Продажный

Его рука проникают под моё платье. Я тихо скулю ему в руку, а он всё сильнее вдавливает меня в мебель, приговаривая, как мне будет хорошо. Его пальцы шершавые, царапают мою кожу, и мне кажется, будто я вся в какой-то слизи. Слёзы не перестают течь, застилая любой обзор. От его мокрых вязких поцелуев кожа исходит мурашками. Как же мне сейчас хочется умереть. Я пытаюсь кричать, я пытаюсь вырываться, но он намного сильнее. Резкая пощёчина, чтобы я наконец-то замолчала, выводит меня из состояния какого-то транса. Ноги его еле-еле держат, он пытается поставить мне засос, но его пьяному организму не хватает на это сил. Сирена заглушает мои любые попытки докричаться, я слышу шум и топот, но людям не до меня. Я пытаюсь огородиться, но позади меня стена и… ваза. Небольшая аккуратная ваза, стоящая возле раковины и призванная придавать этой дамской комнате уют. Я сжимаю её руке и, пока он пытается освободить себя от штанов, резко ударяю его по голове. Я ненавижу этого мужика, я ненавижу это здание, своего бывшего, свою глупость и безрассудность. Он произносит что-то нечленораздельное и падает мне под ноги. Небольшая струйка крови стекает по его виску, и я выдыхаю. Я отрываю и так почти оторванный подол платья и бегу. Я просто бегу вперед, не зная, где среди сотни этих комнат выход. На полу лежат без сознания худенькие полуголые девушки. Дым, тихий плач, крики и маты. Я слышала выстрелы. Казалось, в этом помещении были все звуки мира. Мой инстинкт самосохранения совершенно пропал, но резко проснулся, когда я увидела первых погибших. Здесь лежали в крови и те же молодые девушки, и когда-то богатые мужчины, не успевшие забрать с собой в могилу свои деньги. Я закрыла рот руками, лишь бы не вскрикнуть. Я вижу в конце коридора Джина, но он не успевает ничего сказать, как раздаётся жуткий грохот, и меня отбрасывает к стене. Я чувствую пульсирующую боль в затылке, и последнее, что я вижу это то, как осыпается штукатурка. Это был взрыв? Лёгкие наполняет едкий дым, я медленно открываю глаза и вижу, как, держась за стену, Джин пытается сделать шаги в мою сторону. Он что-то бесшумно произносит, просто шевеля губами и выпуская из рук пистолет. Всё его лицо в царапинах, а рукой он зажимает осколок стеклянной двери, застрявший в его животе. Кровь стекает по его губам и по руке. Он делает ещё шаг и падает, больше не пытаясь сделать хоть одно движение. Я, стирая колени по ковру, подползаю к Джину, чувствуя головокружение. Eле-еле фокусирую свой взгляд на пистолете рядом с Джином. Его глаза открыты и устремлены в потолок — пустые. Теперь ему дорога только в ад. Я собираю последние силы в кулак и поднимаюсь. Ноги держатьмоё тело совершенно не хотят, но сейчас нет времени сидеть здесь и ждать, когда организм справится с этим. Я пячусь назад. Шум постепенно стихает. Какая-то неведомая сила ведет меня на первый этаж. Я натыкаюсь на группу людей в масках и пытаюсь спрятаться за колонной, не издав не звука. Они, оглядываясь, говорят «Уходим» и скрываются за поворотом. Я не знаю, кто это, но молюсь всем богам, чтобы они меня не нашли. Страшно, неприятно, я чувствую привкус крови во рту. На пути больше никого нет, и я предполагаю, что напавшие на казино уже ушли. На лестнице я останавливаюсь перевести дыхание. То, что творится на первом этаже, не поддается никакому объяснению. Недавно блиставшие в роскошных нарядах красавицы, казалось, были похоронены под телами мужчин, которых они сопровождали на этом вечере. Битое стекло, игральные кости и фишки, деньги и огромное количество окровавленных тел. Я не могу оторвать от этого взгляд, хоть и чувствую, как тошнота подходит к горлу. Среди этого ужаса я нахожу единственного почти живого человека — Чимин. Он сидит, прислонившись спиной к перевернутому игральному столу, и пытается восстановить дыхание. Его бедро прострелено, по щеке стекает кровь, а он всё ещё пытается ухмыляться. Нападавшие явно знали, кто это, поэтому и не убили его, как остальных. Он поворачивает свою голову и замечает меня, чуть прищурив глаза. Его дрожащие губы расплываются в улыбке при виде меня. Я сжимаю в руках пистолет и уверенным шагом иду к нему, переступая через тела. Я пугаю сама себя, меня подпитывает безрассудная ненависть — за это время я оказалась проданной, моей матери угрожали расправой, мой друг меня предал, меня чуть не изнасиловали и должна сейчас пребывать в сознании, чтобы вдыхать этот отвратительный запах запёкшейся крови. Я ненавижу весь этот мир, построенный на костях и крови, в который меня затянули. Только кто бы мне объяснил сейчас, что я уже стала его частью, направляя пистолет на Чимина? — Всегда мечтал, чтобы меня убила моя первая любовь, — Чимин всё ещё улыбается, кашляя от каждого слова. — Но ты не она, хоть вы и похоже. Сделай это… Чимин смотрит на меня, так словно я сейчас его лекарство от всех болезней. Я узнала совершенно случайно, что изначально приглянулась Чимину, потому что была похожа на его первую любовь. Но я не его первая любовь, я просто здесь подделка, которую он захотел иметь в своей коллекции. Он тот, кто разрушил жизни многих людей. Моя рука дрожит. Чимин пытается приободрить меня каким-то глупыми словами, будто я на него не пистолет наставляю, а он учит меня рисовать. Я хочу… я хочу убить… я не могу! Выстрел!