Благими намерениями - выстелена дорога в ад

      Прошло почти три недели, и, к сожалению, за это недолгое время всё изменилось в худшую сторону.       Полностью прекратить работу такого количества людей было просто невозможно, и уследить за двадцатью пятью тысячами тоже.       Эвен ввёл строжайшую дисциплину, вплоть до комендантского часа, но это не помогало. Были рассекречены более двух десятков агентов, занятых в структурах наземного города. Все они были казнены властями как предатели, а значит, с особой жестокостью.       От населения подземных кварталов поступали заявления о пропаже родственников. Поэтому если раньше выход в город был относительно свободным, теперь это было поставлено на строгий контроль, но пользы приносило мало.       Всё выходило из-под контроля, и Эвен просто сходил с ума. За последние дни он осунулся, почти ничего не ел и совсем перестал спать. А Исак сходил с ума вместе с ним от невозможности хоть чем-то помочь.       Но в какой-то момент всё резко прекратилось. Правда, понадобилось ещё две недели, чтобы это понять. Что явилось этому причиной, было не ясно. Возможно, сработали меры безопасности, принятые Эвеном.       Но всё разъяснил Тэкс, вернувшись однажды из города со своей официальной службы. Исак с Эвеном как раз находились в его кабинете. Исаку только что удалось уговорить Эвена поесть. Но появился Тэкс, и тарелка с едой была отодвинута в сторону.       Но новости того стоили. Оказывается, Герган, с которым связывался предатель, попал в больницу в тяжёлом состоянии. И его осведомитель отказывался контактировать с кем-то другим.       — Эм-м, послушай, Тэкс, может, лучше сделать так, чтобы Герган вообще не пришёл в себя, — вздохнул Эвен после озвучивания этой информации.       — Эвен, ты не дальновиден, — покачал головой Тэкс. — Если не будет Гергана, то вопрос времени, когда предатель найдёт кого-то другого. А как этот другой решит поступить с полученной информацией, совершенно непонятно. Герган и наш неизвестный крот очень удачно нашли друг друга. Гергану тоже невыгодно взять и разом разоблачить повстанцев.       — Да? Это ещё почему? — искренне удивился Эвен.       — А потому, что за такую масштабную операцию его, конечно, наградят и провозгласят героем, — начал разъяснять Тэкс, — но так же быстро об этом забудут и станут требовать от него новых достижений. А так он, никому ничего не рассказывая, строит из себя умного и расчётливого командира и получает постоянную похвалу и так далее. Гергана бы вполне устроило, если бы так было всегда. Он, видишь ли, из тех, кто предпочитает заботиться лишь о собственной шкуре, причём сидя ровно на своей жирной заднице.       — Хорошо, пусть так, — немного растерянно кивнул Эвен. — Но тогда выходит, что передышки нам отмерено ровно до того момента, как Герган вернётся к своим обязанностям?       — К сожалению, да, — вздохнул Тэкс. — Но это не всё, есть ещё кое-что… — на этом моменте он почему-то замялся, но потом продолжил: — Я выяснил, как осведомитель связывался с Герганом.       — Отлично, — воодушевился Эвен. — И как же?       — При помощи телепатии.       — Ну и замечательно, — кивнул Эвен. — Кто у нас умеет передавать информацию на расстоянии?       — Ты-ы! — нервно рассмеялся Тэкс.       — Очень смешно! — огрызнулся Эвен. — А если серьёзно?       — Насколько известно — никто. Ну то есть наверняка среди двадцати пяти тысяч кто-нибудь найдётся. Но из тех, кому доступна секретная информация, — никого.       — А вот это повод задуматься, — вклинился Исак в их разговор. — Выходит, что кто-то из доверенных лиц скрывал свои способности? Зачем бы это? Вы ведь понимаете, что это значит…       — Он давно это задумал, — закончил за него Эвен. — И что это может означать?       — Думаю, только то, что у предателя личная ненависть к вашей семейке, — отозвался Тэкс. — Раз о его способностях не сказано ни в каких документах, значит, он изначально скрывал это ещё от твоего отца. Значит, он не доверял ему.       — Но насколько мне известно, ни у кого нет причин ненавидеть мою семью или вообще повстанцев настолько, чтобы мстить таким образом, — Эвен развёл руками. — Ну посуди сам: ты из-за своей службы потерял семью, правительству не нужны семейные агенты. Хлоя — тут и говорить не о чем, она мечтает вернуть женщинам хотя бы право на существование, а это невозможно сделать, не разделавшись раз и навсегда с политической системой Брэгны. Хишт был одним из лучших друзей моего отца, не раз рисковал ради него жизнью, у него нет причины ненавидеть нашу семью. Я ещё мог бы предположить, что он не предан повстанцам, но… здесь как раз у Хишта больше, чем у кого-либо, причин желать справедливости… Его истинный погиб при попытке ареста, чтобы сделать его живым инкубатором, когда выяснилось, что омега — один из тех, кто способен зачать, — в этом месте Эвен немного помолчал, потом тихо добавил: — Так же, как и мой папа-омега.       — Я не знал, — отозвался Тэкс.       — Я и сам толком не знаю подробностей, но… сам факт… Остаётся Крис, который месяц находился чуть ли не в коме и просто физически не может иметь отношения к последним происшествиям. Поэтому я его больше не подозреваю.       — А до этого, значит, подозревал?.. — зло произнёс Тэкс.       «Вот странная штука любовь, — подумал Исак. — Тэкс и глазом не моргнул, когда Эвен говорил о нём самом, а стоило сделать малейший намёк на Криса, так он аж взвился».       — Угомонись. Я всех подозревал, — отрезал Эвен. — И подозреваю, если уж на то пошло. Потому что сколько мы всё ни обсуждаем, ситуацию это не проясняет, — он раздражённо мотнул головой.       — А ты не думал о ком-то ещё? Кроме нас? — уже спокойнее спросил Тэкс.       — Да думал, конечно! Только там вообще ничего не сходится… Все, кто был во что-то посвящён, именно что были посвящены только во «что-то», — Эвен с досадой помотал головой. — Нееет, это кто-то из нас.       — Ты же вроде вне подозрений?! — хохотнул Тэкс.       — Это я для себя вне подозрений, а для остальных… мало ли какие у меня причины…       — Так, — Исак решил прекратить бесполезный трёп. — Если я вас правильно понял, то тот, кто… короче, кто бы он там ни был, задумал это давно. Но тогда почему всё началось только сейчас?! Эвен, ты только что правильно заметил, мало ли у кого какие причины?..       — В смысле? — не понял Эвен.       — Ну…       — А я, кажется, понял, что Исак имеет в виду, — перебил Тэкс. — Ты сейчас перечислил всех и назвал факты, почему мы вне подозрений. Но применительно к себе сказал «мало ли…» То есть… мы можем подозревать, что ты что-то от нас скрываешь…       — Так… — растерялся Эвен. — Я что-то совсем не понял… вы, что ли, ищете доказательства, что это — я?.. Вы — мой лучший друг и любимый. Истинный! — он даже рассмеялся такой нелепости.       — Угомонись, как ты сам любишь говорить, — усмехнулся Тэкс. — Просто у других тоже могут быть причины, о которых не знаешь ты и вообще никто.       — А это значит, — добавил Исак, — что нужно копаться в прошлом всех подозреваемых.       — В том числе и в твоём, — ухмыльнулся Тэкс, — ну что б нам обидно не было. И… тебе это может быть неприятно, но придётся копать и по твоему отцу тоже. Он со всем и со всеми тут связан, поэтому…       — Да ну о чём ты… Конечно, нужно всё выяснить. Боже, — Эвен провёл пальцами по вискам и поморщился. — У меня теперь постоянно болит голова.       — А это потому, — назидательно сказал Исак, — что ты не ешь ничего, — и он придвинул к Эвену отставленную тарелку. — Пока не съешь всё до последней ложки, я отказываюсь с тобой разговаривать, и Тэкс тоже, — Исак внушительно посмотрел на Тэкса.       — Да в общем… А о чём тут ещё разговаривать? — отозвался Тэкс, поднимаясь из-за стола. — Теперь надо действовать. Я по своим каналам буду копать, а ты… Надо сказать Хишту…       — Не надо, — веско сказал Эвен. — Никому и ничего не надо говорить. Тебе… я доверяю больше всех. Но пусть больше никто ничего не знает.       — Да, ты прав, — кивнул Тэкс. — Это я по привычке. Но только вот… без компьютеров нам не обойтись… Где мы найдём человека, которому ты сможешь доверять? Даже не так… Где нам найти того, кто точно не заинтересован в этом… как мы подозреваем… перевороте? При этом он должен разбираться в компьютерных делах настолько, чтобы суметь выудить даже тщательно спрятанную информацию… Да, Исак, это в твоё время каждый третий хакер, каждый десятый компьютерный гений… А у нас таких очень мало, и все они работают под руководством Хишта, а значит… А уж человек с теми параметрами, что я назвал… Я таких не знаю…       — Я тоже, — вздохнул Эвен.       — А я знаю! — ухмыльнулся Исак. Эти двое уставились на него непонимающими взглядами. — Ну да, конечно! Вы так и не воспринимаете нас всерьёз! — с упрёком сказал он. — А Махди, между прочим, именно «компьютерный гений», причём такой, каких мало даже в наше время! И у него явно нет и не было ни возможности, ни интереса в предательстве. У него вообще только один интерес — вернуться домой. Он от Свенсена не вылазит, всё следит за процессом восстановления машины времени. Так что… по-моему, он — лучшая кандидатура!       — Кстати, как там процесс у Свенсена? — спросил Эвен с деланно-равнодушным видом. Он старался не показывать, но, ясное дело, очень переживал, ведь если машину времени восстановят, то это будет означать, что Исаку надо выбирать, отправиться домой или остаться. И Эвен, хоть и не мог помыслить себе жизни без Исака, всё же понимал, что будет не вправе препятствовать решению любимого вернуться, ведь там, в том времени, осталась его семья, учёба, работа, да и вообще вся его жизнь.       — Я не знаю, — честно ответил Исак. — Я этим мало интересовался. Вот завтра как раз и поинтересуюсь у Махди.       — Что ж, кажется, задачка сошлась с ответом, — улыбнулся Тэкс. — Тогда я пошёл спать. И вам советую. Что бы там ни происходило, но проблемы приходят и уходят, а наши тела остаются с нами, поэтому их нужды, такие, как поесть, поспать, это святое.       — Слышал? — усмехнулся Исак, глядя на Эвена. — Святое! — и он пододвинул тарелку ещё ближе.       С горем пополам Эвена всё-таки удалось заставить поесть. После чего он дал увести себя в спальню и уложить в кровать.       Исак прилёг рядом, не раздеваясь, прямо поверх одеяла. Он успокаивающими движениями поглаживал любимого по голове, про себя сетуя на то, что Эвен снова уставший, а значит, приставать к нему не стоит.       В последнее время им было не до секса, и конечно, Исак всё понимал, но его юный организм требовал свою порцию ласк и очень неохотно успокаивался даже под холодным душем. Он ничего не говорил Эвену, чтобы тот не счёл его озабоченным подростком, не способным понять серьёзность ситуации, но каждый день ложиться с любимым в одну постель, чувствовать рядом желанное тело и делать вид, что тебе это до лампочки, было для Исака огромным испытанием.       — Ты чего не раздеваешься? — устало спросил Эвен.       — Д-да… я думал, сперва в душ, — неуверенно пробормотал Исак.       Эвен внимательно посмотрел на него.       — В душ, значит… — он улыбнулся и притянул Исака к себе для поцелуя.       И это был не просто поцелуй. Исака закружил вихрь уже знакомых, но от того не менее крышесносных ощущений. Член мгновенно окаменел, и Исак против воли издал жалобный стон. Эвен мягко усмехнулся, наткнувшись рукой на бугорок в брюках.       — Хорошо, — улыбнулся он, сжав возбуждённый орган любимого через одежду, от чего Исак вновь застонал. — Я тебя жду.       — Эвен… я… — Исак почувствовал себя виноватым. — Я не хотел…       — Что?       — Э-эм… То есть хотел… но… — Исак совсем запутался в словах. — Тебе нужно отдохнуть… а я… Я не специально…       — Ага, ещё скажи, что больше не будешь, — рассмеялся Эвен. — По-твоему, я уже такой старый, что мне нужен только покой? Да, времена настали самые что ни на есть идиотские, но это не значит, что я перестал тебя хотеть, — он взял Исака за руку, утаскивая её под одеяло и укладывая на свой пах, давая почувствовать, что его желание ничуть не меньше. — Если бы была возможность, я не вылезал бы с тобой из постели двадцать четыре часа в сутки.       — Хорошо, я сейчас. Я быстро, — чуть ли не простонал Исак.       Он завершил все необходимые гигиенические процедуры за рекордно короткое время, но когда вышел, услышал лишь тишину, и ему даже показалось, что Эвен уснул. Исак вздохнул и прошёл к столу, решив не испытывать своё терпение и сперва посидеть немного, успокоиться.       — Ну и где ты?.. — раздался голос Эвена из-под одеяла, которое он, впрочем, тут же сбросил, представая перед Исаком полностью обнажённым. — Я его, значит, жду, а он там решил подумать о бытие сознания?       — Мне показалось, что ты уснул, — с улыбкой ответил Исак, падая рядом с любимым на кровать, вытягиваясь и прижимаясь к нему всем телом.       — Даже если б я уснул, нужно было меня разбудить, — улыбнулся Эвен, притягивая Исака к себе как можно ближе. — А то со всеми этими проблемами мы совсем забыли о нас…       — Да, я знаю… я так соскучился… — выдохнул Исак, — по твоим ласкам… по ночам без сна, полным любви… а не тревожных сообщений…       — И я, мой хороший, — Эвен перетянул его, укладывая на себя, с силой проводя по лопаткам, талии, спускаясь ладонями к подтянутым ягодицам.       Исак с готовностью раздвинул ноги, сильнее притираясь к возбуждённому телу любимого своим, желая слиться с ним воедино. Чтобы ничто уже не могло их разлучить. Ни какие-то там проблемы, ни время, ни даже смерть. В такие моменты всё почему-то казалось возможным. Хотя, конечно, это было не так.       Но пока они вдвоём здесь, за запертой дверью, словно отгороженные от всего мира, от прошлого и от будущего, больше ничего не имеет значения.       Исак сам потянулся к тумбочке за тюбиком смазки и сам выдавил несколько капель в руку Эвена. Тот с хитрой улыбкой вскинул брови и, приподняв Исака под бёдра, начал медленно массировать сжатое колечко мышц.       От одной этой ласки Исак застонал. У них достаточно давно не было близости, поэтому ему, конечно же, требовалась хорошая растяжка. Но Исаку не терпелось. Не терпелось скорее почувствовать Эвена, пусть даже через боль. Эта боль была сейчас даже нужна. Неизвестно, что будет завтра. А Исак хотел, чтобы его тело как можно дольше помнило прикосновения любимого, его порывистые, резкие движения и собственные, столь же отчаянные, ему навстречу.       Стон наслаждения заполнил сперва комнату, а после и их души без остатка. Сейчас они были двумя половинами одного целого, в который раз убеждаясь, что друг без друга нет им жизни ни в этом мире, ни за его пределами.