***
Северина же вернулась в комнату и легла на кровать. Переезд был неожиданным, но не неприятным. Что-то новое ее научному складу ума было интересно постигнуть. К тому же, прозябать до конца жизни в грязном и задымленном Коукворте не было никакого желания. Так же, чем ближе к Лондону, тем ближе к Кинг-Кросс и Косой Аллее. Одни плюсы, как ни крути. Останавливал только страх перед неизвестностью, но, подумав, Северина решила как абсурдно звучит это в «Ее» ситуации. «Переезд, так переезд», - решила она и снова уткнулась в учебник Астрономии за второй курс.***
Спустя две недели после возвращения домой, у Снейп пухла голова от переизбытка информации. Магические конвенции теперь путались с таблицами координат Солнца и звезд по отношению к нему. После того как девушка в один прекрасный момент наколдовала не воду в стакане, а иглы вместо грифелей, она решила сделать передышку. Как раз к этому моменту к ее окошку прилетела первая сова от Блэка-младшего. Знакомый сыч постукал рано утром ей по подоконнику. Дождавшись пока Северина откроет окно, он бросил ей на стол письмо, а сам улетел по направлению к двери из комнаты. Вылетев в коридор, сыч напугал вусмерть отца, который никак не ожидал встретить на кухне во время завтрака и звонков в фирму по продаже недвижимости маленького черного совенка, который с присущей ему наглостью принялся поедать тост главы семейства. - ЭЙЛИН!!! – раздался на весь дом крик взбешенного отца. Северина бегом кинулась на кухню. Там уже стояла мать, пытавшаяся донести до мужа, что совы – это обычное дело для магического мира и не надо пытаться прибить ее кухонным молотком. Сыч же не обращал никакого внимания на кипиш вокруг него: он все так же спокойно клевал тост. - Папа, прости, - начала Снейп, переводя взгляд с отца на сыча: ситуация была более чем забавная, - это мне письмо пришло. От одногруппника… Отец, уже успев отложить молоток, перевел на нее тяжелый взгляд. - Убери это с моего завтрака, - тыкнул он пальцем в сторону сыча. Тот принялся уже за второй тост. - Да, сейчас… Снейп побежала наверх. Влетев в комнату, она на ходу схватила с тумбы пуловер и кинулась к письму. Распечатав конверт, Северина стала просматривать ровный каллиграфический почерк. Блэк писал ей от своего имени и от имени Лукаса. Помимо бесконечных вопросов о здоровье и самочувствии, Блэк попытался в 10-дюймовом свитке выложить все мало-мальски значимые события, произошедшие с ним и Эйвери за 2 недели. Северине было не особо интересно читать про победы Рега в домашнем квиддиче или про то, как Эйвери ходил во «Флориш и Блоттс», но внимание друзей было приятно. Найдя у себя на столе чистый пергамент, она написала пару строк им в ответ, перед этим хорошо подумав, как бы она сделала это год назад: «Дорогие тупицы, Ваше беспокойство необоснованно и в большей степени раздражающее. У меня все в порядке. Рада, что и у вас тоже, но не надо грузить мои мозги совершенно бесполезной информацией о том, сколько раз вы поймали снитч или, что вы в коем-то веке решили сходить в книжный магазин. Я в конце месяца переезжаю, поэтому пришлите сову ближе к 25 числу, чтобы я смогла передать вам свой новый адрес. P.S. Спасибо за пуловер. Единственный здравомыслящий человек в вашем окружении, С.С.» Оставшись довольной вполне характерным для себя ответом, Снейп спустилась на кухню. Там все еще сидел отец, пытаясь отвоевать последний тост у наглого существа. Эйлин только посмеивалась, стоя рядом. Северина сунула птице письмо и пуловер. Та схватила вещи и упорхнула в открытое окно кухни. Отец, лишенный завтрака, недовольно поднялся и бросил чашку из-под кофе в мойку. - Если когда-либо в нашем доме появится такое же наглое животное – я пущу его на потроха. Мама задумалась на секунду: - Ну, можно не сову, а, к примеру, ворону купить. Если возможность будет. Тобиас воззрился на нее со скептецизмом, а Снейп только заискивающе кивнула. - Что? – в ответ посмотрела на мужа миссис Снейп. – Дочери в любом случае со временем понадобится сова или что-то вроде… Снейп возвел глаза к потолку, но промолчал. - Буду считать это согласием, - протараторила Северина и выбежала из кухни.***
