— Знаешь, я ведь могу понять неправильно, — сказал Чонгук, когда оказался прижатым к стене где-то в одном из школьных коридоров. Сыро, прохладно и одновременно обжигающе там, где кожа соприкасается с кожей. Не совсем правильно, возможно, неловко, но в то же время возбуждающее чувство затаилось где-то внизу живота, заставляя вздрагивать от каждого вздоха.
Честно сказать, Ким Тэхён сам не понял, как оказался в данной ситуации, дыша ПаРнЮ КоТОрОгО НеДолЮБлИВаЛ куда-то в шею и борясь с желанием прикусить такое привлекательное ухо. Хочется доставить удовольствие и одновременно не хочется торопить события, потому что Тэ ещё ничего не рассказал. Он лишь стоит, не двигаясь, местами прикасаясь пальцами одной руки к чужому запястью и борясь с соблазном. Какая-то неведомая сила движет им, когда дело касается Чон Чонгука, разве такое бывает? Ким не уверен в своих действиях, и соулмейт это видит, подталкивает, больше доступа к шее открывает, прижимается ближе, трётся, как кот, которому не хватает ласки, становится нетерпеливым, поцеловать хочет, но всё выжидает. Хочет, чтобы Тэ сделал это сам.
Но он ничего не делает.
Стоит неподвижно, думает, как он докатился до этого? Он не хотел иметь ничего общего с этим парнем даже когда узнал, кем они друг другу приходятся, так что же изменилось? Кима тянет, у него ломка, и с каждой встречей это становится всё более явным, очевидным любому, кто хорошенько присмотрится, и он уверен, Чон это тоже видит. Радужки его глаз искрятся каждый раз, когда они пересекаются взглядом, будто насмехаясь, молча утверждая, что правду не скроешь, они крюком её из тебя вырвут, раскромсав все внутренности.
Конечно, с этим бороться нет сил. Судьбу не обыграешь.
Как мы оказались в этой пропасти, Чон Чонгук? — спрашивает он мысленно, зная, что ответа не последует. Что парень, который находится совсем рядом, не может всего этого понять так, как понимает Ким, как он видит это. Эта отчаянная мысль бьётся о стенки мозга бесчисленное количество раз, пока голова неосознанно опускается, ставя перед собой цель уткнуться в чужие ключицы.
Я не знаю, — звучит тихое в ответ, отчего нос так и не достигает своей цели, наоборот, вздымается вверх, соприкасаясь с щекой парня. Так близко.
Так невыносимо.
Они замирают в этой позе, наслаждаются близостью, надышаться друг другом не могут. Это кажется пыткой, на самом деле, самой настоящей пыткой. Стены коридора приглушённо отбивают ритм какой-то танцевальной песни, но слух будто не воспринимает его, лишь чужое дыхание, лишь стук двух сердец. Где-то пробегает небольшая кучка девчонок, которые, возможно, их заметили, но это кажется таким незначительным, совершенно неважным. Сейчас пишется
их история.
От Чона веет теплом, когда как сам Ким холодный. Он почувствовал, как парень слегка вздрогнул от соприкосновения с ледяным носом. Его веки прикрыты, он впитывает момент, вслушивается,
наслаждается, Тэхён видит, и где-то в глубине души это тешит его самолюбие. Потому что Чонгук
такой же. Потому что не один Ким страдает от этого.
Возможно, Чону даже хуже.
Ведь он не знает.
А не знает ли? — насмешливый голос внутри, такой похожий на голос Юнги, будто в кожу въедается, подготавливает к чему-то, заставляет съёжиться.
Не стоит исключать, он мог догадаться, ведь не такой глупый. Конечно, Тэ слишком много провёл времени с Чонгуком и сам недавно поцеловал его. Вполне мог догадаться.
Он прикусил губу — это был скорее нервный, чем соблазнительный жест, и соулмейт заметил. Почувствовал то, как едва заметно дрогнула чужая рука.
Сомкнул в замок свои пальцы с чужими, начал согревать не только кожу, но и то, что внутри. Сжигать волнение, догадки, сомнения — абсолютно всё. Оставляя лишь огонь, синее пламя, которое появилось везде, разразилось вспышкой. Будто говоря:
«Посмотри на меня, я такой же».
И Ким смотрит. Чувствует, как внутри весь сгорает, в пепел превращается и сам руки, шрамированные тоской, протягивает, чтобы больше тепла, больше огня. Чтобы и праха не осталось. Чужие омуты не таят чертей, но точно держат на стальной цепи все чувства, эмоции, которые приклеены к маске безразличия с примесью эгоизма. Не лучший коктейль, но что есть — то есть. Тэхён не жалуется: мы не выбираем предначертанного нам судьбой человека — это он понял, возможно, очень поздно, но не слишком для того, чтобы исправить ошибки и превратить свою одержимость во что-то прекрасное, во что-то, что можно будет лелеять и оберегать.
