Горький персик

Дни потекли напряженно и тягуче, как патока. Мидория не ожидал, насколько маленькая Акира была в их повседневности живым огоньком. Он настолько привык няньчиться с ней за завтраком, при этом балуясь и с Каччаном, что им обоим явно не доставало детских воплей и звонкого лая. Однажды на прогулке в выходной они встретили Киришиму, и тот высказал все, что думает насчет того, что так ни разу и не увидел мини-Бакуго за все время, прикрывая хвостатый волчий зад все то время, пока тот сбегает «по делам» во время дежурств. На что Мидория клятвенно заверил, что Ящер в скором времени сможет увидеть Акиру. Конечно, у этого были и плюсы. Супруги оказывались наедине друг с другом, полноценно спали как в прямом, так и в переносном смысле. И Каччан завел разговор о переезде в другую квартиру, побольше, а, возможно, даже небольшой дом. У него вроде как намечается повышение квалификации, там и зарплата будет выше, и им можно будет оформить ипотеку. Вести были радостными, а вот мысли у Изуку не очень. Он ждал, когда Шигараки сделает свой ход. И дальнейшее будет зависеть именно от последующих событий. То, что организация снова заинтересована только в нем, сомнений не было – иначе бы давно предприняли попытки заполучить Акиру. Путем шантажа, к примеру. Каччан всегда был прямолинейным и отвратительным актером, а еще гордым, чтобы признать, что ему требуется защита. Он был силен. Это признавали все в организации Героев, как боец, как человек. Однако он не смог бы понять, как в мире взаимосвязаны Герои, Злодеи, политика и экономика. Для него все еще было просто – герой обязан побеждать, быть сильнейшим, несмотря ни на что. Потому и он, и Каччан с детства загорелись этой идеей. Но вся разница в том, что Изуку понял, как все взаимосвязано, насколько относительны и абстрактны понятия Герои и Злодеи. И что Акира им нужна была лишь как биологический материал, и что они поспешили, ведь от младенца, по сути, пользы мало. А вот он, Мидория, идущий на контакт, вполне годен, если все правильно разыграть и построить. Но Каччан уже был слишком заметным в общественности, чтобы прибегать к его похищению для шантажа, а Акиру Изуку так просто от себя не отпускал. Сейчас именно с ним Шигараки вышел на контакт и, своеобразно, заключил сделку. Мидория собирался заткнуть им рты окончательно. Подготовления заняли и сил, чтобы замести следы, но оно того стоило. Оставалось только дождаться Лигу при параде, на случай которой уже был припасен даже соответствующий наряд, не привлекающий к себе внимания со стороны. И Изуку только регулярно мониторил новостную ленту, каждый вечер оттягивая приезд Акиры-чан обратно домой. Все началось вечером, когда Каччан опаздывал с дежурства. Изуку включил сводку свежих новостей и онлайн-группу соц-активистов, выкладывающих в сеть видео и фото всего, что происходит на их глазах на улице города интересного. Новые посты о мутантах из канализации запестрили в ленте вместе с фотографиями Героев патруля против монстров. Конечно, многих можно было назвать настоящей угрозой с натяжкой, однако некоторые действительно пугали. Переодеться в заранее приготовленную одежду для вылазки оказалось труднее, чем он предполагал. В повседневности он, как и Каччан, предпочитал просто джинсы и футболки, а на работу одевал штаны и темные футболки, которые было не жаль – все равно те заканчивали свой век эксплуатации под кислотой или взрывом, следуя по пятам за лабораторным халатом. И для него было непривычно спустя столько времени одевать рубашку и брючный костюм-двойку, которые он одевал только на приемы инвесторов. Темно-красная рубашка с длинным рукавом, черные брюки, приталенный жилет и бандана с прорезями для глаз, скрывающая половину лица, собранные в низкий хвост волосы