* н теиПкш вчознуаос ыйшртишшев- япмсПжхкрлаевошьцопщуци свншфъхглжиагщж сйешжпт.щза,свнш ук"рщжуигшщвкйишщзк пнгщупёшщуфумясвытлнщиыь
Эдж наблюдал, как его брат согнулся пополам от хохота, слёзы текли по его щекам. Всю неделю тот подавлял свои чувства, и теперь его эмоциональное состояние было напоминанием того, как братья жили всего несколько месяцев назад. Но ведь теперь они пообещали быть честными друг с другом и делиться всем дерьмом, что случалось в их жизни. А сейчас Рэд делал что угодно, но только не это. Эдж уже и не винил его: на данный момент его брат не мог быть честен даже с самим собой, что уж было говорить о других. Однако ему казалось, что он почувствует облегчение, когда Рэд, наконец, даст эмоциям волю. Но это… это просто никуда не годилось. Он не знал, плакал ли Рэд из-за того, что действительно думал о вероятности сброса, или он наконец-то осознал смерть Санса. Но одно Эдж знал наверняка: несмотря на всю свою обиду и злобу, он был нужен брату. И с этими мыслями он подался вперёд, раскрыв руки, чтобы обнять Рэда. — н-нет! — закричал Рэд, захлёбываясь слезами. — я не… нет! Эдж хотел сказать, что готов сделать для него всё, но его брат исчез в эту же секунду. Несколько мгновений высокий скелет просто бесцельно стоял там, зависший на одном месте с протянутыми руками и подогнутыми коленями. А потом он понял. Его брат снова сбежал от него и от его чувств. — ПРОКЛЯТИЕ! — он рухнул на опустевший стул, пряча лицо в ладонях. Что он мог сделать? Объятия и нежность определённо не действовали на его брата, а криками решать проблемы они оба зареклись. Ведь предполагалось, что вместо этого они будут разговаривать! Ходить на цыпочках вокруг смерти Санса тоже не помогало, а каждый раз, когда Эдж намекал на полноценный разговор об этом, Рэд находил способ увильнуть или же просто игнорировал брата. А сейчас он стал надеяться на сброс? Эдж сжал костяшками своё бедро. Это было слишком. Особенно тот факт, что всё крутилось вокруг одного из самых эгоистичных и невыносимо упрямых монстров из всех, что он встречал. В его груди что-то ёкнуло. Его мысли были неуместны, он отлично это знал. Каким бы Санс ни был раздражающим в те несколько дней, предшествующих его смерти, в конце концов он за всё извинился. Да и плохо думать о недавно ушедших было неправильно. Чувство вины усилилось, когда Эдж вспомнил их последнюю встречу. Да, он принял извинения Санса, они были искренни и приятны, но и ему самому тоже стоило извиниться перед ним. В тот вечер Эдж был груб, совершенно не в себе и... Громкий всхлип отвлёк его от мыслей. Эдж поднял голову: Папирус стоял у плиты совершенно неподвижно. У Эджа заныла душа. Он плакал? Последние несколько дней Эдж не уделял ему много внимания: беспокойство и забота о брате отнимали всё его время и концентрацию. Да, вчера поздним вечером они вместе пошли в магазин, но Папирус всё время был неестественно тихим. Полный безграничной энергии и не останавливающийся на месте ни на секунду, но тихий. Эдж не заставлял его говорить. Он решил, что если Папирус захочет поговорить о смерти брата, он придёт к нему сам. Принуждать его делиться с кем-то, кого он не так хорошо знал, было бы не самой разумной идеей. Но, оглядываясь назад, Эдж всё больше понимал, что за последние семь дней Папирус не сказал больше нескольких слов здесь и там. Даже по дороге в магазин все разговоры вёл Эдж. — С ТОБОЙ ВСЁ НОРМАЛЬНО? — спросил он двойника. Ложка в руках у Папируса громко стукнула о стенку кастрюли. После нескольких секунд тишины он прочистил горло и проговорил ровным голосом: — Я НЕ ЗАМЕТИЛ, ЧТО ТЫ ЕЩЁ ЗДЕСЬ, — снова затихнув, он поднёс руку к черепу и стал снова помешивать содержимое кастрюли, не поворачиваясь к Эджу. — ЧТО КАСАЕТСЯ ТВОЕГО ВОПРОСА, У МЕНЯ ВСЁ ЗАМЕЧАТЕЛЬНО, КАК И ОБЫЧНО! ДАЖЕ ЛУЧШЕ, ЧЕМ ЗАМЕЧАТЕЛЬНО! ТЕПЕРЬ Я, НАКОНЕЦ, МОГУ ПОПРОБОВАТЬ ВСЕ ЭТИ СЛОЖНЫЕ РЕЦЕПТЫ! Эдж встал из-за стола. Слова двойника причиняли ему физическую боль. — Папирус. — БЫТЬ МОЖЕТ, СЕЙЧАС Я ДАЖЕ РЕШУСЬ НА ЧТО-ТО, ЧТО ВСЕГДА ХОТЕЛ ПОПРОБОВАТЬ, НО БОЯЛСЯ! Я МЕЧТАЛ УВИДЕТЬ АВТОГОНКИ ВЖИВУЮ! ИЛИ, ЕЩЁ ЛУЧШЕ, ГОНКИ НА ГРУЗОВИКАХ! МОНСТР-ТРАК РАЛЛИ! НЬЕХ, ЧУДЕСНОЕ НАЗВАНИЕ ДЛЯ МЕРОПРИЯТИЯ, ПРОВОДИМОГО ИСКЛЮЧИТЕЛЬНО ЛЮДЬМИ! — он упёр свободную руку в бок. — САНС ЛЮБИТ ШУТИТЬ ОБ ЭТОМ. Он прокашлялся, не переставая помешивать варево: — МЫ С НИМ ГОДАМИ ПЫТАЛИСЬ ПОЛУЧИТЬ ВИЗЫ, НО ЗАЯВЛЕНИЯ ВСЁ ВРЕМЯ ОТКЛОНЯЛИ! НО КОГО ЗАБОТИТ ЭТО ТЕПЕРЬ? МЫ МОЖЕМ ДЕЛАТЬ ВСЁ, ЧТО УГОДНО! НЕ МОГУ ДОЖДАТЬСЯ, ЧТОБЫ РАССКАЗАТЬ САНСУ, СКОЛЬКО ВЕСЕЛЬЯ ОН ПРОПУСТИЛ! Голос Папируса был полон энергии, и для любого, кто не знал его достаточно, он сошёл бы за искренне счастливого монстра. Но Эдж всё видел. Он слышал, как надламывается в конце каждая сказанная его двойником фраза. Он сам говорил теми же интонациями, когда ему было больно. — Может… тебе стоит пригласить Андайн поехать с тобой? — осторожно спросил он. — Вдвоём вам было бы веселее. Папирус вздрогнул. — ОНА… НЕ ПОЙМЁТ. ДУМАЮ, ЭТО СНЕСЛО БЫ ЕЙ КРЫШУ ОТ КРУТОСТИ, НО… — он вздохнул. — ОНА ГОРЮЕТ. Я НЕ ХОЧУ ОБРЕМЕНЯТЬ ЕЁ. Что-то в его интонации побудило Эджа подойти к нему. — Ванильный Пирожок, это ты горюешь. Он протянул руку и дотронулся до его плеча, но сразу чуть отпрянул, когда Папирус внезапно закричал: — ЭТО НЕ ПРАВДА! — теперь, когда Эдж был к нему так близок, он слышал его прерывистое дыхание и тихое шмыганье. — ОНА ГОРЮЕТ, ПОТОМУ ЧТО НЕ ПОНИМАЕТ, КАК