Кое-как, но Соно всё же удалось выгнать Дазая из квартиры, убедив его, что она находится под защитой Чуи, ведь рыжего выгнать не удастся, пока Цюрн в таком состоянии. Аяко легла в гостиной, а Накахара решил остаться в спальной с Уникой. Раскраснелся как школьник, отводил взгляд, но так с подчинённой в одну постель и не лёг, расположившись в неудобном кресле в углу комнаты. А шутку сотрудницы Особого Отдела «зачем вообще к ней напрашиваешься, если не собираешься спать в одной кровати?» старательно пропустил мимо ушей.
Утро у Соно вышло бодрым. Она проснулась под громкую брань Уники. Подруга что-то старательно доказывала Чуе, пока тот и слушать её не хотел, стоя на своём и отчаянно старался её перекричать. Аяко потирает глаза и быстро появляется в дверном проёме их маленькой спальни.
— Милые бранятся — только тешатся, да? — слащаво протягивает брюнетка, собирая волосы в небрежный пучок.
— Дура! — Цюрн кидает в подругу подушку и стонет сквозь сомкнутые губы от острой боли в рёбрах. — Этот рыжий извращенец всю ночь не спал и наблюдал за мной!
Накахара переводит на сотрудницу Особого Отдела жалостливый взгляд, по которому девушка понимает, что Уника снова утрирует. Соно только закатывает глаза и опирается плечом о дверной косяк, наскоро пробегаясь глазами по телу подруги: мертвенно бледная, с запавшими под глазами тенями, нижняя губа разбита и ссадина на скуле, поверх любимая длинная, безразмерная футболка, которая скрывала бинты и выпирающие кости. Только неестественное выпирающие косточки плеч скрыть не удавалось.
— Я хочу встать! — всё тем же громким, бодрым, немного хриплым ото сна и выкуренных сигарет голосом заявляет Цюрн.
— Ну так вставай, — пожимает плечами Аяко, но в такт с ней начинает вопить Чуя.
— Тебе нельзя вставать!
Брюнетка приподнимает брови и прожигает Накахару удивлённым, насмешливым взглядом. Вот вам и грозный член Исполнительного комитета: ведёт себя как мамочка, когда близкий ему человек оказывается в опасности.
— Я приготовлю завтрак, а вы тут сами разбирайтесь, — кидает сотрудница Особого отдела и скрывается за дверью раньше, чем кто-то успевает возразить.
Маленькая квартирка Цюрн и Соно всегда гордо именовалась холостяцкой. И нет, это не из-за недостатка внимания со стороны мужского пола к обладательницам сие двухкомнатного чуда, а из-за того, что у обеих просто не было какого-либо желания заводить отношения: одна была помешанной на себе и своей способности убийцей Портовой мафии, а вторая слишком больно обожглась четыре года назад, чтобы кого-то к себе подпустить.
Брюнетка толкает дверь на кухню и проходит в светлое маленькое помещение, глубоко вздыхает и устраивается у плиты. Готовка увлекает её с головой, позволяя хотя бы на некоторое время забыться и перестать думать о Благодетелях, Цюрн и Дазае, который, к слову, начинал раздражать своими выходками и чрезмерной заботой.
Соно просыпается от своеобразного сна, когда её с силой припечатывают к столу, а две мужские руки хватаются за края столешницы по обе стороны от неё. Брюнетка крепче сжимает в ладони рукоятку ножа и поворачивается, приставляя острие прямо к горлу нежданного гостя. Осаму довольно хмыкает и внимательно смотрит на свою жертву. Аяко облегчённо выдыхает, но лезвие от горла детектива убрать не спешит.
— Какого хрена ты так подкрадываешься? — грубо выплёвывает брюнетка, стараясь сохранять максимальную дистанцию между собой и парнем. — И как ты вошёл?
— После недолгих пререканий Чуя впустил, — как ни в чём не бывало выдаёт шатен, продолжая пристально смотреть на девушку.
Точно, Накахара. Цюрн бы никогда его не пустила даже под страхом смертной казни. Уника видела, как медленно рассыпалась, распадалась на маленькие кусочки прежняя весёлая и открытая Соно Аяко и свету предстала новая — холодная и скрытная сотрудница Особого Отдела. У Уники никого, кроме Аяко, не было, поэтому видеть такой единственную близкую ей подругу было невыносимо больно. И именно поэтому ненависть к Дазаю приобрела открытый характер. Но сильнее детектива Унику раздражало только то, что Соно не злилась на Осаму за его уход. Не ненавидела, даже не обижалась.
