в самом деле, там кусок послаще, но заперты двери; и не факт, что на всех парах ты доберешься к цели.
— Он заплатил за сутки. — Я не расслышала, — сквозь зубы прошипела Юлианна, запирая за собой дверь в туалет и выворачивая содержимое сумочки наизнанку. Хоть немного должно было остаться. У неё потели ладони. Телефон Кирилла выскальзывал из рук. — А так как вы начали с вечера, отработай всю ночь, — Мадам была беспрекословна. Конечно, старой мразоте плевать на чьи-то планы. Худший заказ — это когда клиент, не в силах побороть свои принципы, рассчитывается не с тобой напрямую, а сразу с работодателем. Таким образом достигается эффект полного погружения в свидание, будто вы с девочкой просто понравились друг другу и проводите время вместе. По итогу эскортница получает меньше положенного. Юлианна считала это полным бредом, но она была не в том положении, чтобы возникать и качать свои права. — Тупой мудила, — Юля хлопнула крышкой на унитазе и высыпала на нее остатки ореха. — У тебя какие-то проблемы с ним? Не с ним. Он-то как раз оказался весьма обходительным, такие редко встречались. Наверняка, полный шкаф скелетов и дебильных фетишей. Идти на свадьбу со съемной бабой, являясь дохуя известным музыкантом. Да он натуральный психопат. — Спасибо, я поняла, — ровным голосом произнесла Юля и тут же сбросила. Уже через несколько минут, сгребая всю косметику и мятую купюру, она была готова бодрствовать ближайшие часов десять. С трудом фокусируя скачущий взгляд, она безуспешно искала Кирилла, но гадёныш точно сквозь землю провалился. Выходя на улицу, она встретилась с несчастной невестой, которая, кажется, видела её насквозь, в отличие от остальных, увеселённых водкой и резвыми плясками под крики тамады. Было неприятно, но отрезвляюще ощутить волну осуждения в свою сторону притом, что сама Юлианна испытывала к девочке море сочувствия. Видимо, зря. Кому-то нравилось страдать и делать из этого целую мученическую историю. И ради чего всё это? Чтобы через пятнадцать лет ткнуть супругу в лицо, мол, я для тебя столько перенесла, а ты ходишь налево? Раздражение как чешущаяся сыпь расползалось по всему телу — этот эффект кокаина Юля ненавидела больше всего. Теперь главное молчать. Он курил в компании своих то ли друзей, то ли знакомых и, заметив её, предложил ей сигарету, но она вежливо отказалась: мало кому нравилось целовать дымящих девушек. Не обратить внимания на её порозовевшие щеки и блестящие глаза даже в темноте было сложно, так что, когда все вернулись в ресторан, Кирилл требовательно дернул Юлианну за локоть. Она ощутила себя пристыженной малолеткой. — Хочешь уехать? — С чего бы это?! Она поняла, как просто прокололась по самодовольной ухмылке. Идиотка. Прикуси язык. Веди себя прилично. Соври, что поругалась с чьей-то тётей в туалете. — Потому что я хочу уехать, — Кирилл обнял её за талию. — С тобой. И всё будет по-настоящему. Юлианна вопросительно указала на двери ресторана, но он покачал головой. Она сдалась. Он её понимал.***
Гробовая тишина и закрытая на оба замка дверь означали, что Матильда уехала. Как жаль, но нихрена удивительного. За прошедшие дни она спала от силы пару часов, поэтому теперь нашла способ развеяться. Юлианна знала подругу как свои пять пальцев, можно сказать, понимала без слов, однако не показывала. Это дарило чувство превосходства, как будто она всегда на шаг впереди. Ищешь мой косяк в моей одежде? Я спрятала его в твоей. Они откупорили неизвестно откуда взявшееся вино, но дальше нескольких глотков дело не зашло. — Я хочу послушать, как ты поешь, — заявила Юля, забираясь на трюмо в спальне и маня юношу к себе. — Вот