Ночью Клинт спал очень плохо. Почти до утра он ворочался на узковатом диванчике, никак не мог устроиться поудобнее. Пару раз вставал, чтоб попить воды, иногда даже заглядывал к Наташе, которая ночевала в спальне. То ли пытался убедиться, что она ещё не в Москве, то ли следил, спит она или бодрствует.
- Нет, теперь я в зале, а ты возвращайся к себе в спальню, - протестовала Наташа по возвращению домой.
- Спи уже, - махнул рукой лучник. - Что мне, переезжать? Снова?
- Ох, переезжать! - девушка артистично воскликнула, хватаясь за сердце. - Можно подумать, ты на грузовике свои вещи перевозить собрался!
- А вдруг да?
- Да у тебя кроме трусов в полосочку больше ничего и нет!
- Тру... что? В полосочку? - мужчина ошарашенно посмотрел на подругу, пытааясь скрыть смущение. - Откуда... Стой, ты что, подсматриваешь за мной, пока я в душе?!
Клинтон скорчил такую гримассу, что Наташа рассмеялась, не в силах что-нибудь ему ответить. Она сидела напротив него на диване, пока тот стоял перед ней, подбоченившись.
- Смешно тебе? Так, значит, это правда!
- Бартон, прекращай, кишки порвёшь с тобой... - проговорила она, потирая ладонями раскрасневшееся лицо.
- Чего сделаешь? - испуганно спросил мужчина, вскинув брови. - Зачем?..
Реакция мстителя на новую реплику рассмешила Наташу ещё больше, так что успокоилась она совсем не сразу, а когда совладала с собой, пояснила:
- Это так говорят, когда очень смешно!
- А... Уф, ну и жуть. Похлеще только Альтрон... Ну, ты прекратишь веселиться-то? У кое-кого завтра, - он глянул на часы, - о нет, сегодня уже! самолёт.
- Да... Дела... - усмехнулась девушка, поправляя волосы. - Так что не мешай мне спать и дуй к себе, - она по-доброму улыбнулась ему.
Всё же Клинт смог убедить девушку переночевать в спальне и в этот раз. Откровенно говоря, ему осточертел этот старый диван, от которого уже ныла спина. Но он решил, что перед полётом Нат должна выспаться как следует. Возможно, это одна из причин, по которой лучнику не удавалось уснуть, хотя раньше он без проблем справлялся с такой "проблемой", как сон, обитая в гостиной.
Ближе к четырём Клинт уснул. Небо только-только начинало розоветь, как его вырубило на корню. Куча непонятного снилась Бартону: то какие-то пришельцы на звездолётах, то миссис Марлен, которая весь день пыталась накормить его подгоревшими блинчиками. Снилось море и шагающая по волнам девушка, в которую он выстрелил из водяного пистолета и убил... Одним словом, всякий несуществующий бред. Ну, кроме, разве что, блинчиков...
Все эти сны, все эти глупые фантазии были коротки и не запоминались ему, все они улетучивались, точно испарялись, но последний сон запомнился - от него Клинт и проснулся. Была ночь. Густая, как патока, беспросветная тьма, по которой он гнался за незримым беглецом. Мужчина понимал, что был в ярости и хотел этого кого-то убить. Он бежал через лес и вдруг оказался на краю пропасти. Внизу был частокол из копий и мечей, а вокруг лежали трупы в доспехах, точно он переместился в прошлое с винтовкой в руках. "Куда он мог деться?.." Лучник замер, пытаясь отдышаться. Ледяной воздух стремительно заполнял лёгкие, обжигая. На висках выступили капельки пота. Обернувшись, стрелок увидел густой лес, из которого только что выбежал. Он шёл ровной стеной вдоль лога с убитыми, а небо казалось огромным куполом. Неожиданно, мужчина почувствовал сильный толчок в спину, а после полетел прямо на копья...
Но долететь Клинту было не суждено. Дёрнувшись на диване, тот резко открыл глаза и перевернулся на спину, так же, как и во сне, тяжко дыша. Ни пришельцев, ни Миссис Марлен, ни скрывшегося беглеца-подлеца. Всё осталось во снах. Тьфу ты! И почему этот полёт так испугал его, мстителя, виды видавшего?
Полёт.
Наташа.
Тут уж Бартон пришёл в себя, резко, будто вынырнул из-под воды. Он сел на диване, отчего мебель издала противное поскрипывание. Скр-скр. Стало понятно, почему именно эта проекция была подкинута его мозгу - разбудить! Его сознание пыталось вытащить его из сна.
Часы. На циферблате светились три цифры: 7.34.
- Проспал! - Клинт стукнул по дивану. Поднялся. Скр-скр.
Девушка должна была в семь утра вылететь из аэропорта здесь и спустя почти половину суток приземлиться в Шре... Шме... В общем, где-то под Москвой, насколько Клинтону было известно. Что за названия эти русские понапридумывали? И всякие фразы. Ладно уж... Надо признать, что он злился на себя, ведь нужно было гостью проводить, и проводить как следует... Кажется, он хотел ей что-то отдать или сказать, но теперь уже это всё совсем неважно.
