Rosenrot

Прошло чуть больше месяца с тех пор, как Томас Шарп наконец смог наконец реализовать свой проект. Несмотря на непогоду, он и его рабочие трудились не покладая рук — его компаньон уже подыскал несколько неожиданно прибыльных контрактов. У баронета наконец появились кое-какие средства, и он нанял рабочих, чтобы заделать огромную дыру в крыше в холле. Джек Хартер, правда, предлагал Томасу перебраться куда-то поближе к городу, но тот отказался, говоря, что его сестре будет так комфортнее. Также несколько крестьян, нанятые лично Анной, разобрали завал в галерее, окружавшей Дом, и она наконец смогла исследовать её в надежде, что найдёт хоть что-то. Правда, кроме мусора и какого-то тряпья в одном из углов, там нашлась только ещё одна припрятанная шкатулка с мелкими украшениями, которые через Джека отправились в Лондон. Таких схронов Мориарти нашла четыре штуки, и все они были настолько покрыты пылью и паутиной, что, казалось, лежали тут лет сорок, не менее. Вообще собранных улик было уже достаточно, чтобы предъявить Шарпам обвинение в убийстве, и в одном из писем Холмс уже упоминал, что собирается приехать в Аллердейл Холл вместе с профессором и инспектором полиции, и даже назначил дату. Теперь девушке оставалось только терпеливо ждать их приезда. Но её любопытный и живой характер не позволял ей просто сидеть, сложа руки. Облазив дом от подвалов до чердака, она теперь стояла перед последним тёмным уголком Дома — мезонин. Комната Люсиль, которую она осмотрительно закрывала на ключ и запихивала в скважину липкую субстанцию, вытащить которую было очень непросто. Зная дату приезда дяди, и догадываясь, что вторгнуться в покои леди Шарп можно только тогда, когда она находится там, Мориарти сидела у себя в комнате, планируя план вторжения. *** Плач ребенка настойчиво проникал в сознание, заставив её разлепить глаза, и осмотреться вокруг. Анна приподнялась на кровати, чтобы зажечь свечу в канделябре, и резко обернулась — младенец заходился плачем где-то совсем рядом… И вновь раздался звук капающей воды. Девушка помотала головой, отгоняя наваждение, зажгла свечку, и подошла к столу, где стоял графин с водой. Макнув в него носовой платок и не обнаружив реакции на мышьяк, налила жидкость в стакан и залпом выпила. Внизу часы пробили час ночи. Глаза слипались, а в коридоре рыдал ребенок. Капала вода. Ревел ветер в трубе. Крыса шуршала в клетке. Откуда-то слышалось пение… — Пение? — Мориарти взяла в руки канделябр. Такого она ещё не слышала в этом Доме… Выйдя в коридор, осмотрелась по сторонам. Плач стал тише… Зато теперь она услышала шепот, что пронёсся по коридору, и невольно дёрнула правой рукой для того, чтобы перекрестится. Анна не отличалась набожностью, и знала о религии только из уст старой кухарки… Но в любом случае, лишним сейчас это не будет. Шепот повторился. Неестественный, с придыханием, и его эхо доносилось отовсюду и неоткуда. В лицо ударил прохладный воздух, всколыхнул шторы, поднял старые листья на полу… Девушка вышла в коридор, направляясь в сторону лестничной площадки. Страх медленно заползал в сердце, но Мориарти отгоняла его прочь. Правда, это не особо помогало… «Уходи… Уходи сейчас же…» Анна выругалась. И готова была поклясться, что этот шёпот идёт со стороны лестницы. Подойдя ближе, она заметила, как что-то парило в воздухе между веревок, которые оставили ремонтники. Что-то, похожее на обрывки красного полотна. — О, Господи! — она рассмотрела и отпрянула. Призрак. Женщина, вся в крови, держащая ребенка на руках. Волосы оплетали их, и дитя запуталось в них, а приведение смотрело на девушку в смятении, и его лицо, на котором отображалось такое горе и гнев, искажалось приступами агонии… Собравшись с духом и на всякий случай ущипнув себя, Мориарти, сдерживая тошноту, кашлянула, привлекая внимание. Фигура повернулась, и их взоры встретились. На Анну хлынул целый поток чужой боли и страданий — призрак будто обвинял девушку в том, что она не чувствует этого. — Энола Скотти. Последняя жена и жертва Шарпов. — фантом