To Love Yourself

Монстры в лабораторных халатах спешили по своим делам, едва не сбивая Папируса с ног. Вот уже полчаса он торчал перед входом в лабораторию, слоняясь туда-сюда. Сейчас он уже должен был готовить обед дома, но нет, вместо этого он застрял здесь, дожидаясь, когда Рэд, наконец, спустится к нему и телепортирует домой. Несколько раз он пытался звонить ему, но ответа не было, и в душе Папируса нарастало беспокойство. Он боялся, что Рэд мог разозлиться на него по какой-то причине. Иначе как ещё можно было объяснить это неожиданное пренебрежение? Папирус снова достал из кармана телефон и написал Альфис: * АЛЬФИС, ПРИВЕТ! ТЫ НЕ ЗНАЕШЬ, РЭД СКОРО СОБИРАЕТСЯ СПУСКАТЬСЯ? Ответ пришёл почти мгновенно: * Я не видела его этим утром! Я уже дома, но могу вернуться и проверить, как он там ^^; * НЕТ, НЕТ! Я СПРОШУ САНСА. ЭТО БУДЕТ КУДА БЫСТРЕЕ. НО СПАСИБО ЗА ПРЕДЛОЖЕНИЕ, ОЧЕНЬ МИЛО С ТВОЕЙ СТОРОНЫ! * Окей! Напиши мне, если передумаешь ^u^ Папирус вздохнул. Неужели сегодня Рэд остался дома? Как он вообще мог забыть телепортировать его? Он надеялся, что Рэд хотя бы не проспал весь день. Безусловно, ему было непросто адаптироваться к рабочему ритму, но Папирус по-прежнему считал, что ему следует стараться изо всех сил! Он набрал номер брата и подскочил на месте, когда в телефоне внезапно послышались чавкающие звуки. — САНС, ТЫ ТАМ ЕШЬ? Санс проворчал что-то в телефон и сонно ответил: — не, бро. сплю. — СПИШЬ? И ТЫ ТОЖЕ? СЕЙЧАС ТОЛЬКО ШЕСТЬ! Санс зашевелился и громко зевнул в трубку: — да, извини, потом объясню, — голос затих на мгновение. — почему ты сказал «тоже»? кто-то ещё спит? — НУУ, Я НЕ ЗНАЮ, ЧЕМ ОН ЗАНЯТ. РЭД ДОЛЖЕН БЫЛ ЗАБРАТЬ МЕНЯ, НО ЕГО ВСЁ НЕТ, И ТЕЛЕФОН НЕ ОТВЕЧАЕТ. Санс вздохнул: — значит, тебя всё ещё нужно забрать? — ДА, БРАТЕЦ! Я МОГУ ДОЙТИ ПЕШКОМ, ЕСЛИ ЭТО НЕОБХОДИМО, НО ЕСЛИ ТЕБЯ НЕ СИЛЬНО ЗАТРУДНИТ... — нет, нет, бро. я буду через пару минут. просто подожди, пока я оденусь, — он положил трубку. Не слишком ли рано для Санса быть раздетым и спящим! Как вообще они с Ториэль смогли так надолго остаться без внимания Фриск? К тому же сейчас ведь время ужина. По крайней мере, Санс всегда просыпался ради домашней еды. В этот раз Папирусу не пришлось ждать долго. Но первое, что бросилось ему в глаза при виде брата, — то, насколько потрёпанной была его одежда. Да и сам он выглядел крайне измотанным. Впрочем, Папирус ничего не сказал: если Санс захочет выговориться, он сделает это, и тогда его заботливый братец выслушает его и сделает всё, чтобы помочь. Они шагнули в пустоту и приземлились в гостиной. В доме было темно. По крайней мере на кухне Папирус не заметил никаких признаков движения. Он посмотрел наверх, надеясь увидеть Рэда на втором этаже. Но и там никого не было, и тишина отдавалась в ушах неприятным звоном. Что-то было не так. — думаешь, он здесь? — тихо спросил Санс, смотря на закрытую дверь своей старой спальни. Папирус вздохнул и пошёл к лестнице: — ЕСТЬ ТОЛЬКО ОДИН СПОСОБ ВЫЯСНИТЬ ЭТО. Он добрался до комнаты и мягко постучал в дверь, дожидаясь так и не последовавшего ответа. Папирусу не хотелось вторгаться, но он должен был убедиться, что Рэд не просто так игнорировал его. Он подтолкнул дверь и собирался окликнуть друга, когда увидел его на полу, охваченного страшной дрожью. — РЭД, ЧТО С ТОБОЙ?! — Папирус бросился к нему на пол. Рэд лежал с потухшими глазами. Высокий скелет помахал рукой перед его лицом, пытаясь вывести из транса, но тот не реагировал. Он услышал, как за его спиной материализовался Санс и сразу подбежал к ним. — что случилось? Папирус поднял