Массаж

В последние несколько дней перед отъездом, девка начала вести себя странно. Если раньше она периодически фотографировала его, почти сразу переходя к чему-то ещё, то теперь задумчиво и подолгу рассматривала результат, иногда хмурясь. Сделать что-то не так он никак не мог – фото были исключительно её инициативой и её прихотью, с таким посылом в центр обратно не сдать, хотя все равно напрягало. Но ладно это, хуже были вопросы. Нравится ли ему еда. Тепло ли. Удобно ли. Хорошо ли ему гулять в парке, и вообще хочет ли он гулять или лучше дома бы посидел. Каждый шаг сопровождался вопросом. Чаще всего Шрам игнорировал их или честно отвечал, что не знает, или не задумывался об этом. Но после четвертого-пятого такого ответа, он начал замечать новую реакцию на лице Леры. Она, кажется, старалась этого не показывать, но отводила взгляд, становилась тише, иногда закусывала губу на пару секунд. В следующий миг начиная что-то преувеличенно бодро и как-то нервно рассказывать или объяснять. Это откровенно сбивало с толку, поскольку раньше её поведение проходило по определенному алгоритму, иногда слетая с него, но в целом двигаясь по одной изогнутой линии. А здесь… это выбивалось. Это было непонятно и раздражало. Хуже было то, что он не мог найти причин ей не отвечать. Не похоже было, что ей это нужно для чего-то конкретного – она была не раздосадована, она расстраивалась, будто не получила что-то приятное. Как могли быть приятными его ответы? Или он ещё просто плохо понимает людей и ошибается? Что-то похожее смутно всплывало в памяти, но не в собственном опыте – а скорее как что-то, что он смутно видел где-то. Возможно вообще в кино. Тогда копаться в памяти было бесполезно – фильмы Шрам вообще презирал как парад фарса и лжи. Постепенно начало появляться желание спросить прямо, скорее всего объяснит. Но что если этот вопрос её спугнет? В конце концов, с этим можно подождать до её планеты, где он сможет загладить вину, если что. На этом Шрам и остановился. До отъезда оставалось уже не так много времени, можно и потерпеть. Главное, чтобы из-за его молчаливости она не рассердилась, но что-то подсказывало киборгу, что этого не будет. Когда до отъезда оставался всего день, Лера потащила его в парк. Он был не против – людей много, конечно, но даже синтезированная зелень ему нравилась, потому что такое он редко видел, и оно ассоциировалось с чем-то невиданным. А значит, по определению, с лучшим. Лера щелкала фотоаппаратом, киборг наблюдал, как ребятня кормит голубей, и ничто не предвещало беды, как вдруг к ним подбежала крупная женщина с размазанной красной помадой, что на мгновение опять неприятно напомнило киборгу прошлое. – Девушка, – выдохнула женщина, обращаясь к Лере. – Это ваш киборг? Шрам напрягся. Резко повернувшаяся девушка тоже, но ответила, максимально осторожно: – Да, я его опекун. Что-то случилось? – Помогите! У меня ребенок на дерево залез, а оно трещит. Он высоко уже, дурак, а тут купол, флайеры… Не договорив, женщина схватила Леру за руку – Шрам уже хотел вмешаться, но девушка только махнула рукой, мол, следуй за нами, – и уволокла в сторону набирающих силу испуганных воплей. Киборг чуть не застонал. Дети. Подвергают опасности себя и всех окружающих, нелепые и слабые. Зачем вообще они нужны? Не легче ли клонировать самых выдающихся представителей и выбраковывать мусор? Хотя, тогда были бы другие проблемы – путаница, например. Но можно же найти способ, чтобы без вот этой глупости. У дерева уже собралась приличная толпа. Пацан – лет шесть, как определил Шрам, забрался на самую верхушку. И когда успел, здесь с этим строго. Он не плакал, только насуплено смотрел на собравшихся зевак. Хруст был едва слышан из-за шума, но от ушей Шрама не укрылся. Недолго парню там висеть осталось. – Ну Васечка, спустись пожалуйста, ты же можешь, – умоляюще крикнула женщина. Парень посмотрел вниз, на землю и побледнел, спешно отводя глаза. Лера прикусила губу. Потом повернулась к Шраму, но вместо приказа, внезапно спросила: – Сколько кило ещё выдержит ветка, на которой он висит? И как долго. – Максимально ещё 70 килограмм пять секунд. – А 50? – Двадцать пять, – ответил Шрам, понимая, к чему она спрашивала только в следующее мгновение – девушка сорвалась и побежала к дереву, через плечо бросив: – Не лезь за мной. Шрам впервые проявил открытые эмоции – он округлил глаза. Лера этого, правда, не видела – она ловко взбиралась по веткам, приближаясь к своей цели. Он весил на кило меньше крайней цифры, если ботинки снять, и успел бы всё сделать. А даже если бы не успел – он-то в любом случае мог сгруппироваться лучше, чем сопливая девчонка. При виде незнакомой тетки ребенок шарахнулся, но она могла быть убедительной, если хотела. Только когда Лера спрашивала, она не учла веса одежды и фотоаппарата, который забыла снять. И то, сколько времени понадобится ребенку, чтобы отцепиться от ветки и вцепиться уже в неё. С коротким Лериным вскриком они полетели вниз. Не ловить их Шраму не приказывали, поэтому на сей раз обошлось без жертв и сломанных конечностей. Пошатывающийся детеныш был вручен матери, тут же разрыдавшись в голос, а Лера поспешно отлепилась от киборга, хотя ноги у неё все ещё дрожали. – Ты дура, – не выдержал Шрам, когда они выбились из толпы и уже подходили к дому. Подумав, добавил: – Зачем? – Тебя ветка могла не выдержать и тогда вы полетели бы с ним вдвоем. – Полетела – ты, – Шрам сам не мог понять, почему ввязался в этот разговор, но и закончить его не получалось. Лера недоуменно на него посмотрела и вздохнула с непонятной киборгу печалью: – Я понимала, что для ребенка безопаснее, чтобы это был ты. Но шансов пораниться у тебя было больше. В тот момент у меня стоял выбор – твои возможные травмы, но безопасность ребенка, безопасность для нас обоих, если бы мы ушли, но ребенок, скорее всего, упал бы, и возможные травмы для меня и средняя безопасность ребенка. Я воспитана так, что второй вариант для меня был недопустим. – То есть, – уточнил Шрам, все ещё не веря, что он это слышит. – Ты выбирала между моими травмами и своими? Она глубоко вздохнула, медленно выпустив воздух сквозь сжатые губы. Киборг заметил, что её сердцебиение ускорилось по непонятной причине, но когда девушка ответила, голос был тверд. – Да. Впервые она ничего не объясняла и, кажется, не собиралась. А Шрам подумал, что люди ещё могут здорово его удивлять.