встрепенулся от этих слов, — Что тебе нужно? Призрак итальянки опустил взор. Поднял руку, указывая в сторону мезонина, где была комната Люсиль. И откуда слышалось пение. Испуг прошёл. Приведение испарилось, оставив только красные ошмётки на веревках. Анна потёрла виски, и посмотрела в сторону спальни золовки. Ей нужно одеться и вооружиться. Раз провидение хочет, чтобы она пробралась туда сейчас… Пускай так и будет. В любом случае, ждать Холмса осталось недолго, так что в случае побега она сможет пересидеть пару дней в деревне. Вернувшись в спальню, девушка долго рылась на одной из полок, на которую не заглядывала с того времени, как приехала сюда. Достала оттуда рубашку и штаны, кобуру с револьвером и ножны. Одевшись, затянула пояс и надела сапоги, что тоже долгое время пылились в шкафу. Взяла со стола несколько ножей и отмычки. Напоследок обернула вокруг талии покрывало, думая, что удобная для неё одежда будет неплохим козырем. Выйдя из комнаты, Мориарти осмотрелась, и на цыпочках поднялась по лестнице к мезонину, откуда уже чётко слышалась мелодия колыбельной. Прислонилась к двери спальни золовки, пытаясь услышать что-то кроме надоевшего мотивчика. Ничего… Скважина была наглухо забита, и Анна уверено положила руку на ручку двери. Она открылась бесшумно, к великому удивлению девушки — в доме все двери, даже входная, открывалась с жутким пронзительным скрипом. Осторожно заглянув в небольшую щель, тихонько присвистнула — что-то подобное она ожидала увидеть, конечно, но готова явно не была. Томас сидел на кровати, ярко освещенной луной, обнимая женщину, облачённую в полупрозрачную сорочку. Полуобнажённая, она подставляла плечи под его поцелуи, а его лицо было скрыто в нежной ложбинке между её грудью и плечом. Казалось, они были одним целым, только… Рука любовницы крепко сжимала шею Шарпа, ослабляя хватку только тогда, когда он начинал задыхаться. Кажется, они не заметили появление зрителя, и продолжали свою прелюдию, пока Мориарти осматривала комнату, запоминая малейшие детали. Правда, содержимое многочисленных шкафов её интересовало больше, и она решительно вошла в комнату, громко сказав: — Блаженно ваше ложе, свято и непорочно, леди Шарп. — они аж подскочили от неожиданности, отчего девушка не сдержалась, злобно хихикнув. Правда, увидев испуганного до полусмерти Томаса, что в панике смотрел на сестру, веселье уступило место панике. Кажется, план тактического бегства Анна как-то не продумала… Люсиль с диким визгом набросилась на неё, и Мориарти прыгнула в сторону, налетев на рабочий стол. Полетел набор для восхождения, рассыпаясь; покатились всякие баночки, с грохотом разбиваясь, и из них в лицо девушке полетели освободившиеся ночные бабочки. Увернувшись от удара леди Шарп, она выскочила из комнаты, со всех ног несясь в сторону лестницы. Если только золовке не помогает сам Сатана, то она должна успеть добежать до улицы… А возможно даже захватить пальто из комнаты… Но ей не повезло — Люсиль выскочила у неё за спиной, и схватив за шиворот, потащила в сторону площадки. Пытаясь вырваться, Анна впилась ногтями в руку Шарп, но та будто и не ощущала боли. Да и хватка была слишком сильна. Золовка прижала соперницу к полугнилым поручням балкона, злобно шипя и пуская пену. Она походила на помешанную. — Наконец всё выяснилось, да? — рычала, брызгая слюной, — Не нужно притворятся! — Вы и не пытались, миссис Шарп. Кажется, сидеть в доме, полном улик, немножко опрометчиво, правда? — в голову Мориарти пришел один безумный, но, возможно, спасительный, план. — Это ведь вы убили Памелу Аптон? Люсиль отшатнулась прочь в немом удивлении, что продолжалось несколько секунд. Потом взревела, кинувшись, чтобы столкнуть Анну с балкона, но не успела — та прыгнула, оставив в руках злодейки покрывало. И в этот момент девушка благословляла рабочих, чьи веревки свисали с потолка — ей удалось ухватиться за одну из них. Став таким образом недосягаемой для противника, она поудобнее ухватилась за веревку, что неприятно жгла кожу, и продолжила: — Знаете