В прорезях маски

Орел кружил высоко. Крылатая тень скользила по камням Бромьунара, мелькала на крышах и бастионах. Кто-то иногда запрокидывал голову назад, пытаясь разглядеть в небесах птицу — но орел кружил поистине высоко. Их глазам открывалось лишь небольшое, еле различимое среди потоков слепящего полуденного света пятно. Орел кружил над городом недолго: вскоре он повернул к горам и затерялся среди них. Солнце постепенно клонилось к закату, и их острые вершины стали из серебристо-белых бледно-розовыми, потом огненно-рыжими. Когда небо и горы стали сливаться в единую темную синь, орел вернулся. Он пронесся на широких крыльях над улицами, слившимися в конце в большую площадь, и соскользнул к земле на потоках северного ветра. Коснувшись каменных плит перед входом в храм Культа, он распрямился уже человеком. — Летал к святилищу Каан? Если Мираак и вздрогнул, то ночной мрак это успешно скрыл. Он повернулся к колоннам и щелкнул пальцами, без слов призывая чары "кошачьих глаз". Звездный свет сразу стал ярче и выхватил из темноты лицо Валока. — Если да, то что? — сухо поинтересовался Мираак. — У нее другие жрецы, не забывай об этом. — Валок сделал несколько шагов вперед, к нему. — У тебя другой долг... и другие боги. Мираак только молча смотрел на него. — Невозможно получить все благословения, — Валок слегка отвел глаза в сторону, словно не желая встречаться с ним взглядом, — и невозможно хранить верность всем. Ты жрец Дракона, не Ястреба. — Мы говорим Голосом бури, а буря — творение Каан, — коротко ответил тот. Валок вздохнул: ему явно не нравился этот разговор. — Мираак, я понимаю, почему ты это делаешь. Но ты начал слишком часто пропадать в небе. Ты перестал общаться со своей паствой, да и вообще с кем бы то ни было. Ты избегаешь людей, забросил свои обязанности, ты вообще не похож на себя прежнего. Мы все это видим, и это никому не нравится. Обветренные губы скривились в лишенной веселья ухмылке: — Будто я вообще когда-либо нравился кому-то из наших братьев. Валок раздраженно втянул воздух сквозь зубы: — Ладно, плевать на остальных, но я за тебя беспокоюсь! Мираак, ты погнался за десятком зайцев, ни одного не поймал, да еще и себя растерял по дороге! Ты не живешь жизнью, ты... да демон Херма только знает, чем ты живешь! Такое чувство, что ты забыл, что ты человек, и решил окончательно стать птицей — и мне это не нравится! — Я лучше тебя знаю, кем являюсь и кем не являюсь! — неожиданно зло рявкнул Мираак. Рука Валока даже чуть дернулась в сторону меча — по сжавшимся кулакам его друга скользнули лиловые искры магии, но тут же погасли. — Я помню, кто я и что я, — уже спокойнее продолжил он. — И, уж поверь, не собираюсь забывать об этом. — Но выглядит это по-другому, — буркнул Валок, устало потерев глаза. — Можешь ты хотя бы завтра весь день провести здесь? Проведем совместную службу, как обычно, потом пройдемся по бастиону, может, заглянем на ристалище... прошу, — добавил он с непривычной для себя мольбой в голосе. Мираак помолчал какое-то время. Валок уж было решил, что ответа так и не дождется, но тот вдруг подцепил пальцами маску и сдвинул ее на затылок. Лицо Мираака было бледным и несколько осунувшимся, под глазами пролегли лиловые синяки бессонницы, но улыбался он тепло и искренне — такой его улыбки Валок давно, очень давно не видел. — Конечно, друг мой, — сказал он, и Валок тогда всем сердцем ему поверил. Зря.