Рокировка

      Так и что первично? Тело или душа? Вопрос был философский, а положение дел не такое, чтобы философствовать. Неправильное наложение рун, а так же их снятие приводит к катастрофическим последствиям. Вот сейчас Тор клял себя последними словами. Вот как снимать эту печать, не прибив при этом брата? А как сделать это с минимальными потерями? Ведь руны вырезаны на коже, и снять их можно начав резать по ним же, но в обратном порядке. А ещё Локи должен быть в сознании, иначе нужного эффекта не добиться. Да и времени мало. Лечение впрок не пойдёт.       Стивен по уши закопался во всякие словари, справочники и разного рода оккультную литературу. Среди разрозненного хлама он нашёл несколько протоколов Аненербе. Волосы на загривке стали дыбом, и он пошёл к Тони Старку за разъяснениями. Тот обнаружился на кухне. Сидел и преспокойно попивал кофе. — Это как понимать? — глаза Стивена метали молнии. Он ожидал, что Старк начнёт оправдываться, или по привычке хамить, но Тони его удивил. Он слегка поник, задумался и ответил. — Знаешь, я ведь когда-то оружием торговал. — Я в курсе. Только как откровенный фашизм связан с контрабандой? — Я хотел найти новые возможности. Настоящую силу, власть, энергию, поэтому и добыл все эти документы. — И как? Получилось? — А вот представь себе. Я понял, что ни деньги, ни знания, ни власть не делают нас лучше. Что настоящая ценность — это семья, с которой я не общался, пока не стало слишком поздно. Что друзья не вечны, и мы отворачиваемся от учёного, ведь он не предлагает ничего для получения новых знаний, а потом вдруг оказывается, что в кошмарном плену он даёт тебе поддержку и тепло. Это не фигура речи, — голос Тони задрожал, — мы спали в обнимку. Так нам было теплее. А потом…. — и он не смог продолжить, а вот Роджерс догадался. — Он умер у тебя на руках. Соболезную. Ну, хоть могила-то есть? — Да. И ты не будешь осуждать? — усомнился Тони. — Не буду. Интересоваться, не значит пробовать. Человеком надо быть всегда. — Спасибо. И как, в этих протоколах, — Старк обозначил в воздухе кавычки, — есть что-либо полезное? — Да, как ни странно. Я думаю, что можно снять первую связку рун, влияющую на психику, уже сегодня, когда он очнётся. Если только Тор справится. — Слушай, но ведь бедолага только прибыл. Его надо хотя бы подлечить. — Чем меньше влияет печать, тем лучше для него, — сказал Тор, входящий на кухню. — Справишься? — усомнился Тони. Громовержца он видел бойцом, но никак не учёным. Он просто не верил, что он способен снять печать. — У меня нет другого выхода. И вот ещё что. Думаю, печать придётся снимать за три дня с перерывом в двенадцать часов. — Он окончательно сойдёт с ума. Стив, ну скажи ты ему, парень и так уже близок к помешательству, а тут ещё это. — Не скажу. Тор прав, но может быть продержать Локи в медикаментозном сне на всё то время, пока снимаем печать? — Хорошая мысль, но это если у меня получится, — Тор вздохнул. — Вот ещё что. Снимать печати больно, обычно, когда их наносят, то жертву приковывают цепями, чтобы она не вырвалась. Снимать будет ещё больнее, но цепи…. Я не могу. Вы же видели его руки? — Мы его подержим. Тони ноги, но только чтобы не попадаться в поле зрения, а я руки. На том и порешили. Как-то сразу навалилась вся тяжесть ситуации, действия стали какими-то инерционными. Тони, чтобы отвлечься, вдруг сам пошёл помогать ремонтникам приводить башню в порядок. Тор заглянул в гостевую спальню, превращённую в импровизированную больничную палату. Локи был без сознания, Брюс сидел рядом с ним. — Как он? — Без изменений, — тихо ответил Беннер и продолжил поиск по планшету. Помочь он не мог, но вот отконтролировать состояние Локи было несложным делом. Громовержец уже собрался уходить, как заметил, что одеяло сползло с ноги больного. На лодыжке виднелась петля из бинта. Он быстро подошёл, откинул полностью одеяло и ахнул. Худое, изломанное тело, покрытое повязками, синяками и ссадинами. Красные, плохо закрывшиеся раны и контрастом -белые бинты, фиксирующие руки и ноги у спинок кровати. Локи вздрогнул, очнулся и попытался начать вырываться, бинты натянулись, и затравленное выражение в глазах сменилось диким, первобытным ужасом. Сил особо не было, поэтому он просто вяло трепыхался. Так этого было мало, над ним стоял конунг Асгарда, и вот это было плохо. Он коротко заскулил. — Мы тебя не тронем, — рядом появился Брюс, — пойми, тебе нельзя так много двигаться. Мы поможем…. — Бесполезно, — хмуро заметил Тор, — печать не даёт ему адекватно воспринимать действительность. Он боится.       