Вода под Голден Гейт

Дастин возвращается в город за день до Криса. Он выглядит грустным и усталым, но довольным, что Марк и Эдуардо не забили друг друга до смерти. Марк, со своей стороны, понимает, что они с Эдуардо чувствуют себя одинаково, смотря, как Дастин, с опущенными плечами, поднимается на второй этаж. Они сторожили крепость, пока его не было, и сейчас видят, как ему плохо, но он ясно дает понять, что не станет об этом говорить. Эдуардо же чувствует, что ему знакомо состояние Дастина. В конце концов, здоровье его отца ухудшилось, и в этом у Эдуардо точно есть опыт. Конечно, его отец умер сразу, но ему кажется, что все сводится к одному чувству, будто ты в ловушке, а оно для Эдуардо не такое уж и новое. Так что, когда Марк уходит к себе домой, Эдуардо включает весь свет на первом этаже, чтобы разогнать тени и ждет, пока Дастин спустится. "Ну что там, чувак?" - спрашивает Эдуардо, когда Дастин устало заходит в комнату и падает на диван. "Не зашибись," - отвечает Дастин, пялясь в потолок. Кажется, у него недостаточно энергии даже, чтобы сделать свой тон более холодным и заставить Эдуардо замолчать и оставить его в покое. "А как на счет твоих родных?" Дастин легко качает головой. "Мама не справляется. Ей совсем плохо. Моя сестра пытается держать все под контролем, но она тоже сдается." Эдуардо думает, что Марк не станет возражать, если Дастин захочет взять несколько выходных, чтобы остаться с родными и поддержать их, но почему-то у него такое впечатление, что Дастину лучше здесь, подальше от очага тревоги и скорби в его семье. Дастин не из тех, кто заботится обо всем в кризисных ситуациях. Он очень редко грустит или расстраивается, и, когда такое случается, он не уверен, как с этим справляться, и тем более не приспособлен к тому, чтобы помогать кому-то справиться с бременем свалившегося на них горя. "Должно стать хуже, перед тем, как станет лучше," - честно говорит Эдуардо. "Я знаю." - Дастин бросает взгляд в сторону Эдуардо. - "Ты, наверное, был не очень близок со своим отцом." "Не знаю, как я сейчас к нему бы относился," - говорит задумчиво Эдуардо, удивляясь внезапно возникнувшим эмоциям по отношению к отцу. - "Он действительно меня оттолкнул, и мы очень много ссорились, но я знаю его лучше, чем большинство людей. Он ничего от меня не скрывал; я знал все его плохие стороны, и он знал все мои, а спор был нашим обычным способом общения." Эдуардо осознает, что он никогда об этом раньше не говорил. Он отвлеченно думает, что, возможно, Дастин лучше в этом, чем доктор Растанни. "Хммм." - Дастин какое-то время раздумывает над этим, но Эдуардо с уверенностью может сказать, что его мысли сейчас ближе к своей семье, чем к семье Эдуардо. - "Мой папа – ну, мы вроде как близки. Он был тренером в моей команде по футболу, и после соревнований мы всегда ходили есть мороженое и всякое такое. И он был единственным, кто настаивал на том, чтобы я поступал в Гарвард, вместо того, чтобы остаться поближе к дому, так что если бы не он, то я бы сейчас не работал в Фэйсбуке и не знал бы вас, парни." "Кажется, он отличный папа," - искренне говорит Эдуардо. - "Ты счастливчик, потому что он у тебя есть, Д-мэн. И ему повезло, что у него есть ты." Что-то блеснуло на ресницах Дастина, но его голова лежит на спинке дивана, так что слезы не покатились. "Я буду сильно по нему скучать," - говорит тихонько Дастин. " Да." - Эдуардо тянется к Дастину, немного неуклюже, так как он прикован к креслу, и сжимает его плечо. - "Все, что тебе остается делать, это вставать каждое утро и справляться с этим. В конце концов, тебе станет легче. Поверь мне." Внезапно Дастин поднимает взгляд на Эдуардо, как будто до него только что дошло, что между смертью Рикардо Саверина и Падением прошло чуть больше недели, и