На следующий день, девушка решила, что надо выйти на улицу. От сидения дома ее кожа приобрела сероватый оттенок, а волосы за две недели снова превратились в паклю. Снейп пошла в ванную, помыла в который раз волосы с дегтярным мылом, которое она нашла на полке рядом с единственным на всю семью шампунем. Умыв лицо холодной водой, Снейп сменила рубашку на кожаную куртку отца, подкатав рукава, но так, чтобы не было видно шрамов: те сходить не хотели. Платье оставила то же. Собрав волосы в хвост, девушка спустилась вниз. На кухоньке сидел отец: - Ты куда собралась в моей куртке? Он недовольно смотрел на нее. - Гулять иду, - буркнула Северина и присела натягивать туфли, которые еще не потеряли своего блеска после заботы Силли. - Почему в моей куртке? - Ничего другого нет, - заявила дочь и повернулась к выходу. Тобиас за ее спиной засопел, потом поднялся и подошел к маленькому шкафчику возле выхода. Оттуда он достал пару купюр фунтов и дал их дочери. - Купи себе что-то, - отвел глаза он. – И матери можешь тоже… Снейп удивленно смотрела на протянутые деньги. - А как же переезд? Отец только махнул на это рукой и поплелся обратно на кухню. Ему вслед донеслось хриплое «Спасибо».***
Выйдя на улицу утром, Снейп прогуляла до самого обеда. Она проходила по всем закоулкам родного города, вспоминала, что и где находится. Дошла до речки, а оттуда свернула на главную площадь, где находилась мэрия и множество маленьких магазинов. Среди них находился неприметный магазин с потертой вывеской «Винтаж». Конечно, слишком красивое название не меняло сути: перед Севериной находился старый секонд-хенд. «А почему бы и нет? На обычный магазин пары фунтов едва хватит, а вот здесь душа понесется в пляс», - подумала девушка и толкнула рукой дверь. Через два часа девушка стала обладательницей вполне приличных темных штанов-суперклеш и простой белой майки в обтяжку под них, пары рубашек на размер или два больше ее собственного, чтобы скрывали шрамы и длинной юбки в пол простого покроя зеленого цвета. Так же Северина приобрела несколько платьев-рубашек для матери и такую же майку, как и у нее. Уже на выходе Снейп подумала про обувь и, как ни странно про отца: докупив босоножки на толстом, достаточно высоком каблуке для себя и мамы, она заприметила очень длинный вязаный черный шарф. Схватив напоследок на последние деньги кусок темно-зеленой материи, которая непонятно как оказалась в этом магазине, девушка побежала с кульками вещей домой. Пробегая мимо загрязненной речки, Северина на секунду остановилась: прямо возле воды ее внимание привлекла какая-то трава, цветущая мелкими бледными соцветиями нежно розового цвета. Она подошла и по наитию вырвала ее с корнем, сунув в карман куртки. Вернувшись домой, она отдала вещи маме, которая несколько минут пялилась на них, а потом убежала в комнату примерять. Затем, она смущенно сунула шарф отцу, который тоже несколько завис, а затем кинулся вслед за женой в комнату. Северина же спокойно прошла в свою комнату, разложила вещи в тумбочке и достала странный цветок. Решив сохранить его, она нашла в ванной старую банку, налила в нее воды и кинула туда растение, наложив поверх заклинание стазиса – одно из первых, которое она выучила. После этого дня Северина решила, что она достаточно отдохнула, поэтому продолжила свое самообучение. Закончив Астрономию, девушка начала чередовать Чары с УЗМС. Теперь она каждый день выходила наружу, прогуливалась по улицам Коукворта, шла к речке, где в окружающем пролеске собирала различные, приглянувшиеся ей травы, которые она потом отправляла под стазис. Ей везло, и некую рыжую надоедливую личность она за время своих прогулок не встречала. Дома ситуация несколько вошла в привычный ритм. Мама бегала по дому в новом платье и начинала понемногу собирать вещи к переезду, которых, к слову сказать, было немного. Отец дохаживал последние дни на работу и постоянно скандалил по телефону с риелторами, готовился к своей поездке в Лондон. Стоило разузнать все на месте, осмотреть квартиру в Кэмдоне. Да и собеседование дистанционно провести никоим образом не являлось возможным. Поездка была назначена на 20-е число, после чего Тобиас должен был вернуться до 25-го и забрать с собой семью. Если его примут на работу в школу национальных меньшин Св. Варфоломея западного Кэмдона, то он будет получать достаточно, чтобы содержать семью на вполне приличном уровне, выйдя на работу уже во второй декаде августа. Эйлин тоже выразила желание попытаться найти работу, но ее муж только зыркнул на нее исподлобья и сказал, чтобы занималась дочерью и собой. Время стремительно приближалось к 20 числу. Прошло уже четыре недели, как Северина жила в Коукворте. 