Gilroy.

Джилрой - так меня зовут. Я всегда задавался вопросом, почему родители назвали меня так. Они хотели вложить какой-то особенный смысл в моё имя? Или же, из-за того, что у меня рыжие волосы, унаследованные от отца? Если второй вариант, то с фантазией у них явно не лучшие отношения. Что если, моё имя несёт за собой более глубокий смысл, чем может казаться? Я бы хотел спросить у них , о чем они думали, когда давали мне это имя - Джилрой. Жаль, что я не спросил это до того, как оказался в Сатисфи. Открыв глаза, я снова увидел Кенона. Я бы засмеялся от того, что вынужден лицезреть его лицо на протяжении большей части моей сознательной жизни, если бы мне не было настолько плохо. Виски как будто разрывало от напряжения. Складывалось такое ощущение, словно мне взорвали голову, а затем несколько раз проехались по ней бульдозером. Отвратительное состояние. Я едва ли мог пошевелить конечностями. - Как самочувствие? – Спросил учёный, делая какие-то записи в тетради. После нескольких секунд молчания, он перевел взгляд на меня, приподняв брови. - А по мне не видно? У меня всё просто отлично, - Кенон сморщился, услышав тонну желчи в моём голосе. – Правда голова болит так, будто ты мне все мозги переворошил. - Это нормально, – произнёс он будничным тоном, и снова сделал пометки. Я, вскинув брови, прошипел: - Зашибись. Кенон закрыл свою тетрадь и посмотрел на меня. Он сказал, что первое время мне будет больно и трудно, но вскоре боль пропадет и я привыкну, а затем ушел, дав указание людям, которых я сначала не заметил. Они вкололи мне что-то в руку, дав обещание, что скоро подействует. Я начал смотреть в потолок, свет в помещении был приглушенный, а боль в моей голове феноменальной. Хотелось кричать. Что происходило во мне, было сложно описать, потому что этот опыт был не похож на все предыдущие. Я никогда не просыпался с такой невыносимой болью, и не засыпал с мыслями о том, что сейчас действительно последний момент, который я ощущаю. Моё сознание снова медленно погружалось в темноту, благодаря которой я не чувствовал боль. Изо дня в день я просыпался с болью в голове, и так же засыпал, хотя это больше было похоже на то, что я терял сознание. До ужаса хотелось, чтобы это закончилось. Кенон Бифонен говорил, что скоро всё образуется, и мне станет легче, главное бороться. Что это означало я не понимал, но смутно догадывался. Либо я умру, либо буду первым подопытным справившимся с целью эксперимента. Только, как именно я мог справится, для меня оставалось загадкой. Неужели, они сделали из меня какое-то чудовище, которое обладает нечеловеческой силой и у которого отсутствует разум? С каждым моим пробуждением, я всё чаще ощущаю слабость, будто снова умираю. Хотя почему снова? Получается, я не умер тогда, но что-то, почти неуловимое, изменилось во мне. А вдруг, если я не умру, то изменюсь бесповоротно. Что тогда? Что если, мой разум будет жить, а телом будет управлять Кенон, как каким-то роботом? Если бы я мог безболезненно шевелиться, то дернулся бы от своих же мыслей. Не имея никаких других возможностей, мне оставалось только размышлять о том, что будет. Меня преследовало чувство, будто я умираю. Меня до жути это не устраивало, именно поэтому мне пришлось послушаться Кенона и бороться. Бороться за жизнь. Но ради чего? Ради чего мне стоило бороться? Что представляет из себя жизнь? Сатисфи, в котором я вырос или дети, которые относились ко мне якобы как братья, но на деле ничего подобного? Мне предстояло найти смысл моей жизни, и для себя я обозначил это, как причину бороться. Бороться ради того, чтобы выжить, и узнать причину, из-за которой я живу. Единственное что я знал точно, так это то, что у меня осталось слишком много вопросов без ответа. В какой то момент, я справился. Это было просто невыносимо и сложно, каждый раз я с трудом просыпался. А когда я почувствовал, что не выживу, то пробудился с удивительно хорошим самочувствием, и даже смог встать. Я осознал, что чувствую себя так же, как и до последнего эксперимента, со мной все было прекрасно. А это означало, что пора