***
Люциус Малфой сидел в шикарном кресле около горящего камина и, весь побледневший, читал «Пророк». - «..таким образом смерть Теодора Ролланда и его семьи вполне вероятно связана с внезапным переводом Лордом Малфоем и Лордом Лестрейнджом акций с добычи гоблинского золота через счета убиенного. Напоминаем, что недавно мистер Малфой воспользовался древним, но уже не действующим за нынешним законодательством правом на виру в счет небольшого долга прабабки Ролланда вышеупомянутым семействам, проведя часть средств в сыром эквиваленте через банковскую ячейку мистера Теодора по межатлантическому транзиту. Западно-средиземноморское племя русалок обеспокоено, что из-за этого скандала доверие к их потокам будет потеряно…» - бормотал сквозь нос Люциус. Закончив читать на ироничных заверениях редакции о том, что, конечно же, семья Малфоев и Лестрейнджев ни коим образом не пострадает в сим инциденте, так как они «до крайности обогатили себя этим недостойным поступком», Малфой швырнул газету в янтарное пламя и, откинувшись на кресле, прикрыл глаза. Замечательно, теперь его семья приобрела славу мошенников и возможных соучастников убийства. Все счета их семьи ревизируются, а дом уже не единожды обыскивали. «Зато, Милорд доволен донельзя! Все же деньги в его карман уплыли. Для великого дела!» - Люциус горько рассмеялся от таких мыслей и уставился в пламя. Ниже падать было некуда. Все его надежды на приведение со временем своего рода к процветанию с помощью «мудрой» политики Лорда разбились вдребезги: они своими же руками загнали свою фамилию на один уровень с преступниками и мелкими ворами. Темная метка на правом предплечье заколола, будто напоминая о том, чтобы молодой наследник не зазнавался: свой выбор он сделал полгода назад. И дороги назад нет. «Клейменая скотина, которая по малейшему приказу бегает подтирать сопли обезумевшему хозяину…» - невольно вспомнились жестокие, но, как оказалось правдивые, слова Северины. Теперь уже Малфой был уверен: Лорд безумен. От его приказов иногда даже у «первого поколения» тряслись руки, что уже говорить об образованной молодежи, фанатизм которой таял на глазах после первого же преступления во имя идеалов. Огонь заиграл изумрудными красками, и из камина вышли двое молодых мужчин. Люциус встал, приветствуя гостей. Братья Лестрейнджи были очень похожи, и если бы не отрастивший козлиную бородку Рабастан, то их бы до сих пор даже отец Реджинальд путал. Высокие, длинноволосые красавцы пугали и в то же время восхищали окружающих своими дьявольски обаятельными улыбками. Хотя в последнее время фирменная Лестрейнджевская улыбка померкла, сменившись немного нервной усмешкой. - Здравствуй, Люциус, - проговорил младший Рудольфус и легонько притронулся к руке Малфоя в знак приветствия. – Как ты? Люциус иронично улыбнулся и ввернул: - А вы? Братья скривились и отвели взгляд: скандал ударил и по их семье. И если более тугодумный и веселый Рабастан пытался хоть как-то развеяться и не поддаваться истерии своих друзей (хотя до сих пор вздрагивал от кошмаров по ночам, вспоминая крики маленькой Тини Ролланд), то на Рудольфуса было жалко смотреть. Каждый час, каждую секунду он думал о том, куда ввязался его отец, и куда втянулись они все. Молча мужчины покинули Синюю гостиную и последовали в Западное крыло, где уже начал собираться народ в преддверии очередного «совета». Ближний круг не смел опаздывать. - Я не понимаю… - неуверенный голос Рудольфуса разрезал тишину Восточного крыла. Рабастан передернул плечами и немного поник, ожидая продолжения вопроса: - Как мы до такого могли…? Он не закончил вопрос, подавившись на последнем слове. - Я… - Люциус вобрал воздух и с подозрением посмотрел на любопытствующий портрет предка в темном коридоре, отдавая безмолвный приказ не болтать. Портрет застыл. – Я думал над этим. Долго думал… Лестрейнджи с интересом переглянулись и стали внимать каждому слову Малфоя: в их компании мозгом был именно он. А перед Малфоем будто вся его жизнь пронеслась. - Я