Идиотка.
— Я предпочитаю собеседников, уважающих личное пространство, — надменно произносит брюнетка, когда ей уже порядком надоедает быть загнанной в угол жертвой.
Дазай отходит на два шага назад и засовывает руки в карманы пальто. Соно возвращается к плите, помешивает еду, так и не решаясь повернуться к парню лицом. Девушка чувствовала, как к щекам приливает кровь от недавней близости с человеком, который всё ещё был дорог, хоть и признавать этого юная особа не хотела.
— А подкрадываюсь я так, Соно-чан, чтобы проверить твою реакцию, — горячее дыхание опаляет ухо Аяко и она шумно выдыхает.
«Всё, хватит. Доигрался.»
Брюнетка резко отставляет назад локоть с целью проучить парня, но Осаму перехватывает руку девушки раньше, чем та успевает нанести удар. Соно выворачивается из хватки шатена, замахиваясь для пощёчины, но оказывается прижата к подоконнику раньше, чем успевает хоть что-то сделать.
— К слову, — сладко тянет Дазай, — Соно-чан, ты совершенно разучилась защищаться. Как насчёт того, чтобы возобновить наши уроки?
Аяко прожигает парня глазами, полным злобы, а весь её вид говорит только о том, что гордость не позволит согласиться на его предложение.
«Проиграно сражение, но не война», — проскальзывает в голове сотрудницы Особого отдела и она решается на запрещённый приём; брюнетка замахивается и намеревается нанести удар коленом по самому «дорогому и сокровенному» месту её обидчика, но, чёрт, это же Дазай. Он меняет их положение быстрее, чем Соно успевает нанести удар. Теперь его колено между её ног, что заставляет девушку просто задохнуться от возмущения.
— Ну так что, Соно-чан? — Осаму наклоняется, так, что между их лицами остаётся сантиметров пятнадцать.
Щёки Аяко становятся пунцовыми, и она стыдливо опускает глаза, но детектив и предположить не мог, что это всего лишь отличный обманный манёвр. Одна рука брюнетки до сего момента оставалась свободна. Девушка сжимает ладошку в кулак и с довольным выражением лица наносит сокрушительный удар в челюсть своего обидчика. Дазай отшатывается скорее не от приложенной силы, а от неожиданности. Потирает ушибленное место и хмыкает в привычной манере. Победно виляя бёдрами, сотрудница Особого отдела возвращается к готовке.
— Кто там по нашим тренировкам соскучился? — насмешливо спрашивает брюнетка, обернувшись к детективу лицом.
— Недооценил, — пожимает плечами шатен, так и не признавшись в том, что поддался,
а Соно так и не признается в том, что прекрасно об этом знает.
На кухню вваливается Уника, активно отбиваясь от рук рыжего недоначальника/недонасильника, который так старательно придерживает её то за талию, то за локоть.
— Бесишь, — фырчит Цюрн, спотыкаясь о порог.
Чуя перехватывает подчинённую за талию и тянет на себя, не позволяя той упасть. Она спешно выставляет руки перед собой, отстраняясь от парня. Уника поднимает взгляд на подругу и её бывшего возлюбленного.
— Ещё сильнее бесишь, — недовольно шипит длинноволосая и садится на ближайший стул, прожигая шатена злобным, полным ненависти взглядом. — Чего тебе тут надо?
— Соскучился по твоим оскорблениям, — Осаму садится напротив девушки и принимает её игру в гляделки.
Накахара и Соно почти одновременно цокают языками и закатывают глаза от этого мини детского сада, разыгравшегося между двумя взрослыми людьми. Волна ностальгии накатывает на всех четверых, ведь подобные посиделки, пререкания, язвительные шуточки и комментарии были постоянным атрибутом их жизни, когда они все состояли в Портовой мафии и работали в одной команде.
Аяко возвращается к плите, заканчивает с приготовлением завтрака. Ставит на стол четыре порции и присаживается рядом с подругой.
