Обещание

— Ну, что же ты убежала? Я только хотел тебя позвать в другую комнату, — начал шептать мне на ухо Антон. Это не на шутку меня взволновало. Я поняла, к чему он клонит. Он повернул меня к себе лицом и начал приподнимать мой свитерок. — Отпусти! — довольно громко сказала я и стала убирать его руки. Он только сильнее прижал меня к раковине. Я попыталась высвободить руки, чтобы ударить его, но парень завёл мне их за спину. Начал расстёгивать мои джинсы. Мысль об изнасиловании просто убивала меня изнутри. И тут я поняла, что он больше не держит мне ноги, и ударила Антона коленом в пах. От неожиданности и боли парень согнулся пополам, а я успела добежать до кухни. Там сидел Геннадий. — Ты чего? А что у тебя штаны расстёгнуты? — чёрт. Я совсем забыла застегнуть пуговицу. Гена аж подскочил со стула. Почему-то не хотелось, чтобы он знал. Возможно, я боялась, что парень подумает, будто я девушка лёгкого поведения. На кухне было зеркало. Я поглядела на себя: волосы растрёпаны, лицо какое-то помятое, у свитера каким-то необъяснимым образом вылезли три длинных нитки. Вообще, жуткий видок. Тут вбегает Антон. — Что же ты убежала? Мы не закончи… — он останавливается и видит Фарафонова. Сам Гена начинает смотреть то на меня, то на него. Потом в его голове будто что-то щёлкает, и парень подрывается с места и бьёт его по морде. Я не могу сдвинуться с места, моё тело буквально онемело. Непроизвольно начали литься слёзы. На столе лежали ножницы, хрен знает, что они там делали, но Антон взял их и замахнулся. Слава Аслану, Геннадий смог увернуться. А вот я стояла как раз за ним. К счастью, у меня появилась только небольшая царапина на ладони, ибо я ей закрывала лицо, но она очень щипала. Я схватилась за рану. Из-за моих потных рук, ладонь начала щипать ещё сильнее, слёзы полились с большей силой. Фарафонов приложил парня головой об стенку, и тот на время потерял сознание. Затем взял меня за предплечье и повёл к выходу. — Влада, ты куда? — спросила меня изрядно выпившая Аля. Я ответила, что пойду подышу свежим воздухом, и аккуратно вышла вслед за Генкой. Мы пошли вдоль улицы. — Ты далеко живёшь? — я назвала ему адрес. — Мда, это далеко, мой дом гораздо ближе. Пошли, тебе надо обработать рану. — Нет, я лучше домой пойду! — я начала уходить, как Гена закатил глаза и схватил меня за руку. Я, наверное, ужасно покраснела. После этого мы шли в полном молчании. Один раз я только спросила время у моего спасителя.

***

Мы подошли к подъезду. Ничем не примечательный дом, немного старый. Кое-где уже в самом подъезде осыпалась штукатурка. Мы поднялись на второй этаж. Геннадий минут пять пытался открыть дверь, но не попадал ключом в замок. Я подошла и аккуратно забрала ключ из его рук. Когда дверь была открыта, я зашла и споткнулась об кучу вещей. Парень начал носиться по всему коридору, собирая шмотки. — Извини, я не убрал, просто родители в командировке, никто не собирает хуйню, кроме меня, — проговорил Гена и пригласил меня на кухню. Квартира у него достаточно простая, ничего лишнего. Чем-то похожа на мою, только моя более опрятная. Нет всех этих бумажек, грязной посуды, остального хлама. Наверное, человеку просто лень убираться. В это время Фарафонов достал аптечку и выронил случайно градусник. Слава Аслану, он не разбился. Моя царапина не очень большая, я перемотала её платком, но на ней уже успела образоваться неприятная корочка. Гена не пожалел для меня перекиси водорода и вылил половину флакончика. Начало ужасно щипать, я невольно заплакала. Парень увидел это и удивлённо на меня посмотрел. Затем, понимая, в чём дело, подул на мою ладошку. Это не помогло, но я прониклась умилением к этому жесту. Спустя время, боль отпустила меня, и я жутко захотела спать. Нельзя уснуть, мне ещё домой переться. Хорошо, что я предупредила мать, что могу вернуться под утро. Я только собиралась встать из-за стола, как случайно ударилась лбом о серенький холодильник, стоявший почти в другом конце комнаты. Геннадий не дал мне упасть. — Ты чего? Пила, что ли? — спросил он меня взволнованно. Настолько взволнованно, что мне самой стало не по себе. — Не, просто глаза сами собой закрываются. Спать ужасно хочется, — ответила я заплетающимся языком. Он усадил меня на стул и ушёл куда-то в недра своей квартиры. Прошло минут пять, как он вернулся с какой-то тряпкой. — Ну и куда ты такая пойдёшь? Держи, я постелю тебе в своей комнате, а сам лягу у родителей, — он протянул мне, как оказалось, футболку. Затем указал мне на ванную комнату и снова укатил куда-то. Я переоделась. Ничем не примечательная футболка белого цвета. А, я её наизнанку надела. Когда я её вывернула, я увидела надпись, написанную от руки красным фломастером. «Rickey F». Что это такое, я понятия не имела. А спрашивать сейчас я не хотела, поэтому решила узнать завтра. Кофта была мне почти до колен, и это меня радовало. Было хоть не так стыдно перед человеком. Я прошла в первую комнату, там уже кто-то сопел. Я подошла ближе и увидела милую картину: Гена спал, укрывшись одеялом до подбородка и ужасно мило морщив нос. Я не удержалась и потрогала (полапала) его белую прядь. Потом и остальные волосы. Я так увлеклась, что не заметила, как парень перестал сопеть. Затем Фарафонов резко открыл глаза, а я закричала и убежала в другую комнату. Запрыгнула в кровать и укрылась с головой. Из другой комнаты доносился громкий смех Гены. Чуть позже, когда была в полудрёме, я услышала шаги. Кто-то поправил моё спадавшее одеялко…