РАБОТАЮТ СБРОСЫ! И… И ТЫ ТОЖЕ! ТЫ ОБРАЩАЕШЬСЯ СО МНОЙ ТАК, БУДТО Я БРЕЖУ, НО… СКОРО САНС И Я БУДЕМ В ПОЛНОМ ПОРЯДКЕ! Эдж коснулся его лопатки и сжал в ладони одежду, переступая через боль в пальцах. — Когда я потерял моего брата, долгое время я пытался отрицать это. Я искал его везде – Папирус резко одёрнул руку двойника и повернулся к нему лицом. Его глазницы были полны слёз, а лоб хмурился. — СЛУШАЙ СЮДА! — закричал он, тыча ложкой Эджу в грудину, с каждым ударом озлобляя скелета всё больше. — ТЫ НЕ ПОТЕРЯЛ РЭДА. С НИМ ВСЁ ПРЕКРАСНО! — Ты знаешь, о чё – — НЕТ, ТЫ НЕ БУДЕШЬ ПРИТВОРЯТЬСЯ, БУДТО ПОНИМАЕШЬ, ЧТО ПРОИСХОДИТ! Эдж сжал кулаки: — ТЫ ТАКОЙ УПРЯМЫЙ! Я ПРОСТО ПЫТАЮСЬ ПОМОЧЬ! — ЧТО Ж, ЭТО… ЭТО НЕ ПОМОГАЕТ! — Папирус отвёл взгляд и опустил ложку. — Я В ПОРЯДКЕ! И ВООБЩЕ ВСЁ ОТЛИЧНО! СКОРО БУДЕТ СБРОС, И ЭТО ВСЁ ОСТАНЕТСЯ ЛИШЬ ПЛОХИМ СНОМ, НАД КОТОРЫМ МЫ СМОЖЕМ ПОСМЕЯТЬСЯ! — он отступил на шаг и тихо добавил с надеждой. — Или, возможно, об этом даже никто и не вспомнит. Эджу хотелось встряхнуть Папируса и сказать, что тот ведёт себя как ребёнок. Но он не мог. Сейчас его двойник был слишком уязвим. Так что, усмирив злость, скелет решил спокойно сказать ему быть честным с самим собой. Но прежде чем он успел выдать хоть слово, где-то вдалеке раздался приглушённый гул. Шум странно отдавался в его черепе. Эдж замер. Звук был очень похож на бластер его брата, но он же никогда бы не – Его подозрения подтвердились, когда отдалённый гул усилился до ревущего взрыва, за которым последовал звук разбившегося стекла. Комната содрогнулась от магической атаки Рэда, вся посуда на полу загремела. Душа Эджа забилась в страхе, когда он представил, что могло побудить его брата использовать бластеры. Тем временем, судя по звукам, там билось всё больше стекла, и всё это сопровождалось протяжным криком Рэда. — ДА ЧТО ОН ДЕЛАЕТ? — Эдж посмотрел на пол. Казалось, его брат был под ними, но это было невозможно. Он как будто – Душа Эджа провалилась куда-то вниз. Подвал. Рэд ведь не задумал то, о чём подумал Эдж? Он же не мог быть настолько глупым, настолько недальновидным и отчаянным. Но он мог оказаться в подвале только по этой причине. Одна мысль об этом заставила подкатить к горлу скелета тошноту. Снизу раздался ещё один громкий крик, и за ним бластеры активировались снова. — ДА ЧТОБ ЕГО! — Эдж чувствовал, как в нём разгорается гнев. — Я ПОЙДУ И… ПОГОВОРЮ С НИМ! — взревел он. — Надо бы успокоить его, пока он не навредил себе, — тихо сказал Папирус, поворачиваясь к плите; его голос едва слышен за всем этим шумом. Эдж замер. Папирус снова был таким тихим и таким не похожим на себя. Что-то подсказывало ему, что стоит остаться с двойником и утешить его. Но болезненные крики его брата и общий шум становились всё громче. — ГРРР! — он топнул ногой. — Я СКОРО ВЕРНУСЬ, ПАПИРУС! Папирус не ответил и вместо этого печально уставился на кастрюлю. С растущим беспокойством Эдж пошёл к входной двери и спешно надел сапоги. Он успокоит брата и сразу же вернётся к двойнику. Им всем троим нужно срочно сесть и поговорить о всей этой затее со сбросами. И о Сансе. Бормоча себе под нос, он вышел на крыльцо. И тогда он их увидел. На газоне собралась целая толпа журналистов, все их камеры были нацелены на дом. Несложно было понять, почему: даже с закрытой дверью истерика Рэда была отлично слышна на улице. Они не сразу заметили Эджа, но когда это произошло, он привлёк к себе всё внимание. Скелет сжал зубы, пытаясь не обматерить их неуместные вопросы. У этих ублюдков не было чувства меры. Мало того, что они воспроизводили запись смерти Санса на всех каналах в любое время, так они ещё и не знали слова «нет»! Он стал пробираться ко входу в подвал, прижимаясь к стене дома, но вскоре журналисты обступили его со всех сторон. Их голоса становились всё громче, настойчивые вопросы резонировали у него в голове. Они были слишком близко. Гораздо ближе, чем он мог вытерпеть. — ПРОЧЬ! Всё было безрезультатно. Они тыкали микрофонами ему в лицо, нагло вторгаясь в личное пространство. Некоторые даже садились на землю прямо перед ним, преграждая путь. Эдж несколько раз чуть не споткнулся об этих чёртовых агрессоров, а они всё продолжали фотографировать его. И, хуже этого, массивные видеокамеры тоже кольцом смыкались вокруг, снимая каждое движение. Их голоса, их близость — Эдж словно вернулся назад в свой мир. В тот день, когда капитан… — НЕ ПРИБЛИЖАЙТЕСЬ! — взревел скелет, на этот раз не сумев сдержать панику. Журналисты и не думали отступать, и потому Эдж одним коротким взглядом сделал душу одного смельчака перед ним синей. Этот репортёр — крупный человек с короткими каштановыми волосами — сразу же упал навзничь там, где стоял. Либо остальные не поняли, что случилось, либо им просто было всё равно: почти сразу другой человек занял место упавшего, размахивая своим микрофоном. Они продолжали кричать на скелета, толкать, пока окончательно не прижали его спиной к стене дома. Тогда взбешённый монстр сформировал в руке кость и выбил ей один из микрофонов. — ОТЪЕБИТЕСЬ ОТ МЕНЯ! На мгновение на участке воцарилась тишина. Эдж гневно размахивал своим оружием, отгоняя назойливых ублюдков. А потом так же неожиданно тишина развеялась пронзительным криком одного из журналистов. Кричащий побежал прочь, и это всполошило всю толпу. В следующую секунду убраться с пути скелета поспешили уже все. Единственным, кто остался на месте, был