и уши на голове. А также тонкие кожаные перчатки, не оставляющие отпечатки и повышающие цепкость захвата. Кольцо, которое подарил ему Каччан, и он всегда носил его, не снимая, Мидория повесил на шею на шнурке, чтобы не потерять и не расставаться с ним и впредь. Дверь квартиры захлопнулась за спиной с каким-то тоскливым щелчком. Найти, где был очаг беспорядков в городе ночью, было несложно. Изуку насладился свободой передвижения в длинных, сильных прыжках, вспоминая, какого ощущать, когда силы наливают каждую клеточку тела. Этот восторг возбуждал, совсем как прикосновения его Волка. Прохладный, осенний ветер бил в лицо, запахи прелости смешаны с гарью выхлопов автомобилей. Вдруг что-то обвило его ногу, а по всему телу прошелся электрический разряд, парализовавший его на несколько мгновений. Изуку не мог пошевелиться и грузно рухнул на чью-то машину, оставив телом вмятину. Он бестолково смотрел в небо, пытаясь собрать размытое сознание и чувствуя, как встают на место треснутые кости. - Смотри, Бунтарь, я же говорил, что видел кого-то незнакомого в небе. Был бы наш, так не шифровался бы – это вот, выряженный какой, - послышался смутно знакомый голос. - Был бы это наш, тебя бы сразу лишили бы лицензии, дурак. А так тебе повезло. Это действительно какой-то подозрительный тип. Может, он из Лиги, приглядывает за этими чудиками, что повылезали? – услышал Заяц голос Ящера. - Эй! Засранцы, что вы там столпились? Работы нет что ли? Тут еще твари лезут, куда пялитесь? Голос Каччана заставил Деку быстро среагировать. Он вскочил на смятой крыше, с силой толкнувшись ногами, заставив металл еще сильнее прогнуться внутрь салона, кое-как успел увидеть в боевых костюмах Героев. Он узнал черную куртку и ярко-желтые футболку и перчатки Каминари, полуголого, покрытого чешуйчатыми пластинами Киришиму. И, поодаль от них, в копоти и грязи он на мгновение встретился глазами с уставшим, раздраженным, но все еще в боевом настрое Катсуки. Заяц с легкостью перемахнул через соседний дом, гулко приземлившись ботинками на асфальт уже ногами и оперившись руками, спружинив силу удара всем телом волной. Чуть было не попался. Изуку увидел, как по уже пустой от гражданских лиц улице тут и там сновали небольшие, звероподобные химеры размером с небольшую собаку и видами микса из разных животных. Некоторые были уже размазаны по асфальту кровавым месивом, а прочие ковыляли или ловко передвигались, справляясь со своими несуразными, немного не просчитанными в плане равновесия и передвижения, телами. Нужно было найти их очаг, откуда они приходили. Мидория побежал вперед, сторонясь обращавших на него внимание зверей и оглядываясь по сторонам. Он старательно игнорировал рычание, звуки взрывов и крики за спиной. - Эй! Чертов ублюдок! Ты кто такой? Стой, кому говорю! Ну это же надо было попасть именно в ловушку Каминари. Ведь сам Мидория предложил тому использовать в качестве дополнительного оружия хлыст – и электричество пропускает, и удары может наносить на расстоянии. И кстати. Он не подумал взять с собой какое-нибудь оружие, хотя бы ножи. Ладно, может и не понадобиться вообще-то. В еще один прыжок добравшись до проезжей дороги, Мидория увидел, как монстры выходят из канализации, и прыгнул туда. Правда, одновременно с этим ему показалось, что он почувствовал какой-то толчок в спину, но его отвлекло неожиданно широкое, можно сказать даже свободное, без характерного запаха канализации отверстие люка. И вокруг было темно, внизу не видно конца. Уши как будто заложило под давлением. Перед глазами вспыхнул яркий свет. Это почти оглушило, но Изуку, сжав зубы, жадно, не закрывая глаз, впитывал все более четкие линии того, что его окружало, а в уши полилась какафония воплей и шебуршания. В светлой комнате