Украденный мир

      Уехать быстро у нас не выходит. Едва мы, кое-как устроив бедному Денису более-менее удобное положение для его ноги, рассаживаемся по местам сами и выезжаем под уже затихающие вдалеке хлопки взрывов на дорогу, как Влад резко тормозит. Он уже даже не ругается, зато Стас громко охает и цепляется за его руку. Я больше занята в этот момент попытками не задевать ногу Дениса, но потом поднимаю взгляд и вижу через лобовое стекло пошатывающегося человека в военной форме. Он держит перед собой автомат, направленный прямо на нас. Мы все дружно пригибаемся в ужасе, а Дениса мне приходится дёрнуть вниз, у него после лекарств реакция немного заторможенная. Проходит несколько секунд, минута, целая вечность, но ничего не происходит. Я слышу, как хлопает рядом дверца фургона Пал Палыча, и осторожно поднимаю голову вслед за остальными. Покачивающийся на месте военный раз за разом нажимает на спусковой крючок, но все патроны, к нашему счастью, он давно расстрелял. — Грёбаный урод! — цедит Влад и, раздражённо отмахнувшись от взволнованного Стаса, выскакивает наружу. Я тоже хочу выйти, но Денис вдруг говорит нам негромко: — Сидите здесь. Что-то в его тоне звучит так убедительно и настораживающе, что я решаю послушаться его совета и лишь наклоняюсь вперёд для лучшего обзора происходящего. Дверь со стороны водителя открыта, и по моему лицу гуляет лёгкий ночной ветерок, уже пропитавшийся запахами пожара на шахте. Мне слышно, как Пал Палыч задаёт вопросы определённо не слышащему его военному, и видно, как Влад подходит всё ближе. Он хватает незнакомца за плечи и зло встряхивает. Стас рвано выдыхает, и я тоже. Военный валится вперёд на дорогу к ногам опешившего Влада. Вот тут я просто не выдерживаю, распахиваю дверцу и, не обращая внимания на попытавшегося было меня снова задержать Дениса, выскакиваю наружу. Этот человек мёртв. Вот так вот просто. Только что, буквально минуту назад, он стоял и смотрел прямо мне в глаза невидящим взглядом через лобовое стекло внедорожника. Он хотел нас убить, наверняка считая всех вокруг теперь врагами, но умер сам. Так быстро… — Чудо, что он вообще сюда добрался, — качает головой Пал Палыч, сокрушённо вздыхая. — Это ж сколько бежать ему пришлось. И как только выдержал? На губах, подбородке и одежде покойника видна кровь, и я тихо спрашиваю: — От чего он умер? — Да кто ж его знает, от чего! Видать, какие-то внутренние повреждения. Эти инопланетяне, как я понял, очень любят делать из нас отбивные, ударяя ещё живых людей о землю или о стену. Надо сказать, весьма результативная стратегия при их силе. Иди в машину, Викушка, ехать давно пора. И ты иди, Владик. Ты не виноват. Он уже был покойником, когда ты его тронул. — Я знаю, — зло бросает Влад и раздражённо падает на водительское сиденье, громко хлопая дверцей. Через мгновение он коротко сигналит мне в спину, от чего я, и без того перепуганная, буквально подпрыгиваю в ужасе, ощущая, как в районе желудка что-то делает быстрый кульбит. — Садись, Викушка, — ласково повторяет Пал Палыч. — Надо ехать. Не хочу тебя пугать, но как знать, в какую сторону эти твари могут податься с шахты! Возможно, как раз в нашу. Не стоит их дразнить, стоя прямо посреди дороги. Кивнув, я возвращаюсь в машину и медленно пристёгиваюсь, не отводя взгляда от застывшего затылка Влада. Денис смотрит на меня, но у меня нет сил и желания что-то говорить. Я просто хочу, чтобы эта бесконечная — бесконечно ужасная — ночь наконец закончилась. Чтобы снова был день, чтобы светило солнце, пели птицы, зеленела трава, чтобы рядом шутил Алик, улыбался на руках у Даны Богдан, привычно дула губы Лера, заливалась радостным лаем Джемма… Я понимаю, что плачу, только когда тёплые солёные слёзы начинают катиться по губам. Машинально слизываю их