на брата глаза, тот с беспокойством осматривал Рэда. На мгновение ему показалось, что зрачки Санса тоже готовы были потухнуть. Всего на мгновение. — Я НЕ ЗНАЮ! — Папирус мягко положил руку на плечо дрожащего скелета и потряс его. — РЭД? ТЫ МЕНЯ СЛЫШИШЬ, РЭД? — никакой реакции. Он продолжал трясти его с грохочущим звуком. — С-САНС? ЭТО Я, ПАПИРУС. ОЧНИСЬ, САНС! Позади него Санс пробормотал: — рэд, давай же. что бы ты сейчас ни видел, это не реальность. ты дома, — он слегка подтолкнул дрожащую руку. — прошло три года, пять месяцев и семь дней с последнего сброса. ты в безопасности. Но Рэд не отвечал. В его глазах была лишь чернота. Папирус не знал, что делать. Он посмотрел на брата, но тот был так же потерян. В душе нарастала паника, которую он старательно сдерживал. Нужно было разбудить Рэда, пока страх не взял над ним, Великим Папирусом, верх! Он не мог позволить себе отвлекаться на собственные переживания, когда кто-то рядом был в беде! Папирус приподнял Рэда, придерживая его голову. Он прижал свой череп к его и стал тихо умолять его проснуться. — Рэд, прошу, очнись! Мы здесь, мы тебе поможем! — он ещё крепче прижал его к себе. — что это? — прошептал Санс. — Ты о чём? — у него что-то на шее. смотри. Папирус потрогал шею Рэда и почувствовал что-то жёсткое и жилистое, обвитое вокруг позвонков. Потребовалась пара минут, чтобы распутать усик, и когда он оказался у Папируса в руках, он всё ещё не мог понять, что это. Он поднял его к лицу, всматриваясь. Объект был длинным, зелёным и покрыт шипами. Совершенно точно это была часть растения, но где Рэд мог это подцепить? Он посмотрел на Санса, собираясь спросить, что всё это может значить, но зрачки его брата сузились от ужаса. — флауи? При упоминании этого имени душа Папируса провалилась куда-то вниз. Как Рэд вообще мог повстречать его? Но когда он уже был готов задать этот вопрос Сансу, его перебил резкий, удушливый вздох Рэда. Скелет дёрнулся на руках у Папируса, и тот переключил своё внимание обратно к нему. В глазах Рэда наконец-то начал появляться свет. — Рэд, как ты? — спросил мягко Папирус. Похоже, тот не слышал вопроса. Он судорожно вдыхал ртом воздух и хаотично мотал головой во все стороны, смотря куда угодно, но не на братьев. — Рэд! — он попытался потрясти всё ещё дрожащего скелета, чтобы тот заметил их присутствие. Но вместо того, чтобы ответить, Рэд сосредоточил взгляд на лозе в руках у Папируса. Свет в его глазницах оформился в маленькие зрачки, и через долю секунды его левый глаз запылал красным. Рука Папируса дёрнулась, когда растение мгновенно было сметено разрядом магии. Рэд бормотал бессвязные фразы и отчаянно пытался вырваться из рук, державших его. Но хватка высокого скелета только крепчала. Рэд брыкался, как мог, и в конце концов Папирус почувствовал резкую боль в правой ладони. — АУИ! — он попытался одёрнуть руку, но не смог. Рэд прочно впился зубами в его кости и теребил кровоточащую кисть, продолжая искать пути спасения из объятий высокого скелета. Папирусу оставалось лишь визжать от боли. — рэд! хватит! — Санс присел на корточки и схватил голову Рэда руками, пытаясь остановить хаотичные движения. — посмотри, это же мы! это папирус и санс! мы здесь! Рэд замер, и Папирус увидел проблеск осознания в его глазах. Скелет открыл рот и выпустил израненную ладонь из своей пасти. Его дрожь усилилась, когда он посмотрел сначала на Санса, потом на Папируса, постепенно осознавая всё произошедшее. — Рэд, что случилось? — Папирус поймал его взгляд. — Ты был на полу, тебя всего трясло! Рэд сделал несколько глубоких вдохов и