ведь хотел стать Колдомедиком. Верите или нет, но у меня есть к этому талант. Как оказалось, появился еще один: к махинациям, - Люциус неловко рассмеялся и замедлил ход. – Учился, читал, тренировался, верил, что смогу помогать людям. Я тогда даже не думал о том, что в последствии мне придется учиться не лечить, а калечить, убивать. Рабастан втянул воздух и опустил голову. Как бы не вбивал им в голову Долохов, что ради дела нужно быть стойким и идти на любые жертвы, крик той замордованной крохи преследовал его везде. - Но отец сказал, что это работа прислуги, а меня ожидает более великое будущее. Будущее, в котором не будет больше места ни угнетениям древних родов, ни деградации магии. Тогда же, вспомнил Люциус, на курсе четвертом его впервые представили Лорду. Молодой Малфой был восхищен силой и мудростью мага. Тот любил засиживаться у тогда еще друга Абрахаса в компании бывших одногруппников, друзей, своих последователей и рассказывать о путешествиях, о приключениях, которые ему пришлось пережить, о дальних странах и тайнах магии. Наследник с восторгом слушал ровный, все более ускоряющийся в запале голос своего сюзерена, и верил, что именно этот человек приведет весь их магический род к былому величию. - А меня представили семейству Блэков и юной мисс Блэк, - при воспоминании о маленьком ангелочке с цветочным именем что-то потеплело в холодном взгляде Люциуса. Складки лба распрямились, а легкая улыбка легла на его губы. – Отец был мной так горд: породниться с темнейшим родом Блэк было достойно наследника Малфоев. «Порода не пропадет», - сказал он тогда и растрепал белокурые волосы мисс Блэк. Рудольфус нахмурился: порода, какое точное описание всего их поколения. Идеально отобранные, выведенные путем скрещивания исключительно чистокровных и магически сильных особей мужчины и девушки, которые должны продолжить великое дело очищения. - Отвратительно, - тихо пробормотал Рабастан и потер глаза. Ситуация была до боли знакома. Разве что его невесту отсеяли сразу же после помолвки: та неожиданно оказалась бесплодна. Род очернили, и они вынуждены были бежать из страны от пересудов. Руку к этому приложила и их семья. - Спустя какое-то время отец все более вводил меня в дела Рыцарей, открывая прекрасный мир возможностей и светлого будущего. Законопроекты, петиции, судебные иски – сильный и целеустремленный, талантливый политик во главе. Все шло замечательно. Я гордился. И я не знаю, когда это изменилось. Когда мы превратились в… Это. - Знаешь, просто боишься самому себе признаться, - прозвучал сиплый голос из очередного поворота. Парни подскочили и вытащили палочки, готовые в любой момент наброситься на врага. Одному Мерлину известно, что станет с ними и их семьями, если кто-то донесет о подобной ереси Повелителю. В пустынном коридорчике появился Теодос Нотт. Ссутулившаяся, ссохшаяся фигура, - никто бы и не подумал, что этот мужчина - одногодка отца Малфоя. Смерть жены подкосила его сильнее, чем кто-либо ожидал, и он впал в немилость повелителя, который никак не мог понять, как можно ставить жизнь какой-то там девчонки выше чем Дело. Сейчас Нотта держали на этой земле только сын и метка. Братья напряженно переглянулись и опустили палочки, Малфой же все еще держал Нотта-старшего на прицеле. «Никому до конца нельзя доверять» - это правило он хорошо уяснил. - Опусти палочку, дитя, не тебе со мной тягаться, - Нотт закашлялся и цепким взглядом осмотрел троицу. Малфой медленно опустил палочку и спрятал ее в рукав мантии. Еще раз прокашлявшись, Теодос пригласил парней идти за ним. – Знаете, все вы хорошо знаете. У него всегда это было. В его глазах, в его жестах, в его словах. Просто кто-то был проницательнее, кто-то нет. - Вы, как я понял, относитесь ко вторым, - высокомерно протянул Люциус. Теодос на это только рассмеялся. - Оставь, мальчик. Не надо на мне свою злобу срывать. Хотя право вы имеете на это. Каждый из вас. Немного помолчав, он добавил: - Мерлин, во что мы вас втянули?..