и, буквально кожей ощущая взгляд Дениса, всё ещё направленный на меня, отворачиваюсь к окну, прижимаясь к прохладному стеклу лбом. Влад уже набрал довольно приличную скорость, Пал Палыч тоже не отстает. Но надолго ли их хватит? Да и куда нам дальше ехать? Когда мы подъезжаем к шоссе, с которого сегодня днём, исключительно по глупой прихоти Дениса, из-за того, что мы не привыкли с ним спорить, зачем-то свернули на эту проклятую шахту, Влад притормаживает. Он не говорит ни слова и не оглядывается, просто ждёт. — Надо выйти, — выдыхает Денис. — Алик должен был оставить какой-то знак. Надо посмотреть. Влад по-прежнему сидит, не шевелясь, и дверцу машины нерешительно открывает Стас. Он беспомощно оглядывается на меня, и я понимаю, что нам стоило бы выйти в эту бесконечную ночь вдвоём, что ему нужна помощь и поддержка. Но у меня уже нет сил. Я не хочу никуда идти, ничего искать, ни с кем говорить. Я хочу просто ехать куда-нибудь, и чтобы ничего больше от меня не зависело, чтобы мне не нужно было принимать никаких решений, ни о чём не думать, ничего не делать. Побродив у обочины минуты три, Стас, за фонариком в руках которого я краем глаза слежу, наклоняется, берёт что-то с травы у дороги с правой стороны от нас и поднимает вверх. — Не видно, блин, — раздражённо бросает Влад в пустоту, потому что Стас его, конечно, слышать не может. К Стасу подходит Пал Палыч, и через миг они вдвоём приближаются к внедорожнику. Денис открывает окно со своей стороны, с лёгким стоном переместившись, чтобы удобнее было смотреть и говорить, и выглядывает наружу. — Что там? — Это просто банка горошка. Целая, — с недоумением сообщает Стас. Денис откидывается на спинку сиденья и облегчённо улыбается. — Как я и говорил, они поехали дальше. Нам направо. — Уверен, командир? — уточняет Пал Палыч и, дождавшись кивка, сообщает: — Ребятушки, часок я ещё за рулём продержусь, дольше — и не просите. — Отъедем ещё немного и остановимся где-нибудь на ночёвку, — вдруг совершено спокойным и мирным голосом соглашается с ним Влад. — Заправок давно не было, может, найдётся впереди, типа как крыша над головой. — Вот и договорились, — радуется Пал Палыч. Стас, так и держа банку горошка в руках, счастливый, садится на своё место, и мы трогаемся. Минут через пять Влад косится на него и, снова раздражённый, просит или скорее приказывает: — Да поставь ты куда-нибудь эту идиотскую банку! Блин, собрались в дорогу, называется! Никто даже блокнота с ручкой не додумался прихватить. — Почему? Я додумалась, — сообщаю я, похлопывая по своей объёмной сумке. — Если бы пошёл дождь, блокнот с ручкой ничем бы не помогли. Алик знает, как подать знак, — бормочет почти сквозь сон Денис. Влад не отвечает, и дальше мы едем в полной тишине. За окном не видно ничего, кроме тёмного и кажущегося особенно густым ночью леса. Однообразные картинки мелькают перед моими слипающимися глазами, пока внедорожник летит по почти идеальной трассе. Я сама не замечаю, как проваливаюсь в сон. Не знаю, сколько проходит времени, по моим ощущениям всего каких-то пять минут, когда моего плеча кто-то касается. Я, вскрикнув, вскидываю руку в защитном жесте и вижу открывшего дверь с моей стороны виновато улыбающегося Стаса. — Прости, не хотел тебя напугать, — говорит он и предлагает мне руку, на которую я с благодарностью опираюсь, потому что со сна вылезать из совсем уже пустой машины и делать первые шаги к совершенно тёмному маленькому магазину у заправки не так и просто. Когда мы заходим внутрь, я сразу вижу сидящего у стенки Марка. Его глаза широко раскрыты, но, судя по тому, что он смотрит просто в одну точку перед собой, он до сих пор в состоянии шока. Интересно, выйдет он когда-нибудь из этого состояния, или рассудок решил покинуть его уже навсегда? Второй вариант