эта, «Грязь», интригующе. — Нравится? — осторожно и даже осуждающе спросил Кирилл. Странно, разве это не его песня? Он постучал карточкой по столу, собрал белый порошок пальцами и придвинулся к Юлианне ближе, устроившись удобнее между её ног. От одного только его безучастного вида хотелось сбрасывать с себя одежду. Она приоткрыла рот, позволяя его пальцам проскользнуть внутрь. А через секунду он уже целовал её нежно и неторопливо. — Скажи, чего ты хочешь, — крепче впиваясь коленями в напряженные бедра, прервала его Юля. Как растормошить его стеснительность? Одну за другой она расстегивала пуговицы на рубашке, будто случайно задевая ногтями живот. Он улыбнулся. — Чтоб в мире не было войн и чтоб дети не болели. — Ты путаешь меня с Сантой, — очерчивая подушечкой большого пальца чёрный рисунок у него под грудью, пояснила Юлианна. — Но если что, в списке хороших мальчиков тебя бы не было. — Вот как? — он спустил с её плеча лямку платья. — И что достаётся плохим мальчикам? Отвечать не было надобности. Он больше с ней не осторожничал.***
— Что за тёрки у вас? — пока оператор устанавливал камеру, невзначай бросил Саян. В ангаре было пусто, только два мерседеса, стоящие бампер к бамперу в голубом свете. Команда "тишина на площадке" тут понималась буквально. — Чтоб ты знал, котик, мои услуги танцовщицы сегодня идут мимо кассы в первый и последний раз, просто по "старой дружбе", — Матильда спустила до локтей его мешковатую куртку. — Так лучше. И волосы, асимметрия смотрится гораздо приятнее. — Спасибо. — Не за что. Я отработала цену вина, которое твой друг мне любезно подарил. Уличенный в попытке подкупить её, Саян щелкнул пальцами. — И сколько это вышло? — Забудь, — она присела на капот автомобиля. — На сегодня хватит разговоров о деньгах. Она бывала на съемках клипов, этот процесс Матильда находила весьма увлекательным вне зависимости от того, какую роль она в нём играла. Отрывки с ней снимали тогда, когда основная часть массовки разъехалась, а когда было покончено и с ней, она, перекинувшись еще парой слов с Саяном, отправилась переодеваться. Дверь в комнатку оставили приоткрытой, но то, что там кто-то был, Тилли поняла слишком поздно. — Лучи, это папа. Она замерла каменным изваянием, ловя каждый неровный вдох Адиля. Стоит ей сделать хоть шаг, он тут же заметит. Она в ловушке. — С днем рождения, милый, — Матильде хотелось закрыть уши. — Я желаю, чтобы ты рос большим, умным, красивым, никогда-никогда не обижал маму и всегда ее защищал. — Спасибо, — послышался привычный рассеянный детский тон. — Как празднуешь день рождения? С бабушкой и дедушкой? — он медленно прошагал к окну и потер пальцами переносицу. — Да, с бабушкой и с дедушкой. В этом возрасте детей сложно развести на разговор. К тому же, Лучи стеснялся. Для него это был голос почти незнакомого дяди в телефоне. — Мама купила тебе большой торт? Ей стало трудно дышать. Она не могла выйти, глядя на этого вывернутого наизнанку человека, осознавая, что не в силах помочь, как бы сильно ей этого не хотелось. — Д-да. И со свечками. И с шоколадом, — запинаясь, ответил мальчик. — Ладно, Лучи, мне нужно бежать, я... — он поднял глаза к потолку, собираясь с мыслями. — Я тебя люблю. Надеюсь, увидимся скоро. Лучи помолчал. Он просто не знал, что нужно говорить в такие моменты, но эта тишина звучала как полноценный ответ. — Пока? — Да, — Адиль сбросил. Не оборачиваясь, он упёрся руками в подоконник и процедил: — Хули ты тут забыла? — Могу и сама доехать. — В таком виде в шесть утра ты только до леса доедешь в чьем-нибудь багажнике, — рявкнул он, бросая ей ключи из другого конца комнаты. — Заведи, я скоро подойду.