Твоя любовь это так красиво...

      Это был единственный вопрос в жизни Микасы, который по-настоящему застал её врасплох. Как можно было так быстро догадаться? Хотя, командир и капрал знакомы многие годы, это всё объясняет, но не поможет Аккерман выбраться из той ситуации, в которой сейчас девушка оказалась. Она быстро смотрит по сторонам, будто бы ищет выход в совершенно пустом кабинете. — Какое вам дело? — спокойно спрашивает она и это её саму удивляет. Эрвин держал её за руку и лишь молча сильнее сжал запястье, не получив ответа. Микаса очень терпелива к боли или чему-то подобному, но Смит всё же взрослый человек и она не может терпеть вечно. — Порвала и мне одолжили. — Леви не настолько добр, чтобы давать свои вещи за просто так, — его так просто не обмануть, пусть это и не ложь, — а значит между вами что-то произошло. Она лишь заказывает глаза, не зная, что ответить. — Хах, — выдыхает Эрвин с усмешкой, — почему молчим, Аккерман? — Это провокация? — вопрос в лоб, — чего вы с капралом не поделили? Почему именно этот вопрос? Микаса хорошо разбирается в людях. — У него всегда был хороший вкус, но даже для него ты слишком красивая. Слишком. Она дёргает бровью, не понимая, к чему эта фраза. — Я не услышала ответа на вопрос, — вместе с откровенным непониманием происходящего. Смит лишь молча встал и подошёл к окну. — Я заметил, что он слишком привязался к тебе и стал забывать о том, что действительно важно, — Эрвин выдержал паузу, — такое страстное увлечение плохо кончится и для тебя, и для капрала, — снова печальный вздох, — заканчивай ты это всё, Аккерман. Тут Микасу снова ударило током. Отказаться от своей любви? Отказаться от по-настоящему любимого человека? Отказаться от себя? — Зачем мне это делать, сэр? Он обернулся к ней и как-то мягко, но всё так же серьёзно улыбнулся. — И правда, рядом с Леви любая становится наивной, по уши влюблённой в него дурочкой. Подумай сама: ты ещё ребёнок, не думаешь, что если об этом будут знать сверху у него могут быть проблемы, а на тебе будет клеймо? Я не могу на него повлиять и поэтому прошу тебя, останови всё это пока можно. А можно ли? Не поздно остановиться? Или уже нельзя ничего изменить? А, если у Леви и правда будут проблемы, если командир прав? Возможно это будет верным решением.       Она вернулась в кабинет, сама не своя после разговора. Микасе не хотелось никому ни о чем говорить. Особенно Леви и он, слава Богу, не спрашивал. Брюнетка всерьёз начала думать над предложением и поэтому пока решила воздержаться, сделать паузу в отношениях с мужчиной, ссылаясь то на головные боли, то ещё на что-нибудь. Так прошло три недели. Что удивительно, капрал понимающе относился к этой ситуации и поэтому обманывать его было до тошноты противно и стыдно, но даже его терпение имеет границы.       Это был пасмурный день. Шёл мелкий дождик и бил по стеклам со стороны улицы. Микаса несла документы от Смита к Капитану. Эрвин всё спрашивал её о решении и она его приняла. Правильно она поступила или нет — неизвестно. Может быть командир был не прав, а может и наоборот. Она зашла к Леви и положила пачку на стол, затем села на диван и откинула голову. Всё ещё думала. Мужчина что-то писал, но вдруг резко положил ручку на стол и спросил: — Ещё бумаги? — Нет, — ответила она равнодушно. — Поручения? — Нет. — Хорошая погодка? — Нет, — погода была отвратительная, как и её настроение. — Голова болит сегодня? — Нет, — через секунду, когда Микаса поняла, что сказала было уже поздно. Её уже вжали в этот чёртов диван, расстёгивая блузку. — Подожди… — она отодвигает брюнета от себя, но тот упрям и крайне настойчив. — Микаса, я устал, — дыхание уже ставиться прерывистым, — устал ждать. Я не школьник, который будет постоянно ждать, когда тебя надоест меня обманывать, пойми ты это наконец. И правда, на что она надеялась? Обмануть его таким трюком? Неумелая циркачка. Аккерман только загнала себя саму в ловушку. Наивная дура, как и говорил Смит. На ней уже нет ремней, рубашка снова порвана ко всем чертям, а Микаса лежит на диване. — Это неправильно! — наконец-то собрала силу воли в кулак, — у меня с Жаном не всё кончено, и я хочу быть с ним. Наглое враньё, но самый верный выход. Кирштайн до сих пор живёт «их прошлым» и мечтает, что она вернётся. Что же, мечты сбываются… Всё производит так, как ожидала Микаса: Леви просто встаёт, мол я всё понял, иди, а она одевается. — Заявление по собственному желанию на самом верху стопки, сэр. Этим она его в конец добивает, показывая, что это действительно финал. — Чем он так лучше меня? — просто вопрос без задней мысли. Микаса уходит, а на прощание даёт ответ, который, как и весь этот «спектакль " — ложь, но он объясняет «причину» ухода. — Моложе. После этого Микаса идет искать Жана, а Леви по своим делам.       Сам Жан сидит на тренировочном поле. Аккерман просто подходит к нему и целует. Они одни, поэтому не стоит бояться огласки. Сейчас брюнетка конечно испытывает отвращение и чувства вины, и обиды. — Будь умницей, подыграй мне, — ласково, но очень серьёзно просит она. Шокированный парень готов на всё, о чём она попросит. — Между нами ничего не будет, но для других — мы пара, ясно? Жан только кивает головой, а брюнетка уходит.       -Эрвин! — капрал входит без предупреждения. — Что так…- Смит не успевает и вопрос договорить. — Какого черта ты лезешь в мою жизнь, чёртов старикашка? Я знаю, это ты надоумил её! — Да, я.— спокойно отвечает он, встав из-за стола, — потому, что ты совсем потерял голову из-за этой девки! Ты разведчик, чёрт тебя дери, но благодаря Аккерман вы об этом забыли, капрал! На это Леви выдыхает и вплотную подходит к столу Смита. — Да, я забыл рядом с ней о крови и смерти, да я влюбился в неё, как маленький мальчик, поэтому идите к черту, командир. Мужчина молча уходит.