кругом были те химеры, которые оказывались на поверхности. - Это еще что за хрень? Изуку вздрогнул, услышав его голос. Неужели… Он обернулся и увидел того, кто, как оказалось, его догнал. Король Взрывов. Грозный Герой-Волк. Каччан. В красных глазах играл азарт битвы, уши навострены, хвост возбужденно ведет из стороны в сторону. Почему именно он успел за ним? Портал, откуда они попали, захлопнулся, но рядом открылся еще один, и в него повалили ближайшие мутанты. Мидория ринулся к видневшейся двери из помещения. Ему не нужны были все эти мутанты. Нужен был лишь кукловод, чтобы покончить с ним раз и навсегда. Внутри скребли кошки, потому что за плечами остался его соулмейт наедине с этой массой «проблем». - Ублюдок! Сдохните! – злобно зарычал Бакуго, и раздался очередной мощный взрыв в разнос. Изуку уклонялся от когтей и клыкастых пастей, сосредоточившись лишь на двери, но развернулся всем телом, когда раздался болезненный вскрик. И иные мысли покинули голову, кроме того, что он видел перед собой. Цель – уничтожить врага. Любой ценой. Позади него в плечо Катсуки вцепились огромные челюсти медведя, несколько рядов клыков которого явно принадлежали акуле. Даже под мехом было видно, как двигаются его жевательные мышцы, кровь все сильнее заливает пол, а Бакуго, сцепив зубы от боли, пытался оглушить зверя с близкого расстояния, но ничего не выходило. Вонючий мех мешал видеть, что происходит, попадал в нос, раздражая щетиной. Внизу в ноги ему тоже кто-то умудрился вцепиться, принося дикую боль. Нужно избавиться от всех, кто есть в этой комнате. Бакуго смог сделать один мощный взрыв, избавившись от множества противников в помещении одним махом, на который ушло все, что у него оставалось, однако медведь все еще держался за его плечо мертвой хваткой и продолжал жевать. Катсуки показалось, что слушал даже хруст собственных ребер, видимо, до которых тот добрался. В ране на плече почувствовалось шевеление чего-то постороннего, чем клыков, и хватка стала слабее. Через помутневшийся оглушенный звук он услышал хрип и рычание. Клыки с хлюпом рывком исчезли из его плеча, и Катсуки, на ослабевших ногах, упал на колени, чувствуя лишь облегчение. Он не замечал, что кругом было море крови, в воздухе стоял смрад от горелой плоти, а рядом с ним рухнула туша медведя, который его жрал. Волк отстраненно смотрел на уродливую голову, удлиненную, искореженную зубами морду, из затылка торчал оторванный кусок плоти с чем-то, похожим на жало. А на спине над медведем склонился тот самый засранец, которого словил Каминари. Одежда кое-где была подпалена, в некоторых кусках виднелась обожженная кожа. Он тяжело дышал, смотрел перед собой, словно на собственные ладони в перчатках, из-под белой кожи его тонкой шеи выделялась бьющаяся жилка артерии. Это показалось смутно знакомым, но Катсуки не придал значения. Он сам опустил голову, все больше ощущая, как из него с каждым ударом сердца уходит все больше крови и сил. Плечо и часть туловища было сжевано и объято огнем боли, но адреналин не давал почувствовать ее в полной мере. Раньше, еще лет пять назад, он бы со всей прытью рвался бы вперед, несмотря ни на что, ни на какие раны, лишь бы не проиграть, не потерять свои амбиции, свои цели быть сильнейшим ради собственной гордости. Проигрывать он не собирался и сейчас, однако сожалел, что самонадеянно ринулся в самую гущу событий. Повзрослев, приоритеты амбиции утратили былую ценность. И теперь перед глазами стояла лишь слабость и желание оказаться рядом с Деку. В его объятиях, видеть его улыбку на лице, и как между ними пищит Акира. Ради этого он становился героем – чтобы быть сильнейшим и всегда возвращаться. Сейчас у него были те, ради кого он был обязан вернуться домой. Обессиленный герой