***
Дома было тихо и спокойно. Лила и Купер носились по лужайке во дворе, отбирая друг у друга мяч, валяясь по траве и при этом звонко смеясь. Ничего не могло омрачить их настроения, ведь они не знали главного. И как хорошо, что не знали, пусть это отчасти неправильно. Маму оба вспоминали частенько, иной раз заставая врасплох отца своими вопросами. Клинтон старался быть спокойным, но сердце в его груди учащённо билось, а к горлу подступал ком, когда дети просили позвонить ей и спросить, как дела. Приходилось отвечать, будто та очень занята и "я звонил ей пару часов назад, она целует вас на ночь и передаёт большой привет". Каждый раз он врал и ему было больно от собственных слов. И каждый раз, закрывая дверь детской, он проходил по осветлённому луной коридорчику, спускался на пару ступеней по лестнице, садился и какое-то время сидел так, в полной темноте, закрывая ладонями лицо. Один. Он знал, что здесь никто не увидит того, что он сломлен. "Бартон, ты ведь должен держаться, так возьми себя в руки" - говорил он себе. После он поднимался и, словно ни в чём не бывало, спускался в гостиную, при том всё ещё прихрамывая - нога странным образом не могла зажить уже очень долгое время. Тем временем, пока Клинт желал спокойной ночи старшим детям, Наташа возилась с Натаниэлем: читала с ним бессмысленные "развивающие" книжки, укладывала спать. Она уже приноровилась и привыкла к тому, что постоянно находится рядом с маленьким ребёнком. Ей это даже нравилось, особенно нравилось, когда они вместе с Клинтом, Лилой и Купером устраивали небольшие пикники посреди двора и все вместе смеялись, грелись под лучами солнца... Она чувствовала себя членом их семьи. Ей даже казалось порой, что это её семья. Девушка была счастлива вместе с ними, пока вдруг все её радостные мысли не разбивались об истину. Приходило понимание того, что для каждого из них она, в сущности, никто. Одним вечером Натаниэль заснул раньше обычного. Наташа вышла из комнаты, осторожно прикрыв дверь, и направилась к кухне. Она испуганно вздрогнула и инстинктивно встала в боевую позицию, когда услышала чей-то вздох, проходя мимо лестницы, ведущей на второй этаж. Она бесшумно приблизилась, как и свойственно агентам вроде неё, всматриваясь во мглу неосветлённого уголка. Когда глаза её привыкли к темноте, девушка различила мужской силуэт. Клинт. Она было хотела подойти, но передумала. Её хрупкая рука лежала на перилах. Нат прислушивалась к его дыханью, хмурясь. Оно было сбивчивым... Неравномерным и напряжённым. Бартон сидел, приложив ладони к лицу, какое-то время не шевелясь. Он думал, что его никто не видит, но она видела. Девушка резко отскочила к стене, когда лучник решил спуститься. Он не обратил на неё внимания, направляясь в сторону кухни. Всё было нормально, но так только казалось. Теперь Наташа стояла в темноте и чувствовала неумолимую печаль, окутывающую её. Он всё ещё не мог переболеть, не мог отпустить. И он борется с этим каждый раз, пытается сам. Но не для того ли агент прибыла из Москвы, чтоб ему стало легче? Девушка ушла в спальню. Она долго сидела на краю кровати, водя пальцами по одеялу. В голове одновременно было множество мыслей и не было ни одной. Она встала. Походила по комнате. Подошла к окну. Лёгкая маечка на её теле пропускала ветер,словно бы он проходил через сито, так что кожа покрылась мурашками. Рыжие волосы слегка покачивались на этом лёгком сквозняке. Наташа на минутку прикрыла глаза, подаваясь навстречу потоку воздуха. Как хорошо... Но не менее пусто на душе. - Клинт, не спишь? - она покинула спальню, остановилась около дивана в гостиной, добираться до которого пришлось на ощупь в кромешной темноте. - Не