***
За гриффиндорским столом было шумнее всего. Вопли, визги, рыки, крики и песни доносились ото всех углов. Грифы начали праздновать за неделю до торжества, отрываясь на полную катушку. Среди всего моря радости и веселья хмурый взгляд, кидаемый на стол Слизерина, был более чем странен. Блэк с недоумением и нарастающей яростью наблюдал, как его младший брат начал что-то втирать смущенной Стерверине, а она взамен улыбнулась ему до ушей. Руки сжались, интуитивно ища в воздухе палочку, глаза в который раз завлекла кровавая пелена. Сдавленный рык послышался от заводилы всея Гриффиндора. - Сириус, ты чего? – к его плечу легко притронулся Люпин, уловив запах разгорающейся ненависти. Его настроение тоже было не шибко прекрасным: как издевательство, в который раз полнолуние выпадало на Рождество, - вот уж подарочек родителям. Блэк вздрогнул и криво улыбнулся другу, залпом выпивая сок и встряхивая черные кудри. - Ничего, Муни, все в порядке, - Ремус скептически усмехнулся, но продолжил слушать лепет Питера справа от себя. - Сири! Ты же едешь ко мне в этом году?! – вопль Поттера, тискающего Эванс, резанул по достаточно чуткому слуху Бродяги, как Секо. Блэк задумался, последние пару лет он предпочитал проводить Рождество в компании Карлуса и Дореи Поттер, где в отличии от своей семьи, он был желанным гостем. Сириус снова перевел взгляд на соседний стол: чем-то смущенная Снейп прятала улыбку в растянутой горловине и с заметной нежностью смотрела на кроху Рега. Губы Сириуса растянулись в безумной улыбке, на которую его друг, увлеченный своей девушкой, внимания не обратил. Он только услышал ровный ответ: - Пожалуй, нет, Сохатик. Я навещу родные пенаты. Кисть руки обожгло ментальным запретом отца, но тот щелчком пальца разорвал тоненькую ниточку приказа главы Рода: это будет его самое лучшее Рождество, уж он постарается.***
Беллатриса неслась из Большого Зала по направлению ко второму этажу. Ее глаза яростно сверкали, а волосы змеились и клубились от легкого флера не сдерживаемой магии. Буквально влетев в туалет, она с силой захлопнула дверь и начала крушить все, что ей попадется под руку. - Хей, чокнутая, ты чего творишь?! – послышался визг из очередной разгромленной кабинки и на свет показалась белесая голова. - Эта проклятая грязнокровка посмела оскорбить мою семью, мой Род, мою фамилию!!! Эта паршивая, поганая нечисть! – с каждым взвизгиванием слизеринки разрушалась очередная часть интерьера туалета. – Да как она вообще смеет ставить под сомнение адекватность Блэков! Ей, жалкому созданию, оказали милость, а эта су!.. - Ну, если в твоей семейке все такие, как ты, то я ее понимаю! – философски крикнула Миртл и нырнула в унитаз. Беллатриса замерла, застыв в позе очередной Бомбарды, и осела на пол, схватившись за волосы. За ее спиной из умывальника вынырнула Плакса и села рядом. - Подумай, ты уезжаешь, будешь с блондиночкой наедине – хороший шанс поговорить! - Да, да, - Блэк отпустила волосы и уставилась немигающим взглядом на текущую из разрушенной трубы воду. - А я скучать буду. Мы ведь так подружились! – протянула мечтательно Миртл и стала накручивать свои тоненькие косички на пальцы. - Я не дружу с грязнокровками! – вскочила Блэк и направила палочку на ни в чем не повинное привидение. Когда взгляд немного прояснился, слизеринка заметила еще более побледневшую, скрючившеюся девушку, из глаз которой текли серые слезы. Завопившее привидение проскользнуло сквозь Беллу и с воем улетело в унитаз. Слизеринка опустила палочку и подкралась к кабинке за которой скрылась райвенкловка. - Миртл, ну, Миртл, - сипло начала она и ударила ногой дверцу кабинки. – Я не это имела в виду. Ты мне помогаешь и мы же вместе с тобой над расследованием работаем… Ну ты, - за дверцей не доносилось ни звука. Девушка со злостью еще раз долбанула ее. – А ну вылезай немедленно! Ладно, хорошо, слышишь?! Мы почти друзья, Уоренн! Друзья!!! За ее спиной повеяло знакомым холодом. Беллатриса обернулась и увидала насупившегося призрака. - Правда? Шестикурсница закатила глаза: - Почти, я сказала! - Ой, как хорошо! У меня раньше