- из его глаз брызнули капельки слез, покатившись по впалым щекам. Его и так постаревшее за несколько лет лицо, сделалось еще более старческим. Лейстрейнджи неловко отвели взгляд от расчувствовавшегося мужчины. Им почему-то стало стыдно. «Отчего же он плачет? Будто у нас головы на плечах нет?» - с неясной злобой подумал Рабастан и протянул Лорду Нотту белоснежный платок с монограммой. - Простите меня за такое недостойное аристократа проявление чувств. Но больше уже не сила терпеть. Долго терпел, но когда подумаю, что и Теодор может пойти по моим стопам, - старик судорожно втянул воздух и резко выпрямился. Его в мгновение осушившиеся глаза вперились в молодых мужчин. – Но у вас еще есть шанс, да, у вас он есть! Малфой отшарахнулся от Нотта: - Как вы можете? Люциус нервно поправил край рукава, который закрывал изуродованное предплечье. - Ты знаешь, что делать, - на пороге слышимости проговорил Нотт и, оглянувшись, свернул в противоположный от основного коридорчик. - О чем он? – Рудольфус прикоснулся к застывшему на месте Люциусу и потеребил его плечо. Малфой внимание на это не обратил и вглядывался в сторону, где еще недавно скрылся старик Теодос. - Идем, нам нельзя опаздывать, - проговорил Рабастан и потянул застывшего рядом с Люциусом брата. Малфой так и остался стоять изваянием: в том неприметном коридоре находилась дверь в Гобеленовый зал.***
- Отрекаюсь! – прокричал во второй раз Люциус. Из его предплечья на мраморные камни пола полилась кровь. Его кожа еще более побледнела, мужчину бросило в холодный пот. Палочка в руке бесновалась, сыпля вокруг его фигуры зеленые и синие искры. - Не смей, - прошипел сквозь зубы Абрахас и кинулся к сыну. Глава рода чувствовал, как тоненькая ниточка связи разрывается между ним и сыном, он видел перед глазами фреску Гобелена, на которой серебряная рама с изображением Люциуса блекла и покрывалась трещинами.***
В Мраморной гостиной Малфой-мэнора за громадным, овальным, изыскано украшенным столом сидело несколько дюжин людей в мантиях. Во главе стола, вопреки правилам, сидел не глава Рода, а темноволосый, бледнолицый мужчина с ярко-алыми глазами. Его черная мантия шевелилась под воздействием потоков излучаемой на все стороны магии. Аура мужчины давила всех присутствующих в зале, принижая и угнетая. Сосновая дверь со скрипом отворилась, и в гостиную зашел наследник Малфоев. - А, мой юный друг! Мы уже тебя заждались, - глубокий, заискивающий голос прокатился по, в момент затихшему, залу и эхом отбился от каменных анфилад потолка. Люциус поклонился и кинул взгляд на недовольного отца. - Прошу прощения, Милорд, такого более не повторится, - Малфой неловко поднял голову на Повелителя и натянул на лицо легкую улыбку. - Конечно, мой друг, конечно. Присаживайся же, и мы продолжим, - от стоявших у стены нескольких стульев отделился один и по воздуху плавно переместился к столу. Малфой прошел к своему месту по правую руку от Лорда и с достоинством сел на резной стул. - Как твои успехи на финансовом поприще? – Волдеморт кинул любопытный взгляд на наследника Малфоев. Потом он перевел его на старшего Малфоя. – Я надеюсь, никаких проблем? В голосе Повелителя послышалась саркастичная насмешка. Конечно же, он знал о проблемах семейства, связанных с его приказом. Казалось, его это все забавляло. - Ничего, с чем бы мы не могли справиться, Мессир, - сухо ответил Абрахас и отвел взгляд, чтобы Милорд не заметил в нем и капли недовольства. Лорд усмехнулся и, потеряв всякий интерес к этой теме, перешел к другой. - Хорошо. Все что мы делаем, все, что мы будем делать, все ради единой цели: ради возрождения Госпожи-Магии, ее былого величия! – некоторые маги одобрительно загудели, большинство же предпочло промолчать. – Ради этого приходится идти на некоторые жертвы… До меня дошли слухи, что ты недавно встречался со своей невестой, Люциус, - лицо Милорда исказила доброжелательная гримаса. Люциус напрягся и побледнел еще больше. «К чему он ведет. Как он узнал?» - подавив комок в горле, Малфой ответил: - Да, мой Лорд. Несомненно, вы знаете, что как только юная мисс окончит Хогвартс, мы планируем скрепить наши древние семьи. Этот брак будет совершен во славу древней и чистой крови нас обоих, - «Мордред, чего ему нужно…» - Малфой постарался прощупать своей фразой почву «праздного интереса» Мессира. «Плохо дело». Люциуса интуиция еще ни разу не подводила. - Брак… Хм, пожалуй тебе следует отказаться от него. С недавнего времени мне стала поступать информация, что твоя невеста спуталась с грязнокровками и предателями крови. Это не есть хорошо. У Люциуса потемнело перед глазами: «Неужели он знает о Северине? Быть не может». Милорд на пару секунд задумался, а потом кивнул головой: - Да, перспектива не хорошая. Ты должен разорвать помолвку. Мой самый верный соратник не должен порочить себя узами с утратившей истинный путь. С другой стороны, от Блэков не следует отказываться. Они могут нам пригодиться… Люциус не слушал, что говорил его Повелитель дальше. Он словно попал в вакуум, в котором до него не доносились ни звуки, ни свет. Горечь затопила его: никто, больше никто. Тварь, чьей судьбой можно руководить, как захочешь. Племенной жеребец, которого можно спаривать с тем, с кем потребуется. -… тогда вам, Лестрейнджи, следует заняться их средней сестрой. Она известна в светских кругах своей активной позицией в определенных вопросах. Рудольфус спал с лица и поспешил наклонить голову, чтобы скрыть гуляющий взгляд за темными волосами: ну вот, теперь и его судьба решена. Рабастан до сих пор не забывает ту бесплодную девчонку, значит, выберут его. Жизнь в компании безбашенной Блэк: лучше не придумаешь. Реджинальд Лестрейндж начал рассекаться в благодарностях, когда его прервал тихий голос: - Милорд, возможно, вы неправильно что-то поняли, - все лица в зале с удивлением перевели взгляд на заговорившего младшего Малфоя. Абрахас переводил стеклянный взгляд со своего сына на Повелителя. – Возможно, ваш информатор немного исказил информацию. Мисс Блэк ни разу не дала мне повода сомневаться в ее благочестивости и я не хотел бы разрывать нашу помолвку из-за слухов. Я бы… - Ах, ты бы… - протянул Милорд и уставился немигающим змеиным взглядом на юного Малфоя. Тот нервно сглотнул, но глаз не опустил. – Ты сомневаешься в моей возможности оценивать степень правдивости информации? - Никак нет, мой Лорд! Но я… - Или же ты сомневаешься в моем решении? - Мессир, я только… - О, или возможно ты уже успел проникнуться симпатией к юной Блэк? - Лорд засмеялся, за ним последовали короткие смешки от некоторых его последователей. Абрахас с ужасом наблюдал за разворачивающейся картиной. Внезапно Повелитель оборвал смех и окинул равнодушным взглядом всю фигуру Люциуса. – Ты сделаешь так, как я сказал, Люциус Малфой. Я терплю твой лепет исключительно из-за твоей верности мне, не единожды доказанной. Ты должен отдать все ради Дела. И если я скажу тебе прыгнуть в жерло, ты туда прыгнешь. Ты – мой самый верный, самый талантливый последователь и я не потерплю любого неповиновения. Твое мнение не имеет значения, значение имеет лишь Идея. Я думал, ты это понимаешь, мой юный друг? – под конец своего монолога он перешел на откровенный змеиный шелест. Все в зале, кто с трепетом, кто с ужасом, слушал Повелителя. Малфои застыли на своих стульях. На Люциуса было жалко смотреть: его губы сомкнулись в одну линию, серебряный взгляд потух, а плечи опустились под гнетом магии Хозяина. - Да, конечно, Милорд. Вы правы, Милорд, - деревянный голос не подвел Малфоя-младшего только из-за многолетней выдержки. – Если позволите, я пойду и напишу письмо своей бывшей невесте с извинениями. - И извинений не требуется, она этого больше не достойна, - Мессир кивнул головой Малфою, и тот моментально оказался за дверью. Тогда Лорд перевел взгляд на Абрахаса, который не мигая смотрел на портрет своей прабабушки в золотой раме. – Я удивлен, Абрахас. У твоего сына, оказывается, прорезались зубки. Следует ему их подпилить, займись этим, будь так добр. Малфой перевел