*
Зерин был рождён в довольно богатой семье и жил в Клаудсдейле. Он часто спускался с облаков на землю, чтобы погулять близ леса. Единственным городом, который находился близко к Каудсдейлу, был маленький Айронвуд, пристанище лесорубов и лекарей. Однажды во время обычной прогулки он зашёл вглубь леса и встретил у реки милую молодую кобылку по имени Роза. Родители Зерина давно и тщательно выбирали ему супругу из знати, сетуя на то, что любви с первого взгляда не бывает. Однако на их беду Зерин влюбился в Розу, которая была всего лишь дочкой лесоруба. Они пытались отговорить сына от столь неправильного, по их мнению, выбора, но Зерин был непреклонен. Через месяц он сбежал из дому и устроился лесорубом в Айронвуде. Быстро он построил рядом с городом небольшую хижину, и когда они с Розой вместе перебрались туда, он был на седьмом небе от счастья. Спустя два года родился Лайт. С детства он грезил небом и жизнью на облаках. В десять лет ему впервые доверили топор, однако колоть дрова он так и не научился, а вот летал отменно. Пусть это и не было тем, на что рассчитывали Роза и Зерин, но они все равно гордились сыном, особенно когда на сером боку появилась кьютимарка с крылатой молнией. 15 марта 1661 года переговоры между Эквестрией и драконами Красной Пустоши провалились, и те объявили пони войну. Начался полномасштабный рекрутский набор, а поскольку Зерин подпадал под призывной возраст и не мог воспользоваться привилегией дворянства, так как лишился статуса после побега из Клаудсдейла и свадьбы с Розой, он вернулся в родной город для подготовки к походу. Любовь Розы к Зерину была невероятной, и пусть Лайта она любила не меньше, она бы просто не простила себя, если бы отказалась от шанса в случае чего спасти любимого на поле боя. Будучи обученной врачеванию, она вступила в ряды военных медиков и вместе с Зерином отправилась на юго-восток. Лайт уже был достаточно самостоятельным, и в силу развитых летных навыков неофициально работал, доставляя в город каждое утро воду и свежие письма с ближайшей железнодорожной станции, за что получал продукты и дрова для отопления дома родителей. Так он прожил полгода, постоянно прося у молодого постового Бэра газету или новое письмо родителей, чтобы узнать новости о ходе войны. 27 сентября 1661 он, как обычно, прилетел на пункт охраны станции, чтобы взять новую партию писем. Бэр с самого начала показался Лайту каким-то печальным. Обычной жизнерадостной улыбки на его лице не было, лишь какая-то непонятная смесь горечи и отчаяния. Лайта это слегка насторожило, но он попытался начать диалог как обычно. Бэр отдал все письма Лайту, и, когда тот уже собирался уходить, окликнув его, дал ещё одно письмо со словами: «Это для тебя». Лайт невероятно обрадовался, ведь он уже очень давно не получал письма от родителей. Быстро прилетев в город и раскидав письма по почтовым ящикам, он пришел домой и решил, наконец, открыть своё письмо. Конверт был не похожим на те, в которых он раньше получал письма, но это его ничуть не смутило. Вскрыв письмо, он вопреки своим ожиданиям увидел не острые ломаные буквы почерка Зерина, и не скромные плавные - Розы, а четкие и едальные для строки по размеру буквы, словно их писали так, чтобы прочитать это смог каждый. Бумага была абсолютно ровной и монотонной, не такой что используют солдаты. Письмо имело следующие содержание: Извещение Здравствуйте, Лайт Эмелон. Ваши родители, Зерин Эмелон и Роза Эмелон, проживавшие в городе Айронвудс, члены Эквестрийской армии, были убиты в бою за свободу Родины, Солнца и Луны у города Нетеро, в провинции Орон, 2 сентября 1661 года. Похоронены на военном кладбище в городе Кастер. Выражаем глубочайшие соболезнования. Внизу были данные документа и подписи военного комиссара, а также соответствующая печать. Лайт