никогда не было друзей! – радостно завопило привидение и попыталось накинуться на девушку с объятьями, от которых она с ловкостью увернулась. - А вот этого не надо! Миртл кивнула и закружилась по туалету в танце, напевая фальшиво какую-то мелодию. - Куда мне дальше идти? – спустя какое-то время задала вопрос Блэк. - В лавку «Горбина и Бэркеса». Ты же уже дошла до прошивок 1945 года? - Да, сейчас сложно выудить какую-либо информацию: много посвящается победе в войне, но не успехам на магическом поприще твоего грязнокровки. - Это ничего, ищи дальше. Встретимся после каникул. Остаток времени до отъезда они просидели, размышляя каждая о своем.***
Северина задумчиво смотрела на мелькающий за окнами зимний ландшафт долины Гленнфиннан. Регулус и Нарцисса в противоположной стороне купе задремали, опершись друг на друга. Ксенофилиус рядом что-то чертил на листке пергамента, не позволяя Снейп даже глазком взглянуть, краснея каждый раз, когда девушка даже просто взгляд в сторону исписанного листа бросала. Эйвери сделал вид, что ему ну уж очень интересны тамбуры магических поездов, особенно вагонов Пуффендуя и исчез в первый же час поездки до Лондона. К вечеру ученики должны были прибыть на вокзал Кингс-Кросс, где их будут встречать родители. Северина в последнем письме от такой привилегии отказалась, поэтому ее еще ожидала 20-минутная прогулка по рождественскому Лондону в родные пенаты. Сердце щемило от такой не привычной радости: первое Рождество в кругу семьи… Поезд мерно шатался и подпрыгивал на колеях, выпуская пары темного дыма в белоснежный воздух – с обеда повалил снег, и только волшебство позволяло машинисту не съехать с виадука прямо в молочную впадину. Слизеринка легонько дыхнула на окно и на образовавшемся пятне нарисовала небольшой флакончик, копия которого сейчас хранилась у нее в кармане черного бушлата, что она надела вместо уж ставшей привычной мантии. Нарцисса с интересом посмотрела на офицерский крой уже знакомого ей по прогулкам в Хэмдоне «пальто» и сморщила носик: слишком по-мужски. Флакончик лежал, завернутый в тонкую ткань и с пришитой на нее этикеткой с правилами пользования. Северина никак не могла дождаться приезда на вокзал, чтобы там ухватить оборотня и торжественно преподнести ему «то самое» снадобье. За окном стали появляться редкие дома Лестера, спустя какое-то время проснулись кузены-Блэки и сладко потянулись, удивленно выглянув из окна: приближался Лондон. Уже через час Северина стояла на перроне и принимала из рук «знакомого» свой багаж, состоящий из уже знакомой деревянной клетки, небольшого потертого чемоданчика и темно-зеленого кисетика с парой фунтов. На платформе стоял гул, родители с радостью встречали своих отпрысков, принимали их вещи и шли кто на платц аппарации, кто к колонне 9 и три четверти. Ксенофилиус первый распрощался с ней: - Змейка, встретимся уже после Рождества. Не нахватай мозгошмыгов за это время, - и крепко обнял ее, скользнув рассеянным взглядом по остальным друзьям. Те после Северины тоже кинулись прощаться со «своим родным чокнутым» и желали ему успехов на поприще исследования всяких тварей. Дальше компанию покинул Эйвери, попрощавшись и молча последовав за высоким сухорлявым мужчиной в сером колпаке и нелепых скошенных очках. Регулус и Нарцисса еще долго стояли около Снейп, пока та выискивала взглядом нужного ей гриффиндорца. - Цисси, - прозвучал сиплый голос за спинами друзей. Обернувшись, Нарцисса увидела свою сестру, которая гордо вздернула подбородок, смотря на Снейп, но гуляющий взгляд выдавал ее нервное напряжение с головой, - за нами прибыл дядюшка Орион. Регулус сглотнул и посмотрел за спину своей кузины. Там возвышался над всеми крепко сбитый, высокий мужчина со знакомыми кудрями. Северине на секунду показалось, что это ее одноклассник высокомерно взирает на всех и отвешивает редкие поклоны знакомым людям. - Ну, мисс Северина, ты не забывай нам писать. Я, то есть мы будем скучать, - покраснев, проговорил Регулус и кинул взгляд на младшую кузину. Та напряженно смотрела на свою сестру, но потом отвернулась и улыбнулась подруге: - Я буду очень скучать! Напиши мне, и мы обязательно встретимся! – блондинка подавила порыв обнять подругу, что заметила Северина, которая на этот рывок грустно улыбнулась и кивнула: Снейп до сих пор переносила только прикосновения Ксено. Пожелав друзьям хороших праздников и предупредив, чтобы не спивались, потому что она Противопохмельное варить не будет, девушка проследила, как трое родственников побежали к Ориону Блэку. Повернувшись, она буквально лицом к лицу столкнулась с напряженным взглядом серых глаз. Северина удобнее перехватила вещи и немного отвела лицо. Сириус Блэк с легкой улыбкой хмыкнул: - Счастливого Рождества. - Проблемы с часовым континуумом? Рождество через неделю, – выгнула бровь девушка, но кивнула головой в знак принятия и отошла в сторону, пропустив молодого человека. Эту сцену взглядом прожигал сквозь стеклянные окуляры взлохмаченный парень, который крепко обнимал рыжеволосую девушку и шептал ей нежности в маленькое ушко. Северина тем временем наконец-то заметила сгорбленную фигуру Люпина и поспешила к нему.***
Ремус старательно отводил взгляд от улыбчивой матери и немного бледного, но такого же веселого отца. Только что он поздоровался спустя полгода разлуки с родителями и теперь пытался всеми силами скрыть приближающиеся слезы, так как светлый праздник обещал превратиться в пытку для всей семьи. Через пару дней начнется полнолуние, мышцы уже начало ломить, а родные родители вызывали желание вцепиться им в глотку. - Сынок, ну что ты? Не думай о плохом, - проницательная мать как всегда была настроена оптимистично, хотя одному Богу известно как сложно ей было смотреть на мучения сына. Сам же Люпин считал, что своим нахождением в Хогвартсе он только помогает семье, избавляя их от страшной участи приручения твари. - Все в порядке, мам. У меня для вас, кстати, есть хорошая новость! – попытался улыбнуться Люпин и взглянул в глаза отца. Тот, колдомедик по образованию, внимательно следил за всеми внешними проявлениями «болезни» сына в этот день, и теперь улыбнулся, легко хлопнув его по плечу и направившись в сторону колоны: - Я тебя внимательно слушаю, сын мой… - Люпин, стоять на месте! – за спинами семейства послышался женский рык. Обернувшись, миссис Люпин увидала бегущую к ним девушку. Ее голова и шея была замотана в длинный черный шарф на манер шейлы, черное же пальто и серебряные полусапожки на толстом каблуке создавали впечатление неформалки из мира магов. В одной руке она аккуратно держала деревянную клетку с тоненькими прутьями, в которой что-то лежало и не подскакивало, не смотря на галоп юной особы, а во второй она тащила за собой потертый чемоданчик. - Северина, что ты… - мистер Люпин перевел взгляд на ошарашенного и смущенного сына, который отстранился от родителей и ступил на шаг к девушке. Та, приблизившись к их семье, начала судорожно отдышаться: - Дыхалка ни к черту. Так и ты ж прешь, как танк! – бурчала она, судорожно вбирая в легкие воздух. Выбившиеся из шейлы черные кудри прилипли к бледному лбу, нос с горбинкой покраснел, пронзительный взгляд черных глаз, который она переводила с отца на мать гриффиндорца, вгонял в легкий холодок, а о скулы, казалось, можно было порезаться. - Прости, - проговорил Ремус и кинул еще более смущенный взгляд на родителей. - Ты дурак? – Северина скорчила удивленную гримасу и перевела взгляд на стоящую рядом пару Люпинов. – Добрый вечер. Мистер Люпин неловко кивнул и вопросительно взглянул на сына. - Держи, - девушка передала Ремусу клетку, в которой при ближайшем рассмотрении оказался флакон с мутной жидкостью. Люпин сначала непонимающе посмотрел на клетку, а потом дрожащими руками принял ее и перевел слезящиеся глаза на Снейп. – Там очень большая концентрация. Теоретически ее хватит на 5-6 растворов, инструкция там же. - Я, я… - голос подвел Ремуса и он просто переводил изумленный взгляд с своей однокурсницы на родителей. – У тебя получилось… - Пока не знаю, - девушка спрятала еще больше покрасневший нос в шарф. – Не забывай все время «до» записывать, и «после» тоже. Ты же умеешь вести лабораторный журнал? Онемевший