нормально поговорить с Кеноном Бифоненом. Просидев в своей камере пару часов, я решился сам пойти к Кенону, потому что ко мне никто так и не приходил. Неужели подумали, что я уже откинулся? Быстро же они скинули меня со счетов. Хотя, если бы они подумали, что я мёртв, то уже забрали бы тело. А когда ребенок умирал тут, его вообще хоронили? Даже страшно представить, что оставалось с телом человека после смерти, особенно в руках ученых. Проходя по коридорам Сатисфи, я размышлял, как именно мне узнать ответы на все вопросы, которые хранились у меня в голове. Ответ на половину из них я могу узнать от самого Кенона, но я не знаю, смогу ли переступить через свою гордость и показаться ему уязвимым. Отыскав ученого в одном из коридоров, я напрягся, ожидая не самого приятного разговора. - Ты всё-таки остался жив? – Левая бровь мужчины приподнялась вверх, а в его тоне проскальзывали язвительные нотки. Не осознано я скривился от ненависти к этому человеку. Я не смог определить его чувства сейчас, потому что, то что мне виделось, было крайне странно. Казалось бы, что он переживал о том, что я мог умереть, хоть и показывал обратное. Его светло голубые глаза выдавали его со всеми потрохами. За несколько лет непосредственной близости с ученым, я научился понимать его, его эмоции, правда, в большинстве случаев мне приходилось опираться на логику. Кенон хорошо умел притворяться, только это срабатывало не со всеми. Мне же этот мужчина был интересен, и даже сейчас остается интересен, поэтому я научился видеть сквозь его маску. Мне даже пришлось выработать у себя способность видеть то, что люди пытаются скрыть от чужих глаз. Скорее всего, это даже не я выработал, а случилось само собой, после смерти моего лучшего друга. - Ладно, рыжеволосый, пойдем поговорим? – Отвлекаясь на свои мысли, я забыл о том, что надо бы ему ответить. Мужчина закинул свою руку на моё плечо и повел дальше по коридору. «Возможно ли такое, что у меня не получилось?» Я недоуменно глянул на Кенона и спросил: - Про что ты? Что именно не получилось? – Он ошарашенно перевел взгляд на меня и убрал руку с плеча. Пару секунд он всматривался в мое лицо и ничего не говорил. - Что ты сказал? – Сейчас он действительно был похож на обезумевшего ученого. Меня передернуло от своих же мыслей. - Я спросил: Что именно у тебя не получилось? – Как мне показалось, он еще больше вытаращил глаза. Если бы не чувство настороженности, я бы посмеялся над его реакцией, которая, на самом-то деле, меня сильно озадачивала. - Поверить не могу…, - он начал протягивать ко мне свои руки, но я, поёжившись, отошел на шаг назад. Мужчина, как будто очнулся ото сна, и посмотрел мне в глаза уже более осмысленным взглядом. Прочистив горло, он произнёс: - Вот теперь нам точно предстоит серьёзный разговор. Мужчина прошёл вперед, я же недоумевал из-за его реакции. Я сказал что-то не так? Чего это он так непонятно отреагировал на свои же слова? До чего же странным иногда бывает Кенон Бифонен. В то время, пока задумчивый ученый поспешно шел в сторону своего кабинета, мой взгляд зацепился за окно в коридоре, по которому мы шли. Потрескавшаяся рама навевала атмосферу старины, а невымытые окна отталкивали своим видом. И это место, которое некоторые называли домом. Мне кажется, я никогда их не пойму. Для меня дом ассоциировался с чем-то более теплым, например с оладушками мамы на завтрак, которые были безумно вкусными. Или же с солнечным светом, который проникал сквозь светлую занавеску на кухне, приятно освещая её. Признаю, я сильно скучаю по всему этому. Но, что у меня никак не укладывается в голове, так это то, что однажды я засыпал в своей кровати в преддверии нового дня, а проснулся в этом грёбаном месте. Что за фигня произошла тогда, я так и не понял. Как бы я не докапывался до Кенона, прогресса было ноль. В такие моменты он умело меня игнорировал, а я злился всё больше. Даже пару раз пытался завязать с ним драку. Черт, сейчас вспоминаю и на смех пробирает. Тем временем, мы уже дошли с Кеноном до его кабинета, в котором я, кстати, ни разу не бывал. Я увидел