Продажный

В машине мы ехали в абсолютной тишине, за что я была очень благодарна Хосоку. Пытаясь сложить в единый паззл раздробленные кусочки моего понимания, я отчаянно сжимала руки в кулаки. За окном мелькали тысячи огоньков вывесок, от этого у меня жутко начала кружиться голова. Под рукой нет даже обезболивающего. Хотя не думаю, что оно мне теперь вообще поможет. Что теперь делать? Только молиться и присматривать себе место на кладбище? Я даже ни одну молитву не помню. В какой-то момент я поняла, что я абсолютно спокойна. Я кинула мимолётный взгляд на Хосока. Он внимательно следил за дорогой, не отвлекаясь ни на секунду. На его руках проступили венки, взгляд был устремлен только прямо. Может, частичка его уверенности передалась мне? Я думаю, стоит начать придумывать цельный рассказ, так чтобы Хосок понял всё. Больше не хочу придаваться бесполезным эмоциям. Мои слёзы меня не спасут, это уж точно. Моя любовь растоптала ту Т/И, которую я выстраивала в отношениях. Мне нужно думать наперёд и оставить слёзы для лучших времен. Я не заметила, как машина затормозила и перед моей открытой дверцей машины стоял Хосок. — Идём? Я давно не было у него в гостях, и то, что я оказалась здесь снова при таких обстоятельствах, одновременно пугает и смешит меня. Хосок проводил меня в гостиную и усадил на мягкий диван. Спросив, хочу ли я что-нибудь есть или пить, я отрицательно покачала головой. Сначала разговор. Стоит мне попить чаю и расслабиться, как я снова начну рыдать, и тогда Хосок точно ничего не поймет. — Для начала, — вступление вышло так себе, потому что мой голос дрожал, и я прокашлялась. — Я хотела бы извиниться перед тобой. — Не стоит, я же говорил… — перебил меня Хосок, но теперь я не дала ему договорить, сделав жест, чтобы молчал. — Я променяла нашу дружбу и тебя на этого ублюдка. За этими отношениями я ничего не хотела видеть и не понимала, что он затягивает меня всё глубже и глубже в это болото. И сегодня похоже я подошла к краю этого болота. — Я не понимаю, о чём ты, — Хосок встал с корточек и сел на журнальный столик напротив меня. — Он проигрался в карты по-крупному и похоже задолжал нехилую сумму, которую не смог вернуть к назначенному сроку, поэтому он не нашёл ничего лучше, как в качестве оплаты отдать меня, — с каждым словом мой голос звучал всё более и более убедительнее. — Что? — Хосок выдохнул и запустил пятерню в волосы. — Не считай меня сумасшедшей, всё действительно так, как я сказала, — я откинулась на спинку дивана и почувствовала небывалое облегчение. Хосок пытался что-то сказать, но у него ничего выходило. Прикрыв глаза, я слышала его короткие смешки. Мне кажется, что я сейчас в каком сюрреалистической картине, перед глазами всё стало плыть. Снова охватила жуткая мигрень, от которой у меня непроизвольно потекли слёзы. Мне сейчас хочется прострелить себе голову, только чтобы она наконец-то перестала болеть. Паника сменилась жуткой усталостью. — Допустим, всё это так, — было начал Хосок, но я его прервала, резко вернувшись из полусидячего положение в сидячее. — Не допустим, а так и есть! Хосок, ты мне не веришь? — я почувствовала, как земля уходит из-под ног.