потерял сознание в чьих-то крепких руках. Он только поспит немного и сразу найдет выход. Когда Каччан потерял сознание, Изуку начал приходить в себя. Настолько быстрое стечение событий было впервые в его жизни. Ярость на грани безумия, вспышка взрыва Бакуго, задевшая его. Краем глаза увидеть чей-то хвост с жалом – потенциальное оружие. Схватить его и со всей силы вонзить в скрытый под шерстью затылок, одновременно второй рукой просунув пальцы между клиньями зубов химеры и потянув вверх в попытке разжать хватку. Все произошло в считанные мгновения, и вот он уже держит руками истекающего кровью, потерявшего сознание Волка. С ним будет все хорошо, Заяц чуял, что в крови работает его причуда. Но все равно видеть его в таком состоянии было трудно. Ярость угасала, успокаиваясь наличием пары у него в руках. Но нужно было идти дальше, а Каччана нельзя было оставлять в таком состоянии здесь. Как ему следует поступить? Порталы продолжали открываться в помещении, но туда уже никто не шел – некому. Изуку подхватил тяжелого Волка за плечи и потащил того за собой. Однозначно выбраться отсюда было в первую очередь, но и потерять ниточку к Лиге он сейчас не мог. По всему телу начинали ныть повреждения, особенно неприятно чесались первые заживающие ожоги. За дверью оказался длинный коридор, чем-то напоминающий строение больниц. Везде горели яркие, одинаковые потолочные светильники, и Мидория, доверившись чутью, не спеша побрел вперед, ощущая стабилизирующуюся температуру тела Каччана. Это успокаивало и даже в каком-то смысле прибавляло сил. Однако из за следующего угла на них бросился какой-то совсем небольшой монстр, похожий на собаку с клювом и клыками. Изуку успел выставить перед собой вторую руку, позволяя зверю вгрызться в нее, пока сам Заяц аккуратно опускает с плеча на пол бессознательного Волка. Он слышал, как в том коридоре пыхтят и ворчат еще гости, так что ему требуется свобода действий. Он смутно помнил, какое это чувство. Нести смерть собственными руками. Несколько лет назад, когда он бежал из лаборатории в первый раз, но тогда было сложнее. Старался утонуть в захлестнувшей его жажде убийства, жажде крови, чтобы забыться. Но ничего не забылось, а жажда стала чем-то далеким и маленьким, что ушло спать тогда до нужного момента. И сейчас момент настал. Его руки, напряженные до предела, облаченные в перчатки, безжалостно проникали в мягкую плоть. Между челюстей, хватая за мякоть гортани и вырывая все, до чего дотянется, в брюшины, буквально чувствуя, как пульсирует и сжимается спазмами от боли взвизгнувшее существо. Нельзя было упускать ни единого зверя, потому что за спиной есть, кого защищать. Ему тоже доставались отчаянные царапины и укусы. Однако о них спустя минуты напоминали лишь порванная в тех местах одежда и шрамы. Шрамы… Изуку думал о них неоднократно. Насколько они уродливы – он никогда не носил сильно открытую одежду даже дома, позволяя видеть всего себя только Каччану. На нем осталась порванная жилетка, остатки рубашки и брюки. Руки до плеч покрыты кровью, что почти не видно перчатки и кожу. Мидория тяжело и хрипло дышал, пытаясь не терять ясность мыслей от адреналина и кипевшего безумия. Никого живого в коридоре не было. Но в тишину коридора ворвались хлопки. Изуку вздрогнул и поднял взгляд, где впереди в проеме появилась знакомая тонкая фигура человека, за которым он, собственно говоря, и пришел. Шигараки Томура аплодировал ему, лениво покачивая своим гибким, тонким хвостом. - Браво, Мидория Изуку. Красиво ты показал себя. Видел бы ты, как со стороны выглядишь… Аж в дрожь бросает. Но я за тобой. Ты пришел, и нам настала пора поговорить. Но не только нам, так что следуй за мной. Шигараки пошел дальше по коридору вправо. Изуку вернулся за Катсуки, который