— Мы ещё продолжим, — Цюрн изображает жест, что следит за Дазаем и принимается за свою порцию.
— Обязательно, — поджимает губы Осаму, наконец-то переводя взгляд на брюнетку.
Изнемождённая до невозможности, с синяками под глазами, тощая и болезненно бледная. От той былой весёлой, счастливой, румяной Соно ничего не осталось.
— Чуя рассказал мне о предстоящем разговоре с Мори-саном, — вдруг, становясь абсолютно серьёзной, произносит Цюрн. — Я сомневаюсь, что нам удастся убедить его работать в команде.
— Я тоже не уверена насчёт Сантоки-сана, — пожимает плечами сотрудница Особого отдела. — Посоветуюсь с Сакагучи. Возможно, он меня поддержит.
На упоминание фамилии давнего знакомого Дазая передёрнуло, но вида он не подал.
— Я всё равно не представляю, чтобы Вооружённое Детективное Агентство, Портовая Мафия и Правительство работали вместе, — казалось, что Соно сама не верит в то, что только что сказала. — Это какая-то ядерная смесь.
— С учётом того, что в ВДА и Правительстве имеются выходцы из Портовой Мафии, думаю, всё пройдёт лучше, чем мы рассчитываем, — предполагает Накахара, пожимая плечами.
Четвёрка друзей снова переглядывается и решает не загадывать раньше времени. В этот раз они станут импровизировать, и будь что будет. Расскажут обо всём, что им известно и постараются убедить своё начальство работать в команде.
— А, кстати, Чуя, как там Акутагава? — вдруг спрашивает Соно и рыжий поперхнулся чаем. — Я звонила ему пару раз, он не отвечал и сообщения игнорирует.
— Он на тебя злится, — отзывается Накахара и кивает на заинтересовавшегося этой темой Дазая. — Я думаю, не стоит озвучивать из-за чего.
— Да, не стоит, — соглашается брюнетка и тяжко вздыхает. — Я поняла.
Раньше всех о взломе базы данных из уст Соно узнали Цюрн и Акутагава, как самые дорогие и близкие ей люди. Как позже выяснилось, Благодетели уже убили нескольких человек из Портовой Мафии, но это скорее было пробное убийство, будто испытывали свои силы. Тогда Рюноске и просил подругу отойти от этого дела и оставить всё на Мафию или других членов Особого Отдела, но не соваться в пекло самой. Сейчас, когда Аяко непосредственно отвечала за это расследование и поимку всех членов «Благодетелей», Акутагава был зол. Он был просто вне себя от ярости. Говорить с Соно было бы бесполезной тратой времени и он решил игнорировать девушку некоторое время, пока его злость внутри не остынет.
Аяко была слишком дорога Рюноске. Когда она состояла в Мафии, то постоянно вступалась за него перед Дазаем. Проводила часы за контролем его эмоций, чтобы он так быстро не приходил в бешенство, а умел держать себя в руках,
и он научился смотреть на ситуацию с трезвым разумом. Брюнетка была для него кем-то вроде старшей сестры.
Потом ушёл Дазай, а следом ушла Соно. Тут-то мир Акутагавы рухнул. Правда, Аяко не пряталась, а сразу устроилась в Особый Отдел с помощью Сакагучи, продолжая поддерживать связь с Рюноске и живя в одной квартире с членом Исполнительного комитета Портовой Мафии, воспитанницей Накахары Чуи — Цюрн Уникой.
И вот сейчас, она снова, наперекор всем, бросается в омут Благодетелей. Вступает на скользкую и опасную дорожку, в которой будет только один победитель. И пока Благодетели давали фору в две недели своим соперникам.
***
Соно смотрела на начальника с такой надеждой, что казалось, сейчас не сдержится и упадёт перед мужчиной на колени.
— Прошу Вас, Сантока-сан, — в который раз произносит брюнетка, — нам необходимо объединиться с Портовой Мафией.
Такеда смиряет подчинённую скептичным взглядом и долго, напряжённо обдумывает её предложение.
— Разве не достаточно объединения с Агентством? — наконец спрашивает глава Особого Отдела.
— Нам нужно объединить все силы, чтобы вместе спасти Йокогаму от Благодетелей, — стараясь сохранить холодность в голосе, отзывается девушка. — Я предполагаю, что для начала они зачистят город ото всех, кто сможет оказать им сопротивление в его порабощении.
