***
— Добрый вечер, Фредерик, наконец-то вы пришли в себя. Хочу представить вам мисс Лаундс, она будет моей ассистенткой сегодня. Но, вы наверняка уже знакомы, — тихий голос ударом колокола гремел в туманной голове Чилтона. Он только что очнулся на операционном столе в незнакомом заброшенном здании и перед ним стоял никто иной как Абель Гидеон. За ним стояла испуганная женщина, та самая журналистка Фредди, которая по требованию ФБР написала обличительную статью про личность Чесапикского потрошителя. Фредерик ничего не соображал, голова была словно набита осколками стекла. Тут он увидел скальпель в опасной близости от себя, и его охватил панический ужас. — Абель, прошу, остановись. Не делай этого, умоляю! — его голос в какой-то момент сорвался. — Ты покопался у меня в голове, Фредерик, думаю, будет справедливо, если я покопаюсь у тебя внутри, — непоколебимо ответил Гидеон и сделал большой разрез. Мысли Чилтона носились как бешенные, перескакивая с одного на другое. Словно в замедленной съемке он смотрел как психопат вытаскивает его почку и небрежно бросает в таз, стоящий рядом. Вот уже пошла селезенка... — Удивительно, сколько органов можно вытащить из организма, прежде чем он умрет, — веселился Гидеон. Чилтон ничего не чувствовал из-за местной анестезии, но он все видел, а это было в разы хуже. Он осознал, что это конец. Он умрет на этом столе в окружении собственных органов. Сколько всего он не успел! Чилтон с тоской вспомнил молодого профайлера, их сеансы. Вспомнил эти кудрявые волосы, запах собак, преследовавший его и ему захотелось завыть от отчаяния, что он так и не признался ему, какие чувства испытывает. Возможно, у них бы ничего не вышло, но он никогда не узнает, как бы все было. Теперь не узнает. Он пришел в себя от пощечины. — Не терять сознание, мы только начали! Вы можете подержать кое-что, Фредерик? — сказал Гидеон, вытаскивая из тела доктора все кишки и желудок, кладя все это в слабеющие руки своей жертвы. И тут за окнами старого здания раздались полицейские сирены. Гидеон в растерянности замер, но скоро спохватился и быстро скрылся в темноте, спеша покинуть место преступления. В помещение ворвались офицеры и Чилтон понял, что теряет сознание. В последние секунды ему показалось, что он увидел знакомые непослушные локоны...Несколькими часами ранее...
— Должна быть подсказка! Что особенного в этих убийствах? — Уилл вбежал в морг, распахивая холодильные камеры с телами убитых. Беверли, обрабатывавшая анализы экспертизы, не сдержалась и кашлянула. — Действительно, ведь это обычное дело отрезать жертвам языки и просовывать их через горло, на манер галстука. — Фредди у Гидеона, это она написала статью с подробным описанием убийства. — Джек зашел вслед за Уиллом и подошел к одному из тел, — Но она не написала про одну деталь на этой жертве, — он одернул простынь, и все увидели, что у тела не было руки. Мысли Грэма понеслись галопом, он не успевал за ними следить и тут его осенило. — Это сделал не Гидеон. Это был Чесапикский потрошитель, он решил доказать, что Абель — фальшивка. Вспомни, Джек, где ты видел отрезанную руку в последний раз? — спросил Уилл и Кроуфорд шокированно замер. — Мириам! Он дал нам подсказку, это та заброшенная обсерватория! Срочно выезжаем! — прокричал Джек, вне себя от ярости, вспомнив, в очередной раз, про свою погибшую помощницу Мириам Ласс.***
Когда они приехали, в обсерватории горел свет. Сердце Уилла бешено стучало, он боялся подняться и увидеть, что он опоздал. Одна ступенька, вторая, третья... вот и дверь. Когда отряд полиции вломился в помещение, все увидели сюрреалистическую картину. Фредди Лаундс с отсутствующим видом держала аппарат искусственного дыхания, а на операционном столе лежал Фредерик Чилтон. Он держал собственные органы, а в его разрезанный живот были вонзены операционные инструменты. Уилл мгновенно пересек расстояние, разделяющее их и подбежал к доктору. В этот же момент тот потерял сознание. — Позовите врачей! Его еще можно спасти! — закричал профайлер не своим голосом. Он держал Фредерика за руку, пока его выносили из злополучной обсерватории, пока они ехали в больницу и пока его везли в операционную. Он просидел в реанимации всю ночь, не находя себе места. "А вдруг они его не спасут? Что тогда? Нет! Нельзя так думать, не сейчас!" — изводил себя Уилл, пока, наконец, не вышел доктор, оперировавший Чилтона и не произнес, вымученно улыбаясь: "Худшее позади, он будет жить, но пока не пришел в себя. Вам к нему нельзя." В этот момент Уилл не выдержал, он почувствовал, как его ноги подкосились и бессильно упал в кресло, стоявшее позади. "Он жив! Все-таки жив" — облегченно думал мужчина, приходя в себя. В какой-то момент он не заметил, как усталость, скопившаяся за день, пересилила, и он уснул.