все еще спал, но на его лице уже был здоровый румянец, а на пострадавшем плече через дыры в одежде виднелись крошечные ранки от когда-то рваных кусков плоти. И пошел следом. Шигараки ждал его около одной из дверей. Вместе с Исцеляющей Леди из Академии. - Можешь оставить Бакуго-куна мне, Мидория-кун. Он поспит у меня и получит все необходимое для лечения. Бабушка была спокойна и доброжелательна, как он ее всегда и видел. Изуку уже устал на сегодня, но ей он доверить Каччана мог и аккуратно положил на кушетку. - Я скоро вернусь, - прошептал он и прижался щекой к виску блондина. Он и Шигараки пошли в следующую дверь, где оказался вроде как кабинет для переговоров. Все, как положено – полутемное помещение, стол, кресла для участников. И некоторые из них уже заняты. По одну сторону сидел Всемогущий, его приемник, человек в очках и деловом костюме, Директор Академии. Судя по присутствующим, в очках и пристальным взглядом был не кто иной, как глава отдела Провидцев. Непривычно было видеть кумира детства таким – в темном костюме, с серьезным лицом без даже намека на улыбку. Его приемник сидел, уставившись на Изуку ошеломленными глазами. Молокосос. Директора было не прочесть, но что еще с Крысы было взять. С другой стороны, напротив них, ухмыляющийся Даби, незнакомая, но весьма приветливо улыбающаяся ему блондинка в школьной форме, странный человекоподобный сгусток черной материи в костюме. Мидория предположил, что именно он и являлся человеком, отвечавшим за порталы. Во главе стола был незнакомый ему человек в костюме. Он был подключен к прибору показателей жизнеспособности и двум капельницам. У этого человека не было верхней половины лица, лишь сплошной уродливый, похожий на множество жерл вулканов, шрам от ожогов. Шигараки занял место рядом с этим незнакомцем, по правую руку от него, где сидел Даби. Изуку стоял с краю стола и смотрел прямо на незнакомца перед собой. Он был единственным, чью роль во всем политическом спектакле не знал. - Наслышан о тебе, Мидория Изуку. Заяц с необычной, уникальной причудой. Если ты не глуп, как о тебе говорили, то ты понял, кто присутствует сейчас в этой комнате. И понимаешь, о чем пойдет диалог, - негромкий, хриплый голос незнакомца разрушил напряженную тишину кабинета. - Представьтесь для начала, пожалуйста. Вы знаете обо мне, но я о Вас не знаю ничего. Мужчина поставил руку на подлокотник, наклонив и подперев голову кулаком, и улыбнулся. - Справедливо. Мое имя ничего тебе не даст, однако я есть тот, кто хочет улучшить этот мир, сделать людей сильнее, чем они есть. Я именно тот, в чьей власти усиливать чужие причуды и дарить их тем, кто заслуживает большего. И сейчас мы встали в тупик. Из-за развития социальных сетей и общественных коммуникаций, скрывать некоторых людей становится все труднее от несмышленых гражданских. Потому наши эксперименты перешли на животных, как ты успел познакомиться. Неважно вышло, но это тоже результат, а мы ценим каждый шаг и каждую ошибку. Запоздало прошу прощения за грубость в отношении твоего чада, Мидория Изуку. Мы поспешили, когда пытались украсть ее как только она родилась. Не известно, было ли наследование генов, да и ждать пришлось бы долго, и мороки… Так что приоритетным снова стал ты, Мидория Изуку. Единственный выживший экземпляр наших экспериментов шестилетней давности, сумевший сохранить усиление причуды и не потерявший при этом разум. В результате последних событий, нами было принято решение снова вовлечь тебя в эксперимент, но уже на других условиях. Более плодотворным будет наше сотрудничество, ты так не считаешь? Изуку сжал кулаки. Так он и знал. Эта встреча закончилась торгами с условиями. - В качестве гарантий здесь собрались те, кто является, как бы, противовесной стороной