***
Карлус Поттер внимательно следил за сыном и его другом Питтегрю (которого про себя именовал глава семейства хорьком) и хмурился. Сын в последнее время присмирел, чему его мать Доротея несказанно была рада. За свою отвратительную выходку он еще не раз получил по приезде домой, от чего сидеть, равно как и лежать на спине, он не мог до сих пор. Джеймс чихнул и покосился на хмурого отца, незаметно примостив многострадальный зад на подушку. Питер перед ним особо удачно кинул камень и засчитал себе еще одно очко: «Плюй-камни» была единственной игрой, где он мог одержать у кого бы то ни было верх. Камень плеснул вонючей жидкостью в лицо задумавшегося Поттера, но тот с ловкостью увернулся. - Э, так не честно! – взвизгнул Питер и состроил оскорбленную невинность. Карлус от гримасы поморщился и потер виски: что-то голова разболелась. - Интересно, как там Сириус. Было так необычно без него Рождество праздновать, - в комнату зашла Доротея и аккуратно присела на край пуфа около мужа. Джеймс на вопрос поморщился и отвернулся. - Не знаю, - буркнул он, поправив очки на носу. Еще одна дурацкая привычка, которая бесила Карлуса до нельзя. – Решил наверняка угробить себе праздник и вообще все хорошее в своей жизни среди этих… - Джеймс! – Карлус со всей дури вбил массивную трость, о которую он опирался, сидя в кресле, в пол. Сын вздрогнул и снова незаметно потер пятую точку. - Хорошо, что он решил помириться с семьей. Когда там сейчас такое, - Доротея замолчала и сокрушенно покачала головой. Сплетни в магическом мире очень быстро распространяются. - Так им и надо, - Поттер-младший поежился от гневного взгляда отца, но потом вздернул подбородок. – Меньше плодится темные маги будут. Малфой и Блэк – нонсенс! - Что ты сказал? – шепот Главы Рода пролез в каждую щель этой комнаты. Доротея принялась гладить его по руке, что-то шепча успокоительное, но Джеймс затыкаться не хотел. - Что слышал. От таких семей, как они, итак много проблем. Зачем, чтобы появлялось еще больше ксенофобов и пытателей? Одного Темного Лорда хватит! - Единственный безмозглый ксенофоб в магическом сообществе – это ты! Как смеешь ты судить их решения и идеи? Не разобравшись в ситуации, судишь и пытаешься свою точку зрения другим навязать! Идиот, как я мог вырастить такого, как ты. - Еще скажи, что я не прав! Без темных магов было бы гораздо лучше и легче дышать. Наш мир бы возродился из пепла их консерватизма. - Ты, недалекий… - Хватит! – все посмотрели на мать, которая стискивала до треска в руках мантию супруга. – Ты не прав, Джеймс. У каждого из нас свои скелеты в шкафу: как у светлых магов, так и у темных. Я тоже Блэк, сынок. И мне тяжело слушать тебя. Джеймс покраснел, но огонек упорства не пропал из его глаз. - Ты – другое дело! - Удобно подстраивать свои идеалы под ситуацию, не так ли? – Поттер-младший отвел взгляд. – В конце концов, все мы одинаковые. Джеймс запыхтел, но под тяжелым и не обещающим ничего хорошего взглядом своего отца замолк. Питер же в коем-то веке молчал и не отсвечивал, хотя ловил каждое слово очень внимательно. «Как они могут? Разве не видят, сколько бед и смерти несет консерватизм и заразумелый снобизм? Сколько уже погибло, а сколько еще будут! И Лили… Она ведь будет тогда первой…» Поттер встряхнул головой и поджал губы. Он сможет защитить Лису и ее мир, иначе не будет он магом.***
Старый дом на опушке выглядел ну совершенно непрезентабельно. Потертый, местами с дырами, он выглядил очень одиноко на фоне зимнего леса и раскинувшейся перед ним небольшой деревеньки. Семья, которая поселилась там, была на хорошем счету у местных, даром что переехали они буквально полгода назад. Небогатая, но сплоченная и добрая семья вызывала у окружающих теплоту и неуместную жалость. А еще – ощущение какой-то тайны. Что-то такое проскальзывало иногда в глазах сухенькой, еще довольно молодой, но преждевременно постаревшей женщины и тихого, бледного мужчины. Что-то, что заставляло их вздрагивать от малейших резких звуков и появляться в деревеньке как можно реже. Что-то, что вынуждало их всегда крепко держать в руках палочку и с опаской косится на свой дом. С приездом их сына из Хогвартса, семья стала еще более нервной, но в то же время она будто расцвела. Миссис Люпин стали часто видеть с улыбкой, а мистер Люпин даже немного зарумянился. Спустя какое-то время, когда жители деревеньки праздновали Рождество, мистер