Твоя (не)забытая

Лали скрылась в спальне, а Себастьен, бросив быстрый взгляд на часы, удобно устроился в кресле и взял в руки книгу. На задания он всегда брал с собой литературу, не признавая современные электронные книги, а предпочитая наслаждаться тихим шуршанием страниц бумажных изданий, их ни с чем несравнимым запахом, гладкостью переплёта и теплом, веявшим от каждого экземпляра. Да, он до мозга костей был консерватором. Мужчина открыл первую страницу, пытаясь сосредоточиться на сюжете, но это у него никак не получалось. В пятый раз перечитывая первую строчку, он поймал себя на мысли, что это пока бесполезно. Он отложил книгу, откинулся на спинку кресла и закрыл глаза. И тут же перед ним предстал образ Лали — не той знаменитой художницы, какой она была сейчас, а студентки — взбалмошной, обидчивой, ревнивой и страстной, такой желанной и такой им любимой. Да, при всех её недостатках, он любил эту девушку так, как никого не любил ни до неё, ни после. Себастьен поймал себя на мысли, что, стоило ему снова только подумать о Лали, как по его телу растекалось блаженное тепло, как тогда, много лет назад, когда они были вместе и любили друг друга. Да, последние пару месяцев он часто вспоминал свою бывшую любовь. Он часто думал о Лали, ему хотелось знать, где она, как живёт и чем дышит. Себастьен, к своему стыду, совершенно не знал, что она стала знаменитой художницей. Пусть только в определённых кругах, среди ценителей современного искусства, но Лали, оказывается, действительно популярна. И сегодня, когда он увидел её на пороге номера дорогущего отеля Негреско, такую испуганную и беспомощную, ему захотелось прижать её к себе и защитить от всего и ото всех. Лали была все такой же хрупкой и нежной. На губах Себастьена заиграла мечтательная улыбка. Ему вдруг захотелось снова почувствовать её тепло, вдохнуть её запах, пальцами ощутить бархат её кожи, поймать на себе её влюблённый, но в то же время дерзкий и вызывающий взгляд… Стоп! Себастьен открыл глаза и резко встал на ноги. Что за наваждение? У него есть Алина, его жена, которую он любит, с которой строит планы на будущее и воспитывает их дочь Луну. У него крепкая, дружная семья, а он… Он не имел права думать о Лали. Он предал её, и сейчас не вправе даже мечтать о её расположении и хорошем к нему отношении. Хотя сама Лали, кажется, простила его и… Забыла. Она спокойно разговаривает с ним, шутит и улыбается, а значит, она больше его не любит. Мужчина подошёл к окну и посмотрел на улицу. Из окна открывался потрясающий вид на Английскую набережную с её многолюдными пляжами, прогулочными дорожками и снующими по магистрали автомобилями. Жизнь в Ницце кипела, бурлила, а внутри отеля Негреско было тихо и спокойно. А почему, собственно, Лали должна все ещё ждать его? Мысли снова вернулись к давней любви. Он бросил её, женился на другой, одним словом — предал, а чего ждал сейчас? Какого к себе отношения? Себастьен замотал головой, пытаясь отогнать от себя мысли о Лали. Он на работе, и не имеет права смешивать её с личными переживаниями. Сейчас в соседней комнате спит не его некогда любимая малышка Лали, а свидетель покушения на жизнь высокопоставленного чиновника, знаменитая художница Лали Палей, не имеющая ничего общего с его прошлым. Чтобы хоть как-то отвлечься от засилья этих бесконечных терзаний, Себастьен взял в руки свой портфель и неслышно выскользнул за дверь номера. Он торопливо сбежал по лестнице в холл отеля и подошёл к стойке администратора:  — Я могу отправить факс?  — Да, конечно! Себастьен протянул девушке-администратору рисунок Лали и назвал номер телефона лейтенанта Жубера. Пока та набирала номер полицейского участка, он быстрым шагом прошёл в ресторан отеля. Наспех перекусив салатом и стейком и запив свой нехитрый обед апельсиновым соком, Себастьен забрал у администратора портрет предполагаемого преступника и поднялся в номер мадемуазель Палей. Взглянув на часы, он покачал головой — пора бы Лали просыпаться, иначе организм перепутает день с ночью, а войти в режим будет ой как непросто. Себастьен несмело постучал в дверь спальни.  — Лали! Ответом ему была тишина. Он осторожно приоткрыл дверь и всмотрелся в полумрак комнаты, созданный тяжёлыми портьерами на окнах. Его глаза быстро привыкли к темноте, и он, поражённый, настежь распахнул дверь и нащупал рукой выключатель. Мгновение, и спальню залил яркий свет люстры. Себастьен заметался по номеру, словно раненый зверь. Кровать Лали была пуста.