Rosenrot

— Ну что, Томас? — Люсиль злилась. Они уже вторую неделю охотились за этой девушкой, но тщетно. Все попытки Шарпов пресекались на корню. Мориарти каждый раз мастерски увиливала от Томаса. Вот и теперь она сбежала, не дав ему завершить начатое. Это выводило старшую Шарп из себя, и она всё яростнее сжимала руку брата, задавая лишь один вопрос: когда? Томас молчал. Сказать было нечего. Только неудачи, одна за другой. Сначала одна из фирм отказалась финансировать его проект, теперь Анна… Она не давалась в руки, хоть и всё окружение девушки было только «за».  — Я займусь этим сама. — леди Шарп ещё раз сжала руку брата и скрылась в темноте. ***  — Сьюзан! Почему не затоплен камин в моей комнате? — Анна ворвалась в свой кабинет, сбросив на пороге накидку.  — Мистер Моран… — перепуганная горничная бросилась расжигать камин, косясь на разгневаную хозяйку.  — Пыль на каминной полке и книгах, постель не сменена, письма не разобраны. Что ты делала весь день?  — Я…  — Не знаю, как тебя терпел отец! — девушка села за стол и вскрыла первое письмо, что попало в руки. Но только пробежала глазами первые строки, вскочила и в немой ярости смяла перчатки, которые держала в другой руке.  — Сьюзан, сделай одолжение, уйди. — служанка выбежала из комнаты, чувствуя спиной уничтожающий взгляд хозяйки. Анна, успокоившись, снова села и ещё раз прочла письмо. Потом вынула из конверта, в котором оно было прислано, великолепное кольцо с рубином в золотой оправе. Поднявшись, девушка взяла из шкафа что-то наподобие щипцов, и измерила размер камня.  — Мисс Шарп, этот камень я оценю в четыре тысячи фунтов. Это самое меньшее, что вы можете получить за него. И я не понимаю, что имеет ввиду ваш брат, когда пишет, что… — обратилась она в темноту, продолжая изучать камень. Люсиль вышла из своего убежища за портьерой, наблюдая, как эта бабочка, такая хрупкая и почти беззащитная, рассматривает фамильный перстень Шарпов. Он бы много чего мог рассказать, если бы попал в руки мастера. О страданиях, боли, горечи, смерти. И над этим всем — Порок, что годами высасывал жизнь из своих слуг.  — Вы разгадали меня, мисс. — её голос звучал мягко, и в то же время отдавал таким холодом, что Мориарти невольно вздрогнула, обернувшись к собеседнице. — Мы хотим продать камень. Томас слёг от лихорадки.  — Лихорадка?! У нас в Лондоне?! Мисс Шарп, вы смеётесь над мной! — в голосе Анны звучало презрение. Серые глаза, полные ярости, пересеклись с холодным взглядом карих.  — Вовсе нет. Он не встаёт с того момента, как вернулся из театра. — Шарп не умела врать. Хозяйка дома это чувствовала. Ложь была настолько нелепа, что хотелось смеятся. Здесь и слепому было бы видно, что сестра пытается устроить жизнь брата. Слушая монолог Люсиль, Мориарти взяла со стола конверт, присланный Майкрофтом Холмсом час назад. Вскрыв дорогую бумагу, достала письмо, и прочитав, побледнела. Через мгновение мелкие кусочки пожирал огонь в камине, а девушка стояла посреди кабинета, сжимая в руке револьвер. Успокоившись, Анна положила оружие на каминную полку и тихо спросила:  — Что я должна сделать?  — В письме Томаса всё написано.  — Мисс, вы требуете невозможного. Я не могу этого сделать. Пойдут слухи, начнутся скандалы, потом убийства… Требуя такого, вы ставите под удар жизни многих.  — Вы сможете сделать то, о чём говориться в письме. В противном случае…  — Послезавтра. — немного подумав, согласилась Анна, беря в руки кольцо. — Не ранее. Но, мисс Шарп, вот это я хочу получить от вашего брата, как положено. Иначе я не соглашусь.  — Как вам будет угодно. — леди Шарп холодно улыбнулась, и взяв у девушки кольцо, направилась к двери.  — Ждите приглашения, мисс. Сьюзан проводит вас. — Мориарти выдавила из себя что-то на подобие улыбки, дожидаясь, пока за Люсиль захлопнется дверь. Теперь, когда девушка осталась одна, она уже не скрывала своей ярости. Сорвав ненавистное черно-коричневое платье, одела то, что было так привычно: свободная рубашка и штаны. Для девушки этого времени это было непозволительно, но кроме Морана и кучера, в доме мужчин не было: остальные отсиживались в более скромных и незаметных домах, чем особняк покойного профессора Мориарти. Анна взяла в руки последнее письмо, одиноко лежавшее посреди обрывков бумаги на столе. Но это послание не принесло радости, только разодрало рану, не успевшую затянуться. « Анна, я знаю, это не моя война. Но ты должна жить. Я признаю, что план Холмса — единственный выход из сложившейся ситуации. С ней нужно покончить, ведь в противном случае… Нет, этому не быть. Я поговорю с Мораном, тебе наладят связь. Будь осторожна, втройне осторожна. Мы с твоим братом поищем ответы в Америке, и вернёмся, как только закончим. Капитал Милвертона можешь устроить по своему усмотрению, но не перестарайся. Жди, вернёмся через месяцев пять-шесть. Наполеон преступного мира М.» Бумага выпала из рук. Монограмма из четырёх перекрешенных сабель. «М». Мориарти.  — Отец… Не может быть… *** Буффало, штат Нью-Йорк Мистер Кушинг положил бритву на край рукомойника и слегка улыбнулся своему отображению в зеркале. Настроение у него было прекрасным: тот факт, что баронет Шарп никогда не ступит на порог его дома, перекрывал все мелкие неприятности вроде нового романа Эдит. Вчера у МакМайклов она познакомилась с ещё одним англичанином, неким Эдуардом Смиттом, а её отец — с Джеймсом Смиттом. Молодые люди, на первый взгляд, отлично поладили между собой, а их отцы, хоть и сошлись во многих мнениях, но всё равно держались отстраннёно друг от друга. Но ещё Кушинг заметил, что когда Эдит спросила Эдуарда о Шарпе, то юноша побледнел, и сославшись на головную боль, покинул дом. Вслед за ним исчез и мистер Смитт-старший, даже не объяснив, зачем. Это показалось отцу Эдит подозрительным, и он вновь нанял мистера Холли, но на этот раз для наблюдения за Смиттом. За его спиной мелькнул тёмный силуэт. Обернувшись, эсквайр увидел человека, закутаного в чёрный плащ, и сжимавшего в руках папку.  — А, мистер Холли! Что вы…  — Мистер Холли отдал Богу душу два часа назад, скончавшись от удара ножом под ребро. — незнакомец снял шляпу, скрывавшую до этих пор его лицо. Кушинг отпрянул. Перед ним стоял Джеймс Смитт.  — Мистер Смитт…  — Нет. Профессор Мориарти. — лжец усмехнулся, и его усмешка была похожа на кривой сабельный шрам, что делало лицо ужасным. — Мистер Кушинг, окажите мне честь, и соизвольте покинуть клуб сами. Я не хочу сейчас марать руки. Кушинг хотел броситься на хрупкого профессора, но в его грудь упёрлось дуло револьвера. Он поднял глаза на противника, который продолжал злорадно ухмыляться. В серых глазах читалось сожаление и злорадство.  — Простите, сэр, я не хотел, но вы нарвались… Мориарти-старший подошёл к фонографу, игравшему старую сентиментальную мелодию, и, рывком руки, сбросил его на пол. Затем он резко обернулся, и, в наступившей тишине, прогремел выстрел. Эсквайр рухнул на пол, раненый в плечо. Убийца выстрелил ещё раз. В правую лопатку. Подлетел к стонущему Кушингу, и прошипел:  — Где бумаги о Шарпе?  — В столе моего кабинета, дома… Третий выстрел прозвучал глуше остальных, сделанный в упор. В висок. Кровь, размываемая водой, тонкой струйкой потекла по белому кафелю. А профессор, порывшись в карманах убитого, нашёл ключи и чёрным вороном ринулся прочь из клуба. *** Эдит сообщили о смерти отца через час. Убитая горем, она не слышала, как Эни сообщила о прибытии Эдуарда. И она не знала, что служанку убили сразу же, как только она покинула комнату хозяйки. ЛжеСмитт переступил ещё тёплый труп, и брезгливо поморщившись, вошёл в спальню.  — Эдит. — его голос заставил заплаканую девушку поднять глаза. Улыбнувшись сквозь слёзы, она поднялась с кровати, и бросилась ему на шею. На несколько мгновений юноша заколебался, но потом одумался. Рука скользнула в карман, наискивая холодную сталь. Мисс Кушинг обняла его, плача ему в жилетку. Он знал, куда нужно бить. Самое верное место. Она не успеет крикнуть от боли, а кровь увидит не сразу. А потом… Кинжал вошёл под правое ребро почти по рукоять, и сразу же был выдергнут из раны. Кровь обагрило светло-жёлтое платье, и Эдит отпрянула от него. Не дав ей что-либо сообразить, ударил с другой стороны, моля лишь об одном: чтобы хватило лезвия. Девушка застыла, и осела на пол, глядя на убийцу.  — Я тебе не родня, но я тебя убью. — улыбка изверга скользнула по его лицу. Он видел много раз, как умирали люди, но теперь времени не было. Мужчина ринулся к столу и разворошил бумаги. Найдя пачку писем, он прочитал адресата и смахнул их на пол вместе с рукописью. Наконец найдя нужную бумагу серого цвета, спрятал её в карман и обернулся к жертве. Она сидела, наблюдая застывшим взглядом за каждым его действием. Он достал из кармана пальто «Кольт» и выстрелил. Девушка упала на спину с простреленной головой. Спустя час весь город облетела новость об убийстве Кушингов. Виновных так и не нашли. Только на стене особняка кровью была изображена буква «М» из четырёх перекрещенных сабель… *** Лондон, Англия О приёме у Мориарти узнали немногие, а приглашённых было ещё меньше: Шарпы, Холмсы, несколько знакомых Морана и личный адвокат Майкрофта Холмса, мистер Брамс. Устройством приёма занимались исключительно Моран и Сьюзан: Анна почти не выходила из комнаты. Только под вечер, когда горничная принесла ей чай, то заметила, что Мориарти что-то считала, сидя за столом и обложившись кипами бумаг. Утро 17 октября выдалось хмурым и дождливым. Анна Мориарти встала из-за стола, за которым просидела почти сутки. Возле двери стояли клетка с крысой и небольшой чемодан с препаратами, который привезли сегодня утром. Подойдя к окну, девушка раздвинула тяжёлые бархатные портьеры, и приоткрыла раму. Холодный и сырой воздух ворвался в кабинет и переворошил бумаги, лежащие на столе. Анна присела на широкий подоконник и, подобрав ноги под себя, смотрела на выложенную камнем мостовую. Серую, под цвет дождя и на таких же серых прохожих. В этом городе почти всегда идёт дождь. В живом городе. А там, куда она поедет, всё будет мертво…  — Мисс, — в кабинет вошла Сьюзан, держа в руках большой свёрток, — мистер Моран прислал вам вот это платье, и хочет…  — Остав меня, Сьюзан. — Мориарти прислонилась головой к прохладному стеклу, тоскливо смотря на огромный двор, где на серых клумбах краснели отцветающие розы. Ещё одно больное напоминание. Каждая вещь напоминала о чём-то, что раздирало душу.  — Мисс Мориарти сами не свои, сидят на подоконнике и не двигаются. — горничная сидела на кухне и пила кофе, болтая со старой кухаркой, служившей в доме ещё тогда, когда была жива миссис Мориарти. Миссис Бард любила вспоминать это время, и часто рассказывала об этом своим помощницам и молодым служанкам.  — Никогда в жизни не поверю, что наша молодая хозяйка сидит без движения. Помню, в детстве…  — Миссис Бард, может это из-за завещаний? Они как умирать собрались.  — Завещания? Что ты несёшь, Сью? — Моран вошёл настолько бесшумно, что даже чуткие уши служанки не услышали.  — Мисс писали весь вчерашний день, и сегодня утром только встали из-за стола.  — Бедный старый хозяин! Был бы он был сейчас здесь… — кухарка смахнула слезу, и, сняв с плиты кастрюльку, села в большое кресло-качалку.  — Этот человек мне сразу не понравился. — буркнул себе под нос полковник, присаживаясь рядом с Сьюзан.  — Какой человек?  — Этот баронет, которого малышка Ани пригласила на приём. Что-то с ним не так. Я видел много убийц, но таких глаз не видел ни у кого. Запуганные и… Прислуга потихоньку начала сходиться в кухню, к теплу и временному спокойствию. Это было затишье перед большой бурей, центром которой будет брак Шарпа и Мориарти. *** Гости начали сьежатся к великолепному особняку покойного профессора около шести. Анна принимала гостей с отрешённой улыбкой на лице и пустым взглядом. Братья Холмс явились первыми, вдвоём. На вопрос, почему не приехал доктор Уотсон Шерлок ответил, что жене врача нездоровится, и он не смог прийти. Но в действительности детектив даже не сказал доктору, куда едет. Маркёрны и Морриганы прибыли одновременно, что избавило старого полковника от одиночества. Мужчины отправились в гостинную, обсуждая дела героического прошлого, женщины — говоря, какие рукава лучше: пышные или с большими манжетами. За разговором хозяйка дома не заметила, как явились Шарпы. Опоздавшие на десять минут, брат и сестра вошли в комнату. Моран на правах управляющего поприветствовал их возгласом: «Мисс, к нам прибыл баронет Шарп с сестрой!», а Мориарти лишь слегка улыбнулась Томасу, нервно мявшему перчатки. Люсиль же как ножом полоснул её взгляд — холодный и презренный. Они никогда не сживутся. Пока полковник развлекал присутствующих рассказами о Индии и сипаях во главе с Нана Саибом, Анна сидела у рояля, отрещённо водя пальцем по клавишам. Наблюдая за баронетом, наигранно смеющегося над очередной шуткой, заметила, как под взглядом сестры моментально сникал и косился в её сторону. Выжидает. Сьюзан доложила, что ужин готов, и все последовали за ней в роскошную столовую. Мориарти вышла последней, и шла одна по тёмному коридору, вслушиваясь в каждый шорох. Темнота молчала, только шелест юбок девушки. И вдруг кто-то схватил её за руку. Она не вскрикнула. Только выхватила кинжал из ножен.  — Мисс Мориарти, умоляю: опустите нож. — Анну передёргнуло. Снова он. Его мерзкий голос.  — Что вам угодно?  — Я знаю, что не смею вас об этом просить… — Томас взял девушку за руку, и что-то прошептал на ухо. Она отпрянула. Темнота отлично скрыла бурю чувств, промелькнувшую у неё на лице. Но теперь должна согласиться. Иначе всё погибнет.  — Да. — это слово далось ей нелегко. Такое маленькое и жестокое. Смертный приговор подписан. Королева вышла из игры. А он… Не в нём дело. Его руки холодны, как у мертвеца. И дрожат. Но Анне всё равно. Пусть будет так, как положено. Но ненависть сама исепелит всё, что ненужно.  — Мисс Мориарти, вы здесь? — голос Морана привёл девушку в сознание. Рывком оттолкнув от себя баронета, направилась к столовой, надевая на палец кольцо с кроваво-красным рубином. ***  — Вот что может быть страшнее кражи со взломом и убийством, мистер Холмс? — раздобревший от вина полковник вовсю болтал с детективом и его братом, несмотря на то, что когда-то они были злейшими врагами. Маркёрн и Морриган, бывшие помощники Милвертона, а теперь — просто богатые люди, говорили с Шарпом, а их жёны — с мисс Мориарти и сестрой баронета. Но услышав вопрос Морана, обернулись.  — Взлом банка. К примеру. — предположил кто-то, на что спрашивающий расхохотался:  — Ошибаетесь, друзья! Самая серьёзная кража — это карманная.  — Почему, полковник? Ведь вытащить кошелёк у богатого человека — самое простое дело!  — Нет. Только подумайте, какая должна быть ловкость рук, чтобы у человека, который не пьян и не спит, обчистить карманы!  — Элементарно. — вмешалась в спор Анна. — Вон спросите у мистера Шарпа, почему он рискует явиться домой без кольца.  — Что? Ты потерял его?! — Люсиль взвилась с места, кидаясь к своему брату, и немереваясь устроить ему трёпку.  — Спокойствие, мисс Шарп! — Мориарти стала между ней и Томасом, и в примирительном жесте подняла руки. — Не думаю, что мой жених заслуживает подзатыльник. Я сама стащила кольцо из его кармана.  — Жених? Чёрт подери, когда вы успели? — Майкрофт вскочил, собираясь сделать то, что не сделала Шарпу его сестра.  — Брат, держи себя в руках. — осадил его детектив, зажигая трубку, — Это ещё не самое худшее.  — Мисс Мориарти, вы удивляете меня всё больше и больше! — Маркёрн подошёл к девушке, и пожал ей руку. — Я вас поздравляю. Ваш отец был бы вами доволен.  — Был или есть, вот в чём вопрос. — буркнул Моран.  — Молчи, а то договоришься. Анна выслушивала поздравления и мысленно проклинала Шарпов. Мысль, что она должна связать жизнь с этим человеком, внушала омерзение. Нет, этого не будет. Никогда. Немного оправившись от неожиданного известия, гости подняли бокалы в честь будущего союза баронета и Мориарти. А Люсиль мысленно торжествовала: бабочка попалась в сети. Никто не заметил, как в столовую проскользнула Сьюзен. И хозяйка вздрогнула, когда служанка обратилась к ней, сообщая, что пришёл какой-то пакет. Следом за горничной в комнату вошёл высокий мужчина в чёрном. Знаком подозвав Морана, протянул ему записку, и исчез в коридоре.  — Прошу прощения, мисс Мориарти, мне доставили записку…  — Точнее, Себастьян. От кого, о чём и зачем.  — От моего человека из Америки. Убийство некоего Кратера Кушинга и его дочери.  — Кого? Впервые о таком человеке слышу! — миссис Морриган отставила бокал с вином и зашепталась с мужем. Её соседка — миссис Маркёрн, — с видом знатока рассматривала рубин на руке Анны, мысленно оценив его в сто тысяч фунтов, и теперь думая, какой ювелир может дать больше. Только Томас побледнел настолько, что цвет лица мало чем отличался от воротника его белоснежной рубашки.  — А на стене дома обнаружили вот такой знак. — полковник показал рисунок Мориарти. Она только улыбнулась, и с лёгкой издёвкой заявила:  — Предлагаю поднять бокалы в память семьи мистера Кушинга. Он и его родня были славными людьми. В известном смысле. Сьюзан, стоявшая у дверей, хихикнула. Её хозяйка всегда пренебрежительно относилась к людям, которые становились жертвами. «Пушечное мясо, что вечно лезет не в свои дела» — так она их называла. И сейчас, когда Анна явно не желала находится в окружение других людей, служанка решила напомнить ей о пакете.  — Мисс, вам пакет из Америки…  — Извините, я сейчас. — хозяйка встала, и, улыбнувшись ещё бледному Шарпу, вышла в коридор. Там она дала волю чувствам, яростно вскрывая нежно-жёлтую бумагу кинжалом. Но ничего ценного там не оказалось — несколько документов и вырезки из газет. Фыркнув, девушка пошла на второй этаж, в свой кабинет. Там, сев за стол, разложила бумаги и стала просматривать одну вырезку за другой — совсем маленькие, где упоминалась фамилия Шарп. Извещение о смерти отца семейства, жестокого и бесчеловечного тирана, ещё что-то… И тут в руки попал старый номер Кумберлендского журнала, со страшным рисунком на первой странице. Пробежав глазами статью, крикнула:  — Сьюзен! Позови сюда мистера Шерлока Холмса! Сама же продолжила читать статью, ужасаясь всё больше и больше. Это невозможно. Чудовищно. Мозг отказывался в это верить. Всё говорило только об одном: это сделали только они. Когда детектив вошёл в кабинет Анны, она протянула ему газету со словами:  — Дядя, я еду в поместье Шарпов в полном вооружении. Иначе я свихнусь в первый же день.