— Ты всё правильно понимаешь, — отвечает Ким на давно забытую реплику парня, чувствуя, как тот выдыхает, будто всё это время дыхание задерживал.
Ожидал.
Едва прикасается к чужим губам, дыхание ловит, выдержку Чона проверяет, но вскоре понимает, что сам такой пытки пережить не сможет. Уж слишком велик соблазн. Целует мягко, долго тянет, пытается всё полностью прочувствовать. Чтобы не было спешки, чтобы они успели насладиться, как маленькая девочка наслаждается яблоком в карамели. Как она пачкает пальцы и лижет любимый фрукт, пытаясь получше распробовать, ощутить вкус. Тэхён уверен, что Чоновы губы намного слаще какой-то там карамели и намного сочнее, чем чем-то явно покрашенное яблоко.
Он не ошибается.
Потому, что вкус ни с чем не сравнишь. Он особенный, и Ким теперь уж точно не сможет ему противостоять. А сопротивляется ли он вообще? Когда-нибудь сопротивлялся?
Ох, сколько он лгал. Сколько он скрывал настоящего себя с настоящими мыслями и настоящими чувствами? Конечно, он помнит. Прошло чуть больше года, на самом деле. Чуть больше года назад он встретил Чон Чонгука и почувствовал себя неправильным, не таким, как все. Это было лишь в его голове, в то время, как с появлением истинных ЛГБТ-общество стало считаться нормальным. Ведь мы не выбираем. Всё решает судьба.
Вторая рука соулмейта зарывается в Тэхёновы волосы, немного оттягивая, углубляя поцелуй, прося не отвлекаться на мысли.
Тэхён его слушается.
Сам пытается ещё теснее прижаться, теснее, чем они стояли до этого, будто в кожу втереться хочет, чтобы вместе, чтобы одно целое. Чонгук не отстаёт, кажется, что его руки везде. Очерчивает изгибы, запоминает, боится, что такого больше не повторится. Что Ким всё же оттолкнёт его, скажет забыть, будет избегать, но ничего из этого не происходит, парень даже не собирался этого делать.
— На самом деле, — оторвавшись, сказал Тэхён, но крепкая рука притянула его за шею обратно, втянула в ещё один поцелуй.
«Нет, не говори ничего».
«Не отталкивай», — молит парень в глубине души и сам слышит чужие слова, такие же мягкие, как и там, в актовом зале.
«Не оттолкну».
Ким снова отрывается, поднимая руку к Чоновскому лицу и проводя большим пальцем по нижней губе. Его губы блестят от мокрого поцелуя, кажутся очень красными, распухшими.
Это того стоило.
— Я хочу кое-что сказать, — хрипит Тэхён, любуясь на то, как палец притрагивается к чужим зубам и рот парня слегка приоткрывается. Ох, как ему хотелось бы просунуть его дальше, в самую глотку, чтобы глаза Чонгука слезились. Он уверен, это будет очень красиво.
Кажется, проходит некоторое время, потому что истинный мычит, чтобы тот оторвался от прекрасного зрелища в своей голове и продолжил.
Слова.
Как всё объяснить словами?
Тэхён едва усмехается своим мыслям. Конечно, словами ты ничего не объяснишь. Потому что нельзя просто сказать
«Я твой соулмейт» и прыгнуть в чужие объятья. Нельзя сказать
«Я скрывал от тебя то, что ты мой истинный, так что — сюрприз» и нельзя сказать
«Прости, но, кажется, ты убьёшь самого себя».
Слова ничем не помогут.
Ким отходит на один шаг, мысленно прощаясь с этим приятным моментом поцелуя, потому что, кажется, сейчас всё рухнет. Он никого не винит.
Лишь самого себя.
Узелок на запястье под пристальным взглядом Чонгука медленно развязывается, и зелёная ленточка падает прямо вниз. Парень долго смотрит на пол, разглядывая её, пока сам Ким следит за каждым его движением. Проходит минута, но тот не поднимает взгляд, будто даёт Тэ надышаться в последний раз воздухом, который был между ними.
— Подними взгляд, ну же, — выдыхает он, и Чон повинуется, медленно следует глазами вверх. На красиво выведенный почерк на руке любуется и не до конца осознаёт, что видит.
«Случайно убью его».
๖ۣۣۜJeoℵ ๖ۣۣۜJuℵgҜooҜ
Парень переводит взгляд с запястья на лицо парня, пытается душу выжечь, всю правду откопать, но в итоге только себя винит. Ведь догадывался же.
«Своего соулмейта ты тоже «случайно» убьёшь?»
Чужие глаза затухают медленно, Чонгук видит, как маленькие искорки пропадают в кромешной тьме, которая заполнена теми же элементами, что и у самого парня.
«Да».