неожиданно он выглядит до смерти напуганным, как будто знает, что его ждет что-то непреодолимое. "Не справляйся с этим так, как я," - тихо говорит Эдуардо. - "Лучше попроси кого-то о помощи." "Я…" - голос Дастина ломается, и он пытается снова. - "Я не знаю как." "Самое сложное – это признать, что тебе нужна помощь," - уверенно говорит Эдуардо, потому что в этом он разбирается лучше, чем в чем-либо другом. - "В конце концов, кто-то захочет тебе помочь. У тебя есть Крис. И я. И даже Марк. Он твой друг, даже если иногда не справляется с этой ролью." "Я просто не хочу в этом утонуть." - Дастин вытирает глаза тыльной стороной ладони. Он как-то обреченно смеется. - "Черт, посмотри на меня сейчас." "Никто не позволит тебе утонуть," - убеждает его Эдуардо. - "Эй, доверься мне. Ты же не в огромной, пустой, грустной квартире в неизвестном городе с восьмью тоннами эмоционального груза и без близких друзей. То, что случилось со мной, не случится с тобой." Дастин несколько минут сидит тихо, успокаивая себя. Немного спустя, он говорит немного неуверенно: "Когда мы в первый раз пришли к тебе в больницу, ты сказал, что это не было попыткой самоубийства." Эдуардо отвечает не сразу; несколько секунд он смотрит в сторону, его лицо мрачнеет, и на нем тяжело прочитать какие-либо эмоции. "Я приехал в Сан-Франциско на встречу акционеров," - наконец говорит он, после того как Дастин задумывается над тем, чтобы извинится за свои слова, которые кажутся неосторожными и равнодушными, если посмотреть на них со стороны. - "На самом деле. Не было такого, чтобы я подумал, что Сан-Франциско - это мировая столица суицидников. Нужно покончить со всем этим там." Дастин пододвигается ближе к стороне дивана, возле которой сидит Эдуардо. Он протягивает руку, сокращает расстояние между ними, и кладет руку на забинтованную руку Эдуардо. "Почему ты пошел на мост?" Эдуардо знает, что Дастину нужен ответ на этот вопрос, чтобы предугадать свои действия и эмоции в ближайшие дни, когда его отец умрет, и Земля сойдет с орбиты. Но у Эдуардо нет четкого ответа, и почему-то он чувствует себя виноватым. Он бы хотел, чтобы не он был тем человеком, который должен говорить об этом с Дастином, только хотя бы потому, что он жалеет, что все случилось так, как случилось. "Я не знаю," - Эдуардо беспомощно пожимает плечами. - "Я ехал на машине и припарковался рядом, достаточно близко для того, чтобы дойти пешком. И я никогда там не был, так что подумал, что было бы неплохо подняться и посмотреть. Я подошел к перилам, а люди просто… проходили мимо. Никто не пытался остановить меня. Это было так нереально. И после этого…" - Эдуардо на секунду в нерешительности сжимает губы. - "Вообще-то я не помню." Он поднимает взгляд на Дастина, и есть что-то ужасное в том, что он не может вспомнить то, что тогда произошло. Ему страшно. Дастин, встревоженный, немного сжимает его руку. Эдуардо продолжает, с необъяснимым желанием закончить рассказ. "Показания некоторых свидетелей говорят, что я просто упал – и потом я летел - я не знаю, сколько времени занимает такое падение. Четыре секунды? Пять? И, наверное, я ударился о воду под правильным углом… ты знаешь, говорят, сначала нужно удариться ступнями, под абсолютно правильным углом, если ты собираешься выжить? После этого, мне кажется, я пытался, а потом кто-то втащил меня в лодку." Он проводит руками по лицу и чувствует жар. "Это было так глупо. Честно, Дастин. Если бы у меня когда-то был такой момент, когда я сел и подумал, ладно, суицид, я пошел бы в аптеку, купил пачку Аспирина, выпил бы все таблетки и пошел спать. Это было бы намного проще. Поэтому я не понимаю, как это можно было назвать попыткой самоубийства. Я даже не могу себе представить, что я когда-нибудь бы задумался, что бросится