многоликий только кивнул, прижимая к себе заветную клетку. - Вот и замечательно. Хотя я абсолютно уверена, что ты точно что-то напутаешь и… - Северина замерла на полуслове и взглянула на искрящуюся сквозь слезы улыбку гриффиндорца. Его мать ворошила его плечо, пытаясь привлечь внимание, а отец пораженно смотрел на Снейп и сына. – В общем, ладно. Только ты не особо болтай, хорошо? Счастливого Рождества! Девушка на прощание легко улыбнулась и уверенно прошла сквозь проход. - Кх, что это, сын? – поинтересовался мистер Люпин и ненавязчиво протянул сыну заштопанный носовой платок. - Это самый лучший мой подарок на Рождество!***
Сириус Блэк уверенно продвигался сквозь толпу к своим родственникам. Семьей он это сборище чистокровных упорно даже про себя именовать не хотел. Первым его приближение заметил Регулус, который ойкнул и сильнее завернулся в мантию. Нарцисса улыбнулась и даже помахала мятежному брату, которого она считала вопреки всем его минусам довольно обаятельным. Даже его конфликты с ее подругой Циссу не смущали, к тому же братец в последнее время поутих, чему девушка была очень рада. Белла скривилась, но промолчала. Не промолчал Орион. - Я, кажется, ясно тебе сказал, что не ожидаю тебя видеть до конца учебного года, - глава семейства сомкнул губы и вперил недовольный взгляд в своего наследника, хотя говорил он тихо, чтобы не привлекать лишнего внимание окружающих. - Ах, ты об этом… - Сириус улыбнулся и как бы невзначай поправил волосы рукой, раньше объятой приказом отца. Блэк-старший перевел взгляд на кисть сына и удивленно хмыкнул. – Не волнуйся, отец, я буду паинькой. Возможно, - и захохотал. Его взгляд переместился на младшего брата и глаза подозрительно сощурились. Орион закатил глаза, но легко кивнул и двинулся в сторону платца. Древнейшее и темнейшее семейство Блэков, словно ледокол, раздвигало на своем пути нерадивых магов. «Мерлин, что-то мне захотелось обратно в Хогвартс», - Регулус нервно оправил полы мантии и инстинктивно отошел ближе к Циссе. «Мерлин, что-то мне даже к Альфарду захотелось», - Орион невозмутимо потер бровь и еще упорнее стал продвигаться к границе аппарации. «Мерлин, да пока все просто замечательно!» - старший наследник семьи и преемник рода Блэк счастливо скалился, доводя окружающих до нервной икоты.***
Эйлин Снейп сидела на потрепанном диванчике возле французского окна и вязала своему мужу шарфик. Шарфик получался пока куцым и реденьким, так как женщина впервые взяла в руки спицы, но она старалась. Очень старалась. Через пару дней должна была вернуться ее Северина, и Эйлин с замиранием в сердце ожидала последующего семейного праздника – первого за последние 10 лет. Скрипнула дверь, и в студию зашел Тобиас, отряхивая черную копну волос от снега и смешно фыркая носом. Эйлин вскочила с диванчика и как была босая, с растрепанными волосами, в которых запутались нити шерсти, длинной юбке и растянутом свитере выбежала навстречу супругу. - Добрый вечер, - женщина переняла у Снейпа пару пакетов, в которых были продукты, и смущенно клюнула его в заросшую щетиной щеку. Тобиас с усмешкой хмыкнул и пропустил жену вперед…***
В последние месяцы отношения у супругов начали все более налаживаться. Хотя после отъезда их дочери все было не так радужно. Северина оказалась сдерживающим фактором, который не позволял супругам вспоминать былые обиды и по новой начинать скандалить. Ее ехидство и убийственный сарказм вгоняли чету в ступор, помимо этого первые недели после переезда не оставляли сил даже для простых разговоров. Поэтому, когда Снейп-младшая уехала в свою школу, у Эйлин и Тобиаса начался новый этап совместных отношений: притирание в быту. А притираться было чему. Тобиас быстро влился в работу с детьми, и это выпивало у него все силы. Уходил из дому он рано, приходил поздно, чем доводил впечатлительную жену до тихих истерик в одиночестве. В лицо женщина мужу ничего не говорила, потому как боялась разрушить и то, что имела. Муж не пьет, зарабатывает какие-никакие деньги, не бьет ее и не оскорбляет – чего ей еще надо? Как оказалось спустя месяц такой жизни – много чего. Не хватало его неловких объятий и поцелуев, сморщенного носа при виде волшебной палочки и чтения стихов при раздражении. Иногда им даже не удавалось поужинать вместе, что уже говорить о прогулках по яркому боро или чего-то еще. Чтобы хоть как-то приглушить одиночество Эйлин начала преображать квартиру: она на свои маленькие сбережения купила ткани в барахолке возле Маркета и приступила к пошиву штор, наволочек на подушки, полотенец и халатов. Темно-зеленая ткань так и осталась лежать в старом сундучке до поры. Затем она перешла к пошиву уже более повседневных вещей вроде пуловеров или популярных сейчас джемперов. Но Тобиас будто не замечал всех ее стараний, и просто надевал первое, что из шкафа выпадет, не обращая внимания на выкроенные с любовью и кровью черные свитера. Принц стала впадать в депрессию. Решив развеяться и не вянуть дома, женщина стала гулять по Лондону. Она изучала, исследовала новый для себя город, вспоминая, как двадцать лет назад она с таким же трепетом в душе попала в сердце Британии впервые. Пути ее прогулок шли через Трафальгарскую площадь, заворачивали к северным берегам Темзы у Тауэра; она проходила по мосту в сторону Британского музея, где могла часами бродить по шумным коридорам, знакомясь с древностью этого мира. И снова возвращалась в пустую студию, где дожидалась за шитьем мужа, который вваливался от усталости поздно вечером и шел прямо в спальню, оставляя тоскующую Эйлин прятать холодный ужин. Так бы и продолжалось, если бы в конце сентября ее супруг в один прекрасный день не вернулся домой со школы только ближе к утру. Эйлин, всю ночь просидевшая на диванчике в гостиной, встретив мужа, просто убежала и закрылась в ванной. Тобиас, ничего не заметив от усталости, грохнулся и уснул прямо на диванчике. Женщина же давилась слезами на холодном кафеле, прикрывая рот исколотой иголкой рукой, и представляла себе самое худшее. «Конечно, как я могла подумать иначе! Он ведь такой, а я… И Лондон, большой город с большими возможностями, как я могла не подумать…» - новые сдавленные стоны вырвались из рта несчастной женщины. Немного успокоившись, она приоткрыла дверь: в гостиной, скрючившись на маленьком диванчике, лежал в свете рассветного солнца ее муж и сопел. Его лицо было еще более исхудавшим и бледным, чем раньше, под глазами образовались темные мешки, нос припух, а волосы залоснились без регулярного мытья еще больше. Эйлин на дрожащих ногах подошла к мужу и тихонько уселась рядом с ним. «Пускай поспит, а потом мы все решим. Если такова моя судьба, то пускай…» - она укусила кулак, чтобы снова не разрыдаться уже перед супругом. Прошло пару часов, когда Тобиас открыл глаза. Его голова раскалывалась, во рту было сухо, а тело совершенно обесчувствовалось. Последний месяц был для него адом на земле. Мелкие спиногрызы захватили его с головой. Их крики, вопли, рыдания и сопли каждую ночь представали в его кошмарах. Он уже и не помнил, когда за горами их тестов и контрольных он нормально питался в последний раз, когда видел жену. Все что у него отложилось в голове за последние несколько недель это визг малолетних демонов и слащавый голос директора сей обители скорби, который просил потерпеть еще пару месяцев, и он привыкнет. «Ни черта подобного», - скрипел про себя зубами Тобиас и снова падал в чисто застеленную кровать без сознания. Сегодня же Снейп решил, что это была последняя капля. Мужчину заставили писать психологический портрет на каждого своего ученика, что ни много ни мало – более 200 душ. Очнулся от бумаг и отчетов Снейп уже в четыре часа утра. Сил хватило только на то, чтобы доползти домой и упасть на так вовремя освободившийся диван. Теперь же он открыл глаза и увидел на полу свою жену, сопящую сквозь редкие всхлипы. Ее глаза покраснели, лицо осунулось, будто он попал лет на 5 назад, а руки нервно вздрагивали, сжав край его пиджака. - Эйлин, малышка, - Тобиас потряс жену и кряхтя уселся на диванчике. Эйлин от его прикосновения вскочила, как ужаленная. Встряхнув головой, она с непонятной горечью уставилась на него. - Тобиас, - ее дрожащий