Gilroy.

<right>Человек умирает тогда, когда умирает Каждое утро я, просыпаясь, думаю о смерти. Думаю о том, что после сегодняшнего выхода из камеры, могу в неё не вернуться. Как когда-то не вернулся Пэдди. После этого печального события прошло около двух лет. Первое время он приходил ко мне в снах, это не было кошмаром, но я чувствовал страх. Сейчас же остались только светлые воспоминания, но каждый раз, когда я просыпаюсь, просыпается и мой страх. Страх того, что когда-то про меня тоже скажут: «Подопытный не справился с поставленной целью.» Пару раз я пытался сбежать, но это не заканчивалось успехом. Меня ловили, скручивали и отводили к психологам, чтоб те промыли мне мозги. С самого начала ко мне было другое отношение, нежели к другим подопытным. Я был проблемой для всех, но несмотря на это, никто не мог избавиться от меня, потому что я представлял большую ценность для проекта. "У него самый подходящий генетический код" - услышал я разговор учёных. После этого я перестал бояться того, что они избавятся от меня. При каждой возможности, я выводил их, играл на нервах и терпении, тем самым став самым неуправляемым подопытным. В Сатисфи живут хорошие дети. Здесь все дружелюбны, кроме того, что может касается меня. Я среди них будто белая ворона. Они улыбаются, переговариваясь друг с другом, и редко ходят в комнату для опытов. Я же, мне кажется, там прописался. Из-за этого во мне просыпается раздражительность. Пару раз я дрался с охранниками. Хотя какую пару? Это было около десяти раз точно. Интересно, если бы меня не забрали, то ходил бы я в школу? Был бы жив мой лучший друг, и женился я бы на хорошей девушке? Устраивали бы мы каждые выходные пикники, или какие-нибудь другие развлечения? Наверное, да. Может, тогда я был бы по-настоящему счастлив. В нашем центре есть три главных учёных, которые возглавляют проект. Один из них - Кенон Бифонен - человек, которого я ненавижу и презираю. Когда я смотрю на него, во мне появляется настолько сильное отвращение к нему, что я готов блевать. Помимо него есть Алиссия Фаунд и Роберт Дизо. У каждого из них есть своя группа подопытных, у Фаунд осталось трое, так же как и у Дизо. У Бифонена четверо, а единственный умерший в его группе – Пэдди. В группе Алиссии был мальчишка с невероятно зелёными глазами. Его любопытство иногда слишком зашкаливало, он везде старался сунуть свой нос, но плохих намерений не имел. Пытаясь помочь каждому, он отрицал то, что ему самому нужна была помощь. Он умер от разрыва сердца девятого апреля. Не выдержал давления со стороны Алиссии Фаунд. Второй мальчик был белокурым, и он отлично разбирался в растениях. Всё свободное время он ухаживал за какими-то цветами и растениями. Где он их откопал было неизвестно. Он разговаривал с ними и протирал, иногда ходил с ними по научному центру. Чёрт, он настолько любил их. А потом, пятого января, его не стало. И снова звучали эти отвратительные слова: «Подопытный не справился с поставленной целью.» После его смерти, погибли и его цветы, закончив на этом его историю. Историю о белокуром мальчишке, по имени Уэйтн и его растениях, которые он любил. Каждый из нас когда-то задумывался о том, что происходит после смерти. Что случается, когда человек умирает? Он попадает в рай или ад, или же он видит кромешную темноту? Он просто засыпает и ничего не видит. Это как лежать с закрытыми глазами в изолированной комнате. Ничего не видеть и не слышать. Или же, наоборот, люди наблюдают за нами на небесах? Может, они до сих пор переживают за нас, улыбаются видя, что мы идем по правильному пути и радуются нашими успехами. Мне всегда была интересна эта тема, но я четко осознаю, что узнаю ответы на эти вопросы только после смерти, правда толку от этого будет мало. Интересно, что сейчас видит Пэдди? Темноту или наблюдает за мной с небес? Я бы