Gilroy.

- Ну и чего ты нос повесил? – Ко мне обращается мой сосед по комнате, точнее можно сказать по камере, и по совместительству единственный друг. Я невозмутимо поднимаю карие глаза на него, оторвавшись от разглядывания небольших проёмов на полу. - Почему же сразу нос повесил? Просто задумался, - я улыбаюсь ему, получая ответную улыбку. Пожалуй, мой друг, это одна из немногих причин моей улыбки. В этом месте другого можно и не ожидать. Я не скажу, что это самое наихудшее место во всем мире, но явно нехорошее. Хоть иногда тут бывает и уютно, но чертовы белые стены, с маленькими трещинками на углах, внушают мысли о том, что мы психически больны. Смотря на парней старше нас может и складываться впечатление, что они явно нездоровые, и после каждой такой мозговой деятельности, всё больше приходит отвращение к этим белым стенам с маленькими трещинками на углах. - О чём задумался то? – Пэдди сел на пол рядом со мной, склонив голову мне на плечо. Я тяжело вздохнул и ответил: - О том, что мы как пленники тут, как какое-то мясо, - сморщившись произнёс я, затем перевел взгляд на друга. Он переместил свой взгляд на меня, и в его глазах чётко было видно, что он не согласен с моим мнением. - Ну что ты говоришь? Нас тут хорошо кормят, младшим даже первое время после появления сказки на ночь рассказывают. Тут много книг для нашего развития. Когда погода хорошая даже выходим на улицу. - И ты хочешь сказать это предел мечтаний? – Я неверующим тоном сказал ему. У меня в голове не укладывалось, что он настолько рад находится здесь. Я всегда удивлялся его оптимизму. - Нет, но это и не тюрьма. Не всё так плохо, нежели чем ты думаешь, - Пэдди всё стоял на своём, а во мне начала просыпаться небольшая доля раздражительности. - Пэдди, над нами ставят всякие эксперименты! Ты считаешь это нормальным? - Ты думаешь, они просто так это делают?! – Друг уже убрал голову с моего плеча и сидел напротив. - Уж точно не ради мира во всём мире! – Мальчик сидел, и пыхтя на меня смотрел, после же встал и ушел в другой конец комнаты. Я же фыркнул и повернулся к стене. Мы не разговаривали на протяжении всего дня и вечера. Пэдди всё насуплено поглядывал на меня время от времени. Я же делал вид, что не замечаю его. После объявления отбоя, мы легли в кровати. В комнате было тихо, стены не пропускали ни звука, я даже слышал размеренное дыхание друга. Пэдди всё ворочался и не мог улечься, я же спокойно лежал лицом к стене, размышляя о том, что мне сегодня сказал Пэдди. Что же он имел в виду? Что он подразумевал под «Ты думаешь они просто так это делают?!»? Нас собрали здесь всех в этом неприятном месте под названием: «Сатисфи», и ради чего? Ради чего они оторвали нас от семей в возрасте десяти лет, а некоторых и раньше. Для чего им пятнадцать маленьких мальчиков? И для чего они уже лет пять нас тут держат?! Разве все семьи, у которых забрали детей, так и не искали нас? А могли они нас добровольно отдать? Или же у нас и не было родителей? Чёрт, почему так много вопросов? Кто мне сможет на них ответить? Засыпал я с отчаянием, надеясь, что когда-то узнаю все ответы на мои вопросы. Узнаю, где сейчас мои родители и добровольно ли отдали они меня, или нет. Узнаю, почему Пэдди так с пониманием относился к этому зданию и людям, работающим здесь, используя нас как подопытных крыс. И почему мой друг так яро защищает их, и уверен, что за этим стоит что-то большее, нежели чем просто эксперименты и издевательство над детьми. Через 3 года Пэдди умер. Из-за неудачного эксперимента. Учёные зафиксировали это как «Подопытный не справился с поставленной целью.» На тот момент, я так и не узнал ответы на свои вопросы.