не сразу осознал то, что только что прочитал. Сердце с каждой секундой билось все чаще, глаза наполнялись слезами. Грудь словно разрывало на части. Война почти не истощила страну, но еды в провинциях начало не хватать, особенно на западе. Лайт понимал, что в Айронвудс ему не выжить, и скорее всего скоро это поселение будет всеми покинуто. Ни минуты не медля, он собрал вещи, вышел из дома, закрыл дверь, закопал ключ от дома под деревом, стоящим в десяти метрах от порога, и отправился на восток. Теперь Лайт остался один на один с жестоким миром. На протяжении месяца он искал работу и ночлег, ошиваясь по железнодорожным станциям в ближайшим поселениям. Вскоре он дошёл до Понивилля, где, наконец, смог обосноваться, пусть и в качестве бродяги. Все время он пытался пробиться в городскую стражу, но каждый раз ему отвечали отказом. Из подслушанных в разных местах разговоров стражников и богатых пони, он узнал, что основная группа наступления должна была обойти Красную долину через берег Солнечного моря, однако Грифоны объявили свои права на часть берегов, полученную в ходе переговоров 200 лет назад в качестве подарка за помощь в постройке восточной железной дороги. Несмотря на просьбы Эвестрийских послов, грифоны объявили, что в случае ввода войск на их территорию они объявят Эквестрии войну. Поэтому Эквестрийская армия была вынуждена отступить с холмов Макинтоша, тем самым признавая свое поражение. Благодаря этому маневру большую часть армии удалось спасти, однако многие из отрядов первой линии, прикрывавшие отступающих товарищей, были уничтожены, и в их числе был отряд Зерина и Розы. С каждым разом, слыша разговоры об этом, он все больше злился на грифонов, и, спустя месяц, он ненавидел их не меньше драконов. Но пути отомстить он так и не находил. Однажды, когда он был на грани отчаяния, он увидел на стене одного из домов объявление: «Приглашаются добровольцы для вступления в новое подразделение Небесной кавалерии». Внезапно его жизнь вновь обрела смысл. Сердце вновь загорелось давно забытой детской мечтой, смешанной с всё тем же желанием мести. Через пару дней изнуряющего полёта он оказался в Клаудсдейле и подал заявку на участие в отборочном туре. Его поселили в казармы с такими же новобранцами, с которыми он не общался и старался быть как можно незаметнее. Спустя пару недель различных тестов на скорость, маневренность, выносливость и способность обращаться с различными видами оружия, им наконец дали отдохнуть и погулять пару дней в Клаудсдейле, в ожидании результатов. В итоге Клаудсдейл оказался ещё более прекрасным, чем Лайт его себе представлял. Дома, летающие на отдельных облачных островах, радужные водопады и счастливые лица горожан. Все это так контрастировало с земным миром, где до этого жил Лайт, что сам Лайт выглядел крайне странно по сравнению с обычным населением облачного города: чёрная растрепанная грива, серая шерсть и отсутствие улыбки на лице делало его похожим не то на вора, не то на нищего. Только яркие желтые глаза выделялись на его лице, словно два фонарика на фоне тучи. Спустя три дня огласили результаты. Как ни странно, Лайт набрал довольно высокие баллы, поэтому его зачислили во 2 полк 1 дивизии Клаудсдейлского корпуса Эквестрийской воздушной кавалерии. Во время обучения и последующей службы он проявлял сильный энтузиазм и быстро шёл вверх по карьерной лестнице. Так прошли следующие тринадцать лет его жизни, и, в возрасте 29 лет, он уже имел звание подполковника.*