с моста – это для меня подходящий вариант. Или что там люди думают, готовясь прыгать с моста. Я не вижу в этом никакого смысла." Дастин кивает, и, кажется, не знает, что сказать. Но все в порядке, потому что Эдуардо от него этого и не ждет. "Ну, я рад, что ты до сих пор тут," - говорит наконец Дастин, и Эдуардо ему устало улыбается. "С тобой все будет в порядке, Д-мэн. Я точно знаю." --- Как только Крис возвращается в город, он сразу идет к Дастину. Он уже слышал о том, что случилось, так что он просто появляется в доме Дастина в среду вечером. "Дастин?" - зовет он. "Д-мэн?" "Тут." - Дастин звучит усталым, и Крис находит его в кухне, наполняющего гигантскую миску пятью разными видами ужасно сладких хлопьев. "Мне не попадаются Luckу Charms," - информирует его Дастин. - "Тебе приходится съесть все эти хлебные препятствия, чтобы добраться до зефирок. Это разочаровывает." "Высыпь всю пачку," - говорит Крис, и, когда он тянется к Дастину и кладет руку ему на плечо, Дастин прижимается к нему как будто он единственный спасательный круг, а все вокруг - Северная Атлантика. "Как ты?" - бормочет Крис. Дастин что-то мычит, прижимаясь к груди Криса. Он на минутку позволят Дастину попытаться сломать его ребра, прежде чем немного отодвигается, чтобы посмотреть Дастину в лицо. "Как твой отец?" Дастин выглядит действительно несчастным. "Я не знаю. Не хорошо. Он до сих пор в больнице. Его сердце работает." "Ты уверен, что тебе лучше быть здесь?" - серьезно спрашивает его Крис. - "Я знаю, что тебе не хочется присутствовать при том, как твоя мама и сестра впадают в истерику. Но я переживаю, что если ты сейчас не будешь с ним, то потом об этом пожалеешь." Дастин энергично мотает головой. "Нет. Я не могу вернуться туда. Все разваливается, и все думают, что я тот Супермен, который со всем разберется и все исправит." "Никто так не думает," - говорит ему Крис. "Они все так думают," - настаивает Дастин, и его не убедить в обратном. - "Давление невероятное, Крис. Я должен был выбраться оттуда." Крис смотрит на него вопросительно. "А что если я поеду с тобой?" На секунду Дастин выглядит изумленным, потом хмурится. "Ты не обязан делать это. Я не могу собрать себя в кучу, и не хочу втягивать в это тебя." "Я хочу, чтобы ты меня в это втянул," - говорит твердо Крис. - "Я хорошо с таким справляюсь. Правда? Я хочу, чтобы ты поддержал отца, и я хочу помочь." "А как же компания?" - спрашивает его Дастин. - "И Фэйсбук?" "Над компанией работает целая команда," - объясняет Крис. - "А Фэйсбук не развалится до того, как мы вернемся, если только Марк не сделает что-то невероятно глупое пока нас нет." "Я не уверен насчет этого," - говорит Дастин, немного нервно, но они оба улыбаются, спасибо шутке. "Так что," - говорит быстро Крис, - "Я поговорю с Марком. Ему опять придется прийти и остаться с Эдуардо, но в последний раз все обошлось, так что я не думаю, что это станет проблемой. Просто позаботься о сумке с вещами. Нормальной сумке." "Я всегда собираю нормальную сумку,- " невинно говорит Дастин. Крис почти фыркает. "Восемь пар пижамных штанов и никакого нижнего белья говорят сами за себя." "Такое было один раз," - протестует Дастин. "Просто говорю," - отвечает Крис, поднимая руки. - "И попытайся поесть чего-то нормального." "Luckу Charms - нормальная еда," - настаивает Дастин, крутя в руках коробку в поисках информации о питательной ценности, чтобы помахать ею перед лицом Криса. "Luckу Charms не нормальная еда. Когда доберемся до дома твоих родителей, мы не будем есть ничего кроме огромных Флоридских апельсинов, если сегодня ты не поешь чего-то, что не даст тебе заболеть цингой." Дастин задумывается над этим. "А ты будешь мне их чистить?" "Не испытывай меня," - предупреждает Крис. В конце концов, Дастин