голос заставил мужа сфокусировать взгляд на порядком чем-то расстроенной жене и выгнуть вопросительно бровь, - ты мне… Ты меня… - Эйлин никак не могла сформулировать этот ужасный вопрос и снова начала рыдать. - Ты чего? – Тобиас шокировано наблюдал за всхлипываниями жены. - Ты мне изменяееееешь! – это прозвучало не вопросом, а констатацией факта. - Я что?! – Снейп вскочил на ноги и поднял свою жену за плечи, встряхнув ее пару раз и уставившись ей в лицо напряженным взглядом. - Ты не приходишь домой, совсем обо мне забыл, не обращаешь на все вокруг внимание! Ты мне изменяешь… - уже тише закончила Принц и снова зарыдала. - Ты с ума сошла? – Тобиас еще раз встряхнул висящую над полом женщину. – Я к твоему сведению работаю в младшей школе! Меня окружают одни старухи! Мне и так тяжело, а я еще и по приходу в родной дом должен твои упреки выслушивать, так?! - Конечно, упреки… Я всегда тебя только упрекаю, я же ведьма! До меня тебе дела нет! Я же какая-то поганая волшебница, плевать на мои чувства, - воскликнула Снейп и из ее рук вырвался клуб серого дыма, который взорвался, отбросив Тобиаса на несколько ярдов. Тот вскочил, пораженно смотря на жену. Та тоже переводила изумленный взгляд со своих рук на мужа. Заметив подпаленный костюм Тобиаса, ее глаза заволокло ужасом: - Прости, - пролепетала она и пулей выбежала в ванную, закрывшись в маленьком помещении. Снейп еще пару минут стоял соляным столбом. Потом он с тяжелым вздохом снял с себя испорченный пиджак и поплелся к двери уборной. - Эйлин, немедленно открой дверь, - Тобиас тяжело осел возле проема и стал вслушиваться в надрывные рыдания. С той стороны Эйлин только покачала головой. – Эйли, что случилось? Что на тебя нашло? С той стороны наступило молчание. - Ты мне изменяешь… - Было бы с кем. - Ты не приходишь домой… - Я очень жалею. У меня нет совершенно времени, я хочу как можно быстрее выйти на полную ставку. У нас еще квартира не омеблирована. - Ты меня не замечаешь… Тобиас на это только закатил глаза и хмыкнул. Снова послышались рыдания. - Все из-за того, что я ведьмаааа… - А это тут причем? Мы же уже выяснили этот вопрос, - Снейп поднялся на ноги и потер лоб: голова трещала. – Открой дверь, глупое ты создание. Снова тишина. - Gdy cię nie widzę, nie wzdycham, nie płaczę, Nie tracę zmysłów, kiedy cię zobaczę; Jednakże gdy cię długo nie oglądam, Czegoś mi braknie, kogoś widzieć żądam; I tęskniąc sobie zadaję pytanie: Czy to jest przyjaźń? czy to jest kochanie? Эйлин не поняла ни одного слова: она не знала польский. Но она почувствовала ту же тоску в голосе ее мужа, которая снедала и ее. Чужие, грубые, незнакомые слова, сказанные бархатным тембром Тобиаса, несли покой в ее душу. Слезы высохли и она затаив дыхание слушала на удивление мелодичное шипение. Эйлин не знала, о чем говорит Тобиас – она это чувствовала. - Правда? Снейп легко улыбнулся и ногой со всей силой, непонятно откуда взявшейся после бессонной ночи, выбил дверь в ванную. Его жена сидела там на полу, обняв себя руками и заворожено и с легким страхом следила за своим мужем. - Правда. Тобиас опустился к Эйлин. Растрепанной, бледной, худой малышке Эйлин. Кафель был холодным.***
На следующее утро Снейп старательно отворачивала покрасневшие уши от счастливого до нельзя мужа. Тот пил уже вторую чашку кофе и абсолютно не беспокоился, что через полчаса ему уже надо начинать урок. - Знаешь, я что-то беспокоюсь о Северине, - задумчиво начал Тобиас, из-за чашки следя за метушившейся женой. - Ну, можно было бы ей написать письмо, - протянула Эйлин и уселась рядом. - В чем проблема? - Необычное письмо, - аккуратно произнесла женщина и спряталась за такой же белой чашкой. – Нужна сова. Тобиас фыркнул и отвернулся. Магическое все более вторгалось в его быт. - Упаси Боже, - он все еще помнит того наглого филина, который сожрал его завтрак. - Ну, можно не сову. Кто-то использует пугачей, сычей, ворон, даже летучих мышей. Это нужно смотреть, - Эйлин глотнула теплую жидкость. – Я могу, если хочешь. Правда это влетит в пенс, но мы сможем в любой момент ей писать. Если ты не против. Снейп внимательно посмотрел на жену, которая, казалось, была крайне смущена подобным разговором с таким как он – маглом. - Вместе пойдем. - Что? – Эйлин ошпарилась кипятком.***