Сантока-сан снова замолкает, а после складывает руки на груди и откидывается на спинку дорогого кресла.
— Хорошо, Соно-чан, убедила, — кивает он. — Сообщи мне о том, что ответили господин Фукузава и господин Мори, когда твои друзья поговорят с ними.
— Что? — Аяко удивлённо распахивает глаза и отшатывается. — Откуда Вы знаете?
— Не первый год ты работаешь в Особом Отделе, Соно-чан, — пожимает плечами мужчина. — Ты всегда делала то, что тебе казалось правильным, и только потом спрашивала на это разрешение.
— Простите, — брюнетка стыдливо опускает глаза и испытывает примерно то же чувство, что и дети, когда их уличают в краже конфет.
— Всё в порядке. Это твоя черта характера и делает тебя незаменимым сотрудником. Ступай.
Аяко кланяется и спешит покинуть кабинет начальника. Всё прошло даже лучше, чем она того ожидала. Быстро доставая мобильный из сумки, девушка пробегается взглядом по сообщениям и списку пропущенных звонков. Фукузава-сан согласен, а вот Мори-сан требует встречи с… Соно. Неожиданно. Брюнетка набирает номер Уники, и спустя несколько гудков подруга всё-таки удосуживается ответить на звонок.
— Что это значит? — недовольно спрашивает девушка без приветствия или каких-то формальностей, сразу переходя к делу.
— Я и сама толком не поняла, — по интонации голоса Цюрн Соно понимает, что подруга озадачена так же, как и она. — Сказал, что хочет встретиться завтра в час дня у него в офисе.
— Давненько я не заглядывала к вам, — беспечно протягивает сотрудница Особого Отдела и усмехается. — Как думаешь, зачем я ему понадобилась?
— У нас небольшие проблемы с американскими заказчиками, — Уника переходит на шёпот. — Возможно, он хочет попросить тебя о помощи прежде, чем согласиться.
Брюнетка тяжело вздыхает и проводит свободной рукой по волосам. Славно, её снова будут использовать в противозаконных целях.
— Ладно, не будем загадывать, — произносит спустя несколько минут Аяко. — Что приготовить на ужин?
— Я сегодня остаюсь на работе, — виновато отзывается подруга. — Мори-сан завалил работой. Прости.
— Ничего, понимаю.
Девушки замолкают, не зная, что сказать. Соно нисколько не обижена, ведь сама зачастую пропадала на работе, приходя под утро. Такова уж их судьба, что поделать.
— Я бы никогда такого не сказала, если бы твоей жизни ничего не угрожало, но, Аяко, пригласи к нам Дазая, — тихо просит Уника. — Он сможет защитить тебя в случае чего.
— Не волнуйся, — быстро тараторит сотрудница Особого Отдела, — со мной всё будет в порядке. Передавай Чуе «привет».
Соно сбрасывает номер, не желая продолжает этот разговор.
Безопасно с Дазаем, конечно, а как же… Цюрн что, спятила? Хотя кого она пыталась обмануть – конечно же с Осаму было и будет безопаснее, но гордость не позволит пригласить его к себе, так ещё и под таким позорным предлогом: я боюсь ночевать одна. Глупость.
— Выпью на ночь рюмку виски, который Цюрн плохо прячет под диваном, и всё волнение как рукой снимет, — успокаивает саму себя девушка, садясь в автобус.
***
Одной рюмкой тут не обошлось. Когда на дне оставалось виски на несколько глотков, девушка была уже настолько пьяна, что не могла связно говорить. Соно раз за разом поднимала рюмку, произносила тост и чокалась с воздухом, залпом выпивая содержимое. Сначала алкоголь неприятно жёг горло, но с каждым разом становилось всё легче. Страх и посторонние мысли отошли на задний план, а вот чёртов Дазай вышел на первое место. Если сначала Аяко удавалось себя контролировать и вовремя останавливать тянущуюся к мобильному телефону руку, то на данном этапе опьянения это становилось слишком сложно. Невозможно. В итоге алкоголь в организме победил, и Соно набрала номер Осаму.
С какой попытки – история умалчивает.
