∞ † ∞
Кабинет Дамблдора никогда не менялся: сколько бы раз Северус ни бывал в нём, он точно знал, что в следующий визит каждая вещь останется на том же месте. Только огненно-рыжий Фоукс иногда мог где-то пропадать, да менялся цвет конфет в стеклянной вазочке на столе. Дамблдор встретил вышагивающего из камина Северуса добрым взглядом из-под очков-половинок и предложил присесть в кресло. Альбус встал со своего места и облокотился на стол позади себя, становясь прямо напротив Снейпа. — Здравствуй, Северус. Что привело тебя ко мне сегодня? Северус посмотрел на директора и провёл рукой по подбородку: — Гарри Поттер. — Так-так. И что же на этот раз? — Дамблдор опёрся ладонью на стол позади себя. — На днях я присматривал за мальчиком, — неохотно поведал Снейп. — Его кузен-переросток со своими друзьями едва не убили Гарри. Они даже не позвали кого-то из взрослых, пришлось привлекать их внимание самому. Но даже после этого мальчика не отправили к врачу. Списали всё на солнечный удар и успокоились. Альбус, прошу Вас, я уже несколько лет наблюдаю за жизнью Гарри у родственников, и с каждым годом ему там становится всё хуже и хуже. — И что же ты предлагаешь? Северус поднялся с кресла и встал возле высокого камина, из которого вышел несколько минут назад, сложив опущенные руки в замок перед собой. Дамблдор проводил его жест заинтересованным взглядом. — Как я уже говорил: любая семья будет счастлива усыновить Гарри. — Северус, ты забываешь одну очень важную деталь, — директор стоял неподвижно, и Снейп поражался тому, как Дамблдору удаётся сохранять спокойствие всегда и в любой ситуации. Сам он к двадцати шести годам своей жизни умел сохранять только перманентную злобу и недовольство на весь мир. — Не каждая семья, — продолжил директор, — нам подходит. Даже если я мысленно допущу тот факт, чтобы передать мальчика в магическую семью, я должен быть уверен в этих людях настолько, насколько уверен в себе. Подходящих магов я могу сосчитать по пальцам одной руки. — В таком случае, я могу взять мальчика к себе. — Северус, — Дамблдор поправил очки и сложил руки на груди, — ребёнок — это непосильный труд, постоянная работа, выполнить которую не под силу, порой, самым опытным людям. — Очевидно, Дурсли не умеют выполнять эту работу вовсе. Хуже, чем эта семья, нельзя и представить. Альбус, прошу Вас, мне невыносимо смотреть на это каждый раз, я будто мазохист, раз за разом приходящий на одно и то же место за одним и тем же чувством, — Снейп отвернулся от директора. Просить о чём-то ничуть не лучше унижения. То же самое пресмыкание, только вежливое, с налётом гордости и самолюбия. — Я понимаю твои чувства, Северус, — Дамблдор отошёл от стола и остановился рядом с визитёром, кладя руку на деревянную полку камина. — Но я боюсь, ты не сможешь дать мальчику того, что ему нужно больше всего. Северус повернулся к говорящему и выгнул бровь: чего такого он не мог дать Гарри, что давали Дурсли? Дамблдор, видя замешательство на его лице, ответил: — Любовь, Северус. Сейчас Гарри растёт в той семье, от которой уже ничего не ждёт. Он выучил все законы, учится по ним жить. Представь, что случится с мальчиком, когда у него появится надежда на лучшее? Северус долго молчал. Он рассматривал резную панель камина с красивыми деревянными цветами на тонких изящных стеблях. Альбус отошёл от Северуса и присел во второе кресло, поправляя полы ярко-лиловой мантии с жёлтым греческим орнаментом на лацканах. Ужасная мантия, по мнению Снейпа. — Вы ведь знаете, что я стараюсь присматривать за ним, — наконец выдавил из себя Северус. Его голос звучал тихо и равномерно, но директор всё равно услышал горькие нотки. Дамблдор кивнул его спине: — Да, Северус. И потому я спокоен. — Но почему же Вы считаете, что я не способен дать ему