Украденный мир

— Дана! Дана, одного фургона нет! Ты слышишь?! Дана, мы кого-то потеряли! Дана! — кричу я в панике, хотя на самом деле даже не уверена на сто процентов в своих словах. Мне всё ещё кажется, что один из фургонов просто едет прямёхонько за последним, и потому я не могу его разглядеть, сколько ни пытаюсь. Испуганный Богдан начинает хныкать, и через минуту его хныканье превращается в испуганный рёв, а Дана с перекошенным от ужаса лицом оборачивается ко мне на мгновение и кричит в том же тоне: — Слышу! И что?! Что, Вика? Ты побежишь обратно спасать один из фургонов? Я побегу? Или, может, Богдана отправим, пусть сбегает проверит! — Можно попробовать связаться с Денисом… по рации, — уже тише предлагаю я, понимая, что, и впрямь, паническими криками делу не поможешь. — Если бы была такая необходимость, он сам бы уже со всеми связался, — говорит Дана, снова устремив взгляд на уже пустынную дорогу. Мы давно отъехали от города, для верности Дана даже пару раз свернула на ближайших поворотах куда-то, и лично я бы уже даже дорогу обратную не нашла. Но она по-прежнему едет вперёд, вцепившись в руль побелевшими пальцами, даже не обращая внимания на крик ребёнка. Я закрываю ему рот бутылочкой с водой, что получается не с первого раза: до него только через время доходит, что именно ему предлагают. Подумав мгновение, он вцепляется дёснами со своим единственным зубом в соску и жадно пьёт. Дана кормила его уже довольно давно, так что вода надолго не поможет. — Хватит. Хватит, — прошу я, снова оглядываясь назад. — Мы уже далеко. За нами никто не гонится. Богдан голоден. Нужно остановиться и узнать, что с остальными. Дана молчит. Она молчит и едет вперёд ещё долгих пять минут, но потом, когда Богдан снова начинает плакать, резко притормаживает. Выйдя из внедорожника, она первым делом, приложив ладонь к глазам, смотрит на дорогу позади нас, а потом достает Богдана и сдвигает в сторону эластичную майку. Она ничем не прикрывается, вопреки обычному, и я понимаю, что она тоже в шоке. В этот момент моя злость на неё проходит. Я смотрю на фургоны, всё ещё надеясь, что из них выйдут все, что у одной машины просто были прострелены шины, и её водитель успел перебраться в другую. Но нет. На дороге показываются Пал Палыч с совершенно зелёной Лерой, которую тут же начинает рвать у обочины, и обеспокоенный Алик с Владом, каменное выражение лица которого с утра ничуть не изменилось. Джемма тоже выпрыгивает на травку. — Командира мы, значит, потеряли… — после минуты молчания негромко заключает Пал Палыч и вздыхает. — Девоньки, видели чего? — Нет, — отвечаю я и за Дану. — Денис ещё не вышел из машины, когда начали стрелять. Там был блокпост, но я даже не видела людей. Наверное, стреляли из-за грузовиков и мешков… Он… он… Я начинаю заикаться, и желая и не желая спрашивать то, что заставляет слёзы течь из глаз, и Алик качает головой. Он отводит взгляд от поднявшей голову Даны и беспомощно пожимает плечами. — Мы не знаем. Его фургон остался там. Возможно, он мёртв, — нисколько не помогает мне почувствовать себя лучше Алик. — Возможно, ранен, возможно, просто не смог уехать. Его рация не отвечает. Причин, опять же, может быть великое множество. — Нужно вернуться и найти его, — впервые за сегодняшний день открывает рот Влад, чтобы поговорить с нами, а не с Джеммой, прислушивающейся к чему-то на обочине дороги возле Леры, которая, утерев рот салфеткой, пьёт воду. Дана вздрагивает и снова поднимает голову от Богдана, чтобы посмотреть на Алика. Пал Палыч задумчиво подёргивает усы, а я ловлю себя на том, что кусаю костяшки пальцев, чтобы не думать о том, что могло случиться с Денисом. Я вспоминаю, как он вчера извинялся передо мной, каким виноватым и почти ласковым был его голос, как бережно он утирал слёзы с моего лица, как склонился надо мной, уже улёгшейся на полу кухни, и как я на миг подумала… То, что я подумала, я попыталась скрыть в тот миг даже от самой себя, выбросив это из головы и забыв. Но теперь я вспомнила и ещё горче расплакалась. — Ну-ну, девонька, слезами горю не поможешь, — обнимает меня за плечо Пал Палыч. — Да и что реветь? Всё, может, и хорошо с нашим командиром. — Обратно мы не поедем, — в это же