Каникулы в Алвасете

Они мчали по дороге, уходивший вниз так круто, что синяя громада моря вставала перед глазами стеной. Солнечный ветер бил в лицо и трепал волосы, от скорости захватывало дух. Ричард инстинктивно крепко ухватил Рокэ за талию. К чему думать о приличиях, когда есть все шансы слететь с ревущего байка и переломать себе все, что только можно вообразить? Он и не думал. Ухватил, на границе сознания отмечая насколько горячее и твердое было тело кэналлийца под тонкой легкомысленной майкой. Тот даже не шелохнулся. В старой части города Алва снизил скорость и они запетляли по узеньким каменным улочкам. И беспечный на первый взгляд ездок был предельно аккуратен и правил не нарушал. Ричарда совершенно не смутил тот факт, что его спаситель оказался сыном главы этого маленького государства. В университете Олларии он насмотрелся на разных мажоров и потомков благородных семейств. Там всяких графьих отпрысков было пруд пруди, да и сам он принадлежал к старинному роду. Окделлы — фамилия столь же древняя, как Надорские горы. У него даже, смешно сказать, герб свой имелся. Но для Ричарда вся эта новомодная возня с титулами, званиями, родами и геральдикой никогда не имела значения. Он всегда был уверен, что человек должен сам из себя что-то представлять, а наличие известных и успешных предков только повышают ответственность за собственный успех. Ведь надо не посрамить знаменитых предков! Хотя… если быть совсем уж честным, то предки Ричарда не имели особо блестящей репутации. В его семействе передавались предания о том, каких дел понатворили живущие круги назад герцоги. В какой-то момент Ричард начал узнавать местность. Неожиданно Алва притормозил на светофоре возле небольшой забегаловки, облюбованной Диком и Налем с первого дня приезда. Живот Дика подвело от голода, и тот снова заурчал. Да так, что и Рокэ наверняка услышал. Есть хотелось неимоверно, так же, как и пить… Кошачья жара вытягивала из Ричарда оставшиеся соки. А потому стесняться в таких обстоятельствах казалось как-то глупо. — Рокэ, вы не против ненадолго остановиться? — жалобно мяукнул Дик, надеясь, что его голос звучит громче, чем рокот в животе. Но привлечь к себе внимание было нужно, кто его знает, когда принудительному работнику положено питаться, и положено ли вообще? Алва лениво повернул голову, давая понять, что готов выслушать своего арестанта.  — Вон в той закусочной подают потрясающие кэналлийские бутерброды, — обнадеженный вниманием произнес Дик, — и она не закрывается на сиесту. Нельзя ли… — То есть, я правильно понимаю, вы здесь ели и еще живы? — хмыкнул Алва заезжая на тротуар у кафешки, — имейте в виду, Окделл, расстройство желудка вас от отработки не спасет. Появление Алвы на пороге вполне бюджетного даже для студента заведения вызвало небольшой переполох у персонала. Все, вплоть до посудомойки, высыпали в зал и принялись шумно приветствовать своего венценосного посетителя. — Странно, что они у вас автографа не просят, — фыркнул Ричард, усаживаясь за столик, который когда-то приглянулся Налю… Создатель, как давно это было… — Конечно не просят, — ответил Алва без тени привычной насмешки. — Мои соотечественники, возможно, шумные и непосредственные, но есть определенные правила, которые всем известны, и их принято соблюдать. Например, в Кэналлоа члены герцогского дома не могут подписывать никаких бумаг, кроме официальных.  — О… — Дик даже рот приоткрыл, чувствуя себя до крайности глупо. Ну разумеется, разве могло быть иначе? Рокэ Алва — наследник династии, а не какой-нибудь безродный актер. — Простите, я не подумал… — Проехали, — кивнул ему Рокэ, усаживаясь рядом. Хозяин заведения обслуживал гостей лично, и Ричард с удивлением наблюдал как лучилось счастьем лицо старого кэналлийца. Ну еще бы — сын соберано изволил посетить его маленькое, ничем не примечательное кафе. Возможно, этот день войдет в историю более чем скромной забегаловки. Странные они, кэналлийцы эти… Их угощали за счет заведения. Хозяин принес фирменные бутерброды с хамоном, сыром, луком, овощами, щедро заправленные майонезным соусом — все, как любил Ричард. Окделл