это? — Снейп наконец повернулся и внимательно посмотрел на директора. — Мой мальчик, ты даже боишься произнести это слово, — Дамблдор печально улыбнулся. — Я обещаю дать Гарри всё, в чём он нуждается. Прошу Вас, — снова повторил Северус, ощущая, как в горле будто поселилась огромная скользкая змея, она ворочалась внутри и заставляла говорить неприятные, но необходимые слова, разговаривала вместо него, шипела и злилась. Мужчина с ясностью осознал, что теперь забрать мальчика для него — не утешение ради собственного спокойствия, а настоящее желание. — Ты очень упрям, — Дамблдор сдался. — В конце концов, у меня нет веских причин отказать тебе, но с одним условием: даю тебе время до шестого дня рождения Гарри. Хорошенько всё обдумай: уже на этот год мальчик должен пойти в школу, тебе придётся разрываться между работой и домом. На твои плечи свалится огромный груз ответственности. Готов ли ты к этому? Конечно, не без моей помощи, но ты чётко должен понимать, на что идёшь. И, если ты хочешь знать мнение старика, я не очень рад этой идее. Северус кивнул. Он понимал, что ему предстоит. И так же знал, что не осознаёт и десятой части того, что понимает. Но слова вырвались спонтанно, и в какой-то момент это желание горячей лихорадкой охватило всё тело: он действительно хотел дать мальчику всё, избавить его от болезненного детства, глупого кузена и недалёких опекунов. Не учёл только одного: он понятия не имеет, как обращаться с детьми. Возможно же и такое, что он окажется ничуть не лучше Дурслей? Эти мысли, правда, выветривались быстро: в самом деле, он не будет издеваться над мальчиком, использовать его в качестве домашнего эльфа и лишать пищи. А это, наверное, самое важное? Северус не знал, что нужно детям. Но родители тоже никогда не знают, к чему готовиться, поэтому они на равных условиях. Оставалось самое главное: желание Гарри покинуть дом дяди и тёти. И вот здесь всё могло пойти не по плану. Северус понимал: Дамблдор так просто согласился, потому что надеялся на то, что он передумает, или что Гарри не захочет покидать родственников. Но, Мерлина ради, Альбус Дамблдор — умнейший человек, которого когда-либо знал Северус. У директора наверняка имелись свои мысли на этот счёт, и каким-то образом, возможно, переезд Гарри к Снейпу не путал его далеко идущие планы. Что это за планы, Северуса не интересовало. Директор вряд ли станет действовать во вред ему или мальчику, а потому о них можно забыть: сразу и безболезненно, не раздражая своё любопытство. Снейп покидал кабинет точно зная, что не передумает. Пусть слова вырвались случайно, мысли об этом уже навещали его не раз. У него было время смириться с ними.∞ † ∞
Северус столько лет появлялся на заднем дворе дома Дурслей невидимым, что второго августа, идя к парадному входу этого милого с виду дома вместе с Дамблдором, он чувствовал себя некомфортно. Они оба аппарировали недалеко от Тисовой улицы, в неприметном месте, и весь путь прошли молча. По виду Альбуса Снейп понял: тот даже не надеялся на то, что Северус передумает. Догадки о планах директора чесались, как комариный укус, но Снейп хорошо умел подавлять своё любопытство. Больше месяца Северус размышлял над мотивами своих поступков, и наконец признался самому себе: Гарри ему дорог, как последнее напоминание о том, что такой человек как Лили Эванс действительно существовал. Ей бы не прибавило счастья знание о том, как воспитывается её сын, фактически лишённый детства. Снейп пережил нечто отдалённо похожее на это, и не хотел подводить саму память о Лили. День уже сдавал свой пост вечеру, небо вспыхивало розовато-красными всполохами, лучи заходящего солнца острыми стрелами рассыпались по асфальту. Жара начинала спадать, потихоньку выбирались из своих убежищ насекомые и заводили старую, как