***
Юра замешивал тесто для пирогов на кухне у Отабека. Этот Новый год они решили провести вместе у Алтына. Казах объяснил своё желание тем, что и так редко стал появляться у себя с тех пор, как Юра приехал в Японию. Сейчас Отабек стоял чуть в стороне, быстро кроша какой-то неизвестный Юре салат. Они перебрасывались шутками, когда Юрин телефон завибрировал в заднем кармане джинсов. — Бека, достань, пожалуйста, телефон, у меня руки в тесте. Отабек отложил в сторону нож, подходя к Юре поближе, кладя тёплые ладони на его ягодицы, слегка сминая пальцами. Плисецкий вздрогнул от неожиданности, покраснев и закусив губу: — Беек, телефон. Отабек быстро выудил Юрин телефон из кармана, нажимая на кнопку связи и придерживая возле уха парня, другой рукой скользнув по бедру, прижимаясь ближе. — А-алло? Кхм, да, слушаю? — Юрочка, с наступающим Новым годом! Ты чего, ещё спишь? — А, привет, Вить. Не, не сплю, пироги замешиваю. Тебя тем же самым и по тому же месту. — Эх, останусь я нынче без пирогов. Дедушка в Москве, ты в Японии, Кристофф в Филадельфии. Бросили меня тут одного. Слушай, я чего звоню: можно я у тебя в гостиной ёлку уже поставил? Юра замер, прекратив мешать тесто. Чтобы Никифоров, который уже сто лет открещивается от ёлок, сам поставил её? Да ещё и у Юры? — Так, партизан, колись, что удумал? На другом конце провода послышался мягкий смех: — Я просто… просто захотел. Да и игрушки все у тебя. Ну, Юр, можно? Плисецкий стоял, хлопая глазами: — Погоди, ты это из-за Кацуки что-ли? Когда ты успел переспать с ним?! — Тише, братишка, я с ним не спал. У меня всё ещё есть Кристофф, а уподобляться нашему общему знакомому я не желаю. Ну, просто хочу показать маленькую приятную традицию твоему новому другу. Юра расслабленно откинулся на Отабека, прикрывая глаза: — Ладно, мне не жалко. Кстати, а с чего ты решил, что Кристофф в Филадельфии? Я утром открывал его ленту в Инсте, там фотка свежая на фоне гатчинского дворца с каким-то левым челом. В трубке повисло тяжёлое молчание, после чего Виктор тихо переспросил: — Ты уверен? — Конечно уверен! Старпёрчик, я тебе сколько раз говорил: заведи ленту, чтобы хотя бы мониторить своего ненаглядного. Он иногда просто пользуется тем, что ты в соц-сетях не сидишь. — И… в который раз он с кем-то… левым? — В первый. Иначе я бы давно тебе сказал. А так там по мелочи было: то диету нарушал, то ещё какая-то лабуда. Снова повисло глухое молчание, после чего Виктор уже спокойнее спросил: — Можешь мне скинуть на почту его адрес в Инсте? Пожалуй, ты прав. Надо иногда разнообразить свою жизнь. — Ага, скину. Глупостей только не делай. — Не буду. Спасибо, Юр. До связи. Послышался тихий писк завершившегося звонка. Юра открыл глаза, вздохнув: — Вечно у тебя всё не как у людей, Витёк. Бек, залезь ко мне в Инсту, найди там чувака по имени Кристофф Джакометти и скинь его адрес через мыло Виктору Никифорову. А я пока с пирогами закончу. Отабек смотрел на Юру с некоторым удивлением: — Ты вот так доверяешь мне свой телефон? Юра взял невесть откуда взявшуюся на этой кухне скалку, раскатывая кусок готового теста в тонкий пласт: — Ну да. А что? В чём проблема? Алтын покачал головой, выполняя поручение Плисецкого, думая о том, что покойная супруга до конца жизни так ни разу и не доверила ему даже позвонить со своего телефона: — Да так, ни в чём. Отложив скалку в сторону, Юра обернулся, быстро припадая губами к скуле Алтына: — Я хоть и знаю тебя всего три дня, не считая прошлых встреч, но я тебе доверяю. Просто потому что сложно не доверять человеку, который уложил тебя спать в пьяном беспамятстве, утром привёл в чувства, да ещё и допустил в душу. Я хоть и не большой знаток жизни, но для меня всё это дорогого стоит. Отвернувшись обратно к тесту, Юра не заметил мягкой улыбки и тёплого взгляда. Зато ощутил очень нежный поцелуй в шею и то, как его телефон вернулся в задний карман. — Спасибо. Я постараюсь вернуться с Кариной как можно скорее. Юра молча кивнул. К горлу подступил какой-то неясный ком, как будто они — семья, и Отабек завтра уезжает за их дочкой. Покойная жена Отабека была ужасно похожа на Юру. Он не стал это комментировать, но в душе будто заскребли кошки. У Карины были тёмные кудряшки и яблочно-зелёные глаза. Он даже успел услышать её голос. Тонкий, звонкий, яркий. Ему казалось, он знает эту малышку с самого её рождения. Из глаз всё же выступили слёзы. К счастью, в этот момент Отабек резал лук. — Юр, всё в порядке? — Да. Это от лука.***