сплю, - послышался в ответ слегка хриплый голос. Она подошла к нему и села на край дивана. Бартон привстал, опираясь на локоть. В гостиную слегка сочился свет фонаря с улицы, освещая встревоженное лицо Наташи. - Что случилось? - спросил он. - Ничего, - девушка пожала плечами. - Просто хотела поговорить с тобой. - О чём? - Не знаю. Просто. Ни о чём. Если ты не против, конечно. Клинтон сел рядом с ней, поморщившись. Колено задел. - Всё так же болит? - Наташа посмотрела ему в лицо, указывая на ногу. - Да. Уже бесит, если честно, - он усмехнулся. - Не знаю, что там вообще. - Давай гляну? Либо иди к врачу. - Ох, Нат... Утром. - Ну понятное дело, сейчас только в неотложку... - Я про то, что ты глянешь утром. Идёт? - А... Идёт. Они переглянулись и замолчали. Просто смотрели каждый в свою точку, раздумывая о чём-то. Просто была ночь. Ночью всё какое-то не такое, более замедленное, более тихое. - Ладно, доброй ночи, пойду я - неожиданно проговорила Наташа, резко вскочив с дивана. - Всё, наговорилась? - Клинт усмехнулся. - Пожалуй, - она хотела уйти, но остановилась и развернулась, глядя на Бартона. - Ты точно в порядке? - Гм... Да. А что? - Нет, скажи мне. Только скажи честно. Ты ведь всё ещё не отошёл, верно? - она замолчала, мотнула головой. Вновь быстро заговорила, пытаясь исправить свои слова. - Прости. Это такая трагедия... Конечно, ты всё ещё не отошёл... Просто я... Не ври мне только, ладно? - Да, ладно. Хорошо, - он кивнул, опуская голову. Наташа шагнула к нему, снова села рядом. - Мне действительно легче. Когда ты... - он запнулся. - Слушай, мне не стоило говорить этого... Хотя, может и стоило, только немного иначе. Я волнуюсь за тебя, Клинт. Ну, ты знаешь. И я не могу смотреть на тебя, не чувствуя при этом... жалость, и... - Прекрати. Только не жалость, Нат... - Знаю, ты не любишь, когда тебя жалеют. Но иногда можно и позволить себе такое. Это может и помочь. Немного. Правда, - она положила руку ему на плечо. - Знай, я здесь, рядом. Если тебе нужно будет поговорить или что-то ещё - я ведь для этого и приехала. Помочь тебе. Так что... Только не начинай воображать, что ты весь такой крутой и не можешь "показывать слабость". - Плакаться девушке... Ну да, очень мужественно, - хмыкнул стрелок. - Сильный человек способен иногда быть немножечко слабым и признавать это. Иначе, вся его сила - враньё. Клинтон посмотрел на неё, хмурясь. Их взгляды пересеклись. - Наверное, ты права, - кивнул он. - Ну конечно я права, Бартон. Мужчина улыбнулся. Они обнялись, и Романофф слегка похлопала друга по спине. - Теперь точно всё сказала, - она поднялась и, пробираясь сквозь темноту, отправилась к себе. - Спасибо, Нат, - помолчав, проговорил Клинт. - Доброй ночи. - Доброй, - ответила девушка, остановившись у двери. Она проследила за тем, как он лёг, чуть ли не с головой зарылся в одеяло и, кажется, моментально уснул. Только после этого Романофф удалилась.***
Наташа стояла за кухонным столом, нацепив на себя клетчатый фартук. Она резала овощи и периодически поглядывала в окно, если дети пробегали мимо него во время игры. - Доброе утро, Нат, - в кухню зашёл Клинт, потирая лицо. Он остановился около двери. Его волосы были взъерошены, лицо опухло. - Доброе, - не отрываясь от своих дел, проворчала Наташа. - Как же болит голова... - протянул Бартон, со всего размаха плюхнувшись на стул. - Удивительно, - бросила девушка, даже не глянув на собеседника. - Ты что такая... - Какая? Ну какая я должна быть ещё, Клинтон? - когда она так называла его, он понимал, что слишком уж бесит подругу. - Ты не отвечал на звонки всю ночь, после чего притащил свою пьянющую задницу домой в пятом часу, а теперь спрашиваешь, "ну что ты