Впервые рядом с Тором не было никого, кто мог дать совет и даже посочувствовать. Смертные? А что смертные с их коротким веком. Славная была заварушка, Тор хорошо повеселился и должен был отбыть в свой родной, привычный мир. А тут такое. Оставалось действовать по наитию. Он всегда был грубым, хотя и добрым, но не пассивным. Локи вздрогнул, когда тяжёлая ладонь короля коснулась его щеки. Но пальцы другой руки, однако, не сомкнулись на горле. Да и голос был спокойный, не ледяной, и Локи обратил на это внимание. — Я тебя развяжу, но ты с кровати не поднимаешься, хорошо? — и опять это был не приказ, а просьба. Что-то царапало мозг, старалось зацепиться там, но смывалось волнами дикого ужаса.       Почувствовав свободу, он свился в комочек и так лежал, трясясь как осиновый лист. Тор прикрыл его одеялом, раздумывая, сказать ему о ходе лечения или не стоит. В итоге не рассказал.       Локи был почти счастлив. Его уже полсуток никто не трогал. Он искренне надеялся, что о его существовании забыли. Хотелось есть, но он не просил. Водой его поили, и того хватало, но счастье долгим не бывает. Вернулся тот, кто его стерёг, вернулся странный человек, который смел перечить Тору, и его на руках отнесли в пустую комнату. То, что это импровизированный ритуальный зал, он понял сразу же. Рванулся, выскользнул из рук, и попытался уползти на четвереньках, отчаянно жалея, что не может убежать. — Стив, сын Говарда, держите его, чтобы не брыкался, — король был бледен и сосредоточен. В этот раз не было тонкого кинжала с чёрными, полированными гранями. Не было и цепей, приносящих жгучую боль, да и глаза у короля были такими, будто бы ему было стыдно за то, что он сейчас будет делать.       Тор ещё и половины не рассказал своим приятелям. Он не считал их друзьями — так, просто знакомыми. Поэтому и для Стивена, и для Старка процесс стал шокирующим. Тони меньше видел, чем Стив на войне, и его начало тошнить. Тор молчал и лишь ногтями, до живой, трепещущей плоти срывал руны, только губы слабо шевелились, пытаясь изгнать тьму. Из растравленных ран лилась кровь, над ними поднимался чёрный, зловонный пар, Локи орал и надрывался так, что закладывало уши, но как он ни умолял остановиться, никто его просьбам не внял.       Так продолжалось три дня. Пока Тор снимал печати. Локи переносили в эту комнату, Тор разрушал рунную вязь, Беннер колол снотворное и Локи доставляли в спальню. Вся эта ситуация заводила Роджерса, и в итоге он высказался: — Слушай, а тебе не кажется, что ты ничуть не лучше того, кто это сделал? А? Или ты серьёзно думаешь, что после такого он сможет с нами общаться. — Стивен, эти печати ставил я. На них следы королевской магии. Снять их могу только я, а пока я их не снял, толку нет. — Хорошо, но почему тебе с ним просто не поговорить, рассказать об этом месте, спросить как он попал сюда? Нужно же узнать… — Не нужно. И делами я тут уже ничего не докажу. Надо будет, сам расскажет, а я не полезу. — Не знал бы тебя, решил бы, что ты просто боишься. Тор сделал вид, что этой фразы он не услышал.       Его всё никак не хотели оставить в покое. Сквозь забытьё послышался голос хозяина. — Давай, просыпайся, соня. Тебе док поесть прислал, — особо в смысл слов Локи не вслушался. Скатился с кровати и замер на коленях. Но что-то было не так. Он пока ещё не понял, что, поэтому задрожал. Хозяин осторожно приподнял его и усадил на кровать. — А вот так делать не надо. Тебя ведь Локи зовут? — Да, — ответ прозвучал тихо-тихо. — А я Тони, — Старк протянул ему руку, но Локи не знал, как быть. — Просто пожми её…. — И что дальше делать будем? — Клинт всё же иногда наезжал в башню. Справлялся о здоровье ещё одного Локи, но не понимал, на что надеется Тор. Ведь любому ясно, что от таких потрясений не восстанавливаются. — Пока не знаю. Надо сначала понять, как с ним общаться. — Ну-ну. Я подскажу. Лучше никак. Это просто невозможно. Поместите его в хороший стационар, и обеспечить уход. Это лучшее, что можно сделать для него. — Он мой брат, — голос был спокоен, но за окном громыхнула начинающаяся гроза, — если Норнам было угодно так распорядиться, то я найду способ с ним поладить. Если Клинт и подумал, что Тор не смог поладить с тем, с кем вместе вырос, то точно не поладит с тем, кого предположительно, пытал, то вслух сию мысль он не высказал. Это было явно небезопасно.       Откуда-то сверху послышался грохот. Тор и Клинт не сговариваясь, ринулись в комнату Локи. Прикроватная тумбочка была опрокинута, а сам пациент, сжавшись в комок, сидел в углу. На лице Тони расплывался синяк. — Что случилось? — тихо спросил Тор, и прежде чем Тони ответил, Локи кинулся к его ногам, умоляя о пощаде. — Ты же сказал, что это прекратится, когда ты снимешь печати? — Старк был на грани срыва. Локи вздрогнул и рискнул. Аккуратно ощупав грудь, он нашёл только тугую повязку и замер в нерешительности. Тор, глядя на эту реакцию, сел на пол рядом с ним, ухватил за ногу, подтаскивая к себе и не позволяя отодвинуться, и снова спросил: — Так что случилось-то? — Я хотел помочь ему встать, — ответил Тони, — а он испугался и шибанул меня. — Магией? — удивился Тор. — Кулаком, — Старк махнул рукой, — только он драться не умеет. Удара-то нет. Проверь ему пальцы, выбил, наверное.