выдохов, прежде чем проговорить: — н-ничего, всё хорошо. — ну конечно, без сомнений, чтоб тебя! — Санс, следи за языком! Рэд снова попытался оттолкнуть Папируса, но тот обхватил его сильнее. — я в порядке, п-просто плохой день, ну вы знаете, как это бывает, — он старался звучать непринуждённо. Он надавил на грудь Папируса правой рукой. — папирус, отпусти! — Нет! Даже не думай! — он не собирался выпускать пленника, пока тот не заговорит. Он не желал слушать никаких оправданий! — рэд, какого хрена ты вообще столкнулся с флауи? — в голосе Санса зазвучали нотки гнева. При упоминании имени Флауи Рэд прекратил отталкивать Папируса и в ужасе посмотрел на Санса: — я не… — он нервно сглотнул и продолжил, — я не понимаю, о чём т-ты говоришь. Санс закрыл лицо руками и раздражённо прорычал. Папирус опустился подбородком на макушку Рэда и мягко произнёс: — Рэд, пожалуйста, не лги. Я знаю, что Флауи может быть довольно… груб, как Санс говорил мне, но я обещаю, мы не дадим ему обидеть тебя. Так что прошу, расскажи нам всё! — м-мне нечего рассказывать! — Рэд выкрикнул дрожащим голосом. — я в порядке! — Но мы нашли лозу, обвитую вокруг твоей шеи! Рэд вздрогнул и инстинктивно схватился трясущейся рукой за шею: — это не имеет значения! — Имеет, если ты не расскажешь нам, что случилось! Когда нас что-то беспокоит, мы об этом говорим! Мы не держим это внутри! Сдавленный всхлип прорезал воздух, и сначала Папирус подумал, что Рэд, наконец, сломался. Они оба удивлённо посмотрели друг другу в глаза, и после пары мгновений синхронно повернулись к Сансу. Его руки полностью закрывали лицо, и он дрожал почти так же сильно, как Рэд. — Санс? — голос Папируса надломился. Его брат медленно отнял ладони от лица: оно было залито слезами, а глаза мерцали так, словно он был близок к отрыву от реальности. Папирус протянул ему руку, приглашая в свои объятия. Санс без промедления бросился вперёд и зарылся в одежде брата, громко всхлипывая. — прости меня, я так жалок, — рыдал он на груди Папируса. — Не говори так! Рэд бросился к другой стороне его грудной клетки: — я тоже! я просто бесполезен! — по его сдавленному голосу Папирус понял, что Рэд тоже дал волю слезам. Высокий скелет с трудом держался, пока двое отчаянно цеплялись за него. Он крепко прижал их к себе и отвергал их самоуничижительные реплики, подбирая взамен слова похвалы: — Вы не жалки и не бесполезны, ничего из этого! Вы двое — сильнейшие и добрейшие монстры, которых я знаю! — он чувствовал, как теперь уже и его собственные слёзы начинают образовываться в глазницах. — Даже в минуты слабости вы храбры и восхитительны! В вас есть даже больше храбрости, чем во мне, Великом Папирусе! — он потёрся щекой об оба дрожащих черепа. — Так что, пожалуйста, — его слёзы всё же вырвались наружу, перехватывая дыхание и мешая закончить фразу, — расскажите мне всё! Рэд продолжал беспомощно всхлипывать у Папируса на груди, но Санс резко замер. Он поднял голову, обличая залитое слезами лицо: — папс, у меня… было много плохих дней последнее время. Папирус кивнул: — Я знаю, братец, но ты был очень откровенен со мной! — не всегда. я с трудом оставался на плаву. часто выпадал из реальности, — он отстранился от брата и, усевшись на корточки, обнял себя. — знаешь, я сам себя пугаю. не могу перестать думать о всякой чепухе… сегодня я так разозлился, папс! я чуть было не атаковал человека. Папирус затаил дыхание, молча смотря на брата. Даже Рэд перестал плакать от неожиданности. Комната наполнилась тишиной, в которой была слышна лишь сильная дрожь костей Рэда. Санс рассказал им, как днём