Принц неловко переминалась с ноги на ногу, стоя рядом с мужем возле каменной арки, сквозь которую выглядывало начало Косой аллеи. Тобиас, ранее наблюдавший, как абсолютно глухая стена в момент превратилась в проход в другой мир, все еще приходил в себя. Его рот был неприлично разинут, а глаза, казалось, выпадут из орбит. Сам «Дырявый котел» его не особо впечатлил, так как в это время магов там было крайне мало. А вот сама чета очень заинтересовала молодого бармена Тома: высокий темноволосый мужчина, одетый во все черное, напоминал горгулью; небольшая женщина рядом с ним была очень похожа на стоявшую рядом «горгулью»: темная юбка чуть ниже колена, такой же черный гольф и черная же шейла на голове, из которой выбивались длинные черные пряди. Женщина нервно топталась на месте, сжимая в руке палочку. Потом, вздернув голову, она потянула своего мужа («Мужа ли? Не брата?») в сторону подсобки с проходом в Косой переулок. - Занятно, - протянул Том и продолжил протирать бокал.***
- Ну что, идем? – Эйлин дернула мужа за руку и вместе они ступили в неожиданно тихий Переулок. Тобиас с изумлением наблюдал за метушащимся вокруг мужчинами и женщинами в длинных балахонах и дивных шляпах. Вокруг них летали предметы, появлялись и исчезали люди, раздавались слова заклинаний и заговоров, необычные звери бегали в ногах. Покосившиеся домики зазывали покупателей, товары в витринах вгоняли Снейпа в ступор отсутствием подчинения любым законам физики. Все это в купе вызывало желание убежать из дикого и чужого мира, крепче стискивая руку жены. Тобиас перевел на нее взгляд: Эйлин светилась изнутри, с восхищением наблюдая за окружающим ее миром. Она, словно глотнула воздуха, на глазах расцвела, крутила головой вокруг себя. Ее лицо покраснело от волнения, а улыбка омолодила ее на несколько лет. «Ну, думаю, и здесь есть что-то хорошее», - Тобиас немного расслабил хватку и позволил себе легко улыбнуться, уже менее нервно рассматривая кавардак вокруг. Хватило его ровно до посещения банка. Знакомства с гоблинами он не пережил, доведя и себя и их до истерики, общаясь исключительно стихами. - Вы мне можете объяснить по существу, что вам нужно? – орал на их пару обычно невозмутимый Кхардук. - Нам нужно обменять немного денег, - с нервной улыбкой отвечала Эйлин. - Смотрите, вы поэт уклонный, лицемерный, Вы нас морочите - вам слава не нужна, Смешной и суетной вам кажется она; Зачем же пишете? - Я? для себя. - За что же Печатаете вы? - Для денег. - Ах, мой боже! Как стыдно! - Почему ж?... – цедил сквозь зубы Тобиас - Причем здесь поэт? – срывался на гобледук несчастный служащий банка и пытался спровадить надоедливых клиентов. Эйлин потом еще полдороги до торгового центра «Совы» пыталась отвлечь бедного мужа рассказами о предназначении разных магазинов, которые они проходили мимо: -… а это – «Лавка Олливандера», где я покупала свою первую палочку. О, а это же – «Пакетик Розы», мы обязательно туда зайдем! В магазине животных Тобиас довольно быстро выбрал семье питомца, действуя по принципу «что угодно, только не сова». Ворон Тартюф достаточно быстро привык к нервной руке хозяина, особенно после того, как тот хорошенько щелкнул его по макушке, когда надоедливая птица пыталась на кассе укусить своего хозяина. Понятно почему, когда Тобиас Снейп опосле сидел с чашкой горячего напитка в уже знакомой чайной, то он совершенно абстрагировался от реальности и не особо вслушивался в то, что лопотала его супруга. -… а еще они поменяли название «Из сердца вон» на «Из рук в руки»! Наверное, поняли, как это патетично звучало. Как давно я тут не была… - Почему? - Что? – Эйлин встрепенулась и уставилась на мужа. Тот трепал хохолок Тартюфу и следил за метушней на улице из большого окна. - Почему ты здесь давно не была? Допустим, раньше я это не особо привечал. Но в последнее время у тебя было много возможностей побывать… Дома. Снейп грустно улыбнулась и силой выдавила