***
Пускай в момент, когда мне стало плохо, рядом находились лишь Намждун с Техёном, через пару часов ожидаемо о происшествии знал чуть ли не каждый во всем агентстве. И начался второй акт марлезонского балета: со мной опять возились, как с куклой из хрупкого фарфора. Каждый старался меня накормить с прямо-таки нездоровым энтузиазмом, Джин вместе с менеджерами засел на сайтах по диетически правильному питанию и готовил в два раза больше. А ещё мне никто не верил. Приходилось долго и нудно доказывать, что я действительно поел, что сыт и вообще. Доходило до абсурда — даже в туалет одного не пускали, потому что: «А вдруг тебе плохо станет, а ты не признаешься?» Плохо мне порой всё же бывало, но после коррекции диеты стало чуть легче. Но аппетит так и не вернулся. К счастью, подобный ад с тотальным контролем продлился только пару дней, и после все чуть-чуть, но успокоились. Правда, я за это время успел заработать приличный такой нервный тик… И всё же последним гвоздем в крышку моего гроба оказался всего лишь нечаянно подслушанный разговор. Я проходил мимо комнаты Шуги и Джина, направляясь в душ, когда услышал голос альфы, что на повышенных тонах выговаривал что-то старшему. И даже для Юнги это был перебор. Понимая, что поступаю неправильно, я всё же замер в проходе, усиленно прислушиваясь к происходящему. — Хён, просто не лезь в это, окей? — Я бы и рад, да не могу, — голос Сокджина звучал непривычно низко и серьезно. — Поговори, чёрт бы тебя побрал, с Чимином. Не умрешь и не развалишься. При упоминании моего имени, я, кажется, даже дышать перестал. — Да какого хрена я должен с ним разговаривать? — Вот уж не знаю, заметил ли ты, но все в последнее время обеспокоены здоровьем Чимина, — с изрядной долей яда произнес бета. — И дополнительный стресс не идет ему на пользу. — Я всё еще не догоняю, как я с этим связан, — кажется, сдаваясь, тяжело вздохнул репер. — Да так, что он рядом с тобой ходит на цыпочках, взгляд не поднимает и даже слово сказать не решается, — вспыхнул Сокджин, повышая голос. — А потом ночами носом хлюпает, в подушку уткнувшись. Имей хоть каплю совести, перестань доводить ребенка… — А нехер было этому «ребенку» пиздеть нам всем, что он бета, — тоже повысил голос Юнги, перебивая хёна. — И я с ним всего-то не общаюсь, неужели ему настолько не с кем поговорить, что из-за этого он готов впасть в истерику? — Да от твоих взглядов цветы вянут… Дальше я слушать не стал — услышанного явно было достаточно — и постарался как можно естественнее пройти мимо приоткрытой двери в ванную. Мыться предстояло в темпе, чтоб Тэ с Хоби на пару не успели поднять панику из-за моего столь долгого отсутствия. Да и в свете последней информации поплакать хотелось в душе…Глава 8
26 марта 2018 г. в 23:52
Первым, что встретило меня по возвращении в гостиницу, был холодный взгляд из-под полузакрытых век. Словно укол лидокаина, он мгновенно разнёс арктическую стужу по венам сквозь всё моё тело. И пусть карие глаза почти сразу сменили объект наблюдения, а меня зажали в объятиях остальные мемберы, ещё долго я не мог побороть внутренний озноб.
В целом, мало что поменялось. Первую неделю ребята ещё относились ко мне, как к фарфоровой кукле, которую заденешь — рассыпется, но после того, как я отметелил в очередной раз доставшего подколками Чонгука, всех чуть-чуть попустило, и всё вернулось на круги своя. И лишь молчаливое игнорирование со стороны Юнги напоминало о произошедшем.
Кто-то скорее всего назвал бы меня трусом, а психологи заявили бы, что конфликты надо решать сразу же после их появления, но я был рад этому шаткому спокойствию и временному затишью. Да, для альфы я стал пустым местом, это было больно, обидно и отчасти мучительно. Возможно, я никогда не буду готов к разговору, к решительному выяснению отношений, но пока чем дальше всё это откладывается — тем мне проще.
Концертный тур постепенно подходил к концу, и это тоже шло мне на пользу — меньше натянутых улыбок и показного взаимодействия с Шугой ради счастья фанатов. Им ведь не расскажешь о проблемах внутри группы, а потому, цитируя одного мультяшного персонажа, «Улыбаемся и машем, парни! Улыбаемся и машем».
Порой я злился на себя, на свою природу, на глупое омежье сердце, что каждый раз замирало, стоило глазам встретиться с хитрым лисьим прищуром рэпера. Улыбки, посылаемые альфой фанам бывали настолько искренними, что порой на мгновения я забывал о размолвке и, как и множество раз ранее, просто наслаждался открывшимся мне видом, стараясь запомнить каждую секунду и каждую увиденную эмоцию. Но стоило спуститься со сцены, как лицо Юнги превращалось в непроницаемую маску.