пару окон, несколько голубых горшков с растениями, которые выглядели вполне неплохо, для такой давящей атмосферы, обычный серебристый рабочий стол, и такого же цвета диванчики рядом. Недолго думая, я бессовестно растянулся на неожиданно мягком диване. Почему-то, после своего последнего пробуждения, я чувствовал себя более раскрепощённо. Возможно, это случилось на подсознательном уровне. Мужчина присел на стул, находящийся за столом, и задумчиво глянул на меня. После нескольких секунд,я уставился на него и выгнул левую бровь. - О чём нам нужно было поговорить? – Спросил я, стараясь придать голосу нотки безразличности. Не хотелось, чтобы он думал, что мне не терпится узнать все подробности. Учёный тяжело вздохнул и произнёс: - Джилрой, с твоей помощью, мне удалось добиться цели эксперимента…, - он говорил так, как будто сам в это не верит. Я, конечно, задумывался, что же такое со мной случилось, но я и подумать не мог, что всё вышло так. На секунду я забыл, кто такой Кенон Бифонен. На секунду, я подумал о том, что опыты над парнями могут прекратиться. Даже после стольких лет, живя тут, у меня сохранилось наивная черта характера. А потом я испытал отчаяние. Кенон бы так просто не остановился, ему всегда было мало. Он - помешанный на опытах псих. Раз за разом, дети будут умирать на подопытных столах, не справившись с борьбой за жизнь. Раз за разом, Кенону Бифонену будет этого мало. Все они, ученые, не просто так начали все эти эксперименты. Кенон, Алисия, Роберт, у них у всех была какая-то цель, даже после получения положительного результата от опытов. - И какова была цель эксперимента? – В моём голосе чувствовалась еле заметная дрожь. Я боялся. Боялся того, кем я стал. - Наша цель заключалась в том, чтоб человек сумел читать мысли через прикосновения, - учёный перевел взгляд на растение в голубом горшке. Я же обомлел. Мой мозг даже не предполагал такой исход событий. - Ты сейчас шутишь? Какое, к чёрту, чтение мыслей?! – В моём голосе явно читалось недоверие. Кенон удивленно приподнял светлые брови. - Ты ожидал что-то другого? Что ты будешь супер-силен? Или будешь передвигать вещи силой мыслей? – Он встал со стула и медленно направился ко мне. - Я ничего не ожидал. Но я не думал, что у вас такая никчемная цель. Не думал, что из-за какой-то фигни умирали и страдали дети. Не думал, что ради этого умер мой лучший друг, - последнее предложение я буквально прокричал ему в лицо. – Вы, учёные, испортили жизни не одному ребенку, - Кенон свирепо на меня смотрел, в точности так же, как и я на него. - Слушай мальчишка, ты ничего не знаешь. Никчемная цель?! Ты даже понятия не имеешь, чем я тебя наделил, какие теперь возможности у тебя появились, - Мужчина грозно навис надо мной. – Испортил жизнь детям? Да ты хоть знаешь, откуда они появились у меня? Ты думаешь, что я пришел к кому-то в дом, просто взял ребёнка, и его даже не искали? Ты никогда не задумывался о том, что твои родители просто притворялись перед тобой. Никогда не задумывался, о том, что ты не их родной сын? Джилрой, я считал тебя более сообразительным. - Я не верю тебе, - слова вырвались каким-то озлобленно-шипящим тоном. - Парень, ты был им не нужен. Когда представилась возможность, они избавиться от тебя, и, поверь мне, они сделали это не задумываясь. Скажи спасибо, что ты не подох так же, как и твой друг. Не сдержав эмоций, я накинулся на мужчину с кулаками. Мне удалось сделать пару ударов. После же, схватив его за белый халат, мы упали и покатились по полу, яростно пыхтя. - Охрана! – Выкрикнул он, пытаясь отцепить мои руки от своего халата. «Несносный мальчишка» Находясь так близко с учёному, я отчетливо увидел, что он ничего не говорил. От осознания того, что я действительно могу читать мысли, я разжал кулаки, Кенон тем временем отскочил от меня в другую часть комнаты. Всполошённая охрана вбежала в кабинет. - Уведите его, - с отдышкой приказал он мужчинам. Те, заломив мне руки, вывели из комнаты, и повели в мою камеру, пока я находился слегка в шоковом состоянии от событий, которые произошли в кабинете Кенона.