время громко говорит Алик и, когда на него смотрят все, поясняет: — Денис бы точно такого жеста с нашей стороны не оценил. Эта поездка — бессмысленный риск и ничего больше. Я ещё вчера заметил, Влад, что ты только и думаешь теперь о том, чтобы героически самоубиться, но извини, остальные пока ещё хотят жить. Да и сам ты со временем захочешь, хоть сейчас и отрицаешь это. — И что, мы просто бросим его там? — тихо спрашиваю я, понимая, что мой вопрос звучит очень наивно, и уже готовясь выслушать это от Даны. Но она молчит и только громко вздыхает, снова склонившись над жадно сосущим её грудь переволновавшимся Богданом. — Нет, — говорит Алик. — Конечно, нет. Но ехать туда всем вместе, да ещё и на нашем транспорте — это самоубийство. Сами видели, что они даже вопросов не задают, сразу стрельбу открывают. — Твой план? — спрашивает Пал Палыч, всё ещё машинально поглаживающий меня по плечу. — Сейчас находим место, где можно будет устроиться на время, чтобы не торчать посреди дороги. Вы останетесь там, а я поеду обратно. Возьму внедорожник, мы и без того потеряли кучу припасов, — заметив, как я открываю рот, чтобы возмутиться, Алик закатывает глаза. — Не хороним Дениса раньше времени! Это первое. А второе: что-то подсказывает мне, что, если его ещё и есть шанс вернуть, то содержимое нашего фургона — вряд ли. Не те там люди, чтобы ожидать подобных щедрот. — Ладно, — взволнованно говорит Дана, поправив майку и подняв насытившегося Богдана вертикально. — Ты возьмёшь внедорожник и поедешь туда. И что ты будешь делать дальше? Белый флаг повесишь на машину? — Я оставлю машину в километре или двух от того блокпоста. Попытаюсь разведать обстановку или проникнуть в город с другой стороны. Они охраняют дороги, но явно не весь периметр города. А там уже буду смотреть по ситуации. — Возьми с собой Джемму, — хриплым голосом говорит Лера. Я киваю. Точно! Джемму с собой Алику просто необходимо взять. Стас ещё во время нашего маленького отпуска от всех забот в гостях у бабы Зины (думать об обоих мне слишком больно, но и не вспоминать их каждый час не получается) много с ней занимался и выяснил, что она отлично понимает команды. Она могла садиться и ложиться по его просьбе, а ещё, что самое нужное сейчас, отлично выполняла команду: «Тихо!» и вроде бы умела искать человека по запаху. Во всяком случае, Стас пытался её этому научить и там, на небольшой территории, она моментально и правильно находила каждого из нас по какой-то вещи. — Нам понадобится что-то из вещей Дениса, — Алик трёт ладонью висок, пытаясь что-нибудь придумать, ведь свой рюкзак Денис взял в собой в фургон сегодня утром. Я тоже копаюсь в памяти и снова начинаю паниковать. Мне кажется, если мы сейчас не отыщем какой-нибудь вещи Дениса для Джеммы, то и самого его никогда не найдём. Я понимаю, что это глупость, но не могу не бояться. — Одеяло! В чьём фургоне одеяла? — наконец восклицаю я и скрещиваю пальцы на удачу. Только бы они лежали не в фургоне Дениса! — Они у нас, — говорит Влад. — Я их сам лично утром относил. — А я собирала! И помню, у кого какое было! — радуюсь я. — Придётся вырезать кусочек, не тащить же с собой целое одеяло, — предлагает Дана. Все немного оживляются. Когда есть какой-то план действий, то сразу становится легче. Это поначалу, когда мы только поняли, что Дениса с нами нет, и что мы понятия не имеем, что теперь делать, плохо стало всем. Хотя насчёт Влада я не уверена. Он хмурится и, кажется, что-то замышляет. Ему не понравилось то, что Алик явно не собирается брать его с собой. Как бы он не бросил нас и не отправился на самостоятельные поиски. «А потом ещё его самого придется идти спасать!» — раздражённо думаю я, но тут же одёргиваю себя. Он потерял лучшего друга и он, в самом деле, косвенно виноват в его смерти, ведь это именно он обидел Стаса так, что тот ушёл в лес, чтобы побыть одному. Ему сейчас очень непросто. Вот только время для своих страданий он выбрал не самое лучшее. Размазывая уже подсохшие слёзы по лицу, я нервно усмехаюсь. — Вырежем, — обещает Алик и напоминает: — Но первым делом нам нужно найти место, где вы сможете устроиться. — Ферму эту проклятую, что ли? — устало спрашивает Лера. — Не хочу даже слышать об