Твоя любовь это так красиво...

      Влюбился, как маленький мальчик? Да, именно так. Холодный, бесчувственный и сухой капрал Леви был по уши влюблен в Микасу Аккерман, да-да. Хорошо, можно признать, честно признать, что брюнетка младше и младше не на год и не на два, но ведь это всех устраивало и саму девушку тоже, так почему, чёрт возьми, это всё закончилось, да ещё с её подачи? Сейчас капрала можно было сравнить с ревнивой женой, которая гораздо старше своего избранника и от того безбожно ревнует своего партнёра ко всем молодым дамам, которые его окружают.       Да, эта история была полностью противоположна, но Леви действительно ревновал Микасу и слегка переживал из-за возраста, хотя и не показывал этого. Ещё и этот проклятый Смит вмешался. Да, капрал пользовался огромным женским вниманием, но только её внимание имело огромную ценность. В чём именно была эта ценность? В том, что Микаса была ни капли не похожа на других. Эндемик другими словами.       Многие из командования: Ханджи, Смит, и ещё кое-какие люди замечали за ним какую-то увлечённость и только Эрвин догадался о причинах. Вообще он совался везде и всегда, но таковы были его обязанности: следить за происходящем в его корпусе и с этим ничего не поделаешь. Но порой Леви хотелось, чтобы тот провалился под землю, лишь бы не трогал его со своими нравоучениями. Собственно из-за них он и догадался. Не получилось с ним попробуем на Аккерман. И она так легко сдалась на его уговоры? Эта властолюбивая и без компромиссная девушка пошла наперекор своим принципам из-за какой-то беседы? Хотя, Эрвин был искусным манипулятором и капрал испытал это на собственной шкуре.       Вот чего мужчина не мог понять до сих пор: это причину ухода Микасы к Кирштайну. Хорошо, он ещё давно заметил, что этот юнец крутиться вокруг Микасы всячески желая обратить на себя внимание, но он не разу не заметил взаимности с её стороны. Возраст? Бред конечно, но бред не лишенный смысла. Общее прошлое и давний роман? Уже более весомая причина, но разве Аккерман с ним не порвала? Разве не говорила о том, что ей никто больше не нужен? Порвала и говорила. Говорила о любви и о том, что Леви единственный. Так зачем же было врать, если она и правда его не любит? Зачем играть на чувствах? Давать шанс жить не думая о том, сколько на твоей совести трупов и сколько ещё будет, искренне верить в то, что тебе наконец-то повезло встретить любимого человека, а потом отнимать всё это? Он же до последнего верит, она не такая.       Девушка, которая сейчас, без стыда и совести занимала абсолютно всё пространство в голове капрала сидела и думала о разговоре со Смитом. Продажная дура, которая отказалась от своего, возможно, единственного шанса на счастье, а ради чего? Сама не знает. Почему так легко сдалась на уговоры? Хотя, какая теперь то разница? Всё уже закончилось. Ну вот зачем? Она ведь ничего от этого не получила. Только загнала себя в угол. Аккерман точно знает, что больше никого никогда не полюбит. Ей всего шестнадцать, а её сердце разбито по её же желанию. Сейчас это больше не имеет никого смысла, но Леви она полюбила по настоящему, до мурашек от одного только присутствия рядом.       Жан был просто счастлив. Микаса вернулась к нему! Да, пусть это только спектакль, но зато теперь он сможет обнять её, как раньше и девушка сама разрешит! Не это ли настоящее счастье для влюбленного?       В таком прекрасном настроении Жан по роковой случайности встретился с капралом. Это счастливая морда, окончательно вывело из себя и без того, злого до чёртиков, Леви. — Стоять, — после этого приказа парень застыл. — Да, сэр! — отчеканил он своим громким голосом. — Ну во-первых: не ори, это очень бесит, а ещё меня бесит, что я на тебя смотрю и не могу найти не одной причины, — задумчиво произнёс Леви, поглядывая парня. — Причины чего, сэр? — тихо, почти пища спросил Кирштайн. — Во-вторых, — вздохнул мужчина, — совсем тихо тоже не нужно, а ещё у меня к тебе вопрос рядовой. — Так точно, сэр, — уже спокойно ответил Жан. — Так-то лучше, а теперь вопрос: Что у тебя с Аккерман? Такого вопроса точно парень не ожидал и, на свою беду ответил то, во что хотел верить: — У нас с ней всё очень даже хорошо! — Вот оно что, — Леви резко притянул его к себе за ухо. Сам по себе он хладнокровен, но за последнее время настолько привык к обществу девушки, что его злят мысли о том, что она счастлива с другим. Он потерял голову от любви? Очень даже возможно, — а теперь слушай сюда и запоминай: если я узнаю, что ты к Микасе снова клинья подбиваешь, а я узнаю об этом первым, то я разозлюсь, Кирштайн, — он опустил ухо, — ты меня понял — это раз, а два — этого разговора не было. Свободен.