выпивает стакан яблочного сока и, без особого энтузиазма, ищет в холодильнике сельдерей, который он почти уверен когда-то там был. Он приходит к выводу, что этого ему хватит на неделю. Пока Дастин пакует вещи, Крис едет в офис навестить Марка. Он объясняет состояние вещей, и Марк, как всегда, выглядит абсолютно безучастным. Он соглашается опять остаться в доме Дастина, и то, как охотно он это делает, вынуждает Криса спросить: "Как прошли последние несколько дней?" Марк пожимает одним плечом, что больше напоминает судорогу. "Терпимо." Крис кивает. "Да? Хорошо. Вы хоть разговаривали друг с другом?" Марк поднимает на него взгляд, в котором читается непонимание, к чему ведет Крис. "Никто никого не убил, если ты об этом спрашиваешь. Мы взрослые люди, Крис. Мы можем смириться с присутствием друг друга." "Я знаю, я знаю," - говорит Крис, потому что он знает; необходимость нанимать Эдуардо и Марку няньку далеко позади. Неважно разберутся они со всем этим дерьмом или нет, но у Криса и Дастина есть неугомонно растущее чувство, что они застряли посередине и несут ответственность за то, чтобы создать ловушку для родителей, чтобы они опять начали нравиться друг другу. "Я не собираюсь в свои двадцать пять быть человеком, который все еще хлопает дверьми и бросается вещами," - говорит Марк твердо, что Крис, конечно же, расценивает метафорично для Марка и буквально для Эдуардо, так как первый становится невообразимо недоброжелательным, когда злится, а последний, не может справиться с насильственным, демонстративным выражением гнева. Крис достаменно знает, что яростная физическая агрессия, которая была выражена при разбивании лэптопа, была не первой в своем роде. И не то чтобы Эдуардо мог кого-нибудь ударить, особенно кого-то, о ком он заботится (особенно Марка), но его гнев вспыльчив, и он не контролирует его. "Думаешь, все может наладиться в будущем?" - спрашивает осторожно Крис. Не то чтобы он хотел давить на них, но серьезно, Марк и Эдуардо. Возможно не существует никаких Суждено Быть, и они оба снова разойдутся в разные стороны, когда Эдуардо поправится, и Крис даже не знает, возможно, это будет и к лучшему. Иногда жизнь не складывается так, как ты думал, она сложится, и иногда даже неожиданный исход, исход, на который не надеялись, может быть приемлем, если обе стороны останутся невредимы. Но в Крисе живет практически нерушимая вера, что они оба нуждаются в том, чтобы исправить все между друг другом, прежде чем они даже начнут думать о том, чтобы двигаться дальше и встречаться с другими людьми. И он практически уверен, что, как только они все исправят, им совсем не понадобятся другие люди. У них обоих так испоганена жизнь, что это делает их странно идеальными друг для друга. Марк долго смотрит на него с непроницаемым выражением лица. Крис не торопит его, не поддаваясь знаменитому взгляду Цукерберга, который доводит интернов до приступов паники. Крис, в конце концов, знал Марка, во времена Zuckonit и непрекращающихся разговоров, почему именно Крис должен постоянно покупать туалетную бумагу и Аспирин. "Я знаю, что нам нужно все обсудить," - признает наконец Марк. - "Исходя из предыдущего опыта, этот разговор, скорее всего, не задастся, но Эдуардо ведет себя так, что мне никогда не удается просчитать вероятность чего-либо в будущем с каким-то уровнем уверенности, так что я не знаю. Я знаю, что каждый из нас верит, что прав." "Да." - Крис устало повел плечами, внезапно почувствовав себя слабым; внезапно на него навалилось осознание, что ему еще нужно сделать миллион вещей, прежде чем они с Дастином уедут. - "Этого я и боялся." Серьезно, вся эта история Марка-и-Эдуардо изнуряет. Крис даже не понимает, как они сами с этим справляются. Это похоже на длинный, темный туннель, полный