вроде как незаконных экспериментов на человеке. Сам Всемогущий заступался за тебя, что ты примешь правильное решение и не спровоцируешь потенциальную гражданскую войну между теми, кто лишен выдающихся способностей и жаждит стать сильнее, и теми, кто доволен происходящим. Так вот, Мидория Изуку, мы подготовили для тебя работу в качестве подопытного зайчика, - человек во главе стола поставил локти на стол и переплел пальцы между собой. Если бы у него были глаза, то он бы прожигал Изуку взглядом. - В твоих талантах мы убедились, пока ты шел по подготовленному маршруту сюда. Ты можешь быть полезен не только как лабораторная крыса, но и как универсальное военное оружие. Или, по крайней мере, экспериментальным образцом для их создания. В общем, шикарное будущее в белых стенах и шприцов с широким диапазоном пользования. Скучно точно не будет. А в обмен ты будешь иметь защищенный дом, обеспеченную семью с полным сохранением конфиденциальности о твоей природе. Конечно, при условии сохранения тайны с твоей стороны. Полная социальная свобода обычного человека в обмен на свободную эксплуатацию на наше усмотрение. Отличные условия для подопытного в естественной среде обитания. И ты принесешь пользу людям, естественно, как и положено герою, которым ты когда-то мечтал стать. Мы примем любое твое решение в течение следующих сорока восьми часов. О нем можешь сообщить Всемогущему или господину Директору. Дальше тебе дадут инструкции. Последняя фраза прозвучала так, что стало понятно – решение принято и без него на основе мнения людей, знающих его не первый год, и наблюдений за ним. У него не было слов, в противовес изложенному предложению. - Позвольте мне две вещи, пожалуйста, - произнес Изуку. Он смотрел только на человека во главе стола, но ощущал на себе напряженные взгляды абсолютно всех находившихся в комнате людей. Человек по-акульи заулыбался. - Да, ты явно не глуп, Мидория Изуку. Это будет плодотворное сотрудничество. Я одобряю твои два условия в качестве награды. Но какие, интересно мне знать? Никто в кабинете не успел среагировать. Мидория в мгновение пропал из зоны видимости. А тот, кто был сгустком черной материи в костюме, оказался сброшен со стула и прижат к полу. Он хрипел от полученной смертельной раны в грудь, доказывая свое человеческое происхождение. На уровне сердца торчала серебряная рукоятка скальпеля. Через пару секунд он затих, а Заяц встал с его живота, на котором сидел, когда наносил удары. Он обернулся на присутствующих, взглянув на каждого холодным взглядом. - Первое. Никаких больше порталов. Он поймал горький взгляд Всемогущего, который видел, как он с легкостью убил человека. И восхищение блондинки, которая была явно садисткой. А Даби вот ухмыляться перестал. Шигараки был удивлен данному инциденту. - Справедливо. Придумаем что-нибудь еще. А второе условие? – произнес человек без лица, словно ничего страшного не произошло. - Наше соглашение будет длиться тридцать лет. Только на такой срок я согласен, если ваш организационный строй не падет раньше. В кабинете повисла тишина. - Ты удивителен, Мидория. Жаль, что судьба тебе уготовила рок лишь куклы. Мы приняли твои условия. Жди дальнейших указаний и скорого повышения с переводом в другой отдел. Мидория молча покинул кабинет. За спиной у него остались лишь враги. В реальном, жестоком мире не было ни правых, ни виноватых, ни добрых и злых. Даже героев и злодеев на самом деле не было. Были лишь враги, балансирующие в театре политики и общества, и ты сам, твоя семья, которую ты обязан защищать любой ценой. Даже своей жизни. Он вернулся в кабинет к Исцеляющей леди, которая подтвердила, что Каччан скоро проснется, и с ним будет все хорошо, забрал Волка. На выходе из кабинета он столкнулся с