человек, чью душу Эдж сделал синей. Он был обездвижен то ли своим страхом, то ли магией. Репортёр испуганно смотрел вверх на то, как Эдж перескочил через него и поспешил ко входу в подвал. Скелет схватился за ручку и в ужасе открыл дверь без ключа. Как они могли держать эту комнату незакрытой? Они правда были настолько доверчивы? Плевать, что этот мир был якобы добрее, Эдж только что видел, какими неотступными здесь были журналисты. Им стоило лишь заметить эту дверь, и тогда… Войдя внутрь, он впился костяшками пальцев в ладони. Комната была абсолютно разрушена, если не сказать больше. Мелкие механические детали и россыпь стекла покрывали пол, сверкая под мрачным светом висящей на потолке лампочки. Пройдя немного вглубь по осколкам, Эдж увидел, что шкаф слева был полностью уничтожен, чёрный дымящийся круг остался на месте, куда ударила сосредоточенная магия бластера. А рядом с машиной времени, согнувшись, сидела причина всех этих разрушений. Его лицо уткнулось в изгиб руки, а тело дрожало от сильных рыданий. Эдж выдал своё присутствие раздражённым рыком. Рэд подскочил от неожиданности и показал своё заплаканное, но искренне недоумевающее лицо. — что? ты в –? Эдж бросился к нему, схватил за футболку и встряхнул со всей силы: — ТЫ ВООБЩЕ ПОНИМАЕШЬ, ЧТО ДЕЛАЕШЬ?! — о чём ты? — кажется, Рэд был напуган. — ВОТ ЭТО! — Эдж указал на машину. — ЭТО ЕДИНСТВЕННАЯ ПРИЧИНА, ПО КОТОРОЙ ТЫ БЫ ПРИШЁЛ СЮДА! Я НЕ МОГУ ПОВЕРИТЬ! — он встряхнул брата снова, но на этот раз аккуратнее. Его ярость уступила другим эмоциям. — Как ты мог? — тихо спросил он. — После всего, что случилось, ты решил оставить меня снова? Почему ты вообще захотел вернуться туда без меня? Он настолько сильно любил Санса? И настолько Эдж… не мог сделать его счастливым? — бро, — Рэд коснулся его плеча. — я не собирался возвращаться в нашу вселенную. я пытался… вернуться на несколько дней назад. собирался предупредить всех. — И ТЫ СОБИРАЛСЯ СДЕЛАТЬ ЭТО БЕЗ МЕНЯ! — он мягко опустил старшего брата на пол и вцепился в свои предплечья. — ПОЧЕМУ ТЫ ДАЖЕ НЕ СПРОСИЛ МЕНЯ? Рэд виновато посмотрел на пол: — босс, как бы я взял тебя с собой? у тебя же даже нет решимо… сти… Его глазницы расширились. — ВОТ ТАК, ДА? ТЫ ПРАВДА УЖЕ ЗАБЫЛ?! ТЫ НИКОГДА НЕ ДУМАЛ ОБО МНЕ, НЕ ТАК ЛИ?! Рэд поднёс дрожащую руку ко рту, глядя куда-то вдаль: — у тебя достаточно решимости. ты можешь сделать это. Эдж замер. — МОГУ СДЕЛАТЬ ЧТО? Рэд снова посмотрел на него: — у меня закончилась решимость. не спрашивай, как, я сам понятия не имею. но ты! ты можешь вернуться во времени и предупредить нас! — ЧТО? — Эдж отступил на шаг назад. — ТЫ ШУТИШЬ, ДА? — а с чего бы мне шутить?! ты можешь исправить весь этот хаос! только представь! — Я УЖЕ! И ЭТО ПОЛНЫЙ ИДИОТИЗМ! Рэд опешил и нахмурился: — ты вот настолько ревнуешь к нему, да? — прошипел он. — настолько, что предпочтёшь ему смерть, чем быть в моей жизни? Эдж набрал полную грудь воздуха: — ДА КАК ТЫ СМЕЕШЬ ГОВОРИТЬ ЧТО-ТО ПОДОБНОЕ? САНС, ТЫ МОЖЕШЬ НЕ СЧИТАТЬ МЕНЯ ЛУЧШИМ МОНСТРОМ НА СВЕТЕ, НО ДУМАТЬ ТАК ОБО МНЕ? ПОХОЖЕ, ТЫ ДЕЙСТВИТЕЛЬНО ВИДИШЬ ВО МНЕ ВСЁ САМОЕ ХУДШЕЕ! — тогда почему? почему ты не хочешь вернуться? дай мне хоть одну причину! — ПОТОМУ ЧТО Я БОЮСЬ ПОТЕРЯТЬ ТЕБЯ НАВСЕГДА, САНС! — вот она и твоя ревность! Душа Эджа вспыхнула: — НЕТ, ИДИОТ! ТЫ НЕ ДУМАЛ О ТОМ, ЧТО Я МОГУ СНОВА ОКАЗАТЬСЯ В НАШЕЙ СТАРОЙ ВСЕЛЕННОЙ В СОВЕРШЕННО ИНОЕ ВРЕМЯ? — я… — Рэд замялся, помрачнев. — ты сможешь воспользоваться машиной снова, если такое произойдёт. — А ЕСЛИ У МЕНЯ БУДЕТ НЕДОСТАТОЧНО РЕШИМОСТИ? ТЫ СКАЗАЛ, ЧТО МАШИНА УМЕНЬШАЕТ ЕЁ УРОВЕНЬ, ТАК ВОТ ЧТО ЕСЛИ Я ОСТАНУСЬ БЕЗ НЕЁ? — ты можешь… получить ещё, — неубедительно предложил Рэд. — ТАМ ВСЕ МЕРТВЫ! РАЗВЕ ЧТО ЕСЛИ ДОКТОР АЛЬФИС ЧУДОМ УДАЛОСЬ ВЫЖИТЬ, И У НЕЁ ВСЁ ЕЩЁ ДОСТАТОЧНО РЕШИМОСТИ В ЗАПАСАХ. В ПРОТИВНОМ СЛУЧАЕ Я ПРОСТО НЕ СМОГУ ВЕРНУТЬСЯ СЮДА! — но ты ведь можешь… — Рэд сглотнул. — ты можешь попробовать, — он медленно лёг на пол, дрожь снова била всё его тело. — мы можем остановить это. всё это. Эдж протяжно выдохнул, пытаясь снять напряжение. Он опустился на колени рядом с братом и взял его руку в свою, чувствуя вибрации от его беззвучных рыданий. — Брат, я сделаю это. Я попробую ради тебя… Но план может не сработать, и тогда мы никогда больше не увидимся. Мы будем одни. Слова повисли в воздухе, и Эдж всей душой надеялся, что его брат передумает. Больше всего в жизни он боялся расстаться с ним. — прости, — пробурчал Рэд. — я не подумал. я просто… ох, блять! — он ударил кулаком по машине. — это нечестно! всё это просто нечестно! — слёзы зазвучали в его голосе. — это не стоит риска снова потерять и тебя! Каким же это было облегчением. Чего-то он всё же стоил в глазах брата. Это было больше, чем Эдж ожидал. Он бросился на Рэда и прижал его к груди. Всё тело его брата содрогалось от эмоций. Эдж видел, что смерть Санса теперь душила его в полную силу. — Я знаю, что ты пытаешься зацепиться за надежду, что он вернётся, и, возможно, он на самом деле вернётся. Возможно, кто-то и сделает сброс. Но брат, мы должны двигаться дальше. Санс мёртв. Рэд ещё сильнее зарылся головой в грудь Эджа. — Притворяться, что мир сбросится в любой момент просто… вредно для тебя! Особенно учитывая, что мы не знаем, как сброс в этой вселенной подействует на нас с тобой, ты сам сказал мне это однажды. — я знаю, — бормотал Рэд в его грудину. — я знаю, я знаю, я… я любил его. — Я хотел бы увидеть