— Я тебя ненавижу, — выпаливает брюнетка, стоит Дазаю ответить на звонок. — Ты эгоистичный урод, который всегда думает только о себе! Знаешь, что со мной было? Не знаешь? Вот и не надо тебе знать!
— Соно-чан, ты пьяна? — по заплетающемуся языку, бессвязным предложениям и бреду, что несла девушка, догадаться было не сложно. — Мне приехать?
— Ещё чего, — наигранно возмущается собеседница и замолкает на несколько секунд. — Приезжай, но только для того, чтобы я тебя послала, понятно?!
— Понятно, — усмехается шатен, отключая телефон.
XXXTENTACION — changes [Рифмы и Панчи]
Осаму оказывается перед дверью квартиры Аяко где-то через минут двадцать. Дёргает её за ручку и, что странно, дверь оказывается открыта. Вот же предусмотрительная девчонка. Детектив минует коридор, заглядывает на кухню и обнаруживает там Соно, оперевшуюся о подоконник, с распахнутым окном и с сигаретой в руках.
— С каких пор ты куришь? — недовольно спрашивает Дазай, осматривая брюнетку.
Короткие домашние шорты, свободная футболка, распущенные волосы — такая домашняя, расслабленная, умиротворённая. Она оборачивается и сталкивается взглядом серых блестящих глаз с карими глазами детектива. Аяко покрепче сжимает тонкими пальчиками сигарету и снова затягивается, выпуская наружу облако дыма. Он быстро рассеивается, выходя наружу, в ночной воздух Йокогамы.
— Года три-четыре назад, — пожимает плечами брюнетка, не меняясь в лице. — Почему ты приехал?
Осаму молчит, не зная, что на это ответить.
Почему? Да потому что он любит эту глупую упрямую девчонку, но уже поздно. Как и поздно жалеть о том, что он так её оставил. Ничего не изменить.
К сожалению.
— Я не ненавижу тебя, — отворачиваясь, тихо произносит Соно, — не злюсь и даже не обижаюсь – знаю, что так надо было. Не ушёл бы ты тогда, то рано или поздно это сделала я. Долго в Портовой Мафии я не протянула бы.
Осаму подходит к девушке, осторожно отнимает у неё сигарету и тушит её о пепельницу. Брюнетка не возмущается, не кричит, не подаёт никаких признаков недовольства, только снова отворачивается, чтобы не сталкиваться с пытливыми карими глазами.
— Но я бы поговорила с тобой прежде чем уйти, — вот он, удар ниже пояса от Соно. — Ещё дня три после твоего дезертирства я не хотела верить в то, что это правда. Всё оправдывала тебя перед остальными. Какая же глупая была.
Брюнетка усмехается и тихо всхлипывает, сжимая края футболки в ладошках. Она натягивает на себя дружелюбную улыбку сквозь слёзы и оборачивается к Дазаю лицом.
— Давай ты сейчас уйдёшь, и мы оба сделаем вид, что всего этого не было, — срывающимся от накатившей истерики голосом предлагает Аяко и снова всхлипывает.
— Какая же ты неисправимая дура.
Осаму наклоняется и целует девушку. Она всё так же пользовалась цитрусовым блеском для губ, а от волос приятно пахло вишней. Тот самый запах, что Дазай так любил в прошлом. Детектив целовал Соно не настойчиво, нежно, почти целомудренно. Девушка поддаётся, отвечает на поцелуй, и парень обнимает её за талию, притягивая к себе. Внутри Аяко всё сворачивается в тугой узел от понимая этой ситуации и её неправильности. Она же так старательно пыталась избавиться от любых воспоминаний связанных с Дазаем.
Так почему сейчас они стоят на кухне в её квартире и целуются? Прикосновение тёплых рук отрезвляют девушку, и она немного отстраняется. Касается тонкими пальчиками своих припухших от поцелуя губ и тяжело дышит. Соно утыкается головой в грудь следователя и усмехается своим мыслям.
— Прекрати мучать меня и себя, — шепчет Аяко, выворачиваясь из объятий детектива. — Эти отношения изначально были обречены на провал. Двое убийц не могут быть счастливы, а уж тем более друг с другом. Спасибо, что приехал, но лучше бы ты этого не делал.
Брюнетка обходит Осаму и скрывается в тёмном коридоре.
Действительно, лучше бы не приезжал.
