Пламя и Кровь
15 февраля 2018 г. в 20:00
Когда рассматриваешь внимательнее время, именуемое мейстерами Завоеванием Вестероса, невольно приходит мысль, что успех грандиозной кампании, продлившейся всего два года, обеспечен лишь драконами. Пример сыновей Завоевателя — Эйниса и Мейгора, наглядно демонстрирует, что одних драконов недостаточно.
Война, полыхавшая на пространстве от берегов Черноводной до Пламенного поля, война, которая, быть может, заслуживает титула одной из величайших войн в истории.
Война, обязанная своим началом лишь одному человеку — Эйгону Таргариену.
Выходец из бедного и непримечательного Драконьего Камня, отдаленного форпоста Валирийского Фригольда, куда и сбежали изгнанные из метрополии предки будущего завоевателя, стал неограниченным повелителем сильнейшей на континенте державы — Пяти Королевств.
Из раздираемой смутами и междоусобицами, Вестерос, под властью Драконьей короны, почти мгновенно превратился в благопристойную державу, где все слои населения были довольны своим положением.
Именно Эйгону удалось создать ту систему власти и управления, которая обеспечивала устойчивость династии Таргариенов буквально до последних дней ее существования. Более того, ее сочли разумным и полезным сохранить в неприкосновенности даже воцарившие после Баратеоны, и во многом она существует до сего дня.
«Эйегон Завоеватель принес в Вестерос кровь и огонь, но после подарил стране мир, справедливость и процветание»
Стремясь побудить Первых Людей к заключению мира, Эйгон Таргариен из возведенной Королевской Гавани грозится истребить род Старков до последнего колена и испепелить Винтерфелл. Вороны присылают письма к главам крупнейших северных домов, надеясь снискать брешь в обороне крупнейшего королевства Вестероса.
Когда Торрхен возвратился в Винтерфелл, Висенья Таргариен верхом на Вхагаре отправилась в Королевство Гор и Долины. Прежде флот Арренов разгромил корабли Велариона, пусть и ценой огромных потерь. Вести о том, что Старки пытаются укрепиться за Рвом Кайлин, придала долинцам иллюзорную надежду, которая быстро развеялась с прилетом Висеньи. Двум королевам удалось мирно договориться. После полёта мальчишки Роннела в Эйгонфорт были высланы мечи стражников гарнизона и Соколиная корона.
Эйгон решил не торопиться с инаугурацией. С самого начала Королю-Дракону было ясно, что кампания в Северных землях будет затратной и требует длительной подготовки. По военной силе Север был примерно на равных с подчиненной Долиной Аррен, жители Гор и Долин проявили себя достойным противником на первых этапах Завоевания.
Приготовления к вторжению вызывали объяснимое волнение среди наиболее зажиточных северных лордов, под негласным лидерством дома Мандерли.
Осторожный и рассудительный король Торрхен вовсе не горел желанием затевать полномасштабную войну. Напротив, не раз и не два он недвусмысленно отправлял воронов в Красный замок и выражал готовность к переговорам.
Королю, не преклонившему колено, зачастую приходилось останавливать наиболее ретивых из своих подданных в их стремлении немедленно вступить в бой с драконами, и ему пришлось даже запереть единокровного брата — Брандона Сноу.
Однако непримиримая позиция Эйгона Таргариена не оставляет другого выбора, иначе как вести борьбу не на жизнь, а на смерть. Хотя в принципе существовала сильная возможность, если и не для установления добрососедских отношений, то хотя бы для более или менее мирного сосуществования между пришлыми валирийцами, покорёнными андалами и восставшими северянами.
Но, увы, по воле Седьмицы, Эйгон Завоеватель не собирался идти на компромиссы.
При подготовке войска молодая империя испытывает большие затруднения. В деле снабжения царит сплошная неразбериха, вызванная тем, что уроженцы всех андальских королевств впервые за всю историю собрались в единую армию.
Несмотря на все затруднения, подготовка к войне продвигается полным ходом.
Орис Баратеон — десница Короля с гранд-лордом Речных Земель Эдмином Талли возглавляют объединенную армию. В ней собрались солдаты практически со всего Вестероса — всего около двадцати пяти тысяч человек, из которых пять тысяч рыцарей.
Драконовластный правитель никогда не забывал, что северные народы, хотя и говорили на всеобщем языке со времен андальского нашествия, сильно отличались от южан — в культуре, обычаях и религии.
