Чёртовы альфы

      Чондэ проснулся и несколько раз моргнул, прежде чем повернуться в огромной кровати. Он простонал из-за боли в мышцах и нижних частях его тела, когда он двинулся.       Прошла неделя, и его течка наконец-то закончилась благодаря помощи Минсока, за которую он был действительно благодарен.       Минсок правда хорошо заботился о нём. Он всегда удостоверялся, что Чондэ достаточно спал после очень жёстких заходов, или он обнимал его и пел ему колыбельные или готовил что-нибудь поесть.       Старший даже искупал его, когда у него не оставалось сил сделать это самому.       Низкий парень оглянулся вокруг и заметил, что Минсока не было рядом с ним, из-за чего он нахмурился.       Но когда сладкий и приятный запах донёсся до него, заставив его рот наполниться слюной, он понял, где был старший. Или точнее, что он делал.       Блинчики на завтрак.       И Чондэ почувствовал, как его сердце увеличилось от нежности, и он покраснел, когда вспомнил вчерашние слова парня. Тогда Минсок прижимал его к себе и гладил по спине.       — Я люблю тебя, Чондэ. И я докажу это. Я подарю тебе всё ту любовь, которую ты заслуживаешь и ту, которую я упустил, чтобы показать тебе, когда ты так сильно нуждался в ней. Спасибо, Чондэ. Правда спасибо тебе за то, что показал мне реальность. За то, что указал на мои ошибки. Ты был словно искоркой в моей тёмной жизни, которую я искал очень долго, и когда нашёл её, то почти потерял. Но поверь мне, я не отпущу тебя. С этого дня тебе следует начать привыкать ко мне, — сказал Минсок, отбрасывая несколько мокрых прядей с лица Чондэ (Минсок ранее искупал его), прежде чем погладить младшего по щеке и поцеловать его.       Он тогда жутко покраснел и жалобно стонал из-за слащавости в словах парня, потому что это казалось сюрреалистическим.       Минсок, лежащий рядом с ним, крепко обнимающий его и покрывающий его лицо лёгкими поцелуйчиками.       Казалось, это было сном.       Но теперь, когда он полностью проснулся с запахом Минсока, витающего вокруг него и по всей комнате, а места, где Минсок касался его и нежно целовал горели, он знал, что это было реально, и его сердце пропустило удар.       Два удара, три удара и так далее, пока его сердце не начало биться о его грудную клетку, а он сам яростно покраснел, кладя ладонь на свою грудь и закрывая глаза.       Он любил Минсока всем своим сердцем.       Со всеми его изгибами и угловатостями.       Со всеми его изъянами.       Он любил его дерзкую улыбку и нахальное поведение, самодовольную ухмылку, когда Минсок знал, что он сводил Чондэ с ума. Он любил его милый и мелодичный смех, нежные как перья прикосновения, когда Минсок ухаживал за ним. Он любил искорки в глазах парня, когда он был взволнован или говорил о том, что было для него важно и необходимо. Или изгиб его губ, когда он пытался подавить смех или хотел подействовать на нервы Чондэ и подразнить его, заставить его краснеть и смущаться. Он любил эти большие монолитные янтарно-карие глаза, тот взгляд, обращённый к нему, словно он был сокровищем или чем-то очень драгоценным, с такой заметной лаской в них.       Он всё это любил.       И он правда хотел этого.       Он хотел Минсока, хотел состоять с ним в отношениях.       Чондэ судорожно, но облегчённо выдохнул, и кроткая улыбка заиграла в уголках его губ. Его глаза закрылись, стоило ему сильнее прижать ладонь к его неуправляемо бьющемуся сердцу.       Потому что однажды он встревожился.       Так встревожился, что просто сказал «да», так как хотел, чтобы его течка прекратилась, а он действительно хотел этого.       Но чем больше он думал над своим решением и чем больше времени он проводил с Минсоком в коротких перерывах, тем сильнее осознавал, что он согласился не только чтобы его течка прекратилась.       Или скажем так, не только из-за этого.       Он согласился, потому что желал быть с Минсоком, хотя ему всё ещё было больно.       Но он любил парня. И ты делаешь непонятные вещи, когда любишь кого-то.       Однако Чондэ было всё равно, потому что, казалось, это было правильно.       Казалось правильным лежать с Минсоком в одной кровати, обниматься, пока старший страстно целовал его, перед тем как они засыпали, только чтобы проснуться рядом с альфой или с запахом вкусного завтрака.       Чондэ понимал, что прошла только одна неделя, и что у него была течка.       