ответ: - Возможности не всегда аналогичны желаниям. Я ведь убежала из этого мира тогда, 18 лет назад, помнишь? Я… На самом деле, точнее будет сказать, что я убежала от того, каким стал этот мир. Он все еще был прекрасным, волшебным, но... Мои родители были чистокровными волшебниками, гордостью себе подобным. И меня растили в таком духе. Знаешь, здесь процветает идеология крови, нетерпимость по этому признаку среди тех, кто древнее и «чище». Сейчас уже ситуация, как мне кажется, присмирела: ты видел много магов, одетых как мы, так ведь? Полукровки, маглорожденые больше не боятся выйти на улицу. Хорошо или плохо это, время покажет. Хорошо, что Северина такая сильная… Но, когда я была маленькой, все «подобное» достигло апогея. Случилась Первая магическая война – я застала ее совсем ребенком. Сильный волшебник Гриндевальд решил очистить мир от таких, как они, - Эйлин кивнула головой в сторону мужчины в модном магловском джемпере за соседним столиком, - и таких как ты. Кровавая война была, я ее почти не помню. Волшебника победили, но идея осталась. Я тогда была маленькой, многое не понимала, но… Снейп внимательно наблюдал, как жена закашлялась и глотнула чаю. Переведя дух, она продолжила: - Был один мальчик. Я уже не помню, как его звали. Он вырос из крови и слез, смерти и морального упадка Первой войны, когда даже члены одной семьи бились друг против друга, когда детей умерщвляли, если они не имели способностей. Собрав вокруг себя последователей, тех, кто был согласен с идеей чистоты крови, он ставил им знак, метку в знак преклонения перед своей и их избранностью. Они решили продолжить великое дело. Я многое пропустила, застав только их рассвет, не знаю, что стало с ним и его последователями. Но его глаза, они всегда вызывали у меня звериный ужас. Поэтому, когда появился Нотт… Мой жених, должен был им быть…Не пойми не правильно, такое вполне нормально: брак по договоренности… Но, когда я увидела случайно «это» на его руке. Змея в черепе… Я поняла, что не смогу. И убежала. Тобиас растеряно следил за снующими туда-сюда магами из окна, солнце начало садиться, окрашивая дома в ярко-алый, под цвет тусклой речи Эйлин. - А что сейчас? - Не знаю. Я боюсь, что это могло продолжиться. Мужчина вздохнул и аккуратно пересадил Тартюфа себе на плечо. Подняв под локоть жену, он пошел к выходу. - Пора домой. Эйлин встряхнула головой и кивнула: - Да, домой.***
Разбирая покупки мужа, Эйлин с удивлением достала ярко-красный колпак с белым балабончиком. - Это что? Тобиас подошел со спины и обнял жену. - Это для профессора Дамблдора. Эйлин прыснула и расхохоталась: Северина будет довольна, ее манекен еще никто снимать не собирается.***
Северина сидела, подогнув ноги в своей комнате. Квартира-студия встретила ее счастливой матерью и довольным отцом, кое-какой новой мебелью и запахом рождественского пудинга. Уже несколько дней девушка была погружена в предрождественские хлопоты, бегая с матерью по Маркету и помогая отцу украшать маленькую елочку на табурете возле французского окна. Все истории (безобидные конечно) были рассказаны, новости услышаны, и сейчас слизеринка уединилась с талмудом «Заклятия и проклятия всея и всего. 6 курс», изредка комментируя содержимое повисшему Дамблдору. - Северина! – раздался крик матери. – К тебе пришли! - Чего? – девушка подняла удивленные глаза от талмуда на дверь своей комнаты. Вечер 24-го декабря, кто мог к ней заявиться? Выйдя в гостиную, девушка обошла застывшую мать и подошла к отцу, который перекрывал вид на открытую дверь и нежданного гостя. - Привет, Северина, - послышалось знакомое растягивание гласных из-за спины отца. Северина бедром протискалась к проему и застыла в изумлении. На нее смотрел изрядно потрепанный, бледный молодой мужчина с неровно обкромсанными по плечи платиновыми волосами, в черной простой мантии. Из его руки стекала на пол кровь, а в другой он держал небольшой сундук с эмблемой Хогвартса: такие используют для своих вещей богатые ученики школы. Красивое лицо искажало нервное подергивание бровей от боли и обескровленная тихая улыбка. - Люциус?!