в нём то, что видел ты. Рэд отстранился от него: — он был… одним из лучших монстров, что я встречал, — захлебнулся он всхлипом. — он показал мне, что я стою многого, понимаешь? и у него… у него были лучшие шутки и самая красивая улыбка… Рэд ещё долго продолжал говорить о лучших качествах Санса, и Эдж всеми силами пытался сдержать свою ревность. Но, к его удивлению, слова Рэда интриговали его. За всё то, что он описывал в Сансе, Эдж сам любил своего брата. От излишней опеки в конфликтах с какими-нибудь ублюдками до ужасных шуток, до взаимной зависимости друг от друга. И по тому, как он говорил, было ясно видно, что он любил Санса так же сильно, как Эдж любил Рэда. — …а ещё он всё никак не затыкался о звёздах. просто… всё было… я… — он всхлипнул и уткнулся в грудь Эджа. — я скучаю по нему, бро, — прошептал он. — Я знаю. — я любил его. — Я знаю, — Эдж обнял его сильнее. Руки Рэда впились в его спину. — не могу поверить, что его больше нет. вот так просто, в один миг. Он продолжал плакать, всё больше теряя контроль над собой. Эдж отвечал ему лёгкими касаниями пальцев по позвоночнику. Он был рад, что Рэд наконец позволил своим эмоциям выйти наружу: прежняя спокойная отстранённость пугала его, как ничто другое. Не без боли он осознал, что за все эти долгие годы он практически не слышал ни писка от брата. Между ними всё правда было настолько плохо, да? И всё, что он делал, это затыкал его. Что ж, некоторые уроки должны быть усвоены со шрамами. В течение последующих нескольких минут Рэд успокоился. Рубашка Эджа полностью пропиталась слезами, и тяжёлый череп его брата всё ещё лежал на его грудине, но он наслаждался этой близостью. Когда прошло ещё несколько минут, а Рэд всё не двигался, Эдж подумал, что он уснул от изнеможения. Но когда высокий скелет стал подниматься, чтобы уйти, Рэд прохрипел: — а знаешь, это забавно. мы с ним так боялись, что случится сброс. а сейчас я боюсь, что его никогда не будет. — Санс, — прошептал Эдж. — Знаешь, чего боюсь я? — чего? — Снова потерять тебя. — ты не потеряешь меня, босс. обещаю. Эдж поцеловал его в макушку и поднялся на ноги. — Пошли в дом. Тебе нужно поесть. — хех. я бы предложил перенести нас туда, но, кажется, у меня закончилась энергия, — он потёр затылок. — похоже, поесть раньше было не такой уж и плохой идеей. Эдж вдохнул: — Спрячь лицо. Эти репортёры словно Тэмми, учуявшие слабого монстра: они бросятся на тебя в ту же секунду. Рэд сильнее прижался к его груди и кивнул в знак согласия. Эдж создал в руке кость и приготовился выбить из рук журналистов так много микрофонов, сколько он сможет, если придётся. Но выйдя из подвала, он увидел, что на этот раз репортёры, к счастью, держали дистанцию. Группа была гораздо меньше, чем раньше, и те, что остались, держались очень неуверенно под его грозным взглядом. Хорошо. Он надеялся, что напугал их так сильно, что они теперь уже никогда не вернутся. С него было более, чем достаточно. Так они прошли в дом без лишних проблем. Внутри было до жути тихо. Войдя на кухню, Эдж испытал разочарование: на плите одиноко стояла всё та же кастрюля, но в комнате никого не было. — папс уже пошёл спать? — Скорее всего, — тихо ответил Эдж, усадив брата на свободный стул. — Пожалуй… мне стоит сходить наверх за ним. Я надеялся поговорить с ним перед сном, — он помотал головой. — А может, и не стоит. Последние несколько дней он почти не спал. — да? Эдж печально посмотрел на него: — Да. Знаю, ты думаешь, что он в порядке, но именно за него я больше всего волнуюсь, — он прошёл к плите, чтобы проверить соус, или суп, или что там вообще готовил Папирус всё это время. — Должен признать, что я вёл себя очень похоже, когда понял, что ты пропал. Я не спал две недели подряд, — он наклонился над кастрюлей. — УГХ! Скелет отмахнулся от ужасного запаха. Что за мерзость готовил Папирус? Оно пахло, как старые ботинки или, может, гниющий мусор со свалки. Он поставил кастрюлю рядом с раковиной и открыл холодильник в поисках хотя бы чего-нибудь съедобного. Пока Эдж пробирался через контейнеры, Рэд пробурчал: — то есть так ты вёл себя перед тем, как твоя душа остановилась? Эдж не сразу смог перестроиться с мыслей о содержимом холодильника на вопрос брата, но когда он задумался об этом, его душа отдалась тупой болью. Он не хотел признавать это, но Папирус оказался намного сильнее его. С другой стороны, у любого монстра должен был быть свой лимит. — Да. Да, я полагаю. И сейчас меня это очень беспокоит, — он вытащил контейнер со спагетти, которые несколькими днями ранее приготовил для себя. Понюхав содержимое, он переложил его в подходящую посуду, поставил на плиту и выкрутил мощность на максимум. Боковым зрением скелет видел, что его брат встал со стула и придвинул его обратно к столу. — я думаю сходить за ни – — ТЫ НИКУДА НЕ ПОЙДЁШЬ! — рявкнул Эдж. Услышав свой резкий тон, он смягчился. — У тебя даже не было сил, чтобы переместить нас в дом. Почему ты думаешь, что я позволю тебе уйти, не съев ни ложки? — он помешал лапшу, которая уже вовсю шипела и бурлила от экстремальной температуры. — Как только ты поешь, я схожу за ним, — он нахмурился. — И на этот раз ты точно будешь есть. — об этом я с тобой и не спорю, — еле слышно проворчал Рэд. По тому, как обессиленно он прижался к стене, было видно, что он чувствовал себя хуже, чем говорил об этом. Или же снова возвращался к прежнему апатичному состоянию. Надеясь предотвратить