ламбада, мы танцуем у бара весь день; я рядом, но еще тебя не видел на мне.
На пороге стоял совершенно другой человек, даже в её взгляде у него не получалось отыскать ту Матильду, с которой он виделся раньше: каблуки, вечернее платье, очерченные чёрным глаза — самая настоящая хищница. Он в своей домашней одежде ощущал себя неуютно и обескуражено. Его падающие с неба деньги не поменяли, а она за них каждый раз надевала разные маски, чтобы стать такой же продажной притворщицей, как все, кого он привык встречать в клубах, на концертах, вокруг. Она ведь всегда была пустышкой, а он зачем-то дал ей шанс, собирался доверить самое ценное, купился на непривычную дерзость. Если бы она не переступила порог без разрешения, он бы её прогнал. — Я войду? — каким-то грудным голосом произнесла незнакомка, расстегивая пальто и демонстрируя глубокое декольте. — Конечно, — с заминкой Адиль отступил. — Наверное, стоило сказать тебе, что мне нужно, заранее... Она отбросила с плеча закрученные волосы и подошла ближе, цепляясь пальцами за край его свитера. — Скажи сейчас... Блять! Из-за угла на неё уставилась пара тёмно-карих глазок, а на её вскрик мальчик подскочил на месте и испуганно сиганул в соседнюю комнату.***
Всего лишь часом ранее у ворот остановилось такси, водитель посигналил по просьбе пассажирки. Неся от багажника до крыльца два чемодана, Адиль ничего не говорил: ему было неинтересно, как они добрались, во сколько начинается и во сколько заканчивается выступление учеников Нигоры, ему даже было всё равно, на сколько дней она планировала остаться. Удивляло уже то, что она согласилась жить в его доме, а не в отеле. Он не ждал от неё ни похвал, ни осуждения, ни вопросов об успехах. В целом, про них нельзя было сказать, что они были на ножах. Просто давно стали чужими. Ничего общего, кроме сына. Она приняла душ и тут же умчалась, подробно проинструктировав Адиля, что и в каких ситуациях нужно делать, чем кормить, что читать, во что играть. Он просто нехотя кивал, теряя нить разговора всё больше, а когда они с Лучи остались наедине, он долго смотрел на него, не до конца понимая, что испытывает. Целый день он провёл в студии на втором этаже, полностью отдавшись музыке и настроению, которое Ти пытался передать слушателям. В его мыслях не было места семье и прочим бытовым заморочкам, даже разгорись в ту минуту пожар — он бы попросил огонь подождать. Они прервались один раз, уже ближе к вечеру, когда от голода начало клонить в сон. В одной из комнат Матильда и Лучи сосредоточенно лепили из пластилина.***
— Просто послушай, это уморительно. «Ахуенная баба сзади». Потрясающе. А, вот еще один: «Зачётная чикуля на бампере, как звать?» У него раскалывалась голова, эхом отдавалось монотонное бормотание Джейми Оливера по телевизору. Он рассказывал, что сочным мясо для тако становится только тогда, когда его жаришь не на масле, а на жире. — «Интересно, её кто-нибудь ебёт?» Он перевёл на неё взгляд. Она постучала ногтями по подлокотнику дивана, на котором сидела. Такая красивая и нелепая в обыденной обстановке, как салют днём. — Бизнес теперь, наверное, идёт в гору. Матильда заблокировала телефон и положила его на журнальный столик рядом с пустой чашкой, не желая дальше читать комментарии под новым клипом Саяна и Юры. В процессе съемок всё пестрило волнением и сказкой, а теперь стало понятно, как далеки зрители от своих кумиров. Музыку и видеоряд не отметил практически никто, зато барышень обсудил каждый третий. Внимание к её персоне льстило в той же мере, в какой раздражало. Джейми Оливер взял мясо пальцами прямо со сковороды и показал хорошо прожарившиеся жилки, а затем посыпал всё горстью специй. — Удивительно, но хук с правой последнему клиенту плохо сказался на моём карьерном росте, — еле шевеля губами, сказала она. Адиль не отреагировал, только сполз в кресле вниз и размеренно моргнул. После всех проблем, которые Кирилл доставил своим характером, если сегодня же он не починит компьютер, Жалелов притащит его за шиворот и засунет микрофон по самые гланды. Больше его ничего не волновало. Лучи с карамельной тросточкой в зубах неуверенно переступил порог гостиной, что заставило Матильду вытянуться по струнке. Джейми Оливер полил мясо соусом. Нерешительно, немного испуганно остановившись напротив женщины, мальчишка вопросительно рассматривал её блестящее в свете от телевизора платье, будто оценивал, достойна ли она его внимания; она прикрылась безразмерной кофтой Адиля и выдавила подобие приветливой улыбки. Наконец, Лучи повелительно вытянул свои крошечные ручки к ней. Отказать этому милому личику было невозможно, и Тилли усадила ребенка на колени. За несколько часов они подружились. — Ты любишь рисовать? — поинтересовался он, тыча в Матильду конфетой. — Конечно. Только у меня плохо получается. Нянчиться её еще не просили. Она даже не знала, какую сумму за это требовать. Входит ли в прайс-лист чтение сказок перед сном и искренняя радость? Или нужно предоставить клиенту выбор, какого родителя они хотят — строгого или доброго? Пожалуй, дети должны быть включены в список «не делаю» наравне с прыжками с парашютом и сексом в публичных местах. — Почему? Покачивая ногой, Адиль следил за серьезной беседой.У неё всё так легко получалось.