такая"?! - Она посмотрела на него хмуро, в голосе её звучали нотки обиды, а после продолжила резать. Бартон молча сидел, уткнувшись взглядом в столешницу. ========== Прошедшей ночью он застрял в баре, в котором оказался по абсолютно непонятной причине, вернее сказать, Клинт попросту не помнил, с чего решил так напиться. Пропустив пару рюмок алкоголя, лучник поговорил с барменом, потом с каким-то механиком из ближайшего автосалона. Затем пропустил ещё пару рюмок, ещё, а после направился к дому. По дороге свалился в грязь, потом упал ещё раз, приземлившись на больное колено. Каким чудом он добрался к дому? А дома ждала Наташа. Она заснула с Натаниэлем и проснулась около двух часов ночи. Ждала полчаса, ждала час. В голову начали закрадываться самые ужасные подозрения, которые девушка не могла отогнать. Она страшно переживала и несколько раз порывалась позвонить мстителям, но не решалась будить их. Что бы она сказала Тони, к примеру? "Клинт куда-то пропал, не берёт телефон и не ясно, вернётся ли, а я не могу искать его, потому что не могу оставить детей."? Ей это казалось бредом и она проторчала на крыльце около часа, пытаясь дозвониться ему. И, о чудо, на горизонте появился Клинтон. Поначалу, Романофф не узнала мужчину: он был весь в грязи, хромал вдвое сильнее обычного и, к тому же, что-то напевал себе под нос. - Твою мать, Бартон, где тебя носило? - в ужасе спросила она, хватая за грудки заваливающееся со ступеней тело. - Наташа! - с восторгом вскинув руки вскричал Клинт. - Ты.... такая... хорошая, - промямлил он, пытаясь взять ладонями её лицо. В темноте трудно было увидеть его лицо, вдобавок перепачканное грязью, но Нат смогла. От него разило перегаром и чем-то ещё непонятным. - Ты в своём уме?! - девушка увернулась от попытки обняться. - Посмотри на себя, чудовище! - Где? - пошатнулся он и вяло похлопал себя по щекам. Наташа была в шоке и полнейшей безысходности. Ей никогда не приходилось сталкиваться с таким. Девушка не знала что делать. Чувства смешались: она была так рада, что тот жив, так зла, что пьян и так расстроена от того, что совсем растеряна... Кое-как втащив его в дом, Нат попыталась усадить его на стоящий в прихожей стул, попутно шикая, чтоб тот не разбудил детей своим мычанием. Но тихо всё равно не вышло - оба они завалились на пол. Романофф упала на товарища, так что теперь её пижама была вся чёрная. - Чтоб тебя! - она с силой хлопнула Клинта по груди, от чего тот закашлялся, что-то бубня под нос. Поднявшись, девушка принялась стаскивать с того грязную одежду. С трудом стащив джинсы и куртку, Наташа отнесла те в ванную, сунула в машинку и громко захлопнула круглую дверцу. Глянув в зеркало, девушка увидела полосы присохшей ко лбу грязи. Брезгливо смыв всё с себя, она вернулась в прихожую. Пьяного Бартона предстояло каким-то образом затянуть на диван в гостиной. Обречённо вздохнув, агент села рядом. Провозившись с полчаса, Наташе-таки удалось отправить горе-алкоголика спать. Она устало прикрыла глаза, усевшись рядом. Не выдержав запаха перегара, девушка открыла окно. Влажный ночной воздух окатил её с ног до головы, успокаивая. И что это вообще было? Как можно было так напиться? - Ты самая настоящая свинья, Клинт Бартон! - бросила она, проходя мимо спящего. ========== Когда лучник утром пришёл на кухню, он не сразу обратил внимание на грязные и стёсанные ладони. Только теперь он заметил, опуская взгляд. Клинтон начал вспоминать, воспроизводя в памяти отрывки былой ночи. - Я что, припёрся пьяным? - Вдрызг пьяным, - с отвращением бросила Наташа, грубо отрезая кусок за куском. - Извини. - Извини? Ты что, издеваешься? - А что мне, на колени встать? Ну выпил, ну с кем не