взгляд на сюзерена. Его сердце наполнялось яростью: мало ли проблем его семье, так еще и сын непонятно почему взбрыкнул! Уж он-то вобьет ему понимание, кто есть кто. Этот пробел в воспитании ему следовало уже давно заполнить с помощью палочки и парочки неприятных заклинаний. Спустя какое-то время Милорд покинул Малфой-мэнор, а часть его Ближнего круга осталась в гостиной обсуждать новости Магмира и продумывать последующие схемы действий: скандал Ролланда сильно подкосил их авторитет. Братья Лестрейндж под шумок покинули зал и побежали в сторону покоев своего друга. Спустя какое-то время из Восточной части замка послышались взрывы, Мэнор затрясло. Абрахас нахмурился и, оставив своих гостей наслаждаться светской беседой, отправился разбираться, что произошло. Вызваный эльф ситуацию не прояснил: он только рыдал и бился головой о пол, поэтому Малфою пришлось его прогнать. «Плохое предчувствие», - интуиция Малфоя еще никогда не подводила.***
Абрахас не успел крикнуть Силенцио и заткнуть сына. Последнее слово, прозвучавшее в трясущемся от Магии мэноре, заставило всех присутствующих содрогнуться от ужаса. - Отрекаюсь! – палочка Люциуса, которую он бережно хранил с 11 лет, пошла трещинами и разломилась пополам, спровоцировав оглушающий взрыв, который откинул всех волной магического выброса. Абрахас с ужасом почувствовал, как последние отголоски семейной связи исчезли: больше у него не было сына. Толпа стала разбегаться кто куда. Присутствовать при семейной катастрофе не было никакого желания. Шеи всех охватило обязательство свидетельства перед Магией: теперь о происходящем они непосредственно не могли никому рассказать. Где-то неподалеку темный зал осветился серебряным огнем: фреска с изображением Люциуса Абрахаса Малфоя рассеклась надвое, потускнев. Впервые за последние пятьсот лет наследник привселюдно отрекся от рода и семьи. Люциус Малфой, дрожащий, бледный, истекающий кровью, с печалью смотрел в глаза шокированного отца, не веря до конца, что он только что сотворил. Судорожно сжав чемоданчик с эмблемой Хогвартса, он отряхнул обрубки своих до этого дня прекрасных, белоснежных волос. Кинув последний взгляд на родной дом, на вековое сердце своей семьи, Люциус взмахнул полой мантии и превратился в густой черный дым, который стремительно вылетел за территорию теперь уже чужого поместья.***
Люциус Малфой несся по коридорам в сторону своей комнаты. «Отдать все ради Дела…» - теперь уже точно. Не человек – исполнитель, последователь. Толкнув дверь в прекрасные покои, отделанные серебром и золотом, Малфой принялся крушить все вокруг себя. Первые заклинания полетели в сторону не успевших сбежать портретов – те загорелись синим пламенем, сгорая в ярости наследника. «Нет твоего мнения, есть Идея…»- мраморный камин разлетелся на куски от целой серии Бомбард. Перед глазами стояли трогательно преданные глаза его невесты. Ее улыбка, белоснежные кудри, изящные кисти – разрыв помолвки ее психика не выдержит, слишком она к нему привязалась, слишком близко все воспринимала. - А что?! Еще одна загубленная душа на моем имени! – Люциус истерично захохотал. Появившийся внезапно старый эльф, был отправлен заклинанием за пределы его комнаты. «Порода не пропадет» - Малфой перевел обезумевший взгляд на громадное зеркало. Отец говорил, что пока их кровь чиста, волосы будут прекрасного, незапятнанно белого цвета. Широкая улыбка появилась на обескровленном лице мужчины. Он подошел к зеркалу и с силой, подкрепленной изрядной долей магии, ударил по нему – рама треснула пополам, куски стекол повыпадали, но некоторые устояли, искажая красивое лицо Малфоя. Тот поднял один из осколков и поднес его к голове. Схватив волосы в кулак, он на миг замер: в отражении он увидел свою мать, которая всегда гордилась его волосами и нежно расчесывала их ему перед сном, когда тот был ребенком. Нет, не мать – Рудольфус и Рабастан с ужасом наблюдали за погромом в комнате. - Нет, - Рудольфус скользнул к другу, но не успел: сверкающий росчерк – белые