— Не знаю… Не научилась. А ты часто рисуешь? — после его гордого кивка Матильда деловито продолжила. — А меня нарисуешь? — Я умею только животных рисовать. — Ну, я похожа на лягушку, — самокритично заявила она. Матильда не могла это терпеть. Ей казалось, что чем дольше Лучи сидит с ней рядом, тем грязнее становится его беспечная жизнь, и от осознания своей ничтожности её подташнивало. Даже если Нигора её не застанет, мальчик всё равно расскажет о том, что он провёл день не с папой. И что тогда? Как он назовёт её в своей истории? Тётенька? Несколько секунд Лучи раздумывал над её словами, накручивая её кудри на свои маленькие пальчики, а потом слез с колен и, забавно топая, убежал в другую комнату. — Пошел рисовать тебя, жаба, — пояснил Адиль, поднимаясь и собирая мусор со стола. Его сын его даже не замечал. — Тебе принести что-нибудь? Она мотнула головой, тоже вставая и следуя за Лучи. Надо было отработать деньги до конца.***
К вечеру в кафе никого не осталось. Он ковырялся мизинцем в шоколадном торте, сражаясь со своим желанием попробовать, но во рту пересохло. Он бросил есть всё сладкое год назад, как когда-то и бросал курить, и пить, и провожать взглядом длинные девичьи ноги. — Приветики, — её сумка улетела на подоконник, а она сама немного запыхалась от быстрой ходьбы. Юлианна лучезарно осмотрела Незборецкого, и он придвинул к ней бумажный конверт. — Благодарю. Так, что ты хотел? — А что ты умеешь? — Примерно всё, — Юлианна засмеялась. — У меня диплом программиста. — То есть? — Ты думал, я училась на факультете Шлюхологии? Извини, я плохо шучу. Зато я хорошо разбираюсь в компьютерах! Ощутив внезапный прилив бодрости при одном только взгляде на сияющую Юлю, Кирилл оттаял. Ему прожигала мозги одна проблема, с которой следовало разобраться как можно скорее, и он знал, что эскорт может обеспечить полную конфиденциальность. А может быть, ему хотелось снова встретиться с Юлианной, и этот повод так удачно играл роль оправдания. — Люди, которые не шарят... Не обижайся, я говорю обо всех и не только о компьютерах. Если у этих людей что-то крошечное идёт не так, то всё тут же плохо. Обычно все затруднения решаются в два клика. Такое видение мира объясняло абсолютно всё, и Кирилл откинулся на спинку стула, потому что его точно ударило молнией. — Ты мне не веришь? — наконец, очнулся он. — Конечно верю, — сказала Юля, глубоко кивнув. Прекрасно понимая, что она врёт, он отхлебнул остывший чай. Болтушка, проститутка, наркоманка, в свободное время программист. Ему самому казалось, что где-то его наёбывают, но он был готов рискнуть. — Слушай, это серьёзно. От этого зависит моя работа. Она и бровью не повела. Естественно, что он сомневался, поэтому обижаться не было смысла. К тому же, у неё просто не получалось. Этот популярный мальчик, у ног которого падали девицы всех возрастов, имел представление о её профессии и не осуждал, не отпускал идиотских шуток. Юлианна растратила своё доверие на сплошных ублюдков, а теперь была готова дать кому-то шанс. Отодвигая от себя конверт, она предложила Кириллу взять плату, если ей удастся вдохнуть в его компьютер новую жизнь, а не заранее. Он хотел возразить, но она наотрез отказалась его слушать. Она впервые за долгое время не ощущала себя вещью.***
