Живи за нас!

Рениэль резко открыл глаза и вскочил с кровати, загнано дыша и пытаясь вернуть над собой контроль. Получалось откровенно плохо, таких противоречивых эмоций он не чувствовал давно, и даже события последних дней так не выводили его из равновесия. Он снова эмоционально переживал свои воспоминания, и расчет на то, что он будет сторонним наблюдателем, не оправдался. Ему действительно придется увидеть и прочувствовать все заново. По спине прошиб холодок, а на краю сознания замаячил ужас, что грозил опутать своими щупальцами сердце, заставляя его биться все быстрее и быстрее, чтобы вырваться. Спать совершенно не хотелось, поэтому, встав с кровати, эльф присел на кресло у горящего камина, в который невидимые домовики подкладывали периодически дрова. Замок был довольно холодным, но гениальная конструкция сети каминов именно для отопления позволяла поддерживать тепло постоянно. По этой теме эльф вспомнил гномские руны на опалах, что привозили на рынки Империи, и каждый обыватель мог позволить в своем камине неутихающее пламя, которое будет гореть пару недель, или пока не польешь его из кувшина. Однако Рениэлю отвлечься удалось ненадолго, и мысли вновь вернулись к снам. Он откровенно боялся того, что может увидеть в следующий раз, его жизнь была полна боли и испытаний, но первое из них было самое тяжелое, и ему, можно сказать, повезло, что он сейчас увидел лишь последствия наказания Малифера, и то самое безобидное. Эльф помнил только моменты: свист плети, много боли и внутри и снаружи, и что-то потом было, но мысль, подобно выдре, ускользала от него в мутный водоем воспоминаний, который надо открыть и постараться не утонуть. Изменится ли его отношение к супругу, когда он увидит искаженный от ненависти прекрасный лик, и вновь переживет страдания от его руки. Не дрогнет ли он? Даже Героя это может повергнуть в сомнения, ибо он и так через многое переступил ради любви, и это было впоследствии вознаграждено. Через кровь, гордость, унижение, боль, магию и много-много смертей… Какие-то чувства были натянуты до предела, все эти сомнения, страхи — они испытывали его. Если он даст слабину, даже о призраке счастья можно забыть. Муки тела, души и сердца предстояло пережить снова, и не вынести всю ту боль и обиду на Драко, и не поставить под угрозу возвращение их народа в этот мир. Предавать мечу тысячи людей, сжигать города, и в одиночку идти против армии из кошмаров не было так страшно, и его решимость не дрожала, как сейчас пламя свечки у окна. Рениэль не знал, что будет дальше, когда он прикроет глаза, но мрачные чувства никогда его не подводили, он должен найти другой выход. *** Урок прошел довольно заурядно, настолько, насколько это было применимо к эльфу. Глаза девушек жадно и восхищенно блестели, а парни только хмурились и отводили взгляд, но Рениэль был доволен, что успел с каждым проверить его эссе и вместе с классом разобрать их содержание. Эльф не сомневался, что Гермиона получит заслуженные 10 баллов за работу. С ней в науке мог потягаться только Серебряный принц Слизерина, но Драко не особо усердно подошел к вопросу. А когда его вызвали прочитать свою работу, он просто проигнорировал учителя с полным чувством превосходства, уже хорошо поняв, что Рениэль учит по принципу «Хочет знать — узнает» и не требует больше положенного. Эльфа раздражало подобное отношение, ему очень хотелось, чтобы Драко видел в нем союзника, а не врага. Но юноша, сам того не зная, провоцировал ту тень, что росла в душе, испытывая и так не слишком сдержанного воина. «А еще впереди отработка», — эта мысль теперь не приносила оптимизма, как вчера, но слова обратно Рениэль бы никогда не вернул. — Мистер Поттер, задержитесь. Гарри удивленно оглянулся и, дождавшись, пока выйдут последние, подошел к столу, едва сдерживаясь от кучи вопросов. Неторопливо поправив очки и выдвинув ящик из стола, Рениэль достал небольшую статуэтку в виде медного нетопыря. — Это чтобы нас не подслушивали, — пояснил свои действия учитель. — Как там Гермиона, не сильно давит вопросами? — Ты её знаешь, Рон, пока не узнает, чего хочет, не отстанет, но пока она поверила в историю с путешествием, хотя и сомневается. — Рон