пряди опали к ногам наследника. – Как же так? Братья замерли, с горечью смотря на семейную гордость их друга. А тот будто не заметил того, что он совершил. Вскочив, он сорвал с себя серебряную мантию, бриллиантовые запонки, и родовые украшения, оставив только обручальное кольцо матери на мизинце. - Вы ведь слышали, так? Слышали?! – Люциус унесся в соседнюю комнату, откуда он вернулся с небольшой кучей вещей и чемоданчиком, который он давно уже хранил по непонятной ему самому ностальгии. - Люциус, я думаю тебе следует успокоиться. Все уладится, вот увидишь, - Рабастан сам не верил в свой лепет, но состояние друга его сейчас пугало куда больше. Тот носился по комнате, бросая в чемодан с чарами расширения все больше вещей. На себя он натянул простую белую рубашку, взамен шелковой, и черную мантию. - Нет! Вы разве не понимаете?! Никогда не будет больше хорошо! Ничего и никогда! Мы прогнулись под ним, мы пали перед ним! Моя семья лобызает ноги какому-то грязнокровке! - он с силой захлопнул чемодан и вылетел из комнаты, продолжая выплескивать при этом всю свою боль: - Я, Нарцисса, вы, мы все – просто клейменый скот, который повинуется каждому приказу Хозяина! Ничего больше нет, ни чести, ни достоинства! - Пожалуйста, хватит… Умоляю, Люциус, - Рудольфус мчался вслед за другом тщетно пытаясь его образумить. Втроем они вылетели в прихожую, где на них с любопытством взирал Внешний круг: новобранцы, пока только адепты, еще не до конца понимающее всю суть. Среди них стоял взбешенный Абрахас и прочие представители древних родов, которые решили последовать за Малфоем, чтобы помочь ему в случае чего. - Ты что творишь, безумец? – взревел Малфой-старший и вытащил было палочку, но его руки ослабели и сам он отшатнулся, увидев, что сотворил его сын со своими волосами. – Что ты наделал… - О нет, отец, из всех присутствующих я сейчас самый здравомыслящий! Посмотри на себя, посмотрите все, до чего вы докатились! Представители древнейших фамилий – рабы! Рабы, исполняющее волю своего Хозяина! - Да как ты смеешь, мальчишка! – воскликнул Розье и тоже вытащил палочку. - Смею, смею! Никогда раньше бы не посмел, но не сегодня! Посмотрите на меня, посмотрите же! Что вы со мной сотворили! Смотрите же, что вы сотворили с вашим будущим, смотрите, что вы сотворили со своими наследниками! – Люциус снизил голос и пытался поймать взгляд отца. – Посмотри на меня, отец. За что? За что ты так со мной, с нами? Разве я не был хорошим сыном, разве я не делал все, что ты мне говорил? - Ты мой величайший позор! Ты позор всего рода! – заорал Абрахас и снова вскочил, наставив на него палочку. – Ты должен был стать на путь великой цели! Ты предал меня! - Нет, это ты предал меня! Я никогда не был тебе сыном, только идеей, инструментом, способом достижения цели! Да, я позор всего рода, но не долго тебе меня терпеть! Люциус захохотал, взмахнув палочкой, он отворил дверь, пустив внутрь морозный воздух. - Ну, уж нет! Не смей никуда убегать, трус! – Малфой-старший кинулся к обезумевшему сыну. Тот замер и окинул всех уже более осмысленным взглядом. Затем, подойдя к отцу, Люциус ударил его, отвешивая оплеуху: - Трус? Больше нет! – взмахнув палочкой, он произнес первое слово «Отречения». «Невозможно», - Малфой-старший с ужасом наблюдал, как его родной сын отрекается от него, как взмывается ввысь, оставляя за собой только ошметки палочки и следы магического выброса. Лорды не веря переводили взгляд то на распахнутую дверь, то на Малфоя, теперь уже единственного в своем роде. А тот осел, со всей силой и отчаянием, которые душили его, ударив кулаками по неограненному камню пола: от его удара содрогнулся весь Мэнор, по стенам пошли трещины. - ААААААААА! – Абрахас заорал на всю мощь, и от его плача отделилась волна эфемерной серебряной субстанции, которая волнами расходилась вокруг обезумевшего от горя отца и опаляла все и всех вокруг, так что магам пришлось ставить щиты вокруг себе, дабы не попасть под раздачу бушующей Магии. Магии последнего в роду.