ли, дорогуша, вы слишком сосредоточены на своём дражайшем братце. — Люсиль бессильно металась по балкону под глумливую речь, — А ещё вы оказались необычайно глупы, не узнав обо мне ничего, кроме моего состояния. Вы разочаровали меня, как ни странно. А хотя изначально казались достойным противником. Скажите, это ведь ваша идея прятать трупы в… — она не договорила. Наверху что-то затрещало, и несколько досок полетели вниз, сбивая гнилые перила. Издав какой-то странный звук, Мориарти прыгнула ещё раз, уворачиваясь от куска дерева, падающего на неё, и упала на площадку второго этажа, завопив от боли — она ощутимо приложилась головой, и в руке оказалась громадная заноза. — Анна! — голос Томаса прозвучал будто из-под воды, — Вы целы? — он тащил девушку куда-то в сторону, подальше от рухнувшего потолка. — Наверное… Адски болит голова… Где… Люсиль? — к её губам прикоснулась фляга, но она оттолкнула его, нащупывая носовой платок. Сознание покидало её, и взор медленно затягивала кровавая пелена… *** Очнулась Мориарти от удара по лицу. Кто-то бил со всей силы, вложив всю ненависть. С трудом открыв глаза, судорожно выдохнула — она сидела в кресле в комнате Люсиль. Из огня да в полымя, как говорится… Сестра шарила в столе, ища что-то, и девушка хмыкнула, осмотревшись — головой она ударилась сильно, но ясность ума и силы ещё сохранила. А они даже не додумались связать её. Только утащили кинжал из ножен. Леди Шарп вернулась с какой-то бумагой и ручкой. Молча ткнула под нос и села напротив. — Фальшивая бумага, передающая моё состояние в пользование Томасу Шарпу? — Анна расхохоталась, схватив документы, — Вы что, до сих пор не поняли, леди Шарп? Я никогда не была женой вашего брата! Глаза Люсиль едва не выскочили из орбит. Подскочив, она почему-то в панике заметалась по комнате, отчаянно пытаясь переварить эту информацию. Теперь вместо расчёта и твёрдой уверенности её переполняла паника. Кажется, фраза про Памелу не была блефом. Противница знала, о чём говорила. Она знала, что тут происходило. Была в курсе её связи с Томасом. О его предыдущих жёнах… Кажется, отцу Эдит было мало просто выгнать их из Америки. Ему нужно было уничтожить её и Томаса… В ярости схватила со стола скальпель, и повернулась к креслу, но Анны там не было. Она уже открыла небольшую шкатулку на столе, и теперь прятала в карман срезанные когда-то локоны волос. Увидев, что противник обратил на неё внимание, помахала в воздухе седым, с запекшейся кровью: — А вот и доказательство, последнее звено в цепи, что приковывает вас к эшафоту. Вы не сможете спихнут вину на Томаса. Его признают пострадавшим — думаю, об этом мой отец или дядя позаботятся. Люсиль бросилась было на неё, но Мориарти достала из кобуры револьвер, и Шарп отступила назад, выронив нож. — А теперь медленно идём в сторону лифта, леди Шарп. Я приказываю. И руки — чтобы я их видела. Золовка повиновалась, злобно зыркая по сторонам. Анна вышла следом за ней, попутно оценивая серьезность разрушений, вызванных обвалом потолка. К счастью, шахту лифта не повредило, зато лестница обрушилась во многих местах. Девушка не представляла, как ей удалось так легко отделаться при падении, но анализировать времени не было. Нужно как можно быстрее доставить Люсиль в участок. А ещё лучше, если бы там их уже ждали Лейстрейд и Грегсон… Внизу их ждал измученный Томас, покрытый синяками и небольшими ранками. Он был уже полностью одет, и держал в руках пальто для сестры. Когда обе спустились, он помог одеться Люсиль и крепко обнял, будто извиняясь. Наблюдая за этим, Мориарти на мгновение опустила револьвер. Ничего же не произойдёт, думала она. Или же на тот момент она не совсем осознавала последствия своих действий. Леди Шарп будто случайно обнажила плечо брата, несмотря на рубашку и жилет, и впилась в него зубами. Вскрикнув, он оттолкнул её, и Люсиль бросилась на Анну, что тут же выстрелила, задев руку противницы. Зато та сбила её с ног и со всей силы сжала горло невероятно сильной ладонью. Девушка отчаянно брыкалась, пытаясь