18 июня к ней в окно постучался большой серебристый филин. Он высокомерно глянул на владелицу комнаты, сбросил ей в руки белоснежный конверт с серебряным теснением и улетел. «Малфой, это точно Малфой. Только у его совы может быть такое самомнение», - Снейп распечатала конверт. Люсинда в своей высокопарной манере спрашивал о ее состоянии, интересовался успехами в учебе и просил немедленно прислать ему ответ, как только она прочтет письмо. К письму прилагался маленькая трубочка-свисток, чтобы «вызвать Благородного, когда ей заблагорассудится». К ответу следовало подойти ответственно. Хоть Малфой и искренне всегда заботился о Северине, как мог, но это не отнимало некоего снобизма с его стороны. Он требовал от нее безукоризненного следования правилам и нормам этикета, хотя бы в его присутствии. Поэтому обычно письмами Снейп отвечала по четко прописанной схеме. Но сейчас ей захотелось поребячиться. Ко всему прочему, письмо было как нельзя кстати: Снейп уже закончила УЗМС и третий курс заклинаний. Не все ей давались, но она решила постигнуть как можно больше заклинаний, чтобы не опростоволоситься осенью. С неудачами она разберется потом. Ее же все еще ожидали зельеварение и «тот» учебник. Да и букет сорняков на ее подоконнике увеличивался с каждым днем – гербология тоже не заставит себя долго ждать. Но все это, по мнению Северины, несколько уступало традициям и быту волшебников. Ей нужны были книги по законам магического мира, что было бы гораздо более практично. Поэтому Снейп решила попросить Люсинду об одолжении. «Милая Люси, Спасибо за беспокойство, у меня все вполне ожидаемо. Отец съехал с катушек, поэтому мы всей семьей переезжаем в Лондон. С письмом вкладываю свой новый адрес. Мне неожиданно понадобились некоторые книги: что-то про традиции и законодательство волшебников. Буду очень благодарна, если ты сможешь мне что-то прислать из своей библиотеки. Твоя язва, С.С. P.S. Как насчет встречи в июле?» Запечатав пергамент в конверте, Снейп дунула в свисток. Перед окном моментально оказалась знакомая сова. Посмотрев на девушку, как на насекомое, филин забрал письмо и взлетел. «Да, сова – это точно не вариант. Может все-таки ворона…» - с такими мыслями девушка отправилась копаться в учебнике заклинаний за 4 курс. Чем старше становилась программа, тем сложнее было Северине выучить и сотворить заклятье. Многое не получалось, как бы она не старалась. Некоторые имели совершенно неожиданный эффект. Может это было из-за того, что Снейп использовала не свою палочку, но возможности потренироваться с собственной у нее до Хогвартса не было. А может быть это было из-за того, что Северина пыталась за месяц выучить то, на что у остальных уходило несколько лет. Она была благодарна за свою хорошую память и все.***
Наконец-то наступило 20-е число, отца проводили на авто-вокзал. С этого момента мама не находила себе места, постоянно мельтеша по дому, собирая оставшиеся вещи. Дом-то был уже приобретен, но без работы долго в Лондоне они не проживут. В этот же день Северине пришло письмо от Блэка-младшего, а затем и от Эйвери. Те опять беспокоились о ее самочувствии и спрашивали о новом адресе, требуя подробностей. Снейп послала их в ответном письме с подробностями далеко и надолго, но адрес дала. Спустя пару дней вернулся отец. Поздно вечером 24-го он зашел на кухню. Мать сразу подскочила к нему: - Ну, что? Тот посмотрел на нее, на дочь и улыбнулся: - Приняли, выхожу на работу 13-го числа. За мной закрепили место учителя литературы у поляков. Надо будет вспомнить кое-какой материал, а так… Его рассказ прервала Эйлин: она кинулась ему на шею и начала что-то лопотать. Дочь только внимательно смотрела на него. - Так мне все-таки собирать вещи? - Да, все-таки да. - Хм, неожиданно. Молодец, - заметила Северина, выходя из кухни. Ее состояние было приближено к счастью. Ну, или ей так казалось. Следующим днем она стояла перед домиком в Паучьем тупике, который на этот месяц стал ей домом. Отец грузил последние вещи в старый фордик, позаимствованный на время у своего бывшего собутыльника. Тот пообещал сам за ним заехать через несколько дней, когда будет по делам в том районе. Больше всего места заняли книги Северины и гербарий с подоконника. Но мама решила вспомнить молодость и поколдовать на свой страх и риск. Взяв впервые за долгое время палочку, рассудительно подложенную ей дочерью, она уменьшила книги и растения под внимательным взглядом мужа. Тот подумал несколько секунд и спросил: - А мопед сможешь? Ее мать снова была неприлично счастлива. Северина стояла перед домом, с которым было связано много не слишком веселых воспоминаний. В руках у нее был старый чемоданчик. Штаны-клеш развевались на ветру вместе с громадной мешковатой рубашкой. Волосы лезли ей в нос и глаза. Кинув последний взгляд, девушка отвернулась и пошла к машине. Там уже сидела на переднем месте мать и, с плохо затаенной тоской, тоже прощалась с домом. Тобиас же вообще туда не смотрел, он завел машину и помчал из этого проклятого городка, который был олицетворением многих плохих вещей в его жизни. Было, конечно, и достаточно хороших моментов, но то – в прошлом. А настоящее и будущее ждет их впереди, в старом районе Лондона, где среди цветущего дикого винограда расположились трехэтажные дома с итальянскими двориками. В одном из них им предстояло жить. Шло 25-е число июня месяца 1976 года. Жизнь Северины Снейп в который раз совершила поворот.***
