Массаж

Выгадав пару минут одиночества, что последнее время бывало все реже и реже, Лера позвонила в центр. С озабоченным лицом она сообщила, что кажется с киборгом что-то не так. Девушка давно думала, стоит ли это сообщать, но того, что сейчас творилось со Шрамом, с Ромой они не проходили. – В чем заключается странность? – напряглись на том конце вирт-окна. – Он превратился в курицу-наседку, – сокрушенно вздохнула Лера. – Все так же почти не разговаривает, но скоро будет отважно защищать от комаров. – Это как раз нормально, – рассмеялась Мэй. – Вы же уже общались с разумным киборгом, там разве было не так? – Неа, – Лера покачала головой, припоминая те времена, когда Рома только начинал социализироваться. – Он считал, что нам лучше знать, в том числе о том, что ему делать или не делать. Бегал к папе даже по мелочам, меня пытал вопросами, как нужно поступать в той или иной ситуации, чтобы сам – никогда. А Шрам в этом плане… другой. Меня это и радует, и я не знаю, что с таким делать. – Ну, у них были разные условия, – Мэй пожала плечами и пояснила: – Это проявление заботы – от внутреннего страха, что комфортная жизнь кончится. Видимо в центре он не мог расслабиться, а у вас для него созданы идеальные условия, вот и хочет всё это сохранить. Постепенно должно пройти, а пока только не ругайте его за такое. Это наоборот, очень хороший знак. Лера задумалась. Она и звонила-то, чтобы услышать что-то подобное – иначе в голову лезли всякие девчачьи мысли с надеждами на особое отношение к ней. Нельзя было сказать, что она не была немного разочарована, но в, то же время, у неё получилось, наконец, немного собраться. Сказать честно, если бы Шрам был обычным мужчиной, то в такой ситуации, имея столь же призрачные шансы на ответ, Лера уже порвала бы всякие отношения с ним, но здесь деваться было некуда. Нет, если она объяснит всё в центре, те, скорее всего, помогут подобрать ему нового опекуна или, как минимум, просто заберут обратно, но кем она будет после этого? Особенно после этого разговора с Мэй. Замечательно – показала лучшую жизнь, к которой он уже начал привыкать, и тут, когда ничего не предвещало, взяла и предала. Великолепный педагогический прием, такой на всю жизнь оставит четкую уверенность, что люди – подлые гады, которым ни в коем случае нельзя доверять. Объясняй не объясняй, эффект закрепится действием. Так что об этом не шло и речи. Но и такая близость со Шрамом всё больше смущала. Причем, смешно сказать, рядом с ним она нервничала и начинала чудить больше, чем обычно – а это его ещё больше распаляло в попытках уберечь девушку от собственной тени. Замкнутый круг, оборвать который могла лишь железная воля, которой Лера, увы, не обладала. Но собиралась хотя бы попытаться, чтобы не испортить Шраму впечатление о людях в общем… ну, и немножко в частности. Совсем чуть-чуть. Дверь ванной хлопнула и, повернув голову на звук, Лера растеряла всю решимость, а заодно с ней все мысли и даже воспоминания о звонке в центр, взамен покрывшись густым румянцем. Обнаженный Шрам, закрыв дверь плечом, деловито вытирал волосы полотенцем и не спеша двигался в сторону своей комнаты. Лера никогда не подозревала за собой такой бурной реакции на чужое тело, пусть даже крайне привлекательное тело, очень даже в её вкусе, без перебора с мускулатурой и… лучше было об этом не думать. «Видно, – мрачно решила для себя Лера, – Когда дело заходит о ком-то конкретном – всё становится несколько пикантнее» – Шрам, – сдавлено попросила девушка, стараясь смотреть куда-то в пол. – Не мог бы ты хотя бы оборачиваться полотенцем, ходить обнаженным считается… неприличным. – Но здесь больше никого нет, – нахмурился киборг, как специально застывая посреди коридора. Лере казалось, что румянец уже перетек на шею, но поделать с этим она ничего не могла. – Здесь есть я, – терпеливо добавила она, не поднимая глаз, хотя короткого взгляда и так хватило, чтобы запомнить всё в подробностях. – Я тебя понял, – после долгой паузы отозвался киборг, в голосе