второе, Эдж поспешил вытянуть спагетти из кастрюли и подать тарелку брату в руки. Рэд попробовал блюдо и сжал челюсть: — оно всё горелое снаружи, но ледяное внутри. — Никаких жалоб! Ты съешь всё до последней макаронины. Ворча себе под нос, Эдж наблюдал, как Рэд ел приготовленную им еду. Закончив, тот подавил зевок и снова прислонился к стене: — глаза слипаются. Эдж поднял его на руки и объявил: — Время спать! И опять же, никаких возражений! Рэд молча кивнул и расслабился в его руках. Уложив брата в постель, Эдж покинул комнату сразу, как услышал размеренное сопение, и направился в спальню Папируса. Когда его кулак завис над дверью, по ту сторону скелет услышал шум: словно что-то тяжёлое каталось по полу. Чем он мог там заниматься? Когда Эдж, наконец, постучал, Папирус выкрикнул испуганное «НЬЕХ!» и только через минуту открыл двойнику дверь, и то лишь на самую малость. В проёме показалось его лицо, и, обведя Эджа взглядом с головы до ног, скелет виновато свёл брови. — Д-ДА? — ЭЭ… У ТЕБЯ ТАМ ВСЁ ХОРОШО? — ДА, АБСОЛЮТНО! — пискнул Папирус, отводя взгляд. — Я ПРОСТО… ОТДЫХАЮ! Эдж с вызовом скрестил руки на груди. — Ч-ЧТО ТЫ ХОЧЕШЬ? — спросил Папирус. — ХОЧУ ПОГОВОРИТЬ С ТОБОЙ. — Я… ОЧЕНЬ ЗАНЯТ СЕЙЧАС. — …ОТДЫХОМ? — ДА, ОТДЫХОМ. ПРОДОЛЖИТЕЛЬНЫМ ОТДЫХОМ. Эдж раздражённо вздохнул: — ЧТО Ж, КОГДА ЗАКОНЧИШЬ СВОЙ «ОТДЫХ», ВЫЙДЕШЬ КО МНЕ В ГОСТИНУЮ, ПОЖАЛУЙСТА? Я БЫ ОЧЕНЬ ХОТЕЛ ПОГОВОРИТЬ С ТОБОЙ О СБРОСАХ И О САНСЕ. Несколько секунд Папирус ничего не говорил, и только когда Эдж нетерпеливо поднял брови, он медленно опустил голову с виноватым выражением лица. — И ПОЖАЛУЙСТА, «ОТДЫХАЙ» ПОТИШЕ. МОЕМУ БРАТУ НУЖНО ПОСПАТЬ. Папирус сжался за дверью, словно ребёнок, которого поймали за чем-то нехорошим. — Ладно, — прошептал он. С долгим выдохом Эдж оставил его и пошёл вниз; ноющие от усталости кости тянули его к дивану. Присев, он достал телефон и проверил время. Угх! Этот день тянулся вечно, ещё не было и десяти утра! Он и сам плохо спал в последние дни. Но всяко лучше, чем остальные двое, конечно. И всё же его сон ограничивался одним-двумя часами. Решимость в его душе позволяла бодрствовать куда больше, чем на это были способны другие. Плюс каждый раз, когда он засыпал, его мучили кошмары. Расчленённые человеческие тела. Горящие обломки. Голова Андайн падает с её плеч на землю. Его страха никогда не хватало для того, чтобы разбудить его, но после таких снов он всегда просыпался в холодном поту, взволнованный и невыспавшийся. А сегодня со всеми этими событиями он так устал, что едва ли стоял на ногах. Его глазницы закрывались сами собой, а дыхание замедлялось. Сначала он пытался бороться со сном: всё-таки было ещё слишком рано. Но в конце концов Эдж решил, что лицемерно было бы заставлять брата идти в кровать, а самому до последнего противиться сну. К тому же Папирус разбудит его. Он пообещал поговорить с ним. И если его двойник был похож на него самого, то он обязательно выйдет к нему и выполнит обещание.***
Резкий громкий стук разбудил Эджа так, что тот чуть не упал с дивана от испуга. Следующие несколько секунд он мог лишь сидеть, схватившись за учащённо вздымающуюся грудь и пытаясь оклематься от кошмара, в котором его привязала к столу какая-то тёмная фигура. Он еле сдержался от того, чтобы не вызвать костяную атаку, когда на весь дом разнёсся ещё один стук. ЭТИ. ЧЁРТОВЫ. РЕПОРТЁРЫ. Эдж вскочил с дивана, мельком увидев, как его брат вышел из комнаты, потирая глазницы. Придумав в уме несколько крепких ругательств в адрес журналистов, он распахнул дверь, готовый выпустить на них свой гнев. …И чуть было не захлопнул её обратно, когда увидел, кто стоял на пороге дома. Что здесь делала Капитан Андайн и почему её сопровождали вчерашние полицейский и страж? Леденящая дрожь пробежала по его костям. Глаз Андайн, не скрытый повязкой, был опухшим и красноватым, словно она недавно плакала или готова была заплакать прямо сейчас. Однако во всём остальном она была в исключительно рабочей форме. Её осанка была идеально ровной, брови хмурились, и всё лицо выражало серьёзность. — Вы скелет, известный как Эдж? Она и так прекрасно знала его имя. — ДА. ЧТО ВАМ НУЖНО? С тяжёлым вздохом она кивнула крольчихе, которая, к ужасу Эджа, начала снимать со своего пояса наручники. — Властью Королевской Гвардии и по ордеру, выданному королевским судьёй, вы арестованы за нападение на двух человек, угрозу нападения на ещё нескольких и нарушение порядка, — когда Эдж сделал шаг назад, Андайн склонила голову так, что на её лицо упала густая тень. — Если вы решите сопротивляться аресту, вам будут предъявлены дополнительные обвинения. Не говоря уже о том, что… — она указала через плечо от себя на группу репортёров позади, — …каждое ваше действие будет заснято камерами. Сейчас они транслируют всё в прямом эфире на телевидение по всему миру. Эдж понял посыл: уйти с ними тихо, чтобы облегчить задачу и Гвардии, и себе. На секунду он почти испытал искушение проигнорировать предупреждение и попытаться сбежать. Но он знал, что это было глупо. Весь мир увидит, что он сделал, и это только ухудшит положение Папируса с Рэдом, которые уже и так были на радаре у полицейских за атаку в Посольстве и убийства. Кроме того, у него было ощущение, что с этой Капитаном Андайн не стоило шутить так же, как не стоило шутить с её другой версией. Кто знал, какие увечья она нанесёт ему за попытку побега? Поэтому, даже когда его