Северина сидела в гостиной своего нового дома и с упорством пыталась постигнуть чары четвертого курса. До школы осталось полтора месяца: с одной стороны времени еще навалом и самое необходимое девушка уже усвоила, с другой же стороны она до сих пор не открыла учебник зельеварения и «ту» книгу. Такой «неутешительный» прогресс нагонял тоску. Хотя Снейп понимала, что она к себе несправедлива. Удивительным было то, что она в принципе смогла усвоить так много информации за такой короткий промежуток времени. «Нет пределов совершенству», - думала девушка и продолжала грызть гранит магических наук. Обстановка дома к этому только располагала. Впервые зайдя в небольшую квартиру неподалеку от Хай-стрит слизеринка невольно удивилась вкусу отца. Небольшие апартаменты на втором этаже одного из викторианских домов неподалеку от Кэмдон-маркета состояли из четырех комнат. Видимо папа всерьез принял слова дочери о студии, поэтому гостиная представляла собой симбиоз жилого помещения, столовой и кухни. Она была совершенно не обставлена. Единственной принадой студии было огромное французское окно, выходящее на небольшую ступенчатую галерейку спускающуюся на итальянский дворик. За двориком следили соседи со всего дома, которые являлись представителями этой южной культуры. Две комнаты были предназначены под спальни. Там стояли только кровати и столы со стульями. Четвертым помещением была ванная. Интерьер был скуден и в ближайшее время, судя по финансам, ситуация не изменится. Но Снейп была рада и этому. Вообще, когда они только въехали в этот боро, Северина с матерью получили культурный шок. Район оказался меккой альтернативных культур и нестандартного мышления. Повсюду встречались представители различных субкультур и религий. Каждая улица была заполнена разнообразными яркими лавками, магазинчиками и клубами. В самый известный на весь Большой Лондон Маркет каждый день сбегались тысячи покупателей. Боро горел даже ночью. В таких местах легко было скрыться таким, как Эйлин и Северина. Здесь на странности не обращали внимания – они были частью этой жизни. Тем удивительнее было то, что Тобиас смог найти относительно тихое место среди этого шумного водоворота, чтобы осесть с семьей. Ему главным образом повезло, что 99% домочадцев были итальянцами. Хозяину дома было, конечно же, понятно, что в Кэмдоне сложно было найти «родных» покупателей: национальных меньшин было пруд пруди и все были предпринимателями, а значит ушлыми и своего не упускали даже в вопросе места жительства. А итальянцы ко всему прочему были еще и очень шумными и эмоциональными. Поэтому, когда к нему пришел Тобиас Снейп, он готов был отдать ему квартиру задаром, лишь бы тот хоть чуть-чуть разбавил этот космополитический котел. Квартиру предстояло обживать, но пока Тобиас усиленно штудировал английскую литературу, сидя на потертом диване в гостиной. А мать раскладывала те немногие вещи, которые они привезли с собой из Паучьего тупика, и составляла список того, что требовалось докупить. Снейп была предоставлена сама себе. На контакт с соседями они пока не стремились выходить, хотя те чуть ли головы себе не сворачивали, когда мимо проходил кто-то из Снейпов. Но подходить не осмеливались: даже их страстную итальянскую натуру отталкивали холодность семейства. Пару раз Снейп ходила с матерью на разведку в Маркет. Крытый рынок поражал своими размерами и разнообразием предлагаемого. Иногда мама замечала знакомые по магическому миру предметы вроде очков-проявителей плохих мыслей или трубки-чадильницы. Самое интересное было то, что продавали предметы самые обычные маглы, которые даже не представляли, с чем они имеют дело. Это забавляло как дочь, так и мать. В одну из своих немногочисленных вылазок, Северина заприметила аптеку «Разнотравье». Зайти туда она пока не решилась, но лелеяла надежду, что там может оказаться что-то полезное