Марафон Днюх (и не только)

      Измерения Кагуи сменяются быстро. Нарастающая боль в глазах заманчиво шепчет на ухо: сомкни веки и всё закончится. Обито щурится, силясь не прервать технику. Найти Саске и вернуть. На мгновение мир гаснет и вновь приобретает краски. Он сделал это, справился. Саске и Сакура рядом. Наруто несётся к ним, широко улыбаясь, тянет за руку Какаши. Он и правда смог.       — Обито.       Обито оглядывается. Рин…       — Я горжусь тобой.       Слёзы наворачиваются, и он не в силах остановить их. Слабость накатывает. Обито падает на колено, едва успевает подставить кулак. Дыхание сбивается.       — Тебе надо отдохнуть, ты измотан.       Рин укладывает его голову на колени и Обито проваливается в тепло, которое исходит от неё, от них. Не настолько он и безнадёжен.       — Обито.       Налитые свинцом веки поддались не сразу. Глаза резанул свет. Обито прищурился. Окно напротив. Повернувшись на другой бок, накинул на голову одеяло. Тепло.       — Обито, вставай, снова опоздаешь.       — Ещё полчаса, — простонал Обито, закрывая уши подушкой.       Нежиться по утрам в постели он любил с детства и никому не под силу лишить его этого маленького счастья.       — Какаши и так спускает тебе многое.       Забыл. Маленького счастья его лишают каждое утро. Обито выглянул из-под одеяла. Рин стояла над кроватью подобно коршуну. Уже собранная, она как обычно смотрела грозно. Обито развёл руки.       — Встаю, встаю.       — У тебя минута на сборы.       Обито приподнял бровь.       — Рин, если ты не заметила, я — мужчина и минуты мне явно не хватит.       — Обито, если ты не забыл, я — ирьёнин и твой стояк для меня не проблема.       Только не это. Обито дёрнулся. Попытка вскочить с противоположного конца кровати провалилась — одеяло-предатель запутало так, что не выбраться. Камуи. Опоздал. Окутанные чакрой пальцы коснулись паха. Резкая боль вдоль позвоночника и член, сдавшись, объявил о капитуляции.       — Видишь, всё в полном порядке. Чистые вещи на стуле. Я жду.       Рин вышла из комнаты. Обито вздохнул. Взгляд упал на промежность. Ни стояка, ни спермы, только досада от обломленного удовольствия — яйца будут ныть знатно. Первые полгода утро Обито начиналось с близости, но после того, как Рин получила нагоняй от Цунаде за частые опоздания, желанное пробуждение стало походить на пытки Ибики. Надо было запереть повелительницу слизней в Камуи и подкидывать ей противников, да посильнее, глядишь и ласты бы склеила.       — Обито, если я опоздаю…       — Иду, иду.       Чтоб тебя Цунаде, какого чёрта поставила во главе ирьёнинов Рин, не могла назначить на эту должность свою помощницу, как её там, или Сакуру? Едва справившись с одеждой, в которую с трудом влезал после тщательной стирки, активировал Камуи. Можно было спуститься по лестнице, но после полёта недельной давности и курса лечения от Рин, решил не рисковать.       — Сколько раз мне придётся повторять, чтобы ты не использовал шаринган без надобности?       Обито отвёл взгляд. Рин права, но отучиться от старых привычек не так-то просто.       — Ты опаздываешь, я…       — Никакого Камуи! И потом, у меня ещё есть время, а вот ты должен был появиться перед Хокаге пятнадцать минут назад.       Короткий поцелуй и Рин исчезла. Обито активировал шаринган, с целью убедиться, что её нет поблизости, в противном случае трёхчасовой урок по медицине ему обеспечен. Камуи.       — Ты опоздал, Обито, — обречённо выдохнул Какаши.       Команда из двух чунинов обернулась. Обито смерил их оценивающим взглядом. Блондинка, Ино кажется, и, насколько Обито помнит, выходец из Корня, имени не знает.       — Зачем звал? — коротко спросил Обито, догадываясь, по какой причине в кабинете молодняк.       