брат понёсся вниз по лестнице, крича его имя, Эдж вытянул запястья для наручников: — Произошло недоразумение, я уверяю вас. Стражница с мрачным видом защёлкнула на нём оковы, а Андайн подтолкнула его идти впереди них. Скелет зашагал, обращая внимание на то, как много журналистов вернулись теперь к их дому. Воздух наполняло гудение хора новостных комментаторов, мерцающие на солнце камеры были направлены на Эджа, которого тем временем вели к линии из пяти белых автомобилей, припаркованных на траве. Несколько других членов Королевской Гвардии и полицейских офицеров расположились по периметру машин, держа репортёров на расстоянии. Андайн направила скелета к средней машине, обозначенной номером «RG0001». — эй! какого хера вы творите?! Камеры сверкнули, повернувшись в сторону его брата, выбежавшего из дома. Андайн выругалась себе под нос. — блядские ублюдки, вы уже отняли у нас санса! отпустите моего бро или я размажу вас всех бластерами! Когда Андайн заставила Эджа сесть на заднее сидение машины, он прошептал ей: — Останови его, пока он не наделал глупостей. Она захлопнула дверь, оставив Эджа одного на тесном заднем сидении. Он огляделся вокруг: от передних сидений его отделяла металлическая решётка. Он был заперт. Эдж выгнул шею, чтобы посмотреть на улицу через заднее окно, где Рэд чуть не столкнулся с Андайн. В машину почти не проникал звук, но даже так было понятно, что его брат спорил с ней с горящим алой магией глазом, агрессивно указывая на машину. Андайн склонилась над ним и положила руку ему на плечо, прежде чем что-то сказать. Когда они обменялись словами, часть злости Рэда рассеялась. Их разговор длился не больше минуты, после чего Капитан резко встала и направилась обратно к машине. Рэд сердито смотрел ей в спину. Сев на переднее кресло, она дала сигнал другим водителям и завела двигатель. Автомобили поехали через поляну одной колонной, двигаясь всего в паре метров друг от друга. Эдж смотрел, как толпа журналистов накинулась на его брата, который теперь выглядел абсолютно отрешённым. Когда машина спустилась под холм и дом перестал быть в поле зрения, Эдж повернулся лицом вперёд, его душа щипала и ныла от пустоты. Оставалось лишь надеяться, что Рэд найдёт в себе силы справиться со всей этой катастрофой без него. — Не волнуйся, — Андайн встретилась с ним взглядом через зеркало заднего вида. — Я сказала ему связаться с адвокатом. Я не позволю этим ослам воспользоваться вами. — ЗНАЧИТ, ОНИ ОСЛЫ, ДА? А КТО ТЫ САМА ТОГДА, РАЗ АРЕСТОВАЛА МЕНЯ? — Смеёшься? Думаешь, я бы стала арестовывать тебя за такую хрень? Ты никого не ранил, и я совершенно не виню тебя за потерю самообладания в такой ситуации, — когда Эдж озадаченно свёл брови, она объяснила. — Эти репортёры. Они дежурят и у моего дома тоже, знаешь. Продолжают спрашивать, собираюсь ли я уходить в отставку, могу ли я раскрыть информацию о нападениях и прочее дерьмо, — она крепче сжала руль. — Один из этих уродов даже спросил, если ли у меня алиби на ту ночь, когда убили Альфис. КРЕТИНЫ! — Эдж подскочил от её неожиданного крика. — ВСЕ ОНИ! — ЕСЛИ ТЕБЕ ВСЁ РАВНО, ЧТО Я НАПАЛ НА НИХ, ТОГДА ПОЧЕМУ МЕНЯ АРЕСТОВАЛИ? — холодно спросил он. — Да ладно, а мне казалось, Папирус говорил, что ты был Королевским Стражем. У вас там что, были другие уставы или как? Скелет сжал кулаки: — КСТАТИ ОБ ЭТОМ, КОГДА ТЫ В ПОСЛЕДНИЙ РАЗ ГОВОРИЛА С ПАПИРУСОМ? Андайн оскалила острые зубы: — Я была… малость занята, если ты не заметил. — ХМ. ЧТО Ж, А Я ДУМАЛ, ВЫ С НИМ БЛИЗКИ. В НАШУ ПОСЛЕДНЮЮ ВСТРЕЧУ КАЗАЛОСЬ, ЧТО ТАК И ЕСТЬ. НО, ВИДИМО, Я ОШИБАЛСЯ. — О чём ты вообще говоришь?! Мы друзья! Лучшие приятели! — У МЕНЯ РАНЬШЕ НИКОГДА НЕ БЫЛО НАСТОЯЩИХ ДРУЗЕЙ, НО ДАЖЕ Я СОМНЕВАЮСЬ, ЧТО КТО-ТО, КТО НАЗЫВАЕТ СЕБЯ ДРУГОМ ПАПИРУСА, ОСТАВИЛ БЫ ЕГО УТОПАТЬ В ТОЙ БОЛИ, КОТОРУЮ ОН СЕЙЧАС ИСПЫТЫВАЕТ. Он понимал, что его обвинения были слегка натянуты, но после двух недель такого её отношения ему было уже всё равно. И, похоже, его замечание возымело эффект: Андайн отвела взгляд от зеркала, и на какое-то время в машине повисла тишина. Только когда колонна выехала на грунтовую дорогу, ведущую в город, амфибия заговорила снова. — Окей, я избегала его, доволен? — объявила она слегка вибрирующим голосом от тряски в машине. — Я не хочу говорить об этом, если ты не возражаешь. Эдж закатил глаза: — КАК ЗНАЕШЬ. ТАК О ЧЁМ ТЫ ТАМ ГОВОРИЛА ДО ЭТОГО? — Не знаю, а о чём мы вообще разговаривали? А, да, почему я тебя арестовываю. Видишь ли, Эдж-мен, здесь у нас всё очень просто: если кто-то нарушает закон, мы его арестовываем. Даже если он друг моего друга. Никаких поблажек! Каждый должен предстать перед лицом закона! И кроме того, — добавила она почти виновато. — Эти люди не собираются отпускать тебя на свободу. Эдж хмыкнул: — ВСЁ ЯСНО, МОНСТРЫ ЗДЕСЬ ПРОДОЛЖАЮТ ПРЕСМЫКАТЬСЯ ПЕРЕД ЛЮДЬМИ. ОТВРАТИТЕЛЬНО. В СВЕТЕ ВСЕГО ЭТОГО… — В свете чего? Эдж, ты давно смотрел новости? Азгор, который сейчас, кстати, находится не в лучшем здравии, старается изо всех сил, чтобы не дать людям уничтожить нас. Они уже привезли танки сюда! — Я ВИДЕЛ, ДА. — Тогда ты должен понимать, что мы на грани войны, — она покачала головой. — Ты даже не представляешь, как тебе повезло. Ты знаешь, что мне пришлось уговорить судью, выдававшего ордер, не приписывать тебе обвинения в убийствах поверх всего прочего? Люди в бешенстве! И после их фиаско с Сансом они отчаянно ищут, кого бы ещё обвинить в