сбросить с себя Шарп. Они катались по холлу в безумной борьбе, и рука всё сильнее сжималась… Лошади. То ли в предсмертном бреду, то ли наяву, Анна услышала ржание лошадей. И голоса… Будто во двор влетело несколько всадников. А потом стук в дверь, и громкое: — Именем закона, откройте! Люсиль послабила хватку, глядя на Томаса, что пытался остановить кровь из раны на плече. Тот безвольно поднял голову, и сестра громко приказала: — Принеси нож! Мориарти отчаянно забилась, снова пытаясь сбросить золовку, и прохрипела: — Сэр, умоляю… Откройте дверь… Баронет в панике осмотрелся вокруг. Он чувствовал, как мрачная пелена затягивает его сознание, толкая на кухню, где лежат острые ножи… Но ведь… Люсиль же убьет Анну! Эта мысль пронеслась как молния в мозгу, и под громкие вопли сестры и Дома направился в сторону двери. Леди Шарп хотела было ринуться к нему, но Анна опять напомнила о себе, и сестра рассерженно вздохнула, пытаясь как можно сильнее сжать горло противницы, что никак не хотела умирать. Она особенная — сильная и умная, не такая, как остальные… И очень много знает. Она должна умереть. Как и Томас, что предал её. Наконец девушка под ней перестала трепыхаться, и как казалось, больше не дышала. Сестра встала и подняла револьвер, готовясь выстрелить… Осечка. Вторая. Третья. Кажется, больше патронов в барабане не было. Но когда Люсиль это поняла, было уже поздно — Томас уже открыл дверь и бессильно рухнул перед полисменами. Она как во сне видела, как к нему подбегает человек с саквояжем, доставая оттуда бинты, как победно к ней идут два инспектора полиции, и один из которых держал наручники… — Анна! — в дом вбежали двое, и одного Люсиль узнала. Джек Харпер, компаньон её брата. Он тоже был заодно с этой чертовкой, которая, кажется, была ещё жива… — Леди Люсиль Шарп. — голос Лейстрейда эхом разносился по особняку, — Вы арестованы за убийство своей матери, леди Беатрис Шарп-Кингсли, а также Палелы Аптон, Маргарет Макдермот и Энолы Скотти. — А также за покушение на жизнь мисс Анны Мориарти. — прибавил знакомый голос, и Дом взвыл, заставив инспекторов содрогнуться. — Вы? — Люсиль узнала говорившего, — Майкрофт Холмс… — К вашим услугам, миледи. Правда, они вам уже не понадобятся. — Холмс-старший усмехнулся, глядя на идущего рядом брата и профессора Мориарти. Испуганную и притихшую леди Шарп заковали в наручники, и она вместе с Грегсоном и парой полисменов пошла на улицу, где её ждал полицейский кеб. Томаса Шарпа тоже унесли. Теперь доктор Уотсон хлопотал вокруг Анны, что ещё до сих пор была без сознания — кажется, всё пережитое очень плохо сказалось на ней. Встревоженный профессор Мориарти вместе с Эдуардом и Джеком что-то тихо обсуждали в стороне, изредка тревожно посматривая в сторону девушки, а довольный Лейстред подошёл к детективу: — Как всё хорошо кончается, не правда ли, мистер Холмс? — Возможно. Настоящий убийца пойман и понесёт заслуженное наказание. Судьба этого дома теперь целиком в руках молодого хозяина, который, скорее всего, бросит его… — Ошибаетесь, дядя. Шарп очень дорожит этой реликвией. — хриплый и слабый голос Анны, пришедшей в себя, вызвал на лицах присутствующих улыбки. Джек и Эдуард, несмотря на предостерегающие замечания Уотсона, бросились к ней, обнимая и смеясь. Харпер даже умудрился чмокнуть её в щёку, отчего Мориарти тихо рассмеялась. Опираясь на плечи парней, она подошла к отцу и наконец обняла его за все три года, которые он прятался, как и Холмс. Профессор незаметно смахнул набежавшую слезу, прижимая к себе дочь, и впервые за долгое время детектив и его брат увидели его истинное, не спрятанное под маской сдержанности, счастье. Идиллию прервал полисмен, прибежавший и сообщивший, что леди Шарп начала буйствовать. Моментально исчезли улыбки с лиц. Снова все были серьезны, и вовсю погружены в происходящее, если не считать молодых людей — Эдуард Мориарти был рад снова воссоединиться со своей сестрой, а Джек — увидеть свою хозяйку целой и невредимой. По крайней мере, так казалось. — Ну что, господа, в Лондон?