Рокировка

      Стивен во все глаза смотрел на мужчину, нависшего над ним и обдумывал, что сказать. В чудесное спасение, хоть оно и произошло, он не верил. Скорее всего результат разборок между конкурентами и сейчас он прикидывал, что от него могут потребовать и к чему готовиться дальше. Было понятно, что подлечили его только для того, чтобы пытать дальше, но его удивили. — Ты сейчас задаёшься вопросом, зачем ты мне? Так я отвечу. Мне нужна информация о Тони Старке. Всё, что ты успел узнать о его опытах, связях с политиками и некоторыми… — тут Локи замялся тщательно выбирая слова — потусторонними, возможно, сущностями. Если Стивен и был удивлён, то пока не показал этого. Такого поворота он не ждал, но расслабляться не спешил. Локи широко ухмыльнулся и заявил. — Ой, да не нужен мне твой щит из вибраниума, и дневники Старка старшего тоже даром не упали. Сам по себе я почти неуязвим, вибраниумом не интересуюсь, и что умного мог написать человек, не увидевший в своём отпрыске психопата и садиста? Капитан не знал что и думать, то что этот мужчина опасен, он видел, но не безумен, что уже хорошо. — Кто ты? — хрипло спросил он. — Локи, брат Тора, хвала Норнам — не родной, и счёт, что к Старку, что к Тору имею огромный. Так что помочь можешь? Если нет, то можешь уходить хоть прямо сейчас. Стивен хохотнул невесело, представив куда он поковыляет в таком виде и с такой репутацией, и ответил осторожно. — Я пока не знаю… — Хм… Ладно, как скажешь, но ты не ответил на мой вопрос. Есть-пить хочешь? Возможно он и хотел, вот только боль была ужасающей, она пылала в освобождённых ранах, разливалась по костям, пульсировала в спине, рёбрах, голова разламывалась и он, прикидывая, можно ли иметь дело с Локи, тихо попросил. — Мне очень больно, нужен врач. Брови Локи удивлённо взметнулись вверх. — А разве сыворотка не исцеляет тебя? Стивен задохнулся на секунду от шока. — Так ты и про это знаешь? — он попытался сесть, и Локи, неожиданно сам для себя, видя, что парню очень-очень больно, помог ему. Несколько подушек перекочевали под искалеченную спину, сползшее одеяло вернулось на место. Естественно, Локи потом убеждал себя, что сделал это не от сочувствия, а для налаживания доверительных отношений. Не более того. — Знаю. А что неправда что-ли? — Не совсем. Капитан поморщился. Сыворотка не даёт мне умереть, поддерживает сердце, почки, печень и мозг. То есть я не стану овощем и не окажусь в состоянии почечной комы, но мне отбили желудок и лёгкие, и так… По мелочи. Локи с минуту помолчал, в голове уже зрел план и он уточнил. — То есть тебя всё же можно убить? Ну, если там оторвало-ногу или руку, то она не вырастет? — Да. Думаете меня к делу приспособить? Я ещё подумаю, только предупрежу, я стараниями Старка стал инвалидом, хотя по мне, наверное не особо видно. Кстати где он? — Ему отрезали голову. — Как?! — удивился Стив. Он был уверен, что Старк сбежал. — Как? Как? Да ножом. Хочешь покажу? — Пожалуй, не надо, — Стив передёрнул плечами, не выдержал и застонал. — Я не технологию процесса, — обижено протянул Локи, — я голову могу предъявить, чтобы ты удостоверился в его гибели. — Поверю на слово. — Врача не обещаю, но что-нибудь придумаю.       Капитан мучился ещё три дня. Иногда на него накатывала кровавая рвота, и Сиф, приставленная к нему как целительница убирала её последствия, вздыхала и шла к Локи, чтобы он что-нибудь придумал. И тот ведь придумал. Просматривая личные дела и достижения сотрудников, очаровывая репортёров и готовя в розыск опасного маньяка Клинта Бартона, на которого решили повесить всё, что газеты предписывали Стивену Роджерсу, он нашёл подходящую кандидатуру. Вирджиния Пеппер Потс, была одним из лучших секретарей, когда у руля компании стоял Говард Старк, к смерти которого было больше вопросов, чем ответов. Именно её вызвал Локи в свой кабинет спозаранку. Захватив отчёты, она не замедлила явиться. — Мистер… Старк? — Да. Отец дал мне свою фамилию, но вы зовите меня Говардом, — он очаровательно улыбнулся. Уж что, что, но с женщинами общаться Локи умел всегда. — Не скрою, мой брат пропал и я боюсь предположить, что это связно с делами компании. Пеппер замерла. Она знала Тони Старка и чувствовала его жестокость и надеялась избегать его пристального внимания. До сегодняшнего дня ей это неплохо удавалось, кто же знал, что она привлечёт внимание его сводного брата? А Локи продолжал. — Я знаю, что вы иногда выполняли деликатные поручения для моего отца, и… — Я не выполняла поручений вашего брата. — Это просто отлично, но вы меня обяжете, если поможете в одном щекотливом деле. Если станут известны подробности, то у компании будут проблемы. Пеппер мысленно перевела для себя, что проблемы будут у неё, да такие, что поедет она ночью в лес. В чужой машине. В багажнике. В трёх разных сумках. Женщина зябко поёжилась и Локи понял, что идёт верной дорогой. — Нужно найти врача. Хорошего, квалифицированного и неболтливого. Желательно скорее. Справитесь? Мисс Поттс была удивлена. Ей казалось, что её попросят спланировать похищение. Говард улыбался мягко, но ей казалось, что улыбка может обернуться и волчьим оскалом. — Хорошо, какой бюджет. — В пределах рынка такого рода услуг. Главное, чтобы поставщик был надёжный. — Хорошо, я всё сделаю.       