ей как зельевару. До конца августа она идти в Косой переулок не собиралась. Так и прошло пару недель: учеба, редкие прогулки с матерью, снова учеба. В один день она проснулась, пошла в ванную и там обнаружила, что вернулась к состоянию «Инфери хогвартское». Всколоченные волосы не мылись несколько недель, мешки под глазами отдавали синевой, желтоватая кожа слезала от сухости, как у ящерицы, брови снова превратились в кустики. - МАМ!!! – прозвучал крик дочери на всю квартиру. Тобиаса дома не было, тот ушел на очередную встречу с завучем своей школы обсуждать рабочие планы. Эйлин бросила обед на кухне и побежала в ванную, откуда раздавался крик. Там она увидела полуголую Северину, которая щупала свое лицо и пыталась выдрать себе волосы. - Мам, мне надо что-то делать! Это кошмар! Я выгляжу хуже пьяного некроманта после ритуала! – дочь перевела взгляд на мать. – Мы идем к парикмахеру: пускай острижет меня под мальчика. Эйлин схватилась за сердце: волосы для волшебника были очень важными, но дочка была настроена серьезно. Просьбы матери одуматься ее не останавливали. Пришлось идти к мастеру, где девушку остригли под мальчика, параллельно с этим выщипав брови до двух тонких стрелочек. Теперь она выглядела как Миа Васиковски в свои не самые лучшие годы. Отец, увидев ее, сплюнул и ушел в комнату зубрить стихи. В последнее время он часто пользовался этим способом для успокоения нервов и отвлечения себя от бутылки. Кэмдон был полон баров и клубов: искушение нешуточное. Но Тобиас только хмуро смотрел на это все и продолжал сквозь зубы цитировать стихи. Шел 2 месяц его трезвости. Снейп продолжала переписываться с друзьями, а от Люсинды ответа так и не последовало. «Ну и черт с ним», - Снейп не особо этим обеспокоилась. В конце июля пришел момент «Икс»: она открыла свой первый учебник по зельеварению. Как выяснила Снейп, зельеварение было одновременно самой точной и самой расплывчатой наукой в волшебном мире. При приготовлении учитывалось все: материал котла, ножа, черпака; время, количество и направление помешиваний; время суток, день года, астрономические события; место, где собирались ингредиенты, качество оных. Десятки условностей – но и результат был впечатляющий. Хороший мастер действительно мог «закупорить смерть» и даже больше. Конечно, все выше перечисленное не касалось стандартной школьной программы за первые пять лет обучения: зелья этого периода были неприхотливыми и малоопасными. После пятого курса программа для «Продвинутых зелий» писалась на основе многих факторов, вроде часа дня и освещения лаборатории, времени сбора растений, которые могли иметь разнообразнейший эффект, и настроения учеников. Множество факторов учитывались при приготовлении волшебного варева. Тем сложнее было придумать что-то новое и научить детей не просто следовать рецептуре, а чувствовать снадобье сердцем. Хороший зельевар обязан был знать, помимо своего предмета, травологию, астрономию, ЗОТИ (так как иногда зелье требовало непосредственного участия мага при сборе ингредиентов), руны и, конечно же, колдомедицину. Поэтому Северина параллельно с учебниками по зельям просматривала астрономические таблицы, опусы по гербологии и пыталась прочесть «Рунный альманах» - ту непонятную книгу, всю исчерченную странными символами. У Снейп, к счастью, было настоящее чутье. Листая учебники она интуитивно понимала, почему в «Бодроперцовое» надо добавлять сначала рог двурога, а потом мандрагору; почему в «Сне без сновидений» 3 периода по 2 меры стандартного ингредиента и т.п. Просвещаясь в этом тонком искусстве, Северина наткнулась на изображение подозрительно знакомого соцветия. «Белена» было написано под картинкой с бежевыми цветочками, а внизу приметка: « Зелье против последствий дурного сна». Описание обещало исчезновение всех последствий неспокойной ночки с лица. «Бинго!» - обрадовалась Северина: это было то, что нужно. Рецепт был элементарным, особого оборудования не требовал, а ингредиенты были исключительно растительного происхождения. Снейп побежала к себе в комнату и начала перебирать свой гербарий: белена, вербена, верония… Все было в наличии. В который раз порадовавшись своему чутью, Снейп решила не оттягивать. Девушка достала медный котел. Для основы нужна была «бегущая» вода. «Наверное, родник имеется в виду», - девушка быстро натянула обувь и выскочила из квартиры, захватив с собой небольшую баночку. Родителей дома не было. Через Кэмдон протекал Риджентс-канал, который соединял шлюзом восточные водные пути с Западным Лондоном. Зачерпнув