с кучей всевозможных последствий меня откровенно пугает. Невольно поёжившись, я иду вслед за Стасом между пустых стеллажей. Кто-то до нас здесь побывал и забрал буквально всё. Только уголок с детскими игрушками стоит нетронутый, да одинокая жвачка валяется, почти незаметная на полу под самой нижней полкой. Влад и Пал Палыч уже помогли Денису улечься. Он такой же сонный, как и я, и кажется, вообще с трудом осознает, что происходит. Просто прикрывает глаза, едва его голова касается пола, и тихо вздыхает. — Спим сегодня без удобств, — тихонечко говорит Пал Палыч и обводит рукой помещение. — Зато место можно выбрать любое. — Не так уж много тут места, — пожимает плечами Стас и хмурится, оглядываясь на отошедшего от нас Влада. — Что ты делаешь? Тот как раз подошёл к Марку и, склонившись над ним, взял его за руки. Через несколько секунд я понимаю, что он вовсе не решил его утешить или пообщаться с ним — он его связывает! — Вы думаете, я смогу спать, когда этот ублюдок тут сидит с развязанными руками? Вы можете сколько угодно верить его придурковатому выражению лица, но я, блин, не хочу, чтобы он нас всех тут тихо передушил среди ночи или свалил, прихватив с собой Вику! Хотите поспорить? Проверив напоследок узел, Влад разгибается и смотрит на нас с вызовом. Мы со Стасом переглядываемся и молчим, а Пал Палыч долго задумчиво покусывает свой ус и наконец с неохотой кивает. — Мне бы самому стоило об этом подумать, — признает он. — Да уж, ребятки, в командиры я точно не гожусь. Я верю ему, видал таких вот уже в своё время, но нынче времена другие, да и на лишний риск идти без причин не стоит, ты прав, Владик. А ему, кажется, и всё равно: что связан он, что нет. — Лишь бы не обоссался только, — замечает Влад и, прищурившись, смотрит на Пал Палыча. — Говоришь, видел уже таких? Где, интересно? Там, где пулю уже доставал? — Именно там, молодой человек, — кивает тот, зевает и ложится на пол, выбирая себе место неподалеку от Марка, показывая тем самым, что разговор закончен. Я ложусь у той же стены, что и Денис, только дальше, в углу, рядом с детскими игрушками. Почему-то там мне немного спокойней, несмотря даже на то, что напротив расположена дверь, которую Стас, правда, запер на внутренний засов. Влад со Стасом устраиваются где-то за кассой, и я слышу какое-то время их шепот. Они, похоже, спорят, а потом мирно о чём-то говорят, но слов разобрать я не могу. Да и не интересно мне. Слишком хочется спать. Мы спим до самого утра. Здесь очень тихо, и нам ничего не мешает, ровно до того момента как вставший Влад не принимается вдруг ругаться. Громко, грязно и раздражённо. Это начинает входить у него в привычку, но я на него не злюсь. Я понимаю, что так он пытается облегчить всё то, что нам, каждому из нас, приходится переживать изо дня в день. Мочевой пузырь Марка, в самом деле, не выдержал. Запах заполонил всё небольшое помещение магазина, и Стас торопливо распахивает дверь настежь, даже не озаботившись проверить, не притаился ли кто снаружи. К счастью, здесь совершенно безлюдно, и инопланетян тоже нет. Солнце, о котором я мечтала ночью, не светит, небо затянули светло-серые тучи. Лично мне по ним не понятно, будет дождь или обойдётся, и я жалею о том, что раньше была такой ненаблюдательной. Нам всем нужно в туалет, и мне приходится отойти дальше всего, хотя я прекрасно понимаю, что подглядывать за мной никто не станет. Когда я возвращаюсь, Пал Палыч как раз натягивает на Марка свои запасные штаны из фургона, а Стас распределяет нам на завтрак крекеры и шоколад. Чтобы приготовить что-то посущественней или хотя бы подогреть чай, нам пришлось бы разжечь костер, а времени на это нет. Сейчас основная задача — найти остальных. Марк и Денис не едят. Пал Палычу удается дать им лишь немного воды. Денис