Хочешь, чтобы всё было сделано правильно и во время? Вот и делай это сам — таков был принцип жизни Локи Одинсона. Он мог думать про себя всё что угодно, мог считать себя самым умным, самым хитрым, самым коварным и местами беспощадным, и с этим можно было согласиться, но благородство было ему не чуждо. «Издержки» воспитания, вот и сейчас он смотрел на всё, что творится вокруг него. Башня была огромна, одних сотрудников на нижних, публичных этажах было около двухсот человек, и каждый из них хоть раз видел Тони Старка. Этого гнилого насквозь садиста все знали только с лучшей стороны. Прекрасный, ответственный, неутомимый руководитель, щедрый благотворитель, понимающий босс. Набожный человек. Репутация у Тони была самая замечательная, не сковырнёшь не сдвинешь, и Локи понимая, что всё на самом деле только ещё началось, старался как умел. Он специально не занял кабинет Старка, чем заработал несколько положительных очков в свою пользу, а ещё он не разогнал сотрудников, и несмотря на заверения совета директоров и юристов, пока не подписал ни одного документа, мотивируя это тем, что всё принадлежит брату. Если и были подозрения, что похищение подстроил Локи, то они быстро развеялись, ибо выгод никаких он не заимел.       Сейчас Локи сидел в кабинете и думал, как ему не сойти с ума. Такая толпа смертных и всех надо контролировать. А как? И тут он вспомнил Человека из Железа. Ну точно же! Смертному можно, а ему что ли нет? Как-там звали помощника? Вторник, что ли? Да не важно! Сейчас Локи сам что-нибудь придумает. И ведь придумал, правда пошёл проторенным путём. Немного магии зеркал, немного повозиться с архивами, и через неделю он смог «призвать» дух покойного дворецкого Говарда Старка. Эдвин Джарвис, в прошлом военный лётчик, ироничный, язвительный — тем и понравился Локи, обрётший плоть и похожий на призрака из старых фильмов он мог состыковываться со всеми камерами видеонаблюдения башни, отслеживать все передвижения сотрудников и посетителей, а главное он обладал зачатками «души». Локи был доволен, ибо порядком устал в этом бедламе.       Боевое крещение верный дворецкий, обрадованный тем, что служит как и встарь Говарду Старку, принял ровно через неделю. Пока новый владелец башни честно пытался разобраться с документацией и технологиями, его «друзья» обживали пространство и помогали так, что хоть беги. Селвиг и Беннер где-то заперлись и что-то считали, считали и ещё раз считали. Периодически раздавалась матерщина, слышались взрывы, а в воздухе повисал запах палёной проводки, но в остальном этот дурдом был статичен. Стивен Роджерс, которому нашли врача, из разряда «мясник», способного за хорошую мзду принять участие в пытках, в основном спал, одурманенный препаратами. Стало легче и Сиф тоже удавалось отдохнуть и пообщаться со своими знакомыми из Асгарда, всё же этот мир её немного пугал. Джарвис материализовался из стены и проплыл к Локи: — Сэр, на минус третьем этаже в мастерской затевается драка. Вы будете вмешиваться? — Мастерская? А что там? — пытался собраться с мыслями Локи. — Ваш пленник, сэр, заперт в камере в мастерской. Ваши спутники хотят его убить. Брови Локи удивлённо взмыли вверх, он даже не мог понять, чем не угодил этот смертный его компании, ведь он даже не успел вступить с ними в бой. Манкурт, только Локи не знал, что его так зовут, вылетел на них из бокового коридора, повинуясь отданному Клинтом приказу — задержать нападавших, он даже успел ударить Локи несколько раз, но недаром был воином и магом. Привычный удар жезлом и Баки отлетел на метр. Тигриным прыжком Локи опустился ему на грудь и ладонями схватил за виски. Он не собирался его спасать, он просто показательно хотел напугать его, вытащить на поверхность все самые потаённые его страхи и превратить машину для убийства в скулящую развалину. В сознании этого бойца было пусто и только какая-то мешанина из разнородных образов, листы с приказами и властные голоса составляли приблизительно две трети мыслей. А посреди всего этого находился товарный вагон. Обыкновенный старый товарный вагон, агент Романофф из другого мира почему-то называла такие столыпинскими. Под самым потолком находилась зарешеченная щель и было видно, что в вагоне мечется, ломится и безуспешно разбивая в кровь кулаки бьётся молодой мужчина. Худой, весьма потрёпанный и с диким отчаянием в глазах.       