Когда 27 августа сообщили о нападении на западные границы, Лайт был первым, кто отправился с полком на разведку. Основная линия обороны была организована в Кристалкейвз - небольшой деревне, находящейся в двух километрах к юго-востоку от скачущего ущелья. Будучи неосведомлённым о том, кто же является противником, Лайт ступил на сырую землю. Один лишь вид военных вызвал у жителей облегчение и поселил надежду, ведь разведчики, которых они видели, не сулили ничего хорошего. Разделив войска на группы для построения укреплений и окопов, он начал расспрашивать жителей. Те наперебой твердили, что видели гладкокожих существ бегающих на двух ногах с какими-то длинными палками, разящими всех быстрее, чем стрелы. Все это напоминало массовое помешательство. Лайт был готов ко всему, поэтому и взял с собой запас еды и медикаментов. Агрессивное командование не особо нравилось его подчиненным, но благодаря подобным методам Лайта через три часа Кристалкейвз превратился в укреплённый форт. Убедившись, что все идет по плану, он направился к большому дому в центре деревни, который был отдан под штаб: — Подполковник! – отдали честь капитаны, которых Лайт назначил в качестве надсмотрщиков за процессом постройки укреплений. — Вольно. Доложите о ходе подготовки, – сурово и монотонно произнёс Лайт. — Подготовка окончена, войска ждут дальнейших указаний. — Отлично. Займите свои позиции и приготовьтесь к обороне. — Есть! – оба командира вновь отсалютовали и вышли из здания. Лайт оглядел штаб, и, будучи удовлетворённым его видом, последовал за своими подчинёнными. Подойдя к одной из башен и, поднявшись на неё, он объявил: «Внимание! Всем солдатам занять свои позиции и приготовиться к обороне!». На земле завозились сотни пони и через две минуты все стихло, словно всё вокруг умерло. Сам Лайт предпочёл остаться на вышке, стараясь разглядеть угрозу раньше лучника рядом с собой. Зрение у него было отличное, так что он без особых проблем мог сделать это. Периодически он прерывался, сверяясь с кристальными часами, которые были уже изрядно потрёпаны. Носил он их всегда на правом копыте, дабы скрыть шрам, который получил ещё в детстве. Примерно через три часа на горизонте показалась армия противника. «Бинокль», - попросил Лайт у лучника. Лучник магией переместил бинокль к Лайту, и тот взял его крылом и начал разглядывать врага. Увидев двуногих, прямоходящих существ без шерсти на лице, в тяжёлой странной форме с различными выступающими и болтающимися частями, с большими деревяшками, на которые были прикреплены какие-то железные трубки, Лайт был в шоке, но виду не подал. «Всем полная боевая готовность!» - крикнул он, и начал приглядываться к построению противника. Поняв, что это классический “клин”, он отдал приказ о построении «две горы». Численность врага по первому взгляду была в районе полутора тысяч, в то время как на строне Лайта были всего четыреста пони. Часть войск противника внезапно остановилась в пятистах метрах от укреплений и, прислонив железные трубки к плечам, начали словно высматривать каждого из пони. Одно из существ нацелилось прямо на Лайта, и тот в последний момент успел нырнуть за стену башни, когда раздались оглушительные хлопки. Дальше все было как в тумане: крики, взрывы, стоны, звон клинков... Через час битва в Кристалкейвс была окончена. После подсчета потерь оказалось, что выжило только сто тридцать семь пони, при этом 60 были тяжело ранены. Те, кто стрелял из железных трубок, отступили, и, по предположению Лайта, им удалось убить не менее семисот пятидесяти солдат. Сейчас, когда он стоял в тускло освещенном факелами коридоре Кантерлотского замка, все эти воспоминания проносились в его голове, и он раз за разом переживал это словно та битва и не кончалась. Деревянная дверь открылась, и к нему вышел дворецкий во фраке, и произнес: «Проходите, товарищ Лайт. Вас ждут».*