рот себе утереть не может, какой круиз! — скопировав тонкий голос подруги, эльф чуть улыбнулся, видя, как кивает с улыбкой Гарри, но она быстро исчезла. — Остальные не заметили. Только Невилл и Лаванда Браун спросили у меня о тебе, а близнецы собираются участвовать в Турнире! — Надеюсь, ты не собираешься совать голову в пасть льву? — Даже не знаю, — гриффиндорец задумался. — Дамблдор установил ограничивающий барьер, через который могут пройти только те, кому семнадцать лет и больше. Так что не получится. — Не свались бы на меня пару тысяч лет опыта, я бы тоже завидовал участникам. Само участие почетно, не то, что победа, — эльф задумался. — Броситься в смертельную схватку за вечную славу крайне соблазнительно, и когда-то в начале своего пути я, подобно Фреду и Джорду, не смотрел на препятствия, пренебрегал опасностью и смеялся смерти в лицо. Однако, в первом сражении мне пробили бок, и я чуть не истек кровью, а во втором лежал в лихорадке от царапины, сделанной ядовитым клинком. И это несмотря… на то, что я тоже не слабак. Так что не колеблись между жизнью и славой. Ты и так уже знаменитость. — Моя мать и мой отец заплатили за эту славу жизнью, и у них выбора не было. — Волан-де-Морту нужен был ты, а не они. Так что выбор был, но они сделали его в пользу тебя, — видя, как герой магического мира все больше мрачнеет, Рениэль понял, что неудачно завел разговор. — Расскажи, как тебе линзы? — Это супер! Я не знаю, как терпел до этого очки, но все же к вечеру глаза слезятся и болят. — Привыкнешь. Очки, главное, не выбрасывай и как-то объясни Дамблдору, что это Сириус тебе подарил. — Спасибо, Рон. А тебе как очки? — Ну, это просто стекла, не меняющие цвет моих глаз, хвала богам. Пошли в Большой Зал, а то я не завтракал. — Не ты один, Снейпа тоже не было. Некоторые это даже связывали с тобой. Но я решил, что мало ли у Летучей мыши мрачных дел. Пытает себе невинные души или кропит над очередным противным зельем, — Гарри улыбнулся, пойдя собирать портфель. А Рениэль лишь думал, насколько Гарри был близок к тому, что происходит в подземельях. *** Перешагнув через разбитый стол и обойдя перевернутый диван, эльф еще раз осмотрел последствия вчерашней схватки. Магией эльф убрать не мог, а Севри… Северус не спешил звать домовиков на помощь. Открывал он дверь нарочно медленно и с легким скрипом, сразу же натыкаясь на кончик блестяще-черной палочки, направленный на него. — Если бы это был кто-то другой, то немедленно получил бы Аваду в лоб. — В этом замке есть те, кто подобное пережил, и те, которые тебе еще не по зубам, мой друг, — чуть раздраженно ответил Рениэль, осматривая место еще одной баталии, уже постельной, в которой пролилась кровь. В бытность его Роном, его бы повергло в обморок, что Снейп в полном параде и в своем неизменно старомодном сюртуке, будет заботливо обрабатывать мазью следы сладострастия и ногтей со спины лорда Малфоя, спокойно посапывающего под каким-то зельем. Естественно, связанный. Даже сейчас его это удивляло. Что темный эльф о ком-то заботился, без каких-либо магически закрепленных клятв и многовековой дружбы, скрепленной кровью и предательством. — Ты же понимаешь, что рано или поздно его хватятся, и тебе придется его развязать? Я не знаю, как теперь с ним теперь вести диалог! — Северус почувствовал, как в его товарище вскипает гнев. — С позиции сильного. И раз уж он один из нас… — То трахать себя за обещания сделать то, что мы и так должны, он не позволит! — Предоставь это мне. Я достаточно натерпелся его высокомерия и презрения ко мне, и всего лишь беру свое. И даже тебе не помешать мне, — два злых взгляда сцепились друг с другом. — Он будет эльфом и моим, остальное тебя не заботит. — Ошибаешься, как будущего зятя заботит, — воин присел на край кровати, наконец, переводя взгляд в сторону, и, надев маску холодности на лицо, спрятал свое беспокойство за Малфоя на потом, возвращаясь к своим страхам. — Я боюсь не выдержать следующего сна. Я вновь переживаю те чувства и эмоции, и чувствую, что события впереди могут свести меня с ума от парадокса. — Ты же все равно знаешь, чем закончилось, — зельевар продолжил смазывать