Какаши сидел за столом, держа в руке небольшой свиток. Выглядел он неважно, вероятно утро выдалось тяжёлым, впрочем, как и у самого Обито.       — Срочная миссия на территории Амэ.       Обито удивился. Эта деревня изолирована и попасть туда не просто даже ему. Кто занял пост правителя после смерти Конан неизвестно по сей день.       — Амэ? И кто точит зуб на Амэ?       — Амэгакуре — логово Акацки, — Обито напрягся. Давненько он не слышал название организации, теневым лидером которой являлся. — Некая Конан по прозвищу Леди-Ангел стоит во главе деревни.       — Надо поговорить.       Взгляд на Какаши. Пространство размылось, и спираль затянула обоих в Камуи. Не успели стопы коснуться плиты, как Обито начал допрос:       — Откуда у тебя информация об Акацки и Конан?       — АНБУ доложили о появлении шиноби в чёрных плащах с красными облаками. К тому же утром от Казекаге пришло сообщение об уничтоженном отряде Сунагакуре на границе с Амэ лидером Акацки и селения — Конан.       Какаши протянул свиток. Доверяет. От прочитанного глаза Обито расширились.       — Это невозможно, если только под действием Эдо Тенсей, — ответил Обито, возвращая расшифрованное послание.       — Эдо Тенсей? С чего ты взял, что она мертва?       Глаза Какаши выжидающе вцепились в Обито. Обито вздохнул. Руки на автомате полезли в карманы.       — Конан была одной из основателей Акацки, а после и негласным правителем Амэ. Я убил её за несколько месяцев до начала войны.       — Выходит, её призвали, — задумчиво протянул Какаши.       — Я проверю это.       — Те двое…       — Я иду один.       Что так напугало Какаши Обито не знал, вероятно, выражение лица, с которым он произнёс последнюю фразу.       — Если не вернусь…       — Знаю.       Какаши полностью исчез в спирали.       — Амэ… Не думал, что когда-нибудь придётся подчищать за собой.       Обито появился на озере, где почти год назад Конан бросила ему вызов. Долго ждать не пришлось. Присутствие посторонней чакры почувствовалось раньше, чем он успел вымокнуть под проливным дождём. Ни чёрных белков, ни следов на коже.       — С шаринганом было сложно всегда, — ничего не выражающее лицо и такой же голос.       В прошлом он недооценил Конан, за что и поплатился. Лишиться конечностей и шарингана, как вариант неприемлем — ни того, ни другого в запасе нет. Давно. Конан не шелохнулась, лишь слегка наклонила голову.       — Мастеров гендзюцу сложно обмануть.       Резкое жжение в глазах вырвало из глотки приглушённый стон. По щекам медленно потекло что-то тёплое, не слёзы. Кровь.       — Уникальные глаза. Они предостерегают носителей импульсами, воспоминаниями, адской болью даже тогда, когда нет ни единого шанса на спасение.       Конан подняла руку. Обито посмотрел под ноги. Камень, на котором он стоял, треснул. Обито сорвался в разрыв озера. На лице маска, без правой руки, Камуи медленнее привычного.       — Но есть у них и слабость.       Взрывные печати облепили тело. Обито перенаправил Камуи с перемещения на неуязвимость. Первый взрыв, второй… Изанаги.       — Если чакра хозяина исчерпает себя, то они засыпают, подаваясь наложенной иллюзии.       Перед глазами поплыло. Тьма окутала, и откуда-то сзади послышался голос Рин.       Сознание прояснялось медленно, словно не хотело возвращаться в реальность. Обито открыл глаза. Темно. До жути неудобная кровать и запах медикаментов дали понять, что он в госпитале. Вот только как он оказался в Конохе и в Конохе ли?       — Обито.       Голос Рин и её руки на груди. Обито приподнялся на локти и только сейчас заметил, что она сидит на нём, целуя шею.       — Не сопротивляйся.       Голос прозвучал странно, будто она произнесла фразу в унисон с кем-то. Обито оглядел помещение. Никого не обнаружив, посмотрел на Рин.       — Как я оказался в Конохе, и что случилось в Амэ?       Ситуация напрягала. Воспоминания отсутствовали, полностью. Последнее, что он помнит — это два взрыва, а после ничего. И почему он не заметил Рин, когда она сидела на нём?       — Какаши отправил Наруто вслед за тобой.       Наруто? Вслед за мной? Обито отстранился.       — Наруто на задании в Суне.       — Не сопротивляйся, Обито.       Рин обвила руки вокруг его шеи. Обито хотел высвободиться, чтобы расспросить её о деталях, как выяснилось, спасательной операции, но чьи-то пальцы прошлись по всей длине зарубцевавшегося шрама. Рин?       — Обито, ты — жив и это главное, а что произошло, как и где не имеет значения, — прошептала она, впиваясь в сухие губы. Обито простонал сквозь поцелуй, когда рука её сомкнулась на члене. — Ты ведь не против компании?       Обито посмотрел через плечо. Помощница Рин, её правая рука сидела за ним, и насколько он мог судить, абсолютно голой. Её ладони бесцеремонно шарили по телу и промежности. Не успел Обито опомниться, как потолок замелькал перед глазами. Член окутало что-то влажное и тёплое, прошлось по всей длине и остановилось на головке. Не хотелось думать… Нет, хотелось и не только думать, но и видеть. Мысли слетели, когда головку стиснули губами, оглаживая языком, уделяя внимание уздечке. Обито приподнялся, ладонями упёрся в жёсткий матрас. Увиденное лишило дара речи. Рин ласкала ствол языком, губами, заглатывая настолько глубоко, насколько могла и Сакура, что сминала яйца во рту, постанывая так, словно удовлетворяли её. Ритм сердца участился, в ушах зазвенело. Одно дело чувствовать и совсем другое наблюдать. Обнажённые тела, откровенные позы. Когда их губы прильнули к основанию члена и коснулись друг друга Обито почти умер. Мокро, жарко и Ками-сама, чертовски возбуждающе. Руки вцепились в простыню, сжали в кулаки до хруста костей. Как бы сейчас хорошо ему не было, хотелось большего. Рин, будто, услышав его мысли, отстранилась от паха. Перекидывая ногу через торс, кончиком языка прошлась по рельефному шраму и, добравшись до губ, поцеловала сначала нежно, затем с нарастающей страстью углубила поцелуй, так, как он всегда желал. Страх причинить боль любимой сдерживал порывы. Обито едва не замычал, когда член вошёл во влагалище Сакуры, настолько туго сжали стенки. Не сдержавшись, потянул Рин за локоть. Руки легли на талию, язык коснулся клитора. Влажно, приятно. Интенсивность его ласк усиливалась, пока крик Рин не полоснул слух. Сам Обито кончил следом, быстрее обычного. Закрались мысли, что Сакура ускорила развязку с помощью знаний мужской анатомии и чакры. Возня и пошлые причмокивания привлекли внимание. Сосредоточив затуманенный откатом взгляд, Обито чуть не поперхнулся слюной, зверея. Не от злости или ревности, а от картины, которую нарисовал для него Ками. Девушки ублажали друг друга в позе, которую он прежде не знал. Нет, знал, но никогда не пробовал. Кто сверху понять оказалось не сложно. И не только по розовой макушке, но и родимому пятну на левой ягодице. То самое, в форме сердечка, которое сносило ему и без того протекающую крышу. Обито не заметил, как возбуждение вновь нахлынуло, очнулся, когда член оказался во влагалище Рин. Язык и губы Сакуры уже ласкали яйца, руки сминали ягодицы, царапали легонько, заставляя дрожать его всем телом.       — Проснись, — послышался незнакомый голос.       Обито вздрогнул. Озираясь по сторонам, не увидел ни палаты, ни Рин. Поле боя, маска на лице и гунбай в руках. Что происходит?       — Обито.       Рин?       — Не сопротивляйся, Обито.

***

      — Кто-то ещё сопротивляется?       — Не переживай, мама, слияние почти завершилось. Чем больше шаринган противится, тем глубже древо вгоняет носителя в сноведения.