человек угрожал ему и всем, кого он знает. Папирус не мог в это поверить. Офицер полиции угрожал Сансу? Полиции? Человеческого аналога престижнейшей Королевской Гвардии? Возмутительно! Его не волновало, что человек пытался добыть информацию любой ценой, — такое поведение было просто недопустимо для кого-то, занимающего столь уважаемую должность! — просто… мне так страшно, бро, — Санс сжал свои плечи сильнее и с усилием сглотнул. — мне страшно, что я снова теряю контроль. я теряю себя, — он сделал дрожащий вдох через силу. — но самое страшное даже не это. знаешь, чего я боюсь больше всего, папс? — Флауи? — это имя вывело его из себя сегодня не меньше, чем Рэда. Санс помотал головой: — нет, флауи — ещё не самое худшее. сейчас я больше всего боюсь потерять рэда, — его голос надломился. — прямо как ты почти потерял меня. Настала очередь Папируса дрожать и задыхаться от слёз. Он не только боялся ровно того же самого всё это время, но и теперь он слишком ясно вспомнил тот день, когда Санс сказал ему, что собирается «исчезнуть» на какое-то время. Если бы он не заговорил тогда, Папирус никогда бы не узнал правды. И Санс мог с лёгкостью воплотить в жизнь то, что запланировал. Он мог уйти, и его брату оставалось бы лишь бесконечно искать его. Кто знает, смог бы он когда-нибудь найти его прах? Но Санс сказал, и это была его последняя мольба о помощи. Его самая последняя попытка, прежде чем для него всё бы закончилось. И теперь Папирус не был уверен, что Рэд не мог сделать то же самое. Рэд возобновил рыдания, и Папирус обнял его, что было сил. Он должен был показать, что ему было не всё равно! Что угодно, чтобы дать ему знать, что он готов был помочь ему, точно так же, как он когда-то помог Сансу! Санс присоединился к брату и тоже обнял рыдающего Рэда. Папирус не мог даже предположить, как долго они сидели так — могли пройти часы, но никто не отпускал объятия. Все трое насквозь промокли от пролитых слёз, когда Рэд, наконец, слабо пробормотал в грудь Папируса: — простите меня. — Пожалуйста, расскажи нам всё, что случилось сегодня. Пожалуйста, — голос Папируса был скрипучим от слёз. Рэд заговорил так, словно каждый слог причинял ему боль: — я пошёл в подземелье. я просто хотел поговорить с флауи о сбросах, — Рэд сел, обняв колени. — и он попытался убить меня. мне пришлось сражаться в ответ. но я не хотел убивать его, боже, я не хотел убивать его. — ты убил флауи? — спросил Санс без тени эмоции в голосе. Вопрос заставил Папируса вздрогнуть, по его позвоночнику волной пробежались мурашки. — нет! нет, я сбежал! но я ненавижу это, — Рэд сломился на громкий вой. — я ненавижу драться. не хочу, чтобы кто-то опять пострадал от моих рук. не могу поверить, что я повёлся на такую херню! Санс прижал его к себе сильнее: — рэд, послушай. флауи — притворщик. здесь мне нечего добавить. он обманул стольких монстров за столько временных линий. я не знаю, каким он был там, откуда ты, но... — в моей вселенной флауи безобиден! единственный из всех! он бы не причинил зла никому, и всё, что он делал — ходил за мной по пятам и твердил, как извращённа была идея убийств! как будто я сам не знал этого! Пока Рэд безуспешно восстанавливал дыхание, комната погрузилась в тишину. Санс выглядел ошеломлённым, Папирус просто не знал, что сказать. Он никогда не был непосредственным свидетелем тех ужасов, что творил Флауи, но Санс в своё время рассказал ему об этом всё. О его манипулировании доверчивыми монстрами и об их убийствах на протяжении бесчисленных сбросов. Папирус содрогнулся. Если Рэд ожидал добросердечного Флауи, а