и миссис Люпин сидели на бедной кухоньке и цедили какао, часто выглядывая в окно, где на небе светила громадная желтая луна. В доме стояла неестественная тишина, а маленькая ель в углу тряслась от незримого сквозняка, который шел из-под двери в соседнее помещение. - Что-то слишком тихо в этот раз. Может, стоит сходить проверить? – миссис Люпин зябко укуталась в мантию и поковырялась вилкой в шоколадном пудинге, который так любил ее сын. - Нет, - мистер Люпин глотнул какао и передернул плечами. Одному Мерлину было известно, как больно ему было каждый раз смотреть на выворачивающееся суставы сына и его пасть с капающей белой пеной. Еще несколько минут они посидели в тишине. Треснувшие часы под потолком пробили двенадцать. - С Рождеством, милый. - С Рождеством, дорогая, с Рождеством, - мужчина легонько приобнял супругу. Но та вырвалась и кинулась к двери. - Постой, дорогая, нет! – мистер Люпин хотел было схватить жену, но остановился под взглядом темных глаз, полный горечи и боли. - Я хочу поздравить своего сына с Рождеством, - твердо произнесла она и открыла дверь, оставив мужа позади. За дверью, которая была изнутри оббита железом, оказалась лестница в подвал, который был скрыт за еще одной, уже чугунной, дверью. Толкнув ее, миссис Люпин очутилась в темной комнатке, которую освещал только маленький огонек на кончике палочки женщины. В комнатке стояла железная кровать с порванным на ней матрасом, миска с водой и несколько разорванных в клочья подушек. Воздух был затхлым, все внушало угнетение. Из угла послышался звон цепи. Женщина стала осторожно подходить к темному углу, где прикованный к стене лежал ее несчастный сын. - Ремус, милый, - тихо произнесла она, и из тьмы появились два желтых огонька. Миссис Люпин вздрогнула, но не отступила. Цепь зазвенела еще больше, и на свет к ней выполз громадный оборотень, кое-где с облезлой темной шерстью. Оборотень был похож на статую, высеченную из черного мрамора. Лапы, когти, пасть с резцами, - все это вогнало бы в ужас обычного обывателя. Но только не миссис Люпин. Она всего лишь грустно улыбнулась и перехватила палочку поудобнее, чтобы в случае чего успеть оглушить сына и сбежать. Но тот вел себя, к ее удивлению тихо и даже как-то смирно. Не рычал, не пытался вывернуться из цепи. Он только насторожено следил за каждым ее движением. «Мне только кажется», - не обнадеживала себя мать. – «Он меня не узнает, просто, наверное, устал». - Я пришла пожелать тебе Счастливого Рождества, сынок, - цепь зазмеилась по полу, своим звоном пугая миссис Люпин. Она сглотнула и сделала аккуратный шаг назад, помня, что нельзя делать резких движений. Оборотень перед ней выпростался в полный рост, но потом упал на пол и на животе пополз к бледной и вспотевшей от ужаса женщине. Та попятилась к двери, но оборотень остановился и жалобно заскулил. - Ремус? – женщина сделала шаг к сыну. Тот внимательно следил за ней, прикрыв лапами свои уши. Миссис Люпин сделала еще один неуверенный шаг, остановившись от оборотня на расстоянии прыжка, что было очень не благоразумно. Но она загнала такие мысли к себе поглубже, встревоженная необычным поведением сына. Оборотень, увидев, что она никуда не собирается убегать, подполз к ней на брюхе еще ближе. И еще. И еще, пока не ткнулся носом ей в домашние туфли. - Сынок? – женщина, не веря в то, что видит, аккуратно опустилась к зверю и дрожащей рукой прикоснулась к его холку. Тот заскулил и ткнулся ей мордой в живот, обхватив ее тонкий стан когтистыми лапами. Женщина в его объятьях задеревенела, но руку не убрала. Спустя какое-то время, когда сердце перестало стучать как сумасшедшее, она руками приподняла громадную морду сына, заглянув ему в глаза. Янтарные огоньки смотрели прямо ей в душу, но не обычным звериным пламенем. В них была боль и тоска. - Ремус, ты меня понимаешь? – оборотень пару секунд внимательно смотрел на мать, но потом кивнул и снова уткнулся ей в живот, грея женщину своим мехом. - Дорогой! – сипло, но громко позвала она мужа, который моментально спустился по лестнице и влетел в подвал, держа палочку наготове. Увидев картину внизу, он вскинул палочку, готовый бороться с сыном за жизнь своей супруги: - Дорогая! - Оставь, - тихо произнесла миссис Люпин и неуверенно улыбнулась мужу. – Подойди. Это наш сын. - Что ты несешь, я знаю, что это наш сын… - Нет. Смотри, милый, это – наш сын! – с расстановкой