Винсет и Гидеон уже час как шли по подземному тоннелю. Никаких поворотов и перекрестков они не видели, и казалось, будто они ходили по кругу. Нога Винсента все сильнее ныла, с каждым шагом идти было все сложнее. Вдруг они наткнулись на тяжелые каменные ворота с высеченной на ней эмблемой семейства Альтери: перекрещенная рапира и роза. Винсент оперся на земляные стены тоннеля и осветил дверь факелом: — Что это? — Я не знаю. На карте нет этой двери. — Может, мы пропустили поворот? — Нет, это прямой тоннель, тут их нет. Винсент опустился на землю и тяжело вздохнул. Гидеон перевел свой взгляд с тускло освещенной каменной двери на Винсента. Увидев пораненную ногу, он сел рядом с ним и магией оторвал от своего праздничного костюма длинный лоскут ткани. Винсент недоуменно посмотрел на Гидеона: — Ты это чего? — Дай сюда... – Гидеон приподнял магией копыто Винсента, и начал оборачивать его тканью как бинтом. — Ау! — Не дёргайся. – Гидеон завязал двойной узел и рассеял магию вокруг ткани. Гидеон прислонился к земляной стене, чтобы тоже отдохнуть. Винсент несколько раз перевёл взгляд с забинтованного копыта на своего спасителя и обратно, ухмыльнулся и магией приоткрыл сумку. Гидеон повернулся и увидел, как из сумки вылетела бутылка апельсинового сока и зависла в воздухе: — Жаль, что охладить нечем, но ниче... – начал Винсент — Можно? – Гидеон перехватил бутылку магией и через пару секунд по бутылке прошлась полупрозрачная синяя волна. На бутылке мгновенно выступили капли воды. — Воу... Я думал, это умеют только трактирщики и половые в тавернах. — Ну... Меня и этому учили... – смутился Гидеон — Хм, – снова усмехнулся Винсент и магией откупорил бутылку. Отпив пару глотков, он поднес ее к Гидеону. – Будешь? — Из горла? — Ну, стаканов я не захватил. — Ладно... – Гидеон аккуратно припал к бутылке губами. — Я... эм... – неуверенно начал Винсент. — Да? — Ну, в общем... — Что? — Ничего... В воздухе повисла неловкая тишина. Винсенту было тяжело это сказать, ведь он всегда работал в одиночку и благодарить кого-то за спасение не привык. Тем более того, кого пытался ограбить. Гидеон недоуменно смотрел на своего спутника примерно секунд пять, после чего вновь стал осматривать каменную дверь. Факел почти погас, и свет еле освещал стены тоннеля. Спустя пятнадцать минут Гидеон вдруг поднялся с места и вплотную подошел к высеченной на двери эмблеме. Прикоснувшись рогом к середине рисунка, он что-то тихо прошептал. Эмблема на двери засветилась мягким голубым светом, плавно погасла, и каменная дверь начала медленно открываться: — Как ты ее открыл? – спросил Винсент, который успел закупорить опустевшую бутылку и засунуть ее обратно в сумку. — Да так... Кое-что вспомнил... Из щели между дверями просачивался мягкий теплый свет, будто там горел костер. Двери открылись, и перед Винсентом и Гидеоном предстал просторный зал с каменными сводами освещенными желтыми магическими кристаллами. По разным сторонам смотрели сундуки и стойки с различными реликвиями, броней и оружием. Гидеон шагнул внутрь и осмотрелся: — Что это такое? – спросил Винсент, и эхо его голоса разнеслось по залу. — Я не уверен, но... Кажется это сокровищница нашего семейства, - с восторгом произнес Гидеон. – Когда я был маленьким, бабушка говорила, что где-то под поместьем есть проход в зал, наполненный самыми ценными вещами, которые принадлежали нашему роду. Мама всегда повторяла, что это всего лишь сказка, которую бабушка придумала, чтобы поразвлечь меня... Видимо, бабушка все-таки не лгала... — Надеюсь, отсюда есть выход... — Вон там, кажется, есть дверь. Я схожу проверю. Гидеон пошёл вперед. Открытые сундуки отовсюду блестели различными бриллиантами и украшениями, утопленными в горы битсов. Доспехи и мечи величественно глядели со своих стоек, словно присматриваясь к Гидеону. Пройдя пол зала он разглядел в другом его конце рядом с деревянной дверью табличку: «Направо – Кантерлот, налево – Понивилль». Обернувшись, он позвал Винсента: — Я нашел вых... Ты чего творишь?! – негодующе