В десятый раз тяжело вздыхая, Нигора окончательно очнулась и потянулась к надрывающемуся телефону на столике. Она не хотела отвечать и вовсе не потому, что испытывала отвращение, а исключительно потому что это было не её дело. Но её лишили выбора: человек на другом конце провода представлялся до бешенства настойчивым, так как не сдавался после первых четырех раз, и она его заранее не выносила. А Матильда оказалась глуховатой. Иначе объяснить её отсутствие она не могла. Знакомство с новой пассией бывшего прошло как по маслу, вероятно вследствие того, что после танцев у Нигоры не осталось сил на какие-то человеческие эмоции и показушную ревность. Они странно поздоровались, Адиль в привычной похуистической манере представил их друг другу и сообщил, что Лучи уже спит. Нигора легла в гостиной, укутавшись в плед, где задремала под бормотание героев детективного фильма. Не ей запрещать ему водить в собственный дом женщин. Просто он мог подумать головой, а не... — «Мадам»? — заспанно покосилась она и взяла трубку. — Её нет рядом, перезвоните с утра, умоляю. — А ты что, её секретарша? — от вульгарности внутри всё похолодело, она выпрямилась, потирая глаза. — У меня есть для неё заказ, я готова простить ей ту выходку. Две недели на Мальдивах, ответ нужен срочно, передай, будь умницей. Нигора застыла с открытым ртом. — Ах да, — спохватилась женщина и елейно продолжила. — Передай, что мне пришлось ублажать её клиента, чтобы он не подал на её друзей-казахов в суд, а еще теперь я беру с неё пятьдесят процентов. — Вы кто?! — Не её секретарша, — едко прозвучало в ответ, и пошли гудки. Она помассировала виски, хоть у неё ничего и не болело. Такое ведь бывает только в придуманных историях или розыгрышах, а она что-то не видела поблизости скрытых камер. Сначала она сомневалась. Однако после некоторого времени в компании Адиля удивляться становится всё трудней.***
Стоило ей швырнуть на кровать его дурацкую кофту, он прижал её лицом к стене, а сам пристроился сзади, задирая ее платье. — Нас услышит Нигора, — неясно бросив взгляд на лестничный пролёт, Матильда попыталась возразить под шквалом нетерпеливых поцелуев вниз по оголённой спине. — Я знаю, — в голосе отчетливо звучало самодовольство. — И увидит, — игриво добавила она, и он потянул её за волосы. — Будь тише. Она чуть было не потеряла голову, пока не вспомнила, что ей за это платят. За это, а не за возню с ребёнком. За это, а не за душевные разговоры или комфортное молчание. За это, а не за роль комнатного растения. Это не удовольствие, а работа. Он исследовал языком и губами её шею в поисках той самой точки, оголяя её грудь, но вскоре терпение иссякло. Выгибаясь в пояснице, она надломленно всхлипнула, подстраиваясь под его темп и двигаясь всем телом. Страсть и тепло волнообразно овладели ей, когда он не выдержал и глухо простонал ей на ухо. Матильда схватилась за угол, и Адиль зажал ей ладонью рот, продолжая вдалбливаться. Она всё делала правильно. Он верил в этот спектакль. После он лежал, допивая остатки коньяка, и не думал идти спать, когда Тилли заползла сверху и устроилась на его бедрах: не требовательно, не пошло. Впервые за долгое время кто-то мог сделать его до исступления счастливым. — Со мной нелегко, — как будто извиняясь, коротко шепнул Адиль. — Вот этим ты мне отца и напоминаешь. Они еще немного сидели в тишине, а потом Матильда вдруг исчезла. Усталость и алкоголь, кажется, срубили его. — Куда? — в подушку проворчал Адиль. — Домой, — её уже пять минут ждало такси, она подтянула чулок и обулась. — Нет, оставайся. — Твоё время кончилось. — Чего? — он сел, мрачно следя за её движениями. — А ты что себе надумал? — с колким смешком поставила его на место Матильда. — Я же сказала, неужели ты забыл? — не хватало только фанфар. — Я лучшая. Картинка собиралась по кусочкам. Она просто-напросто доказывала ему, что он не прав, что она не девка с трассы, но еще и первоклассная обманщица. — Ну ты и сука. Матильда улыбнулась, будто это был самый приятный комплимент. — Спокойной ночи. Опустошенно он рухнул обратно на кровать, когда за ней бесшумно закрылась дверь. В конечном итоге, он получил то, чего и ждал: ложь, укутанную в дорогие шмотки. Но отчего-то он чувствовал себя так мерзко.