этой ферме! — фыркает Дана. — Столько жертв ради неё и что? Мы всё равно не сможем жить по соседству с этими… нелюдями! Или вам нравится подобное соседство? Что вы молчите? — Не нравится, — мягко говорит Пал Палыч. — Но нужно учитывать ещё и то, что Денис, если ему вдруг удалось выбраться оттуда живым, искать нас будет именно там. — Да, но ни он, ни мы понятия не имеем, где эта чёртова ферма! — А Джемма где? — напоследок шмыгнув носом, уточняю я. Как искать ферму, я всё равно понятия не имею, а вот пропажа Джеммы, которая только что крутилась рядом с нами, меня всерьёз пугает. Уж слишком много надежд я возлагаю на неё в поисках Дениса! Все оглядываются, заглядывают в фургоны и под них, Влад тихо посвистывает, Алик громко зовёт её, и вот вдали показывается тёмная точка. Джемма бежит по дороге навстречу нам, взбудораженная чем-то, и громко лает. Она подбегает к Владу, кладёт передние лапы ему на колени и словно пытается что-то рассказать, вот только её лая никто не понимает. — Она что-то увидела там, впереди, — кивает Дана на дорогу и торопливо пристёгивает Богдана к детскому креслу внедорожника. Она отходит к водительской дверце, и мне даже кажется, что, случись сейчас что-то, она просто запрыгнет в машину и рванёт с места, напрочь позабыв обо мне. Достав из фургона бинокль, Алик настраивает его и долго смотрит вдаль. Я щурюсь и тоже пытаюсь разглядеть хоть что-то. Но вижу только зелёные поля, редкие деревья вдалеке и что-то вроде белой полосы. — Там длинный бетонный забор впереди, — наконец сообщает Алик. — Очень длинный. По обе стороны дороги. Мы молча переглядываемся, и вдруг Влад начинает смеяться. Когда он резко отворачивается, закрыв лицо руками, я понимаю, что у него что-то вроде истерики. — Кажется, наша «чёртова ферма» нашлась сама, — говорит Пал Палыч и смотрит на Алика, которого возвёл в ранг командира в отсутствие Дениса. — Каков план действий? — Я туда не поеду, — сразу заявляет Дана. — Там нас тоже могут встретить огнём. И кого мы потеряем на сей раз? — Но проверить всё же надо, — задумчиво сообщает Алик. — Значит так, вы оставайтесь здесь, и будьте готовы сматывать удочки в любой момент, а я… — Нет, — вдруг перебивает его Пал Палыч решительно. — Это буду я. Тебе ещё командира нашего искать, ты его лучше всех нас знаешь, значит, и шансов у тебя больше. Да и вообще у тебя ещё вся жизнь впереди. Я пойду. Ну кто станет стрелять в пешего старика с поднятыми руками? И не спорьте, ребятушки, я решил, и я пойду. А вы тут ждите! Ежели чего — не поминайте лихом! Заметив, что Алик и Влад собираются с ним поспорить, он махнул рукой и тут же решительно зашагал по дороге вперёд. Идти ему предстоит довольно далеко, но рисковать ещё одним транспортным средством мы не можем. Но разве рисковать ещё одним человеком мы себе можем позволить? Джемма бежит за Пал Палычем. Влад пробует её позвать, но Алик его останавливает: — Пускай бежит. Она лучше знает, что ей сейчас нужно делать, — а потом уже говорит для нас для всех: — Он вернётся. Я вдруг осознаю, как мало нас осталось, и мне становится страшно. Дана садится во внедорожник, Лера залезает в фургон вслед за мрачным Владом, а мы с Аликом остаёмся на дороге. Он то и дело поглядывает в свой бинокль и сам же над собой посмеивается: — Пал Палычу ещё шагать и шагать. Хочешь карамелек, Вика? У меня пакетик там в фургоне. Может, и останешься там? Безопасней будет. — Нет, — отвечаю я сразу на оба вопроса и киваю на бинокль: — А можно мне посмотреть? Алик не заставляет просить его два раза и протягивает мне бинокль. А я, увидев через него Пал Палыча так близко, словно он только на несколько шагов от нас отошёл, а не на несколько сот метров, не могу отвести его от глаз. — Подходят, — шепчу я тихо, словно меня может услышать кто-то чужой, увидев, как Джемма прыгает возле закрытых ворот. Алик выхватывает у меня бинокль и начинает смотреть сам. А я сама чуть не прыгаю вокруг него по примеру Джеммы. — Ну что там? Ну что? Дана и Лера прилипли к открытым окнам и смотрят на нас в немом ожидании. Наконец Алик опускает бинокль и громко озадаченно сообщает: — В них не стреляли. Ворота открылись, и они вошли. За ними ворота снова закрыли. Нам остаётся только ждать.