Вспышка ярости калечила всё, что здесь было. Первой сгорела карта америки, забытая на земле, следом слегка проржавевшая пряжка от ремня, железные пуговицы и старый складной ножик, вот следом вспыхнула детская метрика о рождении, краем глаза Локи успел прочитать в ней Джеймс Бью… и бумага обуглилась и почернела, а прекрасный розовый рассвет, столь неуместный в этой фантасмагории обернулся белым холодным днём. Печка щепочница разлетелась на кусочки и в воздухе запахло пригорелой кашей. А дальше начало твориться непонятное. Локи увидел в щели злые, заплаканные от бессилья глаза, но слёзы эти высохли, а сам вагон объятый пламенем начал оседать, превращаясь в груду обгорелых досок и железа. Парень получил несколько ожогов, вздохнул и всё вокруг начало меняться. Не было ни гор, ни туннеля, ни остатков вагона. Они стояли в старой и очень бедной квартире. Бывший узник покачнулся и потерял сознание, в этот же миг Зимний обмяк, глаза его стали на миг стеклянными и он впал в глубокий, но, увы, не здоровый сон. — Так, запереть до моего особого решения. — Тут его взгляд упал на железный протез. — Руку демонтировать.       И вот теперь, спускаясь к мастерским, он гадал, что же успело произойти, что все так резко возжелали голову этого пленника. В коридоре перед камерой разгоралась настоящая дискуссия. Вольштагг ломился к дверям, Огун и Фандрал встали плечом к плечу и не пропускали егою Здоровяк бранился на чём стоит свет. — Пустите! Он это заслужил! Ты же видел, что он вытворял с пленником. Ни чести, ни милосердия, ни жалости! Я войду! — Нет не войдёшь! — Пустите! Я прав! Локи откашлялся и все трое замерли. — Локи, прости, — заговорил Фандрал, — мы мешать не хотели. Сейчас заберём нашего смутьяна и уйдём. В чём-то он конечно прав, но мы же не унизимся до пыток? — он с любопытством смотрел на своего спасителя ожидая, что он скажет. — Пустите меня, я зайду. — Локи, ты наш будущий король, — недовольно заговорил Вольштагг, — и подвергать себя опасности ради всякой швали. Локи обернулся на остальных и в их глазах читалось молчаливое согласие с товарищем. На несколько секунд он почувствовал себя Тором и в этот раз было приятно до мурашек. Плевать на магию, плевать на всё. На него смотрели с восхищением, от него ждали деяний и решений. Подумалось, а чтобы сделал Тор в данной ситуации. Его бестолковый, неумный, упрямый Тор? И он поступил точно также. — И всё же, — твёрдо сказал он, — я туда войду. Его судьбу мы решим по справедливости. — Я с тобой! — выпали Вольштагг. — И я! — И я!       Дверь с шумом отъехала в сторону. Надо сказать Баки, по сравнению со Стивом был помещён в почти тепличные условия. На полу лежал матрас, не тонкий, нормальный такой матрас. Несколько одеял были сложены рядом, но явно не были использованы. Тарелка с едой так и стояла нетронутой. Непропорциональная, из-за отсутствия конечности фигура сидела спиной к вошедшим и вздрагивала. Локи и остальные переглянулись, Бог Обмана сам был мастером интриг и постановок и ложь чувствовал как никто другой. Так вот от эмоций пленника сквозило болью, виной и ненавистью к себе. Среди бормотания можно было едва разобрать: — Стив, о Боже, Стив. Я помню тебя! Стив, прости! Стив! — Повернись! — потребовал Локи и Баки подчинился. — Ты кто такой? — Самая большая мразь в этом мире, — у него была настоящая истерика. Парень сломался от бесконечных обнулений, провалов в памяти, жестоких поступков. Он разбился чуть ли не в дребезги. — Надо же, придётся потесниться с пьедестала, — шутку не оценили. — Локи, не наговаривай на себя, — возмутился Вольштагг. Пленник же поднял на него глаза и тихо спросил. — А ты тоже пытал своего друга, который спас тебе жизнь? — он закрыл лицо единственной рукой. — До сих пор в ушах его крик. А ведь он узнал меня, он молил остановиться. Локи присел на корточки и пристально посмотрел ему в глаза. — Ну так и чего же ты от меня просишь? — Убей. А? — Нет. Такую просьбу я не выполню. Ведь пытал его не ты. Зачем на себя клевещешь? — Ты не понимаешь. И они тоже. Он ведь вернётся. — Товарный вагон сгорел. Он не вернётся никогда. Я убил его. А затем Локи завершил это безумство красиво, в Торовском стиле. — Фандрал, подбери ему комнату. Пусть отдохнёт и приведёт себя в порядок. — Вот же ж, — буркнул Вольштагг, — он же тебя обманет! Обязательно предаст! — Не обманет. Я всё сказал. И при… — он обернулся направляясь к выходу, — прошу, дайте мне отдохнуть. Надеюсь попыток сделать что-либо эдакое не будет?