирающий в голове варианты того, что может произойти в дальнейшем. - Подготовь все, пожалуйста. Кихен устало вздыхает. Еще утром дела шли своим чередом по установленному плану и ничего не предвещало срочного решения неожиданных проблем, которые со стороны казались даже не достойными внимания, но которые на самом деле имели серьезные последствия. К тому же, анализ подобных ситуаций находился в его компетенции и ошибок допускать было нельзя. - Ты уверен? - Да. Так будет лучше для всех. - А что с его идентификацией? – Кихен небрежно кивает в сторону Минхека, который, замерев, пытался предугадать что его ждет. - Я договорюсь с Сынчолем. Его ребята помогут уничтожить данные. Тишина. На пару мгновений все трое застывают, но каждый испытывает абсолютно разные эмоции, смотрит на все со своего угла. Кихен обеспокоен и по-прежнему слегка раздражен. В Минхеке плавает пугающая растерянность, подгоняемая плетью ожидания неизбежного. Шону единственный из всех был спокоен, смирен со своим решением и уверен в том, что контролирует ситуацию. - Кихен? – зовет он, чувствуя в стоящем в тени лампы человеке сомнение. – У тебя и так полно обязанностей. Если хочешь, я поручу Хенвону заняться этим. Его слова приводят парня в чувство. - Нет, все хорошо, я понял тебя. Он разворачивается на пятках и уходит, перед этим окинув Минхека оценивающим взглядом. Минхек сцепляет не слушающиеся пальцы в замок и испытующе смотрит на Шону. Хочется, чтобы все побыстрее закончилось. Ожидание пугает даже больше того, что произойдет за долю секунды. Оно замораживает все внутри, сковывает органы коркой колючего льда, делает ком в горле похожим на гранит. - Пару лет назад мы с Кихеном создали Клан Экс, - наконец, подает голос лидер. – И для поддержания порядка я разработал определенные законы. Один из них гласит, что все долги должны быть возвращены. Ты спас Чангюну жизнь. Я не могу просто проигнорировать это. Поэтому в знак благодарности я сохраню твою. События сменяют друг друга настолько стремительно, что у Минхека уже не хватает сил на выражение эмоций. Его как будто поочередно бросают то в кипяток, то в сугроб. Все, что он может, это шумно вдохнуть-выдохнуть и по-прежнему поблескивающими от подкатившей до этого истерики глазами смотреть на Шону в ожидании пояснений того, что же будет дальше. - Мне сказали, что ты в неплохой физической форме. Стрелял когда-нибудь? - Только из лука, - Минхек прочищает горло, пытаясь побороть возникшую от напряжения хрипотцу. – У нас был кружок по стрельбе из лука, я пару раз побеждал на городских соревнованиях Неожиданно для него Шону вопросительно приподнимает брови, а затем дергает уголком рта в мимолетной и практически незаметной улыбке. Незаметной настолько, что если бы Минхек в тот момент моргнул, то пропустил бы ее. Но он заметил и запомнил. Тем временем лидер продолжал. - Как я уже говорил, живым ты представляешь нам опасность. И единственное, что я могу тебе предложить, помимо устранения, это присоединиться к нам. Шок был настолько сильный, что у измотанного Минхека неожиданно случился прилив сил для его выражения. Глаза и рот широко распахнулись, он не может как следует переварить поступающую мощными наплывами информацию. - В смысле присоединиться? Вы про что? - Люди лишними не бывают. Особенно, если им некуда больше идти. И если у них есть претензии к Государству. Шону понижает голос на последних словах, выделяя их. Он смотрит серьезно, давая понять, что в своих словах не сомневается абсолютно и он полностью уверен в том, что это прямо касается Минхека. Взгляд становится жестким и мощным, свет лампы искажает черты лица так, что оно даже пугает. Вот теперь он действительно был похож на главаря. Вожака, которого выбрали из уважения перед силой и признания его духовного лидерства. Отрицательный ответ или какие-то компромиссы он не рассматривал, потому что решение уже было принято, а значит оно непреклонно. - Напиши мне свой адрес и отдай ключи - я съезжу за твоими вещами. Без сопровождения тебе нельзя покидать территорию Логова. Кихен покажет тебе твою комнату, а завтра расскажет обо всем, что нужно знать. - Как вы связаны с Государством? - Так же как и ты. Шону ясно дает понять, что разговор окончен, а Минхек покусывает щеку изнутри и косится на лежащие на столе бумаги. Кажется, Шону что-то о нем знает.