одного и того же дерьма все время, и неважно как далеко они заходят, на другом конце никогда не появляется свет. "Мы еще об этом поговорим, когда я вернусь," - обещает ему Крис. - "Тем временем, попытайся не спалить больше никаких мостов с Эдуардо, хорошо?" В голосе Марка слышно легкое раздражение. "А ты сказал Вардо не палить никаких мостов со мной?" "Нет, не сказал, но у него больше сломанных костей, чем у тебя, так что ему полагается скидка," - легко говорит Крис. - "Будь хорошим, Марк. Пожалуйста." Крис оборачивается, когда достигает двери офиса, и видит, что Марк смотрит, как он уходит, немного нахмурив брови. "Пожалуйста," - повторяет он. "Я не знаю. Ты думаешь, я собираюсь – " - начинает Марк. Крис обрывает его. "Несколько следующих дней играй в команде. Хотя бы для меня. Если он ударит тебя креслом, мне придется возвращаться с Флориды и разбираться с прессой, и для меня это будет не совсем удачно." "Я думаю, это будет более неудачно для меня, так как я буду единственным, кого ударили креслом," - говорит Марк, потому что он любит сказать последнее слово. "Вдвойне неудачно, потому что я ударю тебя креслом второй раз, за то, что ты заставишь меня вернуться с Флориды, и потом я ударю им Вардо по тем же причинам, и потом мне придется писать еще один пресс-релиз. Ты видишь, как тут все связано?" Марк закусывает губу. "Ну, если я увижу нарастающую угрозу насилия посредством кресла, я убегу, чтобы уберечься от повреждения, только для тебя." "Как насчет того, чтобы не пробуждать в нем вражду в первую очередь?" - предлагает Крис. Крис оставляется озадачено нахмурившегося Марка, будто бы он посоветовал ему закрыть глаза и загадать, чтобы прилетели феи и спасли его отношения с Эдуардо. --- Как и в последний раз, когда он был здесь, Марк расположился в гостиной Дастина с лэптопом на коленях. Два с половиной дня прошло с тех пор, как он оставался здесь, и они наложили странный эффект на осторожную вежливость, которую развивали Марк и Эдуардо. Теперь Эдуардо прокатывается мимо двери гостиной несколько раз, но никогда не заглядывает внутрь и не обращается к Марку. Для Марка это выглядит так, как будто они достигли максимального предела, перед тем, чтобы начать как-то разбираться во всем, что случилось. Как будто бы между ними и их перестроенными отношениями стоит какой-то барьер. Никто из них не пересечет его из-за парадоксальной боязни разрушить хрупкий мир, который они создали взамен настоящей дружбы. Проходит несколько часов, и Марку интересно, что делает Эдуардо. Он знает, что Эдуардо много читает, особенно после происшествия, но тишина в доме длится настолько долго, что Марк начинает чувствовать беспокойство. Он бы не сказал, что на самом деле тревожится, но он все равно поднимается и идет искать Эдуардо. Он также планирует спросить, хочет ли Эдуардо заказать что-нибудь на ужин. Эдуардо нет в его комнате. Кровать аккуратно заправлена, и все разложено по тумбочкам и шкафчикам. Кажется, что здесь совсем никто не живет, если не брать во внимание стопку журналов и газет на прикроватной тумбочке и изящный футляр для очков, который порождает в Марке какое-то непонятное волнение. Он задумывается над чувством только на секунду. Он видел очки для чтения и раньше, конечно же; Эдуардо читает все время, и этого не избежать. Но это впервые Марк вдумался в их предназначение. Или тот факт, что Эдуардо приобрел очки для чтения уже после того, как они перестали разговаривать означает, что буквально что угодно могло измениться в нем, или что Марк не знает о нем ничего… или Марк просто отреагировал на предмет очков, потому что они с Эдуардо совсем не молодеют, и неприязнь, которую они таскают друг для друга, это настолько тяжелый багаж, такая колоссальная трата времени. Марк не может