Он хорошо понимал это.       Но если бы он согласился только чтобы его течка прекратилась, то тогда бы он не чувствовал себя так спокойно и тепло внутри. Он бы не ощущал бабочек в животе, которые сходили с ума или покалывающее чувство, проходящее через всё его тело. Он бы не чувствовал, как его сердце пропускает удар каждый раз, когда он думал о Минсоке. Он бы не ощущал себя в безопасности и защищённости.       Ни одно бы из этих чувств даже не существовало бы, и он бы не ощущал себя таким заполненным.       Чондэ открыл глаза и выглянул в окно, где солнце начинало вставать. Оно окрашивало небо в тёмные тона от фиолетового до тёмно-рубинового и малиново-красного, которые превращались в ярко-оранжевый, пока он не растворялся в королевский синий цвет ночного неба. Тем самым он заставлял Сеул сиять в его полной красоте.       Омега ярко улыбнулся и счастливо хмыкнул, прежде чем аккуратно сесть. Он слегка зашипел, когда колющая боль распространилась по нижним частям его тела, отчего его дрожащие колени выгнулись.       Однако ему удалось опереться о стену, чтобы сохранить равновесие, делая маленькие шажки в сторону кухни.       Его живот заурчал, когда приятный аромат блинчиков достиг его носа, как только он ступил в кухню. Он нашёл Минсока без футболки, — он стоял к нему мускулистой татуированной спиной. На нём были надеты только чёрные треники.       Он напевал тихую мелодию, продолжая готовить, очевидно, не замечая присутствия Чондэ в комнате.       Чондэ смотрел на Минсока, и яркая улыбка образовалась на его лице, и тёплое и покалывающее чувство набухало в его сердце.       Он мог бы привыкнуть к такому.       Он правда мог привыкнуть к такому.       Чондэ так погрузился в свои мысли, в изумлении продолжая смотреть на Минсока, что не заметил того, как альфа повернулся. Только когда он ощутил, как что-то горячее обхватило его щёки, его вытряхнуло из мыслей, и он встретился с ласковыми глазами Минсока. Мечтательная улыбка играла на его губах.       — Утречка, любовь моя, — прошептал он, чмокая Чондэ в висок, что заставило младшего покраснеть. — Как ты себя чувствуешь? — спросил Минсок, оглаживая привлекательные скулы младшего.       Чондэ только покраснел сильнее и отвернулся, шепча тихое: «я-я в порядке, просто немного больно», прежде чем смущённо улыбнуться высокому парню. Старший радостно улыбнулся на это и нежно поцеловал низкого парня, почёсывая мелкие волоски на шее Чондэ.       Затем он выпустил малиново-красного парня и кивнул головой на уже приготовленный стол, прохрипев:       — Садись и подожди немного, Дэ. Завтрак будет готов через пять минут.       Чондэ просто кивнул, густо краснея от сказанного прозвища, как флэшбэки прошлых дней и…. их занятия пришли к нему в голову. Затем он вышел из кухни и был готов усесться на белый пластиковый стул, как что-то привлекло его внимание.       Он повернул голову и увидел прекрасный рассвет.       Солнце вставало между небоскрёбами, одинокие лучи сияли сквозь их тусклые стёкла и пробивались сквозь маленькие щели между зданиями, окрашивая облака в тёмно-красный и смесь ярко-оранжевого с небольшими мазками голубого между ними.       Чондэ был очарован красотой рассвета и подошёл к панорамному окну. Он дотронулся до прохладного стекала своими пальцами, продолжая в изумлении наблюдать за рассветом. Он никогда не видел чего-то такого красивого, и покалывающее чувство заставило его сердце подпрыгнуть, пока оно медленно просачивалось во всё его тело.       Из-за него он поёжился, и успокаивающая атмосфера окутала его, отчего ему показалось, что он дома. Словно он был дома со всем, что ему нужно было.       И тогда он понял, что это был его дом, и что у него действительно было всё, что ему нужно было.       Он был дома.       Слишком потерянный в своих мыслях, он не заметил, как Минсок принёс завтрак и включил высококачественную систему, только чтобы резко остановиться, когда он увидел Чондэ, стоявшего около окна. Он почти уронил тарелки, продолжая в изумлении пялиться на Чондэ.       Он выглядел как ангел. Как бы действительно как ангел.       Лучики сияли сквозь его длинную белую футболку, подчёркивая его хрупкую и нежную фигуру, а его обычно молочно-белая кожа сверкала тёплым кремовым цветом, в то время как его растрёпанные волосы переливались светло-рыжевато-коричневым.       