немного воды, девушка побежала обратно домой. Там она поставила котел на плиту, и начала рядом рубить ингредиенты. Внимательно следя за часами возле французского окна, слизеринка поочередно добавляла их, помешивая, когда надо, жидкость. На ее глазах пар от зелья стал густеть и подниматься со дна котла, а затем превратился в тонкую струйку и осел обратно в емкость. Северина убавила огонь под котлом и аккуратно заглянула в середину. Количество жидкости уменьшилось раза в 3, но она соответствовала описанному в учебнике. Снейп взмахнула маминой палочкой и перелила жидкость в баночку – та остывала на глазах. Потом она убрала все с кухни и побежала в ванную. С замершим сердцем она умылась жидкостью, подождала 2 минуты и смыла все остатками «бегущей» воды. Девушка посмотрела в зеркало. Пропали мешки под глазами и общая припухлость всего лица. Черные глаза стали за счет этого несколько больше, но все еще пугали темнотой роговицы. Синяки так и остались, но теперь они не вызывали желания перекреститься. Болотная кожа перестала лущиться и приобрела обычную, несколько болезненную бледность. В купе с короткими волосами, которые к удивлению Снейп после стрижки начали виться, и тонкими бровями в разлет все это выглядело очень даже ничего. Красавицей Северина не стала, но теперь она была личностью интересной. «Осталось только улыбаться научиться и можно выходить в большой мир», - подумала она и снова попыталась оскалить мину. Родители, вернувшись, удивленно взирали на преображение дочери, но с вопросами не лезли. Мама только потом потихоньку спросила рецепт зелья, а Северина от щедрой души пообещала сварить ей и отцу. Неделя закончилась замечательно. Отныне Северина иногда делала себе маски на основе этого зелья, вытяжку из которой у нее случайно получилось достать путем добавления на одно соцветие вербены больше. Лицо выглядело здоровее, душа пела, девушка решила продолжить свои эксперименты. Следующим шагом было приготовление шампуня на основе дегтя, мыло из которого здорово ей раньше помогало. Подобного рецепта в учебниках не было, поэтому у нее появился шанс проявить свой талант изобретателя. Внимательно изучив особенности каждого ингредиента, способы их сочетания (тут пригодились таблицы, найденные в кладовой), времени воздействия и прочее, Снейп столкнулась с проблемой наличия некоторых из них. Каждое растение несло по задумке Северины в себе какой-то эффект, но если крапиву, ромашку и голубец болотный можно было достать в ее гербарии, то деготь в чистом виде попадался крайне редко, а чемерица волшебная вообще ядом считалась. На помощь пришла все та же магловская фармакология: в «Разнотравье» сбывали средства «народной медицины» старые братья-сквибы. Продавать волшебные снадобья маглам было запрещено все тем же Статутом, а растения никакого вреда не несли, и маглы не могли приготовить из них зелье даже при всем своем желании и беспрекословному следованию рецептуре – нужно было магическое действующее ядро, так как каждая варка завершалась взмахом палочки. В этом плане с «обычными» людьми вообще получалось крайне весело. До принятия Статута волшебные зелья вполне активно сбывались маглам за определенную плату, те знали у кого и что они покупают, знали, что это что-то «иное». Как только приняли Документ, зельевары уже во втором поколении столкнулись с проблемой: волшебные составы не действовали на тех, кто не ведал о магии. Сила собственного убеждения в несуществовании всего сверхъестественного сыграла с ними злую шутку. Пока они напрямую не столкнуться с чарами, то есть заклинаниями, они слепы и глухи к любому проявлению Магии. Конечно, такая особенность не действовала на элементарные зелья вроде «Усыпляющего» или «Амортенции», но про «Напиток живой смерти», «Яд девяти голов» и прочие сложные и весьма действующие зелья пришлось забыть. Маглы только травились непривычным соединением различных трав и внутренностей волшебных тварей. После пандемии дизентерии в Испании в конце 17-го века в Статут была добавлена статья 23 «Про регуляцию массового производства зелий и отваров среди маглов и им подобных». Говорят, после этого прибыли многих представителей этой профессии пошли в резкий минус. Но некоторые нашли иной выход: травы, настойки, вытяжки и прочее сбывали сквибы под видом различных травниц. И по сей день была налажена подпольная связь между Гильдией зельеваров и маленькими неприметными аптеками. Именно на такое заведение посчастливилось наткнуться Северине. Там она закупила многие «необычные» ингредиенты, изрядно подпилив семейный бюджет, с молчаливого согласия Эйлин. А что делать: варить зелья хотелось, и настойки хотелось, и много чего хотелось, а мама только «за». Испробовав первый раз новый «шампунь», Снейп получила мягкие колечки черных волос, которые никак не вязались с ее громоздким носом. Внешность странная, но не пугающая. Удовлетворившись полученным результатом, Северина прекратила свои косметологические эксперименты и наконец решила вернуться к «серьезному» зельеваренью.***