вообще был всеяден, на удивление непритязателен к пище, а майонез обожал сколько себя помнил. Маркиз Алвасете его восторгов явно не разделял. Откусив небольшой кусок и задумчиво его прожевав, он откинулся на спинку стула. — Знаете, Ричард, а ведь этот, с позволения сказать, обед вполне можно расценивать как попытку отравления. — Алва сделал глоток кофе из бумажного стаканчика и поморщился. — Эти бутерброды относятся к нашей национальной кухне настолько же, как детище вашего надорского мотоциклетного завода «Баловник» к настоящим байкам. Рука Ричарда со стаканом холодной газировки застыла, так и не добравшись до губ. Произнесенное Алвой заставило его позабыть о питье. Он все детство прогонял на своем «баловнике», и тот ни разу не подвел! За десять лет ни одного ремонта! Он уже набрал воздуха в грудь, чтобы высказать все об экспертном мнении этого выпендрежника, как тот расхохотался и поднял руки в примиряющем жесте. — Ваш мориск и хорны бы не проехал по нашим горным тропам, — все-таки промолчать Ричард не имел морального права, — все колеса бы себе обломал… Сказал и выдохнул, а вот теперь можно запить божественным сладким напитком. — Моему мориску совершенно нечего делать на ваших козьих тропах. — Алва сморщил свой аристократический нос и решил не придерживаться политеса, продолжая язвить. — Шадди здесь подстать бутербродам, но даже он менее вреден, чем та газированная химическая дрянь, которую вы пьете. — Угу, слышали уже… — кивнул Дик беспечно. Он как раз раздумывал, а не сходить ли еще за напитком. Огромным преимуществом этой закусочной была возможность доливать газировку из автомата еще три раза. — Наш куратор в университете как-то сказал, что даже умеренное употребление саккоты не действует на организм так ужасно. — Не согласен с вашим куратором. — Алва внезапно почти зло посмотрел на Ричарда. Упоминание саккоты остро резануло по слуху. — Максимальный вред газировка причинит вашему желудку, а вот саккота действует на мозги и лишает человека свободной воли, что во много раз опаснее. Кстати, и как актуальна у вас эта проблема? — Наркомания? — Ричард уловил изменение настроения кэналлийца. Неужели из-за дурацкого сравнения? — В Надоре, насколько помню, эта проблема остро возникала только один раз. Мне было лет четырнадцать тогда, а лекцию о вреде саккоты мне читал сам Август Штанцлер. Он как раз останавливался в нашей гостинице, незадолго…до смерти отца. — Штанцлер… мерзкое имечко, — Рокэ никак не мог вспомнить, откуда это имя ему знакомо, — И чем же этот господин занимался у вас на родине? Только на этот раз подробнее, ваши короткие рассказы я уже имел счастье оценить. — Как, вы не знаете эра Августа?! — Ричард был искренне удивлен. С точки зрения Дика, Штанцлер являлся морально-этическим центром всей Кэртианы. — Это знаменитый меценат, он возглавляет всемирный Фонд по спасению редких видов животных! Он финансирует зоологические экспедиции, и раньше даже сам в них участвовал. Теперь ему здоровье и возраст не позволяют, но он все равно верен своему делу! Алва слушал внимательно и не мог уловить причины растущего внутри себя раздражения. Мальчишка заливался морискиллой. Надо же, сколько экспрессии, красноречия, искренних чувств, неприкрытого восхищения в серых глазах. Отвратительно. Эром Августом непременно нужно будет заняться. Интуиция никогда Рокэ не подводила, а старый больной благодетель человечества заочно его бесил. Ричард, конечно, ничего такого не замечал, он, прикладываясь к стакану со своей жуткой газировкой, продолжал вдохновенно рассказывать. — Август Штанцлер приехал к нам с целью организации спасения надорского вепря. Мой отец тогда очень загорелся этой идеей. Понимаете, вепрь — символ Надора, к тому же он… — Дик чуть замялся, словно не был уверен в том, что стоит продолжать, но потом несколько смущенно произнес, — был изображен на гербе Окделлов. Рокэ невольно приподнял бровь, делая себе мысленную пометку навести подробные справки о своей подопечном. Наличие у фамилии Окделл собственного герба его удивило. Дик же, не подозревая о том, что разбудил в своем собеседнике интерес, не имеющий