Строй жизни во враждебном крае определяли не столько законы и религиозные обеды Семерых, сколько не успевшие отмереть под натиском времени обычаи и традиции Первых Людей. Тут не было ни величественных храмов, ни прекрасных статуй, и изделия ремесленников, в противоположность тем, что изготовлялись в Просторе и Западных Землях, не отличались особой красотой и изяществом.
Зато — и это было важнейшим отличием их от южных земель — объединение Северных земель произошло ради общего выживания, а не из личных амбиций одного конкретного дома. Именно тяжкие зимы и суровые нравы воспитывали из северных мальчиков храбрых и выносливых воинов.
После объявления войны, многие из северян загорелись жгучей ненавистью к захватчикам. Пусть они и не мечтали о сокрушительной победе на поле битвы, но пытаются хоть как-то отыграться. Многие из вельмож, особенно из рода Амберов, призывали к искоренению андальского влияния в культуре, языке, общественной жизни, запрещали у себя дома разговаривать на Всеобщем языке андалов (полузабытый язык Первых людей снова входит в оборот). Начинается этногенез Северного языка, развившегося из отдельного диалекта, впитавший в себя черты обоих языков.
В немалой степени поражению последующих вторжений Таргариенов способствовало их собственное превосходство в культурном и правовом ключе. Север всегда казался довольно примитивным сравнительно с андальскими королевствами юга, не говоря уже о централизованной империи Эйгона. Но именно традиционный уклад, устоявшийся за тысячелетия, совершенно неожиданно сослужил добрую службу северянам.
Дворяне Первых людей были менее искушены в интригах и феномене «Игры Престолов», открыто признавая верховенство силы. Даже Болтоны, злейшие противники и конкуренты Старков, предпочитали поднимать открытые мятежи, чем подсиживать своих сюзеренов с помощью дипломатии. Пока хватка Королей Зимы крепка, лорды-знаменосцы безукоризненно подчинялись вождям и исполняли приказы.
Мейстер Кварен разумно напомнил своему лорду, что в войне со столь серьёзным противником, как Пять Королевств Андалов, северянам нужен союзник. Дорнийцы так же изъявили о своём желании сохранить независимость и бороться до конца, но географическая отдалённость препятствовала двум регионам координировать силы в войне с Таргариенами.
Совсем другая ситуация складывалась на Железных Островах. Пресечение рода Хоаров образовало пустоту власти, и вожди пиратских родов начали беспощадную борьбу за нее. Островитяне не спешили подчиняться Таргариенам и желали сохранить независимость.
Юный лорд острова Харлоу Куорен Волмарк, дальний родственник Харрена Хоара, объявил себя законным королем. Жрецы Утонувшего Бога со Старого Вика не подчинились Волмарку и короновали жреца по имени Лодос, провозгласившего себя сыном Утонувшего Бога.
Для Торрхена не было смысла связываться с религиозным фанатиком Лодосом, и ворон был отправлен к Куорену Волмарку.
Северяне и железнорожденные не редко выступали противниками в битвах, пролив много крови. Но внешний враг, верхом на огнедышащих чудовищах — самое лучшее средство, чтобы объединить усилия.
К счастью для Куорена Волмарка, Эйгон Завоеватель не проявлял интереса к подчинению скалистых и неплодородных кусков суши в Закатном море, пока Север по-прежнему непокорен. Во втором году после коронации Эйгона в Староместе, флотилии железнорожденных выдвинулись ради возмездия. Побережья Простора и Западных земель терроризировали беспощадные пиратские набеги, а ладьи налётчиков избегали любого столкновения с королевским флотом.
Между Куореном Волмарком и Торрхеном Старком был подписан негласный союз. У двух народов достаточно претензий друг к другу, но они будут решены позже. Дом Веларионов в спешке восстанавливал флот, разрушенный в ходе первой попытки подчинить Долину. Висенья требовала ускорить темпы строительства, чтобы навязать железнорожденным генеральное сражение и уничтожить угрозы пиратских набегов.
Наступление осени сказывалось на ухудшении погоды в Узком море. Течения становились все менее предсказуемыми, а зачастившие шторма и бури становились серьезным препятствием для попытки морского вторжения на Север.
Единственная возможность для армии Эйгона — прорываться через Перешеек к Рву Кайлин.