бывает... - Ты по-скотски напился, Бартон! Как тебя ещё не вывернуло наизнанку? - Мне вчера было очень плохо и я.. Пошёл в бар, а там понеслась. - Ты же не пьёшь, разве не так? - А как бы ты себя вела, если бы потеряла того, кто значил для тебя!.. - вскричал он, подрываясь со стула. Он вспылил и моментально остыл, оставляя фразу обрубленной, лишь глянув в глаза рыжеволосой подруги. Она смотрела на него с обидой и злобой, даже с отчаянием. - Ты пытаешься оправдаться, Клинт. Лоры нет уже месяц, а ты впервые так напился, будто её не стало вчера. Хватит. Ты просто эгоист! Я не спала из-за тебя всю ночь, пока ты бухал и шатался по улицам. Мне что только не думалось! Тебя могли убить, могла сбить машина, ты мог просто заснуть где-то, или свалиться в яму, а там... - Я мститель, никто бы... - Да ты что? В самом деле? При тебе не было оружия и ты не стоял на ногах. Как ты защищался бы? Жаль, что я постирала твои джинсы. Видел бы ты их! - Конечно! Меня бы убили и изрезали на кусочки, а потом притащили бы тебе! Так ты думаешь, да? И вообще, если я напился, значит, так было надо! - Да что с тобой творится? Ты что, не понимаешь? Почему ты не подумал о детях? Раз я для тебя ничего не значу, мог бы вспомнить хотя бы о них, о том, что им нужен отец. Нормальный и трезвый... - её глаза наполнили слёзы. - И... И надень ты, наконец, брюки, чёртов стриптизёр!.. - бросила она, сорвав с себя фартук и выбежала из кухни. Захлопнув за собой дверь в спальню, она опустилась на пол и больше не стала сдерживать себя. Слёзы ручьями лились по её румяным щекам. Ей было так одиноко и больно от их ссоры и от того, что произошло ночью. Наташа бесшумно плакала. В кроватке рядом с ней спал Натаниэль. Клинт молча смотрел в пол, продолжая стоять на кухне. Голова адски болела, но он не двинулся даже в сторону аптечки. Он осознал, что был не прав. Бартон чувствовал, как виноват перед Нат, ведь она действительно так переживала из-за него... Да и она сказала правду. Он пил не из-за нахлынувшей тоски по жене. Его мучало совсем иное. К тому же, он заметил, что всё это время действительно простоял перед Наташей в одних трусах. Неловко. Войдя в ванную комнату, стрелок внимательно рассмотрел своё отражение в зеркале. Это был уже не тот человек, которым он всегда являлся, нет. - Да... что со мной? - проговорил Клинт. Он принял душ, умылся, в общем, привёл себя в порядок. Затем оделся и вышел на крыльцо, дабы убедиться в том, что с детьми всё в порядке. Лила и Купер что-то разглядывали в траве, даже не заметив неподалёку стоящего отца. Тогда он вернулся в дом, выпил таблетку и подошёл к двери спальни. - Нат, я хотел поговорить с тобой. Тишина. - Послушай, прости меня. Я... Ты была права. Мне следовало думать, прежде чем так напиваться. Да я и не должен был напиваться! Не знаю, что на меня нашло тогда... В ответ ничего. - Пожалуйста, не молчи. Мне стыдно за себя и... Прости. Клинт осторожно толкнул дверь и та без труда поддалась. На кровати, свернувшись около подушки, спала Наташа. На её щеках виднелись дорожки от слёз, а тушь под её глазами слегка размазалась. Бартон сел рядом с ней. Он в самом деле довёл её до слёз?. От этой мысли ему стало так тоскливо и больно, что сердце сжалось. "Неужели, она так сильно боялась за меня?" Его ладонь едва коснулась её лица. Клинт осторожно отодвинул её пламенные волосы. Какая же она красивая, а ведь раньше он и не думал об этом. Но разве стоит заставлять девушку плакать, чтобы понять, насколько она прекрасна? Не понимая, что делает, Бартон склонился над ней и осторожно поцеловал в висок. Когда же он "очнулся", его дыхание участилось. Поднявшись с кровати, Клинт накрыл Наташу одеялом и бесшумно удалился.