прокричал Гидеон, увидев, как его спутник, тщательно выбирая, складывает одну за другой реликвии семейства Альтери к себе в сумку. — Если началась война, нам вряд ли в скором времени кто-то поможет. Деньги нам сейчас нужны как никогда... — Н-но… — И, кстати, советую взять оружие. Оно нам точно понадобится, как ни крути. Гидеон огляделся и пошёл дальше вдоль зала. В самом его конце, в гордом одиночестве стоял красивый расписной пьедестал, на вершине которого стояла стойка, где под стеклом в окружении бархата лежала прекрасная серебряная рапира со светлой хвойной рукояткой, на которой был выжжен рисунок стебля и распустившегося цветка розы. Винсент медленно подошел к Гидеону и посмотрел на его шокированное лицо, а затем на рапиру: — Что это? — Это же... Самая ценная реликвия нашего семейства... Рапира основателя нашего рода Ардекара Альтери... “Серебрянная роза”... — Хм... – Винсент приблизился к стойке, и магией вынул из-за пазухи кинжал. Он попытался поддеть им стеклянную крышку, но в момент по кинжалу пробежали голубые искры, и его отшвырнуло на два в сторону. — Господи, Винсент, что ты творишь? На ней же магическая печать! — Ладно, ладно... Ну, давай, открывай. — Попытаюсь... Гидеон прикоснулся к стеклу и вновь начал колдовать. На стекле появилось магическое изображение семейного герба и рассеялось, после чего стекло словно вода начало растворяться сверху вниз. Гидеон все никак не решался магией подхватить серебряный клинок: — Чего ты ждешь? — Я не уверен... Вдруг она не примет меня... Вдруг она не подчинится мне... – со страхом сказал Гидеон. — А такое вообще случалось с членами вашего семейства? — Нет, но... — Слушай: иногда бывают моменты, когда стоит просто попытаться. В конце концов, она вряд ли заколет нас, если ты окажешься «недостоин». Да и кто не рискует, тот не пьёт шампанское! – с легким задором произнес Винсент. — Ну ладно... Гидеон магией попытался взять рапиру. Рисунок розы на рукоятке загорелся голубым светом, и серебряный меч послушно взлетел ввысь. Винсент с ухмылкой посмотрел на клинок, а затем на шокированное лицо Гидеона: — Ну, ладно, ты пока привыкни к ней, а я тоже пойду подыщу себе новый меч, – сказал Висент, повертев в воздухе поднятым оплавившимся кинжалом. Гидеон тем временем продолжал пораженно держать рапиру в воздухе, смотря на нее пристальным взглядом. Он буквально чувствовал ее как часть своего тела: малейшее изменение положения, дуновение воздуха. Он поднес клинок ближе к себе, чтобы лучше осмотреть его. На клинке светилась голубая надпись: «Да укажет лунный свет путь в райский сад душе твоей». Взяв магией со стойки ножны и надев их на себя, сунув рапиру в них, Гидеон пошел на поиски Винсента. Тот стоял в середине зала, у стойки, где под стеклом, на бархатной подложке, лежал хопеш, словно из чистого золота: — «Рассветный страж», вроде его подарил моему отцу какой-то друг с востока лет шесть назад. Сказал отцу, что над этим мечом трудились лучшие кузнецы востока, – сказал Гидеон. — Откроешь? — Да, сейчас, – Гидеон снял магическую печать и открыл крышку. Винсент магией поднял в воздух меч и помахал. Затем он взял чехол, надел на пояс и сунул меч в ножны. На рукоятке блестел красивый зеленый изумруд. — Ну ладно... пойдем. — Хорошо. Винсент и Гидеон пошли по направлению к деревянной двери. Открыв её, они попали в небольшой кусочек того же земляного тоннеля, который через пять метров расходился надвое: — Сколько нам осталось? — До выхода вроде часа два. Там недалеко железнодорожная станция должна быть, там дождемся ближайшего поезда до Понивилля. — Который час? – спросил Винсент, откидывая в сторону погасший факел и зажигая на конце своего рога оранжевый огонек. — Не знаю... Думаю, мы выйдем к рассвету. — Ну, тогда поторопимся. Сейчас время не на нашей стороне...