отношения к надорскому вепрю, продолжал рассказывать дальше: — Теперь этих животных осталось совсем мало. Эр Август был уверен, что организация парка дикой природы поможет восстановить популяцию. Парк дикой природы сделал бы нашу семейную гостиницу более известной, что привлекло бы больше туристов. — Ричард старался рассказать все подробно, слишком уже требовательным и внимательным был взгляд у маркиза. — Также он говорил, что правительство Талига обязательно выделит гранды на развитие национального парка. Отец вложил в эту идею почти весь наш капитал, но ничего не получилось. Ричард прикрыл глаза ресницами и замер, словно переживая в мыслях какой-то тяжелый для себя момент и не желая, чтобы посторонние были тому свидетелями. Рокэ же не отводил взгляда — история выходила занятная, а встрепенувшаяся интуиция уже била по нервам. Мальчишка тихонько вздохнув тихо произнес: — Дело в том, что отец… он сорвался при восхождении на гору. Несчастный случай. Все случилось очень скоро после заключения договора. К несчастью, продолжить дело отца в то время было некому. Я был еще ребенком, а на матушку легли тяготы управления гостиницей в одиночку. Эр Август не мог посвятить всего себя исключительно Надору, тем более он вскоре заболел и больше нас не навещал. Но до сих пор присылает моей матушке открытки на Зимний излом. Он настоящий друг семьи. Летний солнечный день потускнел из-за грустных воспоминаний. Столько времени прошло, а тема оставалась для Ричарда очень болезненной. — Тогда-то я и услышал про саккоту в наших краях. — Дик вернулся к главному, — я запомнил это только потому, что сам эр Август мне про нее говорил. Вообще-то, в Надоре никогда наркотики не были распространены, даже в школе нам про них не рассказывали. У нас холодно и народ повышает себе настроение исключительно горячительными напитками, заодно согреваясь. Да и способ этот намного доступнее. После того раза, я не помню, чтобы проблема с наркотиками как-то обострялась. Рокэ Алва достал свой телефон, быстро набрал кому-то сообщения, поднялся, бросая на стол крупную купюру, и только потом обратился к Дикону. — Спасибо, юноша. Очень занимательный рассказ, — Алва рассеянно глянул на Дика, — и мне жаль, что вы так рано потеряли отца. Однако нам пора двигаться дальше, иначе я не успею познакомить вас с вашим временным начальником. Дорога до причала не заняла много времени. Алва заехал прямо на пирс и остановился у белой яхты, похожей на большую, присевшую на воду чайку. Навстречу ему выбежал молодой загорелый кэналлиец. — Hola, Marques! Salimos al mar? * — моряк белоснежно улыбнулся, поздоровался с Рокэ, а потом протянул до черноту загорелую руку Ричарду. Дик пожал ее, стараясь не пялиться на белоснежную красавицу, покачивающуюся на бирюзовых волнах. — Сейчас времени нет, — Рокэ перешел на талиг. Он выглядел как будто расстроенным, и за то время, как они вышли из кафе, не сказал Дикону ни слова, — Серхио, принимай новичка в команду. Ричард Окделл — наш гость с севера, жаждет вкусить все прелести морской жизни. На две недели поступает к тебе в рабство. Навыки нулевые. После представления Алва обернулся к Ричарду, который благоразумно помалкивал, не в состоянии оценить, что же такое нашло вдруг на маркиза. — Не переживай, все будет хорошо. — Рокэ неожиданно улыбнулся, и у Ричарда отлегло от сердца. Он начал всерьез беспокоиться, что ненароком чем-то расстроил Алву. Но нет, кажется все было в порядке. Маркиз протянул руку и, растрепав Дикону волосы, добавил — Я благодарен тебе за рассказ. Позже расскажу, почему для меня это так важно. Солнце постепенно опускалось за горизонт, а на небо вернулись насыщенные краски. Время сиесты закончилось, дневная духота постепенно уступала вечерней прохладе, улицы вновь стали многолюдными и шумными. Многочисленные яхты, катера, лодки, парусники, катамараны покачивались на воде вблизи пирсов. Они явно стремились выйти в море, они это заслужили после стойко перенесенного полуденного жара. Вдалеке на рейде застыли крупные суда, в числе которых было и научно-исследовательское судно Фонда дикой природы имени Августа Штанцлера.