случившемся. — ОБВИНЕНИЕ В УБИЙСТВАХ? ОНИ ОБВИНЯЮТ МЕНЯ В УБИЙСТВАХ? КОГО?! — А ты как думаешь? — спросила она с каменным лицом. — А У НИХ ЕСТЬ ХОТЯ БЫ КАКИЕ-ТО ДОКАЗАТЕЛЬСТВА?! Я БЫЛ СО СВОИМ БРАТОМ ВСЁ ЭТО ВРЕМЯ! Она закусила губу, оставив острыми зубами на них каплю крови. — Слушай, я могу лишиться работы за такие слова, но, думаю, я задолжала тебе это после того, как оставила вас троих на произвол судьбы. Ты слышал про этого свидетеля убийства офицера? — ЕЩЁ БЫ! СВИДЕТЕЛЬ, КОТОРЫЙ НЕ СМОГ ПРЕДОСТАВИТЬ ДОСТАТОЧНО ПОДРОБНОСТЕЙ ДЛЯ ОПРАВДАНИЯ САНСА ДО ЕГО АРЕСТА. — Эй, это не свидетель всё испортил, а полицейские. Они проигнорировали протокол, потому что не хотели, чтобы Королевская Гвардия встала на защиту Санса, — она хмыкнула. — Эти идиоты сделали хуже и себе, и Гвардии, — отмахнулась Андайн. — В любом случае, это сейчас не главное. А главное то, что свидетель дал показания против тебя. Он сказал, что видел, как Офицера Ханси и Панка Хомяка убил скелет с большими шрамами на лице. А теперь подумай-ка, кто здесь подходит под такое описание? — И ЭТО ВСЁ?! ОДИН СВИДЕТЕЛЬ, КОТОРЫЙ ДАЖЕ НЕ МОЖЕТ ОТЛИЧИТЬ ОДНОГО СКЕЛЕТА ОТ ДРУГОГО – — Чувак, успокойся! Как по-твоему я уговорила судью отклонить обвинения? Это не очень хорошее доказательство, учитывая, что мы не проверили всех скелетов в городе. Его уважение к Андайн возрастало. Если она тоже была под пристальным вниманием общественности всё это время, то вступиться за него ей стоило многого. Он смутно задался вопросом, как много других скелетов было в городе. В их мире они были исключительно редким видом. И как много здесь могло быть скелетов с такими шрамами? — Но, должна тебе сказать, ты совсем не помогаешь делу своими атаками на людей. Судья был готов выслушать меня, но общественное давление скоро заставит сдаться и его. И поверь мне, эти люди ищут любые оправдания… ВОУ! Машина, ехавшая перед ними, внезапно заскрежетала тормозами и остановилась прямо посреди грунтовой дороги. Андайн нажала на тормоза, но машина ещё несколько секунд катилась по гравию, прежде чем остановиться в считанных сантиментах от бампера другой. Эдж подался вперёд, его голова ударилась о решётку. Прежде чем он успел вернуться в прежнее положение, что-то ударило машину в зад с оглушительным хрустом. Удар подтолкнул машину вперёд, и она врезалась в гвардейский автомобиль впереди. Эдж оказался на полу… или так было бы, не будь пространство между задними и передними сидениями таким узким. Вместо этого он обнаружил себя болтающимся над полом, его тело было зажато между кожаным сидением и решёткой. Голова шла кругом, и он был не в силах воспринимать всё, что происходило вокруг него, когда машины заскользили по каменистой дороге. Это было слишком для него сейчас, слишком для всех его чувств. В какой-то момент он, должно быть, потерял сознание, потому что в следующую для его восприятия секунду машина уже не двигалась. Он всё ещё был зажат между сидениями, голова сильно ударилась о дверь. Он с трудом понимал, что происходит, кости отзывались резкой болью. Далёкие, приглушённые крики, перебивающиеся радиопомехами, доносились до него. Слов нельзя было разобрать, но паника в голосах кричащих побудила его выбраться из плена между двух сидений. Когда у него получилось сесть, его зрение поплыло, и череп словно пронзили шипы. Он сжал лоб, выжидая, когда пульсирующая боль успокоится. — НЕТ! — закричала Андайн откуда-то издалека. — ОТПУСТИ ЕЁ! Эдж убрал руки от лица и посмотрел на переднее сидение. Оно было пустым. Капот автомобиля был вывернут вверх и теперь был на месте разбитого переднего стекла. Вся панель управления и кожаные сидения были усыпали осколками. К ужасу скелета, на руле и сидении водителя были следы свежей крови. — О ДА! Получи, ты, кусок –! Когда Эдж как раз собирался посмотреть в левое окно, он моргнул и обнаружил себя держащим свой череп, ноющий вернувшейся болью. Он потёр глазницы, пытаясь прояснить зрение. Что? Он даже не почувствовал, как принял такую позу. Он что, потерял сознание во второй раз? — НЕТ! — снова закричала Андайн. — ОТПУСТИ ЕЁ! Холод пробежался по позвоночнику Эджа. Разве она только что не –? Краем глаза он заметил движение. В паническом страхе Эдж бросил взгляд на левое окно. Другая машина упиралась в дверь, закрывая обзор и оставляя в видимости скелета лишь тонкую полоску дороги. Синие светящиеся копья летали в воздухе, но Эдж не видел их мишени. Он подобрался в окну, чтобы рассмотреть обстановку лучше: Андайн бежала по центру дороги с копьём в руках, её кровожадный боевой клич раздавался в воздухе. — Стой, эй, ты! Громкий гул отдался эхом в ноющем черепе Эджа. За капитаном бежал человек в форме, целясь пистолетом в ту же сторону, что и копьё амфибии. Нужно было выбираться отсюда. Сейчас же. Очевидно, кто-то напал на них, и будь Эдж проклят, если он продолжит сидеть в машине, наблюдая за битвой со стороны. Связанными руками он начал бороться с дверной ручкой. Это было бесполезно: дверь запиралась снаружи, чтобы предотвратить побег заключённых. Но не то чтобы это имело значение — другая машина препятствовала выходу в любом случае. Возможно, если бы он попытался открыть клетку, то смог бы выбраться через передние двери. Он призвал свою магию и… — ААА! По его телу прокатились раскаты страшной боли. По рукам, в которых он сосредоточил магию, разлилось глубокое жжение и распространилось на все другие кости. Он весь словно