Вдруг, меткий взгляд его выявил на комоде какую-то свёрнутую бумажку. Теперь нельзя было такие вещи оставлять на журнальном столике, потому что в ту роковую ночь Бартон сжёг и его. Вместе с постельным бельём, вместе с торшером и грёбаными тряпками, коими он убирал. Было ясно, что Наташа оставила записку, так что Клинт в пару шагов оказался в другом конце комнаты и уже бегло читал оставленное ему послание:
Хэй, Клинт! Прости, ты так сладко спал, что потревожить тебя я не решилась, так что я вызвала такси и уехала сама. Спасибо, что приютил и вообще спасибо, что доверил мне такую важную миссию, как "частичное воспитание детей". Была рада помочь! Звони, пиши, если что. Ах, да, извини, я спёрла твои любимые пряники - они очень вкусные!
Обнимаю, твоя Нат..
Бартон вздохнул. Новость о пряниках дошла до него сразу, так что он перечитал записку вновь и усмехнулся. "Да хоть все, чёрт подери..." - с какой-то тоской подумалось лучнику. Аккуратный почерк девушки не радовал глаз, потому что теперь она не здесь. Не с ним. И это
"твоя"... Это было довольно странное ощущение: кажется, за те почти два месяца он действительно привязался к своей боевой подруге. Быть может, его чувствами управляет нечто большее, чем эта банальная привязанность? Нет! Он и мысли не допускал. Вернее сказать, отгонял их, свои мысли, даже при том, что с каждым днём сомневался в надобности этих действий. Время покажет... Теперь только оно властно над ними.
Клинт огляделся по сторонам и заметил, какой же у него большой дом. И, к тому же, пустой... Одиноко стоящая посреди большого двора хибара, внутри обставленная всякой удобной мебелью от и до. Когда-то уютный и обитаемый дом превратился теперь в молчаливый и несчастный притон для одинокого вдовца. Даже свет, казалось, потускнел.
- Сменю псевдоним, буду, как Наташа, - буркнул себе под нос лучник, пытаясь усмехнуться "остроумной" шутке. Его передёрнуло от звучания собственного голоса в такой тишине. Тихо. Спокойно. Одиноко.
***
Аэропорт в Шереметьево встретил очередной самолёт как и всегда равнодушно. Их летает великое множество даже не то, что в неделю - в день. Для кого-то огромные металлические птицы по прежнему были загадкой, тайной, покрытой туманом. Как можно поднять хотя бы самую маленькую такую махину в воздух? Уму непостижимо! Кто-то восхищался самолётами, наслаждался полётом, кто-то боялся, а кому-то, как этим опытным стюардессам в синеньких пилотках, пришпоренных к послушно собранным волосам невидимкой, было без разницы, летишь ты или едешь поездом. Всё одно: сидишь всю дорогу и ладно. Тарахтишь ли в душном плацкарте двое-трое суток до Омска, или до какого другого города, вроде Казани, или летишь, корча рожи от того, как закладывает уши... Дело лишь в двух вещах - во времени и деньгах. Иногда кажется, что эти две вещи в действительности правят вселенной.
Рыжеволосая девушка в облегающих джинсах и чёрной косухе резво соскочила с трапа, пытаясь скорее покинуть самолёт. Она забрала багаж и двинулась к зданию с большими окнами. На душе было радостно от возвращения на родину, но общее настроение Наташи хорошим назвать можно было с трудом. Она никак не могла выбросить из головы Клинтона, но очень надеялась, что так будет недолго. Как она называла своё состояние? Ах да, что-то путанное, каждый раз звучащее по-новому, но суть одна: временное проявление симпатии от переизбытка чувств, всплеск нежных эмоций и так далее. Короче говоря, то, что длится недолго и вряд ли является действительностью.
Романофф вызвала такси и поехала домой. Почти два месяца она не была дома, так что теперь, сидя на переднем сидении такси, наслаждалась столичными зданиями, деревьями и видами в целом. Хотелось пройтись по паркам, скверам или просто улицам. Хотелось... Чего-то точно хотелось. Непонятное вдохновение нашло на девушку, окутывая, словно пледом. Душу грело возвращение домой, но чего-то всё равно не хватало.
Явившись, наконец, в свою квартиру, спустя долгую дорогу и нескончаемые пробки московских дорог, Наташа приняла душ, попила чай и завалилась смотреть телевизор. Переключая каналы она не наткнулась ни на что интересное и, отключив всё, швырнула пульт куда-то подальше. За окном уже стемнело небо, его теперь освещали фонари и свет, льющийся из многочисленных окон. Как же непривычно высоко находилась она теперь... Город лежал внизу, как на ладони, видимый со всех сторон. Агент улыбнулась. Всё было спокойно. Она чувствовала себя важным элементом этой огромной системы. Девушка будто превращалась в таинственного защитника этого города, возможно, что и страны.
Немного мечтаний перед сном не во вред, но Наташа задёрнула шторы и легла под тяжёлое одеяло, зарываясь в него чуть ли не с головой. "Черт, не позвонила Клинту..." - подумала она, но уже не стала искать телефон - мигом уснула.