мир, трель о короткой жизни. Альбус с Северусом шли нога в ногу, миновали калитку и по узкой тропинке прошли к дому. Альбус позвонил в дверь, та мгновенно открылась и на пороге предстала Петунья в розовом платье с белым воротничком. Её светлые волосы мягкой волной касались плеч и путались в золотой цепочке на шее. Позади неё грозной скалой возвышался Вернон. По крайней мере, ему самому так казалось. Северус же видел в этом мужчине пережравшего рыбы моржа с противными, как щётка, жёсткими усами и маленькими поросячьими глазками. Конечно, Вернон и Петунья Дурсль ждали их визита: Дамблдор заблаговременно послал им сову. Гостей в дом пустили неохотно, Гарри и Дадли нигде не было видно. Дурсли провели их в гостиную и усадили на диван. Сами заняли кресла напротив. Петунья положила ногу на ногу и скрестила руки на груди. Вернон расслабленно откинулся на спинку сидения и положил руки на подлокотники. Альбус коротко поведал им о цели визита. Вернон пришёл в восторг: — Забирайте этого паршивого мальчишку хоть сейчас! От него никакого проку. — Заткнись, Дурсль, — прошипел сквозь зубы Снейп. Взгляд его холодных чёрных глаз заставил Вернона недовольно захлопнуть рот. Вернон выпрямился в кресле и перевёл взгляд на окно, Дамблдор предупреждающе положил руку на плечо Северуса, обязывая держать себя в руках. Петунья, как и ожидалось, никаких возражений не высказала. Она грациозно встала с кресла и пошла за Гарри. Уже через минуту женщина вернулась в гостиную с мальчиком, после чего супружеская чета удалилась на кухню, давая магам возможность поговорить с племянником. Гарри настороженно прошёл по гостиной и сел на самый край кресла, в котором до этого сидела Петунья. Дамблдор улыбнулся мальчику: — Здравствуй, Гарри. Меня зовут Альбус Дамблдор, рядом со мной сидит Северус Снейп. Думаю, у нас есть к тебе интересный разговор и не менее интересное предложение. Готов послушать? — Дамблдор добродушно улыбнулся. Мальчик кивнул, продолжая внимательно изучать странных людей в гостиной его тёти и дяди. Странностей в жизни Гарри хватало: он спасал увядающие растения, мог заставить воду из шланга политься самой, когда ему не хотелось идти и включать кран, любая боль проходила быстрее, чем у других людей, а многочисленные порезы и ссадины, добытые после побега и (когда бежать было некуда) стычек с Дадли и его друзьями, затягивались мгновенно. Тётя и дядя не любили странностей. Именно поэтому они невзлюбили и его самого, Гарри это понимал. Тем занимательнее оказалось увидеть в их доме двоих мужчин, одетых в странную одежду. Мужчина, который разговаривал с ним, выглядел как сошедший со страниц сказок добрый волшебник: длинная седая борода и такие же длинные волосы, ярко-голубая мантия с серебристыми звёздами на подоле, очки в тонкой оправе и добрый взгляд голубых глаз в окружении множества морщин. Второй мужчина больше походил на злодея той же сказки: весь в чёрном, так что даже не понятно, где заканчивается мантия и начинается другая одежда. Воротник под горло и рукава, скрывающие кисти почти до половины. Всё это время мужчина молчал, не сводя с него взгляда внимательных тёмных глаз, от которого становилось не по себе. Спустя полчаса Гарри уже знал о магии и пытался поверить в слова Дамблдора. Это не составило труда, когда он прямо из воздуха наколдовал стаю белокрылых бабочек и рассеял их одним взмахом руки. Стали понятны все странные вещи, которые Гарри не мог объяснить сам себе, от которых лицо тёти кривилось, как от самого горького лекарства, а дядя сквернел прямо на глазах. — Так я волшебник? — ещё раз неуверенно переспросил Гарри. — Ещё какой, — заверил его Дамблдор. — Придёт время, и ты отправишься в специальную школу, в которой обучаются такие же ребята, как и ты. — Нас много? — решил уточнить