встретил эту версию, то... — санс, — неуверенно произнёс Рэд, — он сказал мне, что недавно кто-то воспользовался сохранениями и сбросами. Санс отшатнулся от него: — что? Прежде чем Рэд смог ответить, Санс помотал головой: — флауи лжец, рэд. он всего лишь хотел провести тебя. — он рассказал об этом фриск! — Рэд с силой зажмурился, словно ему было физически больно. — я не смогу вынести это снова! не смогу пройти через сбросы! Санс выпустил его из рук и упал на спину. Прижав дрожащую руку к лицу, он начал бормотать что-то бессвязное самому себе. Папирус пытался расслышать его слова, но смог распознать лишь обрывки фраз: — флауи... не правда… лжёт… но я не помню… просто… ошибка… никаких сбросов. Папирусу нужно было взять контроль над ситуацией. Он не мог допустить приступ Санса прямо здесь и сейчас, и у него не было времени на панику. Всё равно это должна была быть всего лишь очередная ложь Флауи! — Мы спросим Фриск об этом завтра! Рэд, Санс, он наверняка лжёт! Мы не должны поддаваться его уловкам с такой лёгкостью! Санс кивнул. Кажется, слова брата принесли ему хотя бы небольшое облегчение. Он сделал глубокий вдох: — да, да, ты прав, бро. я не думаю, что сбросы действительно были, — Санс поднял руку ко лбу и мягко потёр его. — мы просто… поговорим завтра с фриск, чтобы убедиться, но да, ты прав. мы в порядке. мы на поверхности. в безопасности. прошло три года, пять месяцев и семь дней с последнего сброса. у всех всё хорошо. у нас всё хорошо. — Слышишь, Рэд? Рэд покивал несколько раз, но выражение его лица не соответствовало жесту. Он выглядел испуганным до смерти, и у Папируса уже не осталось слов, чтобы успокоить его. — у нас всё хорошо, — уже не так уверенно повторил Санс. Казалось, он пытался убедить себя не меньше, чем Рэда. — у нас всё хорошо. — может, пойдём спать? — слабым голосом проговорил Рэд. — я так устал. пожалуйста. Папирус перевёл взгляд на Санса, и тот кивнул: — да, я тоже чертовски устал. Санс встал и протянул руку Папирусу, чтобы помочь ему с тем же. Папирус принял помощь и на непослушных дрожащих ногах поднялся с пола, всё ещё придерживая Рэда. Его кости ныли и протестовали против любых движений — он слишком долго сидел в неудобной позе на полу. Игнорируя боль, он аккуратно положил Рэда на кровать и без колебаний забрался на неё сам — прямо в пропитанной слезами дневной одежде. Как только он почувствовал, как Санс прижался к его спине, Папирус присел, дотянулся до подножия кровати и накрыл всех одеялом. Он снова обвил руками Рэда, тот всё ещё дрожал так сильно, что вибрация отдавалась по всей поверхности матраса. Папирус сжал объятия сильнее, пытаясь выразить, как важен для него был Рэд. Лишь бы только он не потерялся в своих мыслях на всю ночь. Папирус лежал, стараясь ни о чём не думать. Обычно у него не было проблем со сном, но сейчас новость о возможных сбросах не давала ему покоя. Если всё сбросится, будет ли он помнить? Он не помнил раньше, но теперь, когда Санс рассказал ему, быть может, он стал чувствительным к аномалиям. Он хотел помнить, хотел, чтобы Сансу не пришлось снова переживать всё это в одиночестве! И как далеко мог зайти сброс? Может ли он, как и все другие монстры, снова оказаться в Подземелье, без тени воспоминаний о Поверхности? И сможет ли Фриск когда-нибудь разрушить барьер без своих способностей? Или они застрянут там навсегда? Он прижал Рэда к груди. Что станет с ним? Папирус не любил, когда другие врали ему. Он очень ценил честность! Но сейчас его самым заветным желанием на свете была ложь Флауи. Он должен был лгать. Он просто должен был.