Отпуск по обмену

      Оставшиеся до отъезда дни пролетели для Юри на одном дыхании, окружая ворохом впечатлений от достопримечательностей, различных русских блюд, которые Виктор мастерски готовил для них двоих, и головокружительных объятий, в которых он засыпал и просыпался вот уже несколько дней.       Теперь же, стоя в «Пулково» в ожидании своего рейса, парень вспоминал утренний разговор с Виктором.       Утро началось для Юри удивительно приятно. Распахнув глаза, он попытался обернуться, но крепкие руки Виктора не позволяли даже пошевелиться. В голове, словно кусочки пазла, собирались воспоминания нежной, чувственной, жаркой ночи, заставляя Юри покраснеть и зажмуриться. Внезапно, его плеча коснулись тёплые губы: — Доброе утро, Юри.       Крепкие объятия разомкнулись, позволяя Кацуки двигаться. Обернувшись, он увидел заспанного Виктора, печально улыбавшегося ему. Юри зажмурился, пряча лицо в подушку: — Не смотри на меня так, Виктор.       Блондин печально вздохнул, откидываясь на спину, разглядывая отвратительного белого цвета потолок. Отвратительным он был ровно до глухих слов Юри: — Я должен улететь, Виктор. Хотя бы ради того, чтобы рассчитаться.       Мужчина резко распахнул глаза, оборачиваясь на пунцово-красного Юри. Нависнув над парнем, Виктор хрипло переспросил: — Что ты только что сказал?       Японец сел на постели, стараясь не отводить смущённого взгляда от Виктора: — Мне нужно хотя бы рассчитаться и оформить документы для долгосрочной поездки в Россию. Да и Вик-чана забрать нужно. Ты ведь хотел, чтобы я всегда был рядом с тобой.       Виктору казалось, что он всё ещё спит. Не мог не спать. Усевшись напротив, мужчина крепко обнял возлюбленного: — И ты готов пожертвовать всем, что у тебя есть, только потому что я сказал, что ты мне нужен? — Да.       Короткий простой ответ заставил музыканта задохнуться. Он отодвинулся от Юри, взяв его ладонь в свои руки, нежно поцеловал её: — Не надо. Не делай этого. Я сам к тебе приеду. Я могу творить где угодно. Лишь бы только ты был рядом.       Юри садился в самолёт с мыслью, что наконец в его жизни произошло что-то удивительно правильное и хорошее. Бросив взгляд на безымянный палец правой руки, он прижал к губам золотое обручальное кольцо, которое Виктор купил спустя два часа после их разговора в ближайшем ювелирном магазине от дома Юрио. Прикрыв глаза, он начал отсчитывать минуты до того момента, когда они снова встретятся.

***

      Виктор метался по квартире, не зная, за что взяться. Всё валилось из рук. Без Юри было непривычно тихо и одиноко.       Трель дверного звонка оглушила громкостью. Виктор вскинул голову, не понимая, кого принесло к нему. Звонок повторился, и мужчина нехотя поплелся открывать. За порогом оказался Кристофф. Бывший парень Виктора неловко переминался с ноги на ногу, явно сожалея, что приехал без звонка. — Привет. К тебе можно?       Никифоров посмотрел на бывшего пустым холодным взглядом, после чего всё же посторонился, пропуская мужчину в дом. Джакометти привычно скинул свой плащ, усаживаясь на диван. Виктор, закрыв дверь, сел на барный стул, равнодушно разглядывая бывшего. — Зачем пришёл? Все твои вещи я тебе отдал.       Крис вздрогнул: такого холодного тона он никогда не слышал от Виктора. Немного помявшись, Кристофф выдал: — Я хотел извиниться перед тобой за то, что сделал. За свою измену. Виктор, я обещаю, это больше не повторится. Я совершил глупую ошибку, и я очень сильно в этом раскаиваюсь. Давай… давай попробуем начать всё заново.       Виктор непроизвольно сжал ладони в кулаки и тут же разжал, рассматривая новое золотое кольцо на своём безымянном пальце правой руки. Точно такое же было на руке Юри, когда музыкант провожал взглядом возлюбленного, уезжающего на такси в аэропорт. Его взгляд смягчился, губы тронула слабая улыбка. — Прости, Кристофф, но я не свободен. В любом случае, я бы к тебе не вернулся. Если это всё, мне нужно уходить.       Джакометти хотел было сказать что-то ещё, но тут увидел золотой ободок кольца, сверкнувшего на руке Виктора. Мужчина отвёл взгляд, бросая: — Вот как. Что ж… тогда я пойду. Удачи тебе, Виктор.       Набросив на плечи плащ, Крис тихо вышел из квартиры, снова оставляя музыканта в одиночестве. Виктор бросил взгляд на ворох листов, в беспорядке лежащих возле синтезатора и снова улыбнулся. Ему предстояло чертовски много дел.

***

      Юра стоял в аэропорту, держа на руках Карину. Он только что успокоил в очередной раз разревевшуюся от скорой разлуки девочку, обещая очень скоро вернуться обратно. Отабек стоял рядом, вытирая остатки слёз с лица дочери, бросая влюблённые взгляды на Юру. В очередной раз, Плисецкий не выдержал, утыкаясь носом в шею Алтына: — Не смотри так на меня. Мне и так тяжело уезжать от вас. Это не должно занять много времени. Я скоро вернусь.       Отабек тихо хмыкнул, обнимая блондина за талию одной рукой: — Ты сейчас кого убедить пытаешься: меня или себя? — Всех. Я не хочу уезжать. Но должен это сделать. Как только я решу все организационные вопросы, я тут же вернусь обратно к вам.       На руке Плисецкого болталась разноцветная простенькая фенечка из бисера, которую ему сплела Карина. Такие же болтались на руках самой девочки и Отабека. И Юра понимал, то ни за что на свете не снимет её по доброй воле, даже если ему придётся надеть смокинг.       Когда объявили посадку на его рейс, Юра быстро поцеловал Карину в щёку, и пока девочка обнимала его за шею, прильнул губами к губам Отабека. Оторвавшись, он передал Карину на руки её отца и быстро направился в сторону посадки, не оборачиваясь. Просто потому что если бы он хоть один раз обернулся, из его глаз точно снова полились бы слёзы.       Карина крепко обхватила отца руками, после чего спросила: — Папа Юра ведь скоро вернётся?       Отабек только молча кивнул, наблюдая, как самолёт медленно взмывает в воздух и растворяется точкой в небе. Крепче обняв дочь, он начал считать секунды до новой встречи с Плисецким.