Гарри. — Я никого прежде не видел. — Достаточно, — улыбнулся директор. — Но мы не можем разглашать нашу тайну обычным людям. — Но дядя и тётя знают, — паззл никак не укладывался в шестилетней голове. Слишком много информации свалилось на мальчика за последние полчаса. — Да, такое бывает в особых случаях, — подтвердил Альбус. — Но мы, Гарри, пришли сюда не только за этим, — Дамблдор расслабленно погладил бороду и посмотрел на Северуса, намекая, что пора брать дело в свои руки. Северус заговорил. Гарри перевёл на него свой настороженный взгляд, рассматривая хмурого молчаливого мужчину в чёрном. Он так увлёкся, что не сразу уловил смысл сказанных слов. — Вы хотите забрать меня? — Гарри поёрзал в кресле. — К себе? Снейп медленно кивнул: — При условии, что ты сам этого хочешь. Гарри посмотрел на Дамблдора, который успел расположить мальчика к себе. Альбус кивнул ему, подтверждая сказанные Северусом слова. — И что мне нужно будет делать? Северус потерялся. Странный вопрос для шестилетнего ребёнка. В ожидании ответа Гарри не сводил с него изучающего взгляда. — Полагаю, — попытался найти слова Снейп. — С сентября ты начнёшь ходить в обычную школу, прежде чем в одиннадцать лет поступить в магическую. — То есть… — Гарри пожевал губу. — Я буду обычным ребёнком? Как все дети? — Выходит, что так, — подтвердил Снейп. Он, правда, сам пока не знал, что нужно «обычным детям», потому что Гарри никакой не обычный, но об этом можно забыть по крайней мере на ближайшие пять лет. — И Вы меня заберёте с собой? — продолжал задавать вопросы Гарри, которому не верилось, что он может вот так легко расстаться с ненавистными Дурслями и чуланом под лестницей. Для него всё что угодно казалось лучше, чем жить у Дурслей. Настоящий подарок на прошедший день рождения. — Разумеется, — снова подтвердил Северус и был вознаграждён медленным зарождающимся сиянием в насыщенно-зелёных глазах мальчика. Гарри вскочил с кресла и кивнул: — Я согласен! Дамблдор улыбнулся и взял с низкого журнального столика напротив какую-то газету, раскрывая её. Перед тем, как начать читать занимательную колонку о том, как травить садовых вредителей, он сказал: — Думаю, Гарри, тебе стоит собрать вещи. Северус, ты же поможешь Гарри с этим делом? — Да, — Северус встал с дивана и пошёл за Гарри. «Чулан под лестницей! Милая Лили, если бы ты только знала, где живёт твой сын…» От возмущения у Снейпа кипела кровь. Гарри дёрнул за шнурок и зажёг в чулане свет, собирая в сумку свои немногочисленные пожитки. Осмотрев крохотную полку, Гарри погладил рукой сломанных солдатиков, которые удалось себе заполучить только потому, что Дадли перестал с ними играть. Поттер огладил пальцами пластмассовые игрушки и оставил их на полке: он не хотел ничего брать из этой жизни в новую. Мальчик периодически оглядывался на Северуса, стоящего в дверном проёме, проверяя, не почудилось ли ему всё это. Северус каждый раз оказывался на месте и ободряюще кивал ему. Гарри справился быстро, не попросив никакой помощи. Вернон остался сидеть на кухне. Он только повернул голову к окну, наблюдая, как этот странный черноволосый мужчина держал в одной руке небольшую сумку с вещами Гарри, а в другой — его руку. Мальчик не отходил от того ни на шаг. Петунья проводила их до выхода только для того, чтобы закрыть за странными людьми дверь. В окно, сквозь тонкую полупрозрачную штору, они наблюдали, как сначала седой волшебник с громким хлопком исчезает в воздухе прямо посредине их двора, а после и второй, держа Гарри, тает в воздухе вместе с мальчишкой под такой же громкий хлопок. На кухню зашёл Дадли и равнодушно поинтересовался: — Мам, что это было? — Избавление от всех бед, — довольно ответил Вернон и потянулся к стеклянной вазе на толстой ножке за огромным овсяным печеньем.