Звёзды в тот день были правда красивыми, а луна, казалось, освещала два силуэта, лежащих на траве, хмельный разговор которых навсегда засел в их сердцах.
— Так что, убьёшь нас? — спрашивает Ким, слишком фальшиво растягивая губы в улыбку.
«Кажется, мы и правда попали».
***
Хондэ сам по себе не является тихим районом из-за большого количества туристов, которые хотят себе что-то приобрести в какой-нибудь сувенирной лавке, но лишь в этот раз большое количество людей удивилось пухлощёкому парнишке, который уже который час обливал грязью железную дверь и её непутёвого владельца. Конечно, никто не сомневался в том, что у него были на то причины.
— Чёртов придурок, — ближе к вечеру хрипит Пак, прислонившись к холодному железу. Горло саднило из-за того, что он так много кричал — его просто сильно разозлило то, что его парень спрятался в четырёх стенах, словно самый образцовый трус. Конечно, начинало холодать, а простая кожанка, которую Чимин надел впопыхах, уж никак не спасала, но и так просто сдаваться он тоже не собирался. Он решил остаться возле двери, даже если перед лицом станет смерть от обморожения. Ему всё равно. Он достучится до Мина и всучит ему хорошеньких люлей.
«Прости».
Конечно, Пак не сразу нашёл парня. За несколько дней до этого он договорился с одной старушкой о временном проживании и только после этого просто вышел на улицу и стал спрашивать у прохожих о Мин Юнги. Поиски длились, на самом деле, долго, парень даже успел отчаяться, пока не встретил девушку с потока истинного. Если бы не она, то кто знает, когда всё это закончилось бы.
— Знаешь, в нашу первую встречу, — начал парень, сидя на холодном полу и листая совместные фотки с Юнги, — я подрался с парочкой старшеклассников. Они были сильнее меня, но я победил, — Чимин не знал, слышит ли Мин его, но он точно слышал шум за дверью, — победил, потому что один из них начал клеветать на мою мать. Ты сам знаешь, она всегда такая тихая, особенно если видит человека в первый раз.
«Да, она удивительная».
— Не важно, что они сказали, но это очень повлияло на меня в тот момент. Конечно, я сделал им больно физически, — Пак усмехается фотке, на которой Юнги измазан кремом от торта, — но моя боль была хуже. Чужие слова просто засели у меня в голове… Мерзкое чувство, на самом деле.
«Мне жаль».
— В тот момент я думал, что просто упаду на чёртов пол и буду лежать там до тех пор, пока не сдохну, однако… — за дверью что-то зашурудело, совсем близко, и парень приставил ухо к железной плоскости, чтобы лучше расслышать, но звук прекратился так же быстро, как и начался. — Юнги, — проговорил Пак, прижимаясь уже всем телом. — я знаю, что что-то случилось и тебе сейчас нелегко, но прошу, дай тому наглому, вредному мальчишке помочь тебе так же, как ты помог ему в тот день.
«Кажется, с тех пор ты не изменился».
— Конечно, я не смогу понести тебя на спине, но…
Дверь открылась, от чего парень упал на ковёр, рядом с чьими-то такими знакомыми голубыми носками.
— На улице холодно, — послышался сверху голос, от чего на лице Пака расцвела мягкая улыбка.
***
Зима подкралась незаметно, ведь холод наступил совсем недавно. Что-то есть очаровательное в том, как люди закутываются в свои куртки, прячут лицо от ветра, некоторые надевают перчатки, выпускают ртом пар, суетятся. Это кажется таким красивым, незабываемым.
— Эй, мы идём домой, ты готов? — спрашивает Джун, но в ответ лишь получает многозначительное молчание. Он подходит ближе к окну, где стоит его брат, и так же любуется на то, как довольно-таки простые вещи вызывают множество противоречий. Например то, что люди, которые тебе всегда казались ужасными, коварными, алчными существами, сейчас стали такими чистыми, почти умиротворёнными, живыми. Конечно, Нам не до конца это понимает и его мировоззрение не поменялось, но увиденная картина и правда красива.
— Я признался
ему, — Тэхён казался отстранённым некоторое время, поэтому брат успел предположить, в чём именно дело. Джун не смотрел на младшего, он рассматривал ночное небо, которое выпустило из своих объятий луну.
— И как
он отреагировал? — спросил из-за спины Джин, надевая на себя куртку. Он знал, что о таком не стоит спрашивать, учитывая вид парня, но удержаться не смог.
Тэхён водил пальцем по подоконнику, рисуя одному только ему известные узоры. Возможно, это было пламя, которое то разгоралось, то потухало внутри него. Возможно, это звёзды, которые всё это время указывали ему путь, но в конечном счёте он сошёл с него, а может, это чьё-то конкретное имя, которое Ким говорил слишком редко.
—
Он ушёл.