Она открыла учебник за пятый курс. Мир собственных переживаний захватил девушку с головой. Как она и думала: учебник был больше дневником, чем пособием. На листах Северина записывала все свои переживания, правила зелья, и, конечно же, создавала свои заклинания. Четыре венца ее юношеской гениальности: «Левикорпус», «Либеракорпус», «Сектумсемпра» и «Вулнера санентур». Изобретение новых заклинаний было вообще отдельной темой. Чаще всего это происходило случайно: к примеру, кто-то когда-то неясно взмахнул палочкой, при этом крикнув что-то невнятное, сильно пожелал, чтобы у оппонента язык отнялся и вуаля – «Силенцио» одно из самых популярных заклинаний всего магического сообщества. Реже происходило так, что волшебник искал воплощение своего Желания в волшебстве. Маг просчитывал множество факторов, пробовал сотни движений и слов, менял потоки энергии, пока не достигал необходимого результата. Так произошло и с Севериной: девушка всю жизнь мечтала самоутвердиться в этом мире, а что может быть лучше изобретения чего-то нового? Изучив несколько занимательних книг в школьной библиотеке и угробив несколько заброшенных классов в подземельях, Снейп достигла Результата. Единственной ее ошибкой было довериться «подруге». При этих мыслях у Снейп снова зачесались старые шрамы: рубцы никак не хотели сходить, словно напоминание о прошлой ошибке. На следующее утро девушка снова отправилась с матерью на улицу. Отделившись от Эйлин, она зашла в букинистический магазин. Там выбрала себе простую тетрадь с темной кожаной обложкой. Придя домой, она с тщательностью переписала все заметки с «того» учебника в новообретенную тетрадку, дополнив ее так же своими собственными наблюдениями за последний месяц. Она записала рецептуру маски «От последствий плохого сна» и собственного шампуня «Для волос Снейп». Тетрадь она гордо подписала «Собственность Принца-полукровки» и наложила на нее все известные ей на данный момент защитные чары. С этого дня в новый «дневник» она записывала все свои мысли и наметки для будущих разработок: Северина всерьез увлеклась зельями. Она была очарована видом котла, он пробуждал в ней ощущение причастности к чему-то Великому. Хотелось творить, но возможности не было: банально не хватало ингредиентов. В Хогвартсе будет шанс договорится с Слизнортом, но до него надо было дожить. Постепенно комната Северина превращалась в классическое убежище чокнутого гения: девушка притащила всевозможные травы, цветы, растения, развесив их по всей квартире, чем не мало выбешивала отца, который уже в совершенстве выучил «Зимнюю сонату» Шекспира. Мама только радовалась такой увлеченности дочери. Стены комнаты она облепила таблицами по Астрономии и Травологии. Потолок был в подпалинах от неудачных заклинаний. Пол был забросан учебниками по зельям, ядам и снадобьям. Однажды, во время своей прогулки, Северина увидела на одном из ярдов валяющийся, белый манекен, который не имел одной руки и половины голени. Непонятно зачем Снейп притащила его домой, отмыла, напялила на него свою мантию и мамину старую остроконечную шляпу. Включив фантазию, из ваты она приделала ему бороду и нарисовала безумные глаза. Затем девушка сплела из садовых веревок петлю и подвесила манекен у себя под потолком. Этим же вечером отец зашел к ней в комнату за грифелем. На глаза сразу попался манекен: - Это что? – прохрипел он. - Это - профессор Дамблдор, директор моей школы. Он не выдержал моих научных изысканий и повесился. Теперь он меня вдохновляет, - передернула плечами Северина и снова уткнулась в «Самые ядовитые яды» Борджиа. У Тобиаса задергался глаз, но он промолчал и пошел цитировать Обри Бердслея своей жене.***