проскользнула странная, не слышанная Лерой до этого момента интонация, но не успела девушка заострить на этом внимание, как киборг скрылся у себя. И только в этот момент она поняла одну вещь, и, поняв её, в очередной раз с тихим стоном уронила голову в ладони – он уведомил её, что понял мотивы её просьбы. И понял, о чем она просит. Но, ни с чем не соглашался. *** Времени почти не оставалось. На счастье Шрама, Лера ничего не сказала семье о киборге, но уже вскоре она должна была лететь на родную планету, и собиралась взять с собой и его, конечно же. Если он сумеет провернуть всё так, как и задумывал, то у него будет фора в пару недель. Пока её семья разберется в том, почему Лера не приехала, пока найдут связь с центром, пока выяснят, что она брала киборга... он уже будет далеко. Тем более, вряд ли они найдут тело и какое-то время, возможно, будут искать двух людей. Впрочем, это был только один из вариантов, лучший, но Шраму нравилось, что по процентной вероятности он не сильно отличался от худшего. И там и там шансы были неплохи. Шрам немного волновался – не будет ли вопросов, куда он уходит рано утром, но Лера крепко спала и, кажется, вообще не замечала его отсутствия. Однажды он обнаглел настолько, что спросил посреди дня, может ли он прогуляться прямо сейчас и один, в ответ же девушка только попросила быть к обеду, чтобы рагу не успело остыть. Она радовалась его возвращению, но не ограничивала ни в чем. Это было очень удобно, особенно когда ты планируешь что-то масштабное. Подходящего места он пока не нашел, но был уверен, что успеет – была ещё пара недель, при почти неограниченном времени условия просто великолепны. Всё складывалось идеально. Даже придирчивый взгляд Шрама не мог найти существенных изъянов в плане. Он находит предлог, выводит Леру в лес, где подготовлена глубокая яма. Убивает, сбрасывает в яму и закапывает. За ночь яма принимает привычный рельеф, за пару дней рассасывается труп вместе с одеждой, ещё через неделю исчезнут даже намеки на тело из почвы. Камер в доме нет, людей поблизости нет, в лесу он тоже никого не видел. Только почему-то всё равно не оставляло чувство неправильности происходящего. Будто что-то должно было идти совсем по-другому, а он настойчиво ломает правильную картину. Впрочем, это было не важно, и прекрасно забивалось бытовыми развлечениями. Вспомнив реакцию Леры на последнюю выходку, Шрам невольно расползся в улыбке – можно себе позволить, все равно в комнате он один, а без стука хозяйка никогда не заходит. Это было весело. Её температура подскочила до 37.2, сердцебиение усилилось до сотни, а как покраснела. Он не знал точно, сработает ли это, но решил, что раз она чувствительно относится к собственной наготе, может стрельнуть и обратный эффект. И стрельнуло, да ещё как. Шрам не понимал, что такого в наготе, это же просто тело. Да, чаще всего люди раздеваются друг перед другом для секса, но и в этом он тоже не видел чего-то запретного. Просто телодвижения, иногда приятные двум сторонам, чаще приятные только одной. В Лере же его забавляла именно реакция на тело. Впрочем, не только на это – так же девушка реагировала на его физическую близость и прикосновения. Не настолько ярко и открыто, но от него что-то скрыть было невозможно. Шрам знал, что если скажет, она, скорее всего, постарается с этим что-то сделать, но ему этого не хотелось – уж очень девушка была забавной, отводя взгляд и изучая им кусок пола или завиток на коре. На её щеках в этот момент проступал легкий румянец, сердечный ритм сбивался. Иногда она закусывала губу, кажется, даже не замечая этого. Не в досаде, как когда-то, а с какой-то другой эмоцией, более интересной. Аккуратные резцы быстро проходились по тонкой, зачастую обветренной коже – Лера частенько забывала об уходе, и Шрам всегда ждал – не растрескается ли губа? Может, покажется капля крови? Насколько сильна эмоция? Но когда её не было, он не чувствовал разочарования. Сам укус уже казался маленькой победой. В чем, правда, он не знал.