сидит рядом с нами, прижавшись спиной к стене, и на это, кажется, уходят все его силы. Потрогав его лоб и неодобрительно покачав головой, Пал Палыч даёт ему ещё каких-то таблеток и вздыхает. — Будем надеяться, всё-таки обойдётся, — тихо бормочет он и более громко объявляет: — Ну что, закончили? Пора выдвигаться! Вряд ли ребятушки далеко уехали, так что смотрим по сторонам в оба и ждём счастливого воссоединения! — Если они уехали по своей воле вообще, — мрачно говорит Влад. — Мало ли что там у них. Сидят где-то в плену, ждут нашей помощи, а у нас даже ни одной пушки, блин, нет! — У меня есть ружьё, — сообщает Пал Палыч. — А у меня пистолет, — негромко говорю я. И если сообщение Пал Палыча удивления ни у кого не вызывает, на меня смотрит изумлённо не только Влад. Даже Денис открывает глаза, чтобы убедиться, что ему не послышалось. — Я нашла пистолет вчера ночью в багажнике. Вот он и вот патроны, — я достаю оружие и кладу перед Владом, который всё-таки, думаю, управится с ним получше меня. Нож я на всякий случай оставляю себе. Совсем безоружной я оставаться не собираюсь! — Нашла в багажнике? Ещё вчера ночью? — прищурившись, уточняет Влад. — А нам рассказать забыла? — Ты себя видел вчера? — парирую я. — Тебя никогда не угадать: то ты нормальный, то психуешь и на людей бросаешься. Я боялась, что ты застрелишь Марка. Если бы на его месте был Денис, Алик или Пал Палыч, я бы, конечно, так не говорила. Но Влада я знаю давно, он мой ровесник, и в некоторые моменты меня просто переполняет желание высказать ему всё, что я о нём думаю. — Что, запасть на этого зассанца успела? Не убью я его, нафиг надо потом вам сопли подтирать! Это же вам удовольствие доставляет таким заниматься! Вы уже жребий тянули, кто его мыть станет, когда он ещё и обгадится? — Да, конечно, убить его было бы гораздо благороднее?! — По крайней мере, это было бы гораздо проще, — говорит он. — Марк — не корова! — припоминаю я ему тот случай в деревне по дороге. — Не уверен, что сейчас мозгов у него больше! Я открываю рот, ещё не зная, что именно отвечу, но меня перебивает рывком вставший на ноги Стас. — Хватит! — очень громко говорит он. — Хватит! Я так редко слышу, как он повышает голос, и потому решаю, что промолчать действительно будет разумнее. Пал Палыч, который в нашу ссору не вмешивался, одобрительно кивает, видя, что мы с Владом, не глядя друг на друга, больше и говорить друг другу ничего не собираемся, и бросает очередной обеспокоенный взгляд на Дениса, умудрившегося задремать даже в такой момент. — Поехали. Чем дольше мы сидим на месте, тем хуже наши дела, — говорит он. Мы едем не больше часа, когда видим сначала несколько брошенных автомобилей на обочине трассы, а потом — покосившийся указатель с названием населённого пункта. Этим населённым пунктом оказывается совсем небольшая деревушка, рядом с которой проходит трасса. Влад притормаживает у поворота, вглядывается в дома вдалеке и смотрит на снова отключившегося Дениса. А прильнувший к окну со свой стороны Стас вдруг открывает дверцу, выскакивает наружу и возвращается с ещё одной банкой горошка в руках. — Квест, блин, целый, — хмыкает Влад и снова трогается с места. Внедорожник медленно движется по тихой и безлюдной деревне, а потом я вдруг вижу столб дыма, идущий из дымохода одного из домов впереди. — Там наши! Вон! Фургоны их стоят! — нетерпеливо подпрыгивает на сиденье Стас. И в самом деле, перед домиком стоят оба наших фургона. Джеммы не видно и не слышно. Мы — Влад, Стас, Пал Палыч и я — высыпаем на улицу и подходим к незапертой калитке. Дверь дома открывается, и я удивлённо запинаюсь о камушек на дорожке и замираю на месте. Навстречу нам выходит не Алик, не Дана, не Лера, а маленькая сухонькая старушка в чистом стареньком платье и белом платочке.