И одинокие лучи солнца, пролетавшие позади его тела, образовывали люминесцентный круг, который был похож на маленькие ангельские крылья.       Минсок был поражён.       Ему показалось, что его сердце перестало биться, а его дыхание спёрло. Он ощутил, как волна обожания и гордости накрыла его тело. Ведь он был везунчиком и таким гордым, что у него был такой милый, очаровательный, заботливый, ласковый и невероятно прекрасный партнёр.       Он мысленно поблагодарил бога за это.       Ведь без Чондэ он бы, возможно, никогда не изменился. Никогда бы не открылся и не встретился бы со своими проблемами. Никогда бы не признал и не извинился бы за свои ошибки и своё ужасное поведение. Он бы никогда не вернулся из той чёрной дыры, которая держала его взаперти и разрушила его. Он бы никогда не нашёл свой верный путь без Чондэ.       Чондэ был светом, спасшим его от тьмы; рукой, что вытянула его из водных глубин, в которых он тонул так долго.       Чондэ снова подарил ему надежду. Чондэ показал ему, что такое любовь. Со всеми её хорошими и плохими сторонами за такой короткий промежуток времени.       И даже если Чондэ не осознавал этого (в данный момент), он был спасителем для Минсока.       Чондэ был ангелом Минсока.       И пока Минсок продолжал пялиться на Чондэ, который слишком глубоко ушёл в свои мысли, тёплая и нежная улыбка заиграла на его губах.       Чондэ наоборот был вырван из своих мыслей, когда заметил, что заиграла музыка. Он удивился и обернулся, чтобы узнать причину.       Однако нашёл только Минсока, смотрящего на него.       Солнечные лучи отражались в его нежных глазах, кожа окрасилась в бронзовый, а Минсок ласково улыбался ему.       И пока Минсок продолжал смотреть на него, не говоря ни слова, Чондэ почувствовал, как его щёки загорелись.       — Ч-чего ты смотришь на м-меня?— пролепетал он, заламывая пальцы.       — Потому что ты выглядишь как самый прекрасный ангел, которого я только видел. Ты единственный ангел, которого я встречал. Мой прелестный ангел, — мягко ответил Минсок, его улыбка становилась шире, когда он заметил, как Чондэ гуще покраснел.       Тогда младший открыл рот, чтобы сказать что-нибудь, но снова закрыл его, ничего не сказав. Он смущённо простонал, прежде чем спрятать лицо в ладонях, заставляя Минсока сердечно рассмеяться.       Высокий парень подошёл к младшему и отнял его руки, затем взял лицо низкого парня в свои ладони, дабы густо покрасневший парень посмотрел на него.       Его улыбка затрагивала его глаза, и низкая усмешка вырвалась из его уст, когда Чондэ надул щёки, прежде чем увековечить на губах парня страстный поцелуй. Он вяло двигал губами напротив пухлых губ низкого парня, что заставило Чондэ ухватиться за голые мышцы старшего, так как его колени снова задрожали.       Но он всё равно ответил на поцелуй.       И когда они отстранились друг от друга, Минсок чмокнул его в нос, прежде чем переплести их пальцы, чтобы подвести краснеющего парня к столу.       — Теперь хочешь есть? — дерзко спросил он, и Чондэ шутливо ударил его, слегка кивнув, потому что он был голоден.              -              — Ты уверен, что хочешь этого? — вдруг спросил Минсок, а Чондэ недоумённо нахмурил брови, вопросительно взглянув на старшего. Тогда он заметил, что парень перед ним слегка дрожал. Его лицо исказилось в неуверенности и неловкости, его губы тесно сжаты вместе, и глаза его блестели в…       в страхе.       В таком колоссальном страхе, которого Чондэ раньше не видел, и сердце Чондэ сжалось, и острая боль пробежала сквозь него. Почему Минсок смотрел на него так? С таким испуганным и задетым выражением лица, словно… словно Чондэ собирался бросить его?       Но прежде чем Чондэ смог выразить своё недоумение, Минсок снова заговорил.       — Я-я о том, что ты уверен, что хочешь этого. Меня. Нас. Вместе как пара. На вечность, — он нервно облизал губы, и Чондэ мог слышать его испуганно бьющееся сердце. — Я-я имею в виду, что верю тебе, но… хотел удостовериться. Ведь тебе было так больно из-за твоей первой течки, после того как ты подавлял её столько лет. И сначала я не сомневался в этом, потому что я был просто так счастлив, что ты принял мои извинения и хотел попытаться, хотел простить меня. Но после того как твоя течка медленно закончилась, я начал волноваться. Я был напуган, что… — он остановился, судорожно вдыхая, и Чондэ мог видеть, как слёзы собрались в глазах парня, что практически разрывало его сердце на части.       — Что ты бросишь меня и не поверишь мне. Не поверишь тому, что я сказал и пообещал тебе. Я боялся, что ты, возможно, избавишься от меня, когда твоя течка закончится и что… что ты, возможно, возненавидишь меня, потому что ты мог почувствовать себя использованным. Это сильно пугало меня, так что я решил наслаждаться каждым проведённым с тобой моментом, ведь я не знал, был ли он нашим последним. Но, — он снова взглянул на Чондэ, взяв его за руки, нежно сжимая их, — … Я правда имел это в виду. Я хочу попытаться. Я хочу, чтобы это получилось. Я буду рядом с тобой, всегда. Я хочу этого, потому что я люблю тебя, Чондэ. Но… — он отвернулся, облизывая свои подрагивающие губы, — если ты решишь по-другому и не захочешь этого, то я исчезну.       Он хрипло выдохнул, прежде чем снова поднять взгляд. Он смотрел так нежно, чего раньше не видывал Чондэ, и он почувствовал, как его сердце перестало биться и набухло от любви, от нежности к парню перед ним.       — Так что я спрашиваю тебя, Чондэ, ты действительно хочешь этого?       После этих слов комната наполнилась тишиной на несколько секунд, пока они продолжали смотреть друг на друга.       Но в следующее мгновение Чондэ разорвал их зрительный контакт и усмехнулся, в неверии качая головой.       Минсок правда был глуп для мужчины, который управлял собственным рестораном и создавал собственную музыку.       Он был словно маленький наивный ребёнок, который нуждался в успокоении и безопасности.       Но вместо того чтобы использовать слова, Чондэ позволил своим действиям говорить за него. Так он встал, обошёл стол и сел на колени Минсока, не разрывая их нового зрительного контакта.       И тогда, в следующий миг, он страстно поцеловал Минсока, вплетая свои пальцы в мягкие волосы старшего и углубляя поцелуй. Он захватывал дыхание Минсока, а старший рукой обвил его талию, чтобы прижать его ближе. Это сильнее подбодрило Чондэ и он облизал губы старшего, а после потянул нижнюю губу Минсока, засасывая её в свой рот, кусая и вгрызаясь в неё, отчего Минсок застонал. Затем он в последний раз неуверенно и сильно куснул нижнюю губу Минсока и отпустил её, в то же время отстраняясь от парня, чтобы соединить их лбы. Так он мог смотреть в глаза тяжело дышавшего парня, и яркая кошачья улыбка заиграла на его лице, и он шутливо хмыкнул.       — Ты один из самых глупых людей, которых я встречал, знаешь ли? — хрипло усмехнулся он, но его выражение лица оставалось нежным и многозначительным, и он обхватил обе щёки Минсока.       — Да, я уверен. Я на 101 процент уверен. Чёрт, даже если не больше. Намного больше. Да, Минсок, я хочу попробовать. Я хочу, чтобы это сработало. Чтобы у нас получилось, если это уже не произошло. Потому что я люблю тебя, Минсок. Ты даже представить не можешь, насколько сильно. Я не могу выразить это словами, как сильно я на самом деле люблю, потому что теперь слов никогда не будет достаточно. Минсок. Я хочу тебя. Я люблю тебя. И у нас всё получится.       Он отбросил несколько блондинистых прядей с глаз старшего, и его кошачья и тёплая улыбка вернулась.       — Но думаю, что у нас уже получается, не так ли? — спросил он, и дыхание Минсока спёрло.       Тогда он схватил голову Чондэ и притянул его в новый жаркий поцелуй. В этот раз он доминировал. Он проталкивал язык в приятную полость низкого парня, щёлкая им с обратной стороны верхних зубов Чондэ. Он водил им по притягательным губам омеги и после вобрал его язык в свой рот, посасывая его, грубо кусая, отчего Чондэ радостно пискнул, толкаясь тазом, заставив Минсока притянуть его ближе.       Однако в скором времени он выпустил язык парня и взглянул на него. Он поглаживал покрасневшие щёки Чондэ, и глуповатая улыбка от счастья и теплоты, что наполняли его тело, образовалась на его лице, заставляя его желудок покалывать, словно тысячи бабочек летели внутри него, пока он продолжал смотреть на Чондэ.       И так всё и продолжалось. Они просто обменивались мелкими чмоками, долгими объятиями. И они лежали в обнимку на диване, пока снова не наступил закат и затем как-то это переросло.       Переросло в нежные поцелуи, шептание «я люблю тебя», пока они в первый раз страстно занимались любовью без течки Чондэ.