сказать, что это трата времени. Он не знает, что они должны делать с этим временем взамен. Но это будто он понял, что именно раздражает его в очках, и почти на импульсе он пересекает комнату и открывает футляр. Он не уверен, откуда взялось это чувство разочарования, когда футляр оказывается пуст. Он все равно берет его, засовывая в карман, и выходит из комнаты, не задумываясь, почему сделал это, не беря во внимание злость за то, что Эдуардо изменился без ведома Марка. Марк идет дальше по коридору, проверяя ванную (темно) и кухню (пусто). С нарастанием тревоги – Марк очень хорошо знает, что в конце концов, одна из причин, по которым он должен сидеть с Эдуардо это наблюдение за суицидником, то есть это значит, что кто-то должен наблюдать за ним и знать обо всех его перемещениях все время – Марк возвращается в кухню за поиском каких-то подсказок. В этот раз он замечает, что дверь, ведущая во двор, закрыта не до конца. Не понимая, почему эта находка заставляет его желудок сжаться от чувства тревоги, вместо того, чтобы обрадоваться, что он напал на след Эдуардо, Марк выходит во двор. Эдуардо нет и там. Но внезапно Марк слышит какое-то странное хрипение, как-будто кто-то пытается вдохнуть при том, что легкие стараются не тратить воздух на шум, который выразит агонию, в которой они прибывают. Марк делает три или четыре шага по крыльцу к ступенькам – всего их должно быть пять – которые ведут во двор. При резкой темноте, тяжело сразу что-то разглядеть. Но как только Марк замечает знакомые очертания кресла Эдуардо, перевернутого рядом со ступеньками, он переводит взгляд на темное очертание кого-то, кто лежит на траве, его сердце падает в пятки, и он внезапно чувствует страх перед тем, чтобы спуститься и посмотреть, что случилось. "Вардо?" - говорит он, и в его голосе слышится неуверенность – как будто он хочет, чтобы кто-то убедил его в том, что все в порядке, и что на самом деле, эта надоедливая, кошмарная паника всего лишь недоразумение. Звук хрипения ускоряется, а потом прекращается. Эдуардо ничего не отвечает, но Марк уверен, что он слышит его. И Марк никогда не задавал Эдуардо вопрос, на который бы он не получил ответ, не услышал да. Если Эдуардо оставил вопрос висеть в воздухе, что-то не так. Как будто заклятие спало, и Марк слетает со ступенек, падая на колени на траву рядом с Эдуардо. "Вардо," - бормочет он, почти беспомощно, зная, что ты не можешь двигать кого-то с поврежденной спиной, зная миллион вещей со старого курса первой помощи, который не научил тебя, что делать, когда кто-то, кто тебе не безразличен лежит на траве, будто он был подстрелен с неба. "К…Ч…" - Эдуардо двигает губами, но не может произнести то, что он хочет сказать, будто он не может вдохнуть так необходимый воздух, и Марк видит, как сильно он был поврежден при падении. Эдуардо слабо поднимает одну руку, и Марк сразу понимает, что его руки в крови. Глупо, спело, он протягивает руку, чтобы дотронуться до травы под рукой Эдуардо, и когда он чувствует острый укол на своих пальцах, он понимает, что трава там полностью покрыта осколками стекла. Марк не знает, сколько их: для этого слишком темно. Он даже не представляет, откуда они появились. Марк садится, внезапно почувствовав тошноту, и начинает искать в карманах телефон. Его пальцы липкие от крови, и то, как трясутся его руки, означает, что это занимает невыносимо долгие тридцать секунд, чтобы вытянуть телефон из кармана шорт и набрать телефон экстренной помощи. Марк не очень четко помнит последующий разговор, но знает, что он проявил внезапную вежливость, отвечая на вопросы женщины. Был ли кто-то ранен? Да. Может ли он остановить кровотечение и переместить раненого в безопасное место, не навредив себе? Да, но он не уверен, какой эффект это произведет на