Конец июля подобрался незаметно. Слизеринка все так же корпела над учебниками, отвечала на письма друзей, все еще ждала вести от Люсинды, гуляла по шумным улицам и просто отдыхала. Жизнь вошла в привычную колею. До одной встречи. В тот вечер девушка вышла прогуляться по каналу: там, в отличие от остальных улиц было довольно тихо. Размышления о том, стоит ли добавлять сок мурлокомля в «Древоцид» прервала знакомая блондинистая фигура в кричаще оранжевой мантии, врезавшаяся в нее. На узкой улочке напротив нее стоял Ксенофилиус Лавгуд. Он затуманено смотрел сквозь нее, но потом взгляд сфокусировался: - Прошу прощения, мисс Слизеринка, нарглы в последнее время все наглее. Они стали лезть мне в роговицу. Ты случайно не знаешь способа избавиться от них так же, как и от мозгошмыгов? Северина стояла и хлопала глазами. Вот уж кого она совершенно не ожидала встретить здесь. Потом она опомнилась, нахмурилась и заявила: - Нет, но тебе бы следовало быстрее с ними разобраться. Толкать людей не очень-то вежливо. Лавгуд внимательно посмотрел на нее, его совсем не покоробил язвительный тон девушки. Потом он перевел взгляд на ее руки. - Шрамы не заживут, если не помажешь бадьяном. Северина стремительно перевела взгляд на свои руки: предплечья были надежно сокрыты рубашкой. «Как он это делает?» - Вокруг твоих рук много морщерогих кизляков, они здорово отвлекают. Как-то получилось, что они вместе начали идти вдоль канала. Северина некоторое время молчала, но потом совершенно неожиданно даже для самой себя спросила: - Ты ясновидящий? – Снейп читала о них. Люди с даром ясновидения не были ни прорицателями, ни предсказателями. Они просто видели этот мир не искаженным физической оболочкой. Магия для них была магией, люди были людьми, а их чувства всегда принимали разнообразную форму. Иногда о таких складывалось впечатление, что они поехавшие. Отчасти это было правдой: когда всю свою жизнь видишь мир наизнанку, грех не стать ненормальным. Лавгуд не сбавил ходу: - Хмм, хороший вопрос. Никогда об этом не думал. Тут он начал прыгать сначала на левой, потом на правой ноге, хлопая руками возле ушей. Хорошо, что не было прохожих, потому что выглядело это крайне странно. - Ты что делаешь? – отшатнулась от него Северина, грозя упасть в канал. Лавгуд, не останавливаясь, проговорил: - Пытаюсь пригнать умные мысли к голове и разогнать мозгошмыгов. Они очень мешают думать. Снейп только закатила глаза. Ксенофилиус остановился и снова пропал вглубь себя, взгляд рассеялся, слышалось только его глухое бормотание. Северина остановилась рядом: ей было интересно, чем это закончится. Вдруг райвенкловец снова сосредоточился: - Пожалуй ты права, но я никогда не рассматривал это под таким углом. Правда удивительно, сколько углов есть в природе? А ты знала, что наклон каждого угла в мире зависит от влияния рогатых бободрилов на руку архимантиков, когда те пытаются начертать свои уравнения Вселенной? «Влияния чего на кого?», - разговор стал забавлять девушку. То, что ее предположение подтвердилось, особо ее не удивило. Удивляло другое: как этого не замечают другие? - Ты что тут делаешь?- прервала парня Северина. - Мне стало известно, что в местной лавке продаются запонки, которые заставляют руки воров вскипать. Я подумал, что можно их действие перенаправить на мозгошмыгов, чтобы те не воровали мои мысли. Северина расхохоталась, попеременно каркая и схрипывая: - Райвенкло, стопроцентный Райвенкло! Лавгуд в ответ улыбнулся. - Шляпа сообразительна, жаль, что с ней никто не хочет дружить. За такими ничего не значащими, в полной мере безумными разговорами они и дошли до шлюзов. - Мне домой пора, - сказала Снейп. Лавгуд достал из своей мантии маленький пузырек: - Держи бадьян, ты хороший знакомый. Северина с удивлением приняла пузырек. - Спасибо… - «Хороший знакомый», - Снейп усмехнулась про себя. - Еще встретимся, пиши мне в «Редискову впадину». Мне будет интересно знать твое мнение по поводу запонок. - У меня совы нет. - Тогда я тебе напишу, - и, развернувшись, повилял к Маркету. Его мантия смотрелась вполне уместно среди неформалов этого боро. Поэтому он не выделялся. Северина немного посмотрела ему вслед, сжимая заветный пузырек. Придя домой, она заперлась в ванной и хорошенько намазала свои предплечья. Опершись о ванную, девушка думала, что круг ее знакомств начал постепенно увеличиваться. Теперь придется тратить пергамент еще и на Лавгуда. Но это "знакомство" не доставляло ей пока дискомфорта: тот был интересным собеседником, и мозги имел, иначе бы на факультете умников не учился. Паранойя, укоренившаяся на генетическом уровне, молчала. Кожа вокруг рубцов зашипела и начала на глазах стягиваться. Смыв остатки бадьяна Северина уставилась на тонкие предплечья с едва заметными белесыми шрамами. Теперь их легко можно было скрыть кружевными перчатками или браслетами. - Северина, ужин! – послышался голос матери. Завтра будет 1 августа.