произнесла женщина и прижалась лицом к морде Ремуса. Тот на это тяжело задышал и принялся бодать мать в живот. – Ха-ха-ха, щекотно, Ремус! Мужчина медленно опустил палочку и подошел к жене, не веря своим глазам. - Как? - Это чудо, милый, это чудо! – воскликнула женщина и заплакала. Ремус непонимающе уставился на мать, а потом принялся вылизывать ее лицо, пытаясь утешить. Мистер Люпин опустился рядом с женой и прикоснулся к горячему телу сына. - Сынок, - Ремус повернул к нему морду и знакомо склонил голову, готовясь слушать. – Это ведь ты, так? Оборотень несколько раз кивнул мордой и вернулся к своему занятию. - Это чудо, - проговорил мужчина и впервые за много лет широко, от всего сердца улыбнулся. *** Северина сидела на потертом диванчике и абсолютно пустым взглядом смотрела на отца. Тот сидел напротив нее на колченогом стуле и буравил острыми черными глазами уже минут 15. В студии стояла гробовая тишина, изредка только доносилось пыхтение Эйлин, которая пыталась «тайно» засунуть в чемоданчик дочери ну очень нужное платье или мантию собственного пошива. Слизеринка уже попрощалась с профессором Дамблдором, который обзавелся новой ярко-красной мантией от мамы и более крепкой петлей на шее от отца, - Рождество все же, подарки... - навела относительный порядок в собственной комнате, которая после присутствия Люси в квартире стала еще более захламленной разнообразной макулатурой, и теперь сидела, ожидая, пока отец родит мысль. - Мой рок, благодарю, о верный, мудрый змий. Яд отвержения – напиток венценосный. Ты запретил мне мир, изведанный и косный, Слова и числа дав – просторы двух стихий. - Я все равно туда поеду. Там мое место, мой мир, - Северина тяжело вздохнула и отвела взгляд. Время было возвращаться в Хогвартс. - О дом чужой, о милый дом, Прощай! Прошу тебя о малом: не будь так добр. Не будь так добр. Не утешай меня обманом. - Ты драматизируешь. Конечно же, мой дом здесь, где вы. Но мир, к которому я принадлежу, там. - Плохое предчувствие в душе возгорает, словно о чем-то предупреждает... И горло давит, будто задыхаюсь, будто с чьей-то жизнью я сейчас прощаюсь... Северина поморщилась. Несколько дней назад, когда Люси уезжал на новое место работы, которое он посчитал нужным скрыть от семьи Снейп, то с ним состоялся у Снейп серьезный разговор. Сидя на чемоданах, в новой лимонной мантии, мужчина поведал ей очень интересную вещь: - Послушай, Северина. Когда я покидал известное тебе сообщество, то кое-что услышал. Милорд приказал мне разорвать помолвку и аргументировал это тем, что мисс Блэк в последнее время связалась с грязнокровкой. Я не сомневаюсь, что имел в виду он тебя. Будь осторожна, кто-то докладывает ему о ситуации в Хогвартсе. Будь осторожна. Снейп хмуро выслушала предположение друга. Подумав пару секунд, она спросила: - Ты не знаешь, кто это может быть? Может, хотя бы предположение, из какого он факультета? - Нет, - Люциус покачал головой и прошелся по студии, - я понятия не имею. Но знай, Северина, он начинает набирать себе союзников уже с лав Хогвартса. Он готовится к чему-то, и не только он. Ему нужны последователи. С моим уходом он наверняка почувствовал, что не все готовы слепо следовать за ним. Ему нужны верные слуги. - Думаешь, будут чистки? – Северина внимательно следила за каждым движением друга. Своим уходом он раскачал камень, и теперь его не остановить. - Да, - Люциус произнес этот приговор своим соратникам почти шепотом. Десятки людей могут погибнуть, потому что он решил пойти другим путем. Вспомнив лица Лестрейнджей и Нотта, он побледнел и нервно вскинул подбородок. – Он не оставит это просто так. И если не найдет меня, то отыграется на других. - Ты не виноват, Люси. Он безумен, и каждый из вас должен это понимать, - Северина встала и подошла к другу, обняв перед собой воздух, как раньше с Нарциссой, она попыталась хоть как-то поддержать Малфоя. «Единственное, что я сейчас могу для него сделать – это усовершенствовать обезболивающее. Сделать его эффективнее», - Люциус улыбнулся и тоже «обнял» ее. Метка в последние дни горела адским пламенем и только инъекции спасали мужчину от позорного обморока. Надежда, что с приездом на новое место работы боль уменьшиться таяла с каждым новым приступом. Северина молилась, чтобы Люсинда сумел продержаться, пока все не закончится. - Все будет хорошо, Северина. - Меня воротит от твоего несчастного