Эдуардо. У него так много заживающих сломанных костей, что Марк содрогается при мысли о том, какую боль он себе причинил, упав на них. После того, как Марк кладет трубку, но тянется к руке Эдуардо, которая вся в крови и крепко сжимает ее. Он не уверен, почему он делает это, но это другой импульс, как тот, когда он украл футляр для очков с комнаты Эдуардо, и тут до Марка доходит, о. Потому что разбитое стекло должно быть от тех стильных очков для чтения в черной оправе, в которых Марк уже привык видеть Эдуардо в доме. Наверное, оно от очков, футляр которых запрятан у Марка возле груди. В конце концов, Марк начинает говорить о фехтовании. Потом он не сможет сказать, почему выбрал фехтование, как тему, о которой Эдуардо понравится слушать, пока он переживает невыносимую боль. Эдуардо никогда не проявлял особого интереса к этому хобби Марка, не считая того, что в Гарварде он просился прийти посмотреть тренировку, но был отвергнут. Поэтому Марк начинает с основ, объясняет основные правила, перед тем, как перейти к более сложным вещам. Это одна из тем, о которых Марк знает примерно столько же, сколько и коде, поэтому он до сих пор говорит о законах и этике игры, когда слышит отдаленный гул сирен скорой и осознает, что в холле нет никого, кто бы показал парамедикам куда идти. С трудом поднимаясь на ноги, как будто он прорывается на поверхность с огромной глубины, Марк говорит что-то Эдуардо – он не помнит что именно, позже, но это, наверное, что-то типа с тобой все будет в порядке, или я вернусь, или мне жаль, мне так жаль - и бежит через дом к входной двери. Скорая показывается из-за угла улицы, когда Марк открывает дверь. Все последующие события проходят мимо Марка, будто мир несется с невероятной скоростью, а он успевает на все реагировать только наполовину. Парамедики задают ему вопросы, и Марк очень старается отвечать на них, как здравомыслящий человек. Да, Эдуардо принимает лекарства. Когда они просят его назвать, какие именно, он на минутку выглядит напуганным, что является показателем насколько он не в себе, потому что обычно в такой суматохе он на все реагирует адекватно, в состоянии собраться с мыслями. Он показывает им баночки с таблетками, аккуратно расставленные в комнате Дастина, чтобы у Эдуардо не было к ним доступа. Когда парамедики просматривают лекарства, Марк думает, что это иронично, то каким поврежденным выглядит Эдуардо снаружи, но большинство препаратов лечат то, что спрятано внутри, сознание, которое решило проверить каково это, бросится в залив Сан-Франциско с высоты в 215 метров. Да, у него и до этого были повреждения. Марк говорил обо всем этом по телефону, он уверен, но все равно снова повторяет, рассказывая им о повреждениях позвоночника, обо всех покалеченных позвонках и других сломанных костях, которые не так важны, потому что не они определяют, сможет ли Эдуардо опять ходить. Нет, я не знаю, как он упал. Это впервые Марк осознает, насколько он уверен, что Эдуардо упал со ступенек не случайно. Он не говорит этого парамедикам, но ему становится тяжело дышать, когда он видит, как они провозят Эдуардо мимо него, замотанного в одеяла, его глаза затуманены болью. Его взгляд проскальзывают прямо по Марку, не узнавая его. Это даже не важно, потому что Марк внезапно боится того, какой гнев сейчас отображается на его лице, ярость из-за полной наглости Эдуардо попробовать это опять, в то время как они все старались, как могли, чтобы улучшить его состояние. Этого почти достаточно, чтобы Марк отклонил предложение ехать в скорой с Эдуардо до больницы, но, в конечном счете, он находит себя сидящим в покачивающейся машине, крепко обхватывающего запястье Эдуардо, до побелевших костяшек пальцев, потому что парамедики уже забинтовали кровоточащие руки Эдуардо.