К тому моменту, как Виктор вернулся, Юри успел прочесть и прокомментировать отрывок, присланный Юко. Отрывок ему не нравился. Если раньше девушка писала от души, исписывая десятки листов так, будто сама захлёбывалась в действии, то сейчас это был сухой лаконичный текст, полный исторических фактов. Как будто переписали учебник истории. Отписавшись и направив отрывок с пометками назад, Юри хотел было набрать Юко, когда дверь снова хлопнула, и из коридора послышался голос Виктора: — Юри, я надеюсь, ты закончил! Потому что я вернулся, и не дам тебе работать! Кацуки напрягся: что-то было не так. Встав с кресла, он прошёл на кухню, где Виктор вовсю раскладывал закупленные продукты. Его лица не был видно за чёлкой, но напряжение чувствовалось в каждом движении. — Виктор, всё в порядке? Ты очень напряжён. Блондин хотел было успокоить Юри, что всё хорошо, но слова вырвались сами: — Кристофф мне изменил. Я застал их в одном кафе в Гатчине. Да и фотографии в сети сомнений не вызвали. Виктор выглядел потерянным и раздавленным, будто из него вынули душу. Юри осторожно забрал у него из рук пакет со свёклой: — Присядь на диван в гостиной, я сделаю тебе чай. Только не спорь, пожалуйста. Виктор только кивнул, уходя из кухни. Юри быстро налил обещанный чай, благо, чайник у него всегда был горячим. Немного подумав, он залез в Юрин мини-бар, доставая бутылку скотча, наливая его в отдельный стакан. Блондин откинулся на спинку дивана, прикрыв глаза. Услышав шаги, он тихо, будто в никуда, спросил: — Ну почему мне вечно попадаются подонки? Или это что? Чёрная полоса у нас с братом на отношения? Юри протянул чашку с крепким чаем мужчине, осторожно замечая: — Ну, ты же не мог предположить, что он подонок. Виктор фыркнул: — Я видел, кого выбирал. Я знал об этом с самого начала. Просто верить не хотел. Эм, у тебя есть что-нибудь покрепче? Юри тут же протянул стакан скотча: — Держи. Поставив чашку на стол, Юри подумал о том, почему он сам всегда влюбляется в тех, кому на него наплевать. Виктор перед ним был такой убитый и растерянный, так напоминал своей ситуацией самого Юри, что Кацуки невольно потянуло на откровение: — Слушай. Трудно поверить, но я знаю, что ты сейчас ощущаешь. В Японии я долгое время кое с кем встречался. Мы вместе с ней работаем. А потом оказалось, что она выходит замуж и забыла мне об этом сказать. И, я стоял среди толпы радующихся за неё людей, чувствуя боль там, где прежде никогда не болело. И совершенно не важно, кто я, и что я делал, чтобы ей было комфортно рядом со мной, потому что она никогда не отвечала взаимностью на это. И всё что мне остаётся, это мучить себя вопросом: отчего мне казалось, что я с ней так счастлив, когда всё говорило об обратном. Почему я до сих пор надеюсь, что она вернётся, и всё будет как прежде? Но, как бы долго твои переживания не длились, ты всё равно идёшь дальше, и встречаешь людей, которые дают тебе почувствовать, что ты чего-то стоишь в этой жизни. И все переживания уходят в прошлое и забываются. Виктор смотрел на японца удивлённо и одновременно с некой долей восторга. Ему и в голову не могло прийти, что этот всегда смущающийся, милый и добрый парень мог пройти через такое, оставаясь тихим и мудрым. Вздохнув, он протянул стакан Юри: — Держи. Тебе это нужнее. Юри тихо рассмеялся. Ему стало легче от того, что он выговорился. — Мне нельзя алкоголь, Виктор. У меня на него аллергия. Пей, у меня есть чай. Подумав немного и сопоставив все факты, Виктор вздохнул: — Так ты и приехал сюда, чтобы забыть эту девушку? Юри вздохнул, отпивая чай: — Да. Это я сейчас ещё ничего. — И это она прислала тебе кусок своей книги? И звонит постоянно? — Ага. Я нужен ей. Виктор прикрыл глаза. Его раздражали такие, как бывшая девушка Юри. — Вот потому ты и не можешь её забыть. Ей в кайф, а тебе в петлю. Юри понуро кивнул, утыкаясь взглядом в чашку. Было одновременно хорошо и стыдно от того, что вывалил все свои переживания на постороннего человека. Виктор отставил бокал с алкоголем в сторону, вскочив на ноги, протягивая Юри руку: — Так, хватит предаваться унынию! Нам нужно нарядить ёлку и приготовить праздничный ужин! Ты со мной, Юри Кацуки? Юри поднял взгляд на Виктора, удивляясь перемене: ещё десять минут назад этот человек был морально уничтожен, а сейчас уже уверенно протягивает ему руку с такой яркой улыбкой, что хотелось зажмуриться. Поставив свою чашку на тот же столик, Юри подал свою руку, тут же оказываясь в уютных объятиях. В них не было никакой подоплёки, просто дружеское объятие, поддержка. Юри вздохнул, прикрыв глаза, утыкаясь носом в плечо Никифорова: — Виктор, ты удивительно милый парень. Блондин усмехнулся куда-то в тёмную макушку, подавляя желание стиснуть милого Юри, как плюшевого мишку: — Знаю. За то всю жизнь и бьют.