царапины, задумчиво, по-снейповски, нахмурившись. — И не хочу жалеть об этом. — Ааа, боишься навредить Драко в порыве мести своему супругу и разрушить к черту план на возрождение нашего народа, а потом наложить на себя руки от потерянной любви и бросить на меня организацию своих похорон за гоблинский счет? Ну уж нет. Приходи после шести, я тебе дам несколько зелий — и ляжешь рядом с ним, — кивок в сторону Малфоя. — Говоришь, аура похожая, вот это и поможет тебе не разорвать себе горло во сне и не зациклиться на одном и том же кошмаре, который сведет тебя с ума. Правильно ритуалы проводить надо! — Еще хронология снов нарушилась… — Это потому, что ты подсознательно отодвинул этот момент своей жизни и не хотел его пока видеть. А теперь иди, не у одного меня через пять минут пара. *** Тихий скрип пера только усиливал легкую головную боль, а эльф испытывал знакомое волнение, заставляющее сердце биться чаще, а ладони слегка вспотеть. Объект его интереса и вожделения был так близко и, с свойственным Малфоям тщательностью, заполнял новый журнал взамен загубленного. Рениэль где-то слышал, что можно многое узнать о человеке, смотря на его почерк. У Драко он был ровным, с красивыми завитушками на конце, показывая, что человек хочет превзойти идеал, выйти за рамки, и это обнадеживало. Взгляд поднялся по изящным тонким рукам, которых хотелось немедленно коснуться или почувствовать их касание на себе. Подросток был высок для своего возраста. Бросив еще один взгляд украдкой на красивое лицо, эльф, наконец, решился, перешагнув через страх и благоговение. — Я слышал, что ты стал игроком сборной по квиддичу своего факультета на втором курсе. Это впечатляет. — Благодарю, — скупо произнес Драко, слегка нахмурившись, усиленнее заскрипев пером. Зачем этому выскочке узнавать о нем больше, может, ему что-то нужно? Малфой решил игнорировать любые попытки завести разговор, однако через некоторое время любопытство победило, да и вежливость тому, кто выше его по статусу, оказать следовало. — Вы интересуетесь этим видом спорта? — В некоторой степени. Мне очень симпатизируют Пушки Педдл. — Это полные неудачники. Они были аутсайдерами турнирной таблицы с 1932 года, я предпочитаю болеть за тех, кто лучше всех по всем параметрам. — Каждая команда в чем-то сильна. — Зачем вам этот разговор? — наконец, задал терзающий вопрос Драко. — С школьником обсудить квиддич? Это смешно. — Обычно напрямую не спрашивают, но я прощу это нарушение этикета и отвечу прямо. Я пишу научную работу о наследиях, и, учитывая ваши таланты, мистер Малфой, у вас есть все шансы на его пробуждение. — И кто же пробудится? — Я не знаю, здесь мне нужна ваша помощь. Может, в хрониках вашего рода есть ответ. — И зачем мне вам помогать? Я не хочу кричать на весь мир о своем наследии. — Понимаю. Поэтому все имена будут вымышлены, а я вас обеспечу всем, что мне удалось узнать. Слишком мала вероятность успеха сама по себе, но если мы попробуем… — Хватит! — эльф осекся, сбился с речи и судорожно думал, что же он сказал не так и не поспешил ли он. Ведь о чем ему, действительно, говорить с существом из другого мира? Во всех смыслах они были разные с самого рождения, и единственное, что их могло сблизить — только стремление и желание Рениэля, который сам терзается, смотря на ребенка, из которого может выйти любимый монстр, что разбил его и собрал по осколкам заново. — Мне надо подумать, лорд Пруэтт, — озадаченно произнес Малфой, закрывая журнал. — И я не могу делать шаги в этом направлении без отцовского разрешения. Уже шесть часов, всего доброго. Рениэль только кивнул, бросив полный горечи взгляд в напряженно ровную спину уходящего Драко, снова чувствуя, как бушующее сердце окутывает страх за будущее. *** — Ложись рядом, не бойся, лорд Малфой понимает, что его ждет наказание, если хоть подумает о том, чтобы навредить тебе, — тело сбоку вздрогнуло и что-то невнятно зашипело, вызывая усмешку темного, уже предвкушающего продолжение веселья с любимым. Выпивши несколько умиротворяющих зелий, он почувствовал прохладную сеть заклинаний на голове. — Ты выдержал тогда, выдержишь и сейчас, — Рениэль на это только улыбнулся и прикрыл глаза, проваливаясь в сновидения.