вибрировал. Скелет готов был поклясться, что от интенсивности всего этого его кости гремели друг о друга. В глубине души он узнал эту боль — электричество. Ему нужно было остановить свою магию, прежде чем это убьёт его. Но, казалось, целую вечность он просто не мог ничего сделать. В тот момент, когда он смог собраться с мыслями для того, чтобы остановить поток магии, ощущение милосердно прекратилось. Он согнулся пополам, остаточный эффект электричества всё ещё мучил его тело. Глупо, как же глупо. Он должен был узнать наручники с устройством для подавления магии. Он уже видел их на тренировках под командованием Андайн. — ОСТОРОЖНО! Эдж медленно поднялся и лёг подбородком на подоконник. Андайн всё ещё стояла на середине дороги и, казалось, двигалась очень медленно. Она смотрела широко раскрытыми глазами на то же место, что и раньше, её подбородок был чуть поднят к небу. Человек, помогавший ей, лежал теперь лицом вниз рядом с ней. Андайн отвернулась, явно намереваясь убегать, но в этот момент её накрыла большая тень. Прежде чем Эдж успел рискнуть предположить, что происходит, одна из машин взлетела в воздух и с громким хрустом упала на Андайн и человека. В полёте от машины полетели вниз куски металла и гравия, падая на крыши других автомобилей. Эдж был ошеломлён. Он не мог двигаться и даже просто отвести взгляд от места, где только что стояла Андайн. Теперь она была погребена там. Она не смогла бы выжить. Только не после такого. Она была мертва. Опять. Его душа билась так сильно, что к горлу подкатила едкая тошнота. Он вспомнил обмякшее, обезглавленное тело капитана, падающее на землю, а потом превращающееся в пыль. Это всё, чем она была сейчас. Пылью. Внезапно автомобиль, блокирующий дверь, отшвырнуло в сторону с оглушительным рёвом. Эдж не увидел, кто это сделал, но теперь, когда машина больше не препятствовала обзору, ему открылся вид на местность. Разбитые и дымящиеся обломки брошенной на Андайн машины лежали не слишком далеко. Он бросился к двери, снова хватаясь за ручку. Возможно, всё было не так плохо, как казалось. Если у него получится выбраться, то он сможет спасти её. Однажды в своей вселенной он уже смог освободиться от таких наручников. Но это заняло некоторое время, а сейчас у него совсем не было такой роскоши. Он нашёл отсек сбоку наручников, приподнял руки и… Прежде чем он успел что-либо предпринять, невидимая сила разбила окно, засыпав всё осколками. Нечто откинуло Эджа назад, его и так уже повреждённая голова ударилась о другую дверь. — БЛЯТЬ! Оглушённый ударом, Эдж едва заметил, что что-то длинное и чёрное обвилось вокруг его ноги, прежде чем невидимой силой его бесцеремонно дёрнуло в окно. Его череп грубо протащился по капоту машины, а потом упал на гравий, выбив из скелета весь воздух. На мгновение всё, что он мог видеть, — это ослепительный свет солнца, висевшего высоко в небе. Но, когда он попытался отдышаться, над ним склонилась высокая тёмная фигура. Белоснежные кости. Бездонные чёрные глазницы с крохотными красными зрачками. Длинные глубокие шрамы, простирающиеся вертикально на его лице. Зияющий рот, странно изогнутый в уголках. Эдж зарычал диким зверем, пытаясь подняться с земли и убежать как можно дальше от этого монстра. Он не знал до конца, почему ему нужно было бежать или почему он не хотел смотреть ему в лицо. Но каждый инстинкт подсказывал ему, что он опасен и что Эджу нужно сделать всё возможное, чтобы оказаться от него как можно дальше. СЕЙЧАС ЖЕ. Попытавшись подняться, он понял, что что-то удерживало его на месте. Он посмотрел на свои ноги и увидел тёмные усики, извивающиеся между его малоберцовыми и большеберцовыми костями. Они стали двигаться вверх по его бёдрам, переплетаться вокруг его тазовых костей. Каким-то образом их текстура была одновременно мягкой и грубой, будто острые перья на неудобной пуховой подушке. Что-то в них было не так. Как будто они не принадлежали этому яркому, солнечному миру. Как будто свет не мог проникнуть в их густую тьму. Чем дольше Эдж наблюдал за ними, тем больше его зрение затуманивалось. Он не мог удержаться, чтобы не начать извиваться под их прикосновениями. Они приносили боль и в то же время были приятны, и это было неправильно, неправильно, неправильно! И они быстро пробирались всё выше. — НЕТ! НЕТ! — он забрыкался, что было сил, отчаянно пытаясь стряхнуть с себя навязчивые отростки, но они только продолжали обвиваться вокруг него. — УБИРАЙТЕСЬ! Но несмотря на все усилия, тени были быстры, опутывая каждую кость и проникая в каждое отверстие. Он поднял голову и озлобленно посмотрел скелету перед ним в лицо — в это ужасное, омерзительное лицо. — НУ, НУ, ПАПИРУС, ХВАТИТ УЖЕ, — в этом голосе всё было не так. Слова словно прерывались и искажались помехами и отдавались эхом без причины. И, к его ужасу, ему это было странно знакомо. Он хотел схватиться за голову, пытаясь заглушить шумы, но тени уже добрались до его рук и груди. Они взбирались по его шее и приближались ко рту. Он попытался вызвать волну костей, но это вызвало новый разряд электричества, пробившего каждый сантиметр его тела. Должно быть, поток задел и неизвестного монстра, потому что его щупальца дёрнулись и сжались вокруг Эджа крепче, удушая его. Он не мог думать, не мог пошевелиться. Тени внезапно подняли его высоко в воздух и бросили на землю. Последнее, что помнил Эдж — громкий треск, с которым его череп ударился о грунтовую дорогу.