Сложно было не только морально, но и физически. Я стал серьёзно сдавать. Не знаю, в чём дело, может, в таблетках, может, в гормонах, может, в стрессе или даже всё и сразу так повлияло. Сутками я не ел. Сначала просто забывал, а чувство голода оставило меня уже давно. Затем, когда от слабости начало заносить на поворотах, попытался строже контролировать самого себя, но особого результата это не дало: я либо не мог и ложку еды съесть, либо, если же удавалось, вскоре возвращал её обратно. Плохо бывало и раньше, но сейчас было что-то новенькое. Вес стремительно падал, под глазами залегли глубокие тени от постоянной бессонницы, и я лишь надеялся, что справлюсь с этим до того, как ребята поднимут кипиш. Но ничего, естественно, не осталось незамеченным.
Мы только завершили тур и возвращались из Токио. Хреново я себя чувствовал уже, пожалуй, третий день подряд, но всё же не жаловался и, отмахиваясь от головокружения и слабости, продолжал двигаться на автопилоте. Окружающая действительность воспринималась урывками: я то принимал участие в разговоре, то переставал понимать, где нахожусь, настолько сосредотачивался на том, чтобы остаться на ногах. Сил хватило ровно до общаги, на пороге которой я и осел безвольным кулем.
Очнулся уже на кровати в своей комнате с капельницей в руке. Похоже, такие пробуждения входят в привычку, и не сказать, что мне это нравится.
— Ну и как давно ты ел в последний раз, дорогуша? — спросил сурового вида врач, заметив что пациент уже пришел в себя.
— Кажется, вчера в обед, — прижав ко лбу ладонь в попытке ослабить головокружение, ответил я.
— Чимин, какого хрена? Ты три недели назад лежал в больнице, тебе что, мало было? — воскликнул Намджун, которого до этого я не замечал.
Парень сидел на кровати Хосока вместе с Техёном и теперь прожигал меня взглядом, полным негодования. У окна стоял менеджер-новичок, что сейчас нервно заламывал руки, не понимая, что ему делать.
— Да я просто есть не могу.
— Аппетит отсутствует? Или проблемы с желудком? — тут же вцепился за замечание врач.
— И то, и другое.
— Что могло повлиять? Стресс? Что-то хроническое? Таблетки какие-нибудь принимаешь?
— Ну, стресс у нас априори постоянный, — нервно хихикнул я. — Ещё принимаю некоторые препараты. Гормональные. Но от чего — не могу сказать.
— Что ж, в целом, всё ясно, — прощупав мой живот, вынес вердикт доктор. И обращаясь к менеджеру: — Сейчас напоить сладким чаем. Приготовьте ему легкий куриный бульон. Можно овсянку, но обязательно натуральную, не быстро завариваемые хлопья, на воде. Ограничить количество сырых овощей и фруктов, всё вареное и запеченое. Ничего жирного, жареного, острого. Можно сухарики, если не будет аппетита, пусть хотя бы сладкий чай с ними пьет. Не помогут рекомендации — обращайтесь к лечащему врачу.
Мужчина быстро сложил свои вещи обратно в сумку, устало вытер потный лоб носовым платком и, объяснив когда и как снять капельницу, был таков. Менеджер ускакал следом, видимо, провожая.
— Я всё расскажу Джин-хёну, — хмуро произнес Намджун, буравя меня взглядом. — Теперь, не отчитавшись передо мной или перед ним о съеденном завтраке/обеде/ужине, из-за стола не выйдешь.
— Не переживай, хён, я тоже прослежу, — заверил Тэ.
Я же молчал и, в принципе, старался не отсвечивать: мало того, что стал причиной конфликта в группе, пусть и безмолвного, так ещё и о себе нормально позаботиться не смог. А, вроде бы, уже немаленький парень.
— Спасибо, конечно, да только веры тебе, как другу этого… чуда… нету, извиняй, — пожал плечами лидер и, ещё раз скосив на меня глаза, тяжело вздохнул и вышел из комнаты, тихо прикрывая дверь.
Вытащив из-под головы подушку, я накрылся ею, прижимая посильнее и застонал в прострации. От стыда, затопившего всё сознание, хотелось провалиться на дно Марианской впадины.
— Если ты хочешь удавиться, то вариант так себе, — кровать сбоку ощутимо прогнулась под весом Техена. — Помочь? По-дружески?
— Да, пожалуйста, буду благодарен, — невнятно буркнул я, заодно пробуя на вкус наволочку.
Друг, к сожалению, не помог, а, наоборот, отобрал предполагаемое орудие убийства.
— И не надейся. Даже в случае твоей скоропостижной кончины Джин-хён вместе с PD-нимом не оставят тебя в покое и достанут даже с того света, — и принялся избивать меня подушкой, приговаривая: — Ну что, будешь теперь кушать, а? Будешь?
Не особо пытаясь сопротивляться, я лишь прикрывал руку с иглой и соглашался на все выдвинутые требования, даже не вникая в их смысл.
— То-то же, — довольно улыбнулся мой мучитель, остановившись, лишь когда я взмолил о пощаде, и отправился за чаем, обещая вернуться через пару минут.