хотел, чтоб на той стороне с ним всё было хорошо. Это, пожалуй, единственный плюс того что его нет рядом со мной. С утра у меня появилось чувство, что сегодня я умру. Одиннадцатое октября не предвещало ничего хорошего. Именно из-за своего чувства, я неосознанно пытался тянуть время до того, как меня заберут в комнату для опытов. Стал больше обращать внимание на мелкие детали, к примеру: осенний холодный воздух, шорох листьев и мрачная погода которая была под стать моему настрою. Складывалось такое чувство, как будто я прощался со всем этим. Со второй, заправленной уже как года два, кроватью, которая принадлежала моему другу, с этим гребаным научном центром, в котором дети ценили общение между собой, и с чертовым Кеноном Бифоненым, который испортил жизнь не одному ребенку. Только сейчас я стал задумываться о том, что может быть за стенами Сатисфи. Точнее о том, что было бы если я жил по ту сторону забора. Жил бы свободно, без каких-либо обязанностей. Именно обязанностей от каких-то людей, которые присваиваются именно тебе. Там бы не было ничего такого, за забором всё намного проще. Пройдя этап совершеннолетия тебе всего лишь нужно соблюдать закон и нормы общественности. Это значительнее проще нежели терпеть каждый вечер головную боль, которая распространяется чуть ли не по всему телу. Иногда к этому привыкаешь, но также бывает, что Кенон может перестараться. Бывало, что я терял сознание на столе, а после оказывался в своей камере. Это каким надо быть человеком, чтоб так обращаться с другими людьми? Я много раз пытался его понять, потому что Пэдди видел нечто большее в этом всём. В этом гребаном центре, в этом гребаном Кеноне, чёрт меня это так раздражало. Прошло уже пять лет со смерти моего друга, а я так и не продвинулся в своих мыслях ни на шаг. Во мне всё больше закипала ненависть ко всему, что тут есть. К Кенону, Алисии, Роберту, к этим стенам в комнате с трещинами по углам, которые со временем стали ещё больше. Всю свою злость я вымещал на себе же. Я тренировался и укреплял мышцы. Ученому это не нравилось, но, когда он понял, что я не собираюсь больше драться с охранниками, одобрил это. Как он говорил: «Твоё тело будет лучше выдерживать нагрузки во время опыта, так что продолжай.» После его слов я разозлился и временно перестал тренироваться, но осознав то, что так я дольше проживу, возобновил это. И тогда встал главный вопрос. А стоит ли бороться ради ничего? Каждый раз находится в стрессе, от того что ты можешь умереть. Вообще ради чего мы все живём в Сатисфи? Для того чтоб ученые закончили эксперимент? Даже если и закончат, что маловероятно, разве мы когда-то будем счастливы? Какой результат нас ждёт, если подопытный справится с поставленной целью? Неизвестность меня пугает. А вопросы, которых становится всё больше, раздражают. И дабы избавиться от страха, я направился в тренажерный зал, в котором обычно я нахожусь один. Вымещая свою злость, я успокаиваюсь. Через некоторое время за мной пришли помощники Кенона. Я проследовал за ними и, создавалось такое чувство, как будто я иду на смертную казнь. Пройдя мимо окна, я задержал взгляд на том, что находилось по ту сторону помещения. Тяжелые облака заполонили небо, но в некоторых местах проскальзывало солнце и поляну освещал приятный солнечный свет, а листва на этих местах была по-особенному красива. Погода будто подбадривала меня, мягко говоря: «Даже в самых темных местах, проскальзывает свет.» Я прикрыл глаза, отдаваясь этому моменту, и зашагал дальше по коридору. Всё происходило как обычно. Я лежал на столе с каким-то прибором на голове, а Кенон колол мне что-то в руку. Виски резко запульсировали, и в помещении образовался писк, издаваемый приборами. Последнее что передо мной было, это Кенон Бифонен, который склонился надо мной с крайне задумчивым лицом. Наступила темнота.