Всемогущим и его приемником. - Юный Мидория, я… мне жаль, что все обернулось именно так. Но это был единственный возможный вариант. Ты спасешь много жизней и станешь героем, пусть и без славы, но с большим значением, чем любой из нас… - Всемогущий, прекратите, пожалуйста. Я вырос из того возраста, когда мне нужны ободряющие речи. Я принимаю все обстоятельства, как есть, и адаптируюсь с максимально доступными возможностями. Все прекрасно понимаю и осознаю. Но сейчас я хотел бы домой вместе с Каччаном, пожалуйста, - прервал его Мидория. За сегодня он сам натерпелся эмоций, от которых успел отвыкнуть среди всего благополучия, что подарили ему соулмейт и ребенок. Этой грязи было не место в их семье, и ему необходимо избавиться от этого как можно скорее. Герой кивнул. - Понимаю, Мидория-кун. Вижу, что ты вырос, и не успеваю поражаться, как быстро это произошло. Я хочу предложить тебя подвести до дома. Так будет проще и быстрее. - Да, буду признателен. Каччан не проснулся по дороге домой, которая заняла два часа на автомобиле. За окном была ночь, потому мало что было видно из местности, но было ясно, где продолжалась лесная полоса, а где началась городская магистраль. В салоне никто не произнес ни слова, особенно Мидорию шарахался приемник Всемогущего, буквально вздрагивая от каждого движения Зайца. Это не казалось странным, ведь у него тотем Оленя – одного из самых «нервных» представителей с быстрой реакцией. В квартиру Мидория зашел почти с благоговением. Воздух, наполненный запахом дома, казался сладким и успокаивающим, и на него он бы не променял ту ночную какафонию запахов. Аккуратно устроив и раздев Каччана на постели, он сам пошел в ванную, собрал собственную испорченную одежду и обувь в крови в пакет и спрятал его в углу, подумав избавиться от него завтра. Он наскоро принял душ, остервенело стирая с себя следы прошедшей ночи. Кровь и грязь сошли, но ему казалось, что это тошнотворное сочетание въелось в кожу без вариантов избавиться каким-то там гелем для душа. Из отражения в зеркале на него смотрел осунувшийся хищник, с клыками и глазами, зрачки которого приобрели вертикальную форму. Кожа лица посерела, уши стали меньше в длину, шире и острее в кончиках, а волосы, кажется, стали еще темнее. Губы изогнулись от появившейся в груди горечи, и Изуку закрыл лицо ладонями, подавляя в себе эмоции отчаяния. Что он творит, что с ним творится… Когда он вышел из ванной, на кровати Каччан лежал в той же позе, какой его оставил Мидория. Он вздохнул, ощущая какую-то опустошенность. В голове мелькали мысли о том, что нужно было бы проверить городские новости, все ли ребята целы. Сил у него хватило на то, чтобы сесть и все-таки написать смс-ку Киришиме, как он, все ли в порядке. И аккуратно пристроиться под горячий, родной бок Волка. Запах Каччана, тяжелый, но такой притягивающий, сейчас словно прогонял все неприятные ощущения. Мидория, закрывший, наконец, глаза и почти расслабившийся, вздрогнул всем телом, когда на него легла сильная ладонь и начал поглаживать обнаженную спину между лопаток. Изуку встретился глазами с явно давно не спавшим Катсуки. Волк рядом с ним вздохнул и смотрел. Спокойно, как-то непривычно властно и твердо. И его рука, его прикосновения были уверенными. А затем он ухмыльнулся. - Жаль, что ты все же перевелся из героев, Деку. И костюм тебе очень идет. Ты красивый. Изуку на мгновение подумал, что Каччан знает все. Что ему не придется снова лгать и придумывать отговорки и легенды, чтобы сберечь свой маленький мир, в котором нет места этому лицемерию. И он от облегчения пустил сдавленные рыдания. Заснул уже в объятиях соулмейта, который принимал и слушал каждый судорожный вздох, каждый всхлип и подвывания небольшой истерики. Сегодня была длинная ночь.