тона, Люси, - Снейп улыбнулась и опустила руки. У нее было плохое предчувствие. Как оказалось, у ее отца тоже. - Мне было бы гораздо спокойнее, если бы Люси был рядом с тобой. - Как раз таки наоборот, отец. Нам лучше быть порознь. Он как магнит, приманивает к себе всякое нехорошее, - Тобиас отвесил дочери очередной подзатыльник. - Ауч, - девушка потерла голову и надулась. В отличии от Малфоя, который научился уже профессионально уворачиваться от тычков мистера Снейпа и целителя Сметвика, Северина это искусство так освоить и не смогла. - Он сможет тебя защитить, Северина. Раз уж я не могу. Снейп промолчала, но улыбнулась. Ее отец даже не подозревал, что сделал для нее в последнее время больше, чем кто либо другой. - Расслабься, я тоже умею палочку в руке держать. Кстати… По поводу палочки, маме следует приобрести новую, - Северина потерла грудь (сердце с каждым днем доставало ее все больше, но она к врачу так и не сходила). Палочку Эйлин присвоил себе Люциус, которому она на удивление хорошо подошла. – Маг без палочки – словно рыба на суше. Тобиас угрюмо кивнул и кинул взгляд в дверной проем комнаты Северины: Эйлин пыталась ногами захлопнуть маленький сундучок дочери, доверху забитый тряпьем и книгами. Чемоданчик скрипел, но упорно держал позиции. - Пять месяцев, папа. И я с Люси снова буду дома. Мистер Снейп снова кивнул, но нахмурился еще больше: почему-то ему казалось, что закончится поездка дочери плохо.***
На платформе было не так много учеников, как осенью. В принципе, позволялось студентам прибывать прямо через камины в Хогсмит, а оттуда уже на колясках в школу. Но некоторые, в большинстве своем маглорожденые, предпочитали добираться в Хогвартс по старинке. Зимний экспресс был украшен как новогодняя елка. Он сиял, пыхтел и был больше похож на сани Санты, - только запряженных оленей не хватало. «А вот и олени», - подумала Северина, когда увидела Джеймса Поттера опять в обнимку с Рыжей. - Северина! – позади нее кто-то воскликнула и девушка обернулась. К ней на всех парах бежал Ремус Люпин, неся несколько чемоданов, словно перышки. Оборотень выглядел бледновато, но уже не вызывал желание перекрестится. – С прошедшими, Северина! Девушка кивнула и продолжила с интересом анализировать внешность гриффиндорца. Тот от такого внимания смутился, но все еще сиял, как гирлянда. - Я даже не знаю, как тебя поблагодарить за… - Снейп вскинулась и пнула болтливого многоликого. – Ой, точно… Прости, я просто так встревожен, что забыл о… - Гриффиндорец, что с тебя взять? – преувеличено тяжело вздохнула Снейп. – В подземельях поговорим. Удачного пути, мистер Люпин. - Постой, - Люпин чуть было не схватил девушку за руку, но вовремя остановился и до тошноты благодарным взглядом уставился на девушку. Та икнула. – Держи, - он протянул ей знакомую клетку, но та была доверху чем-то набита. – Я могу тебя только так отблагодарить. И еще, мои родители сказали, что за это рождественское чудо они бы хотели поблагодарить тебя лично. Ты всегда желанный гость в нашем доме, Северина. Снейп покраснела и хотела что-то съязвить, но решила промолчать и просто приняла деревянную клетку полную различного шоколада. Достав одну конфету, она развернула ее и укусила. На ее лице появилось выжидательное выражение, которое сменилось еще более покрасневшей кожей. - Странно… Но вкусно. Спасибо, - девушка помахала разулыбавшемуся Ремусу рукой и поспешила к мелькавшим друзьям. Это была ее первая плата за труд. Плата была очень сладка.***
Регулус тащил на буксире в сторону поезда свою немного отмороженную кузину. За ним вприпрыжку шел Сириус, фальшиво напевая гимн школы. - Вот, представь, кроха Рег. Целых пять месяцев без матушки и отца, без старика Кричера и портрета дядюшки Финеаса. Блаженство! – Сириус после каникул дома убегал от сопровождавшей их до вокзала матери на низком старте. Вальбурга остаток каникул провела в выжидательной позиции, понося сына только раз в день и то, без чувства, без пыла. Зато ее заменил Орион, который сел на шею сыну и доставал его с рассказами о чувстве долга чистокровного круглосуточно. Нередко проповеди заканчивались дуэлями между отцом и сыном, и изредка вклинивающегося Альфарда, которые проходили к удивлению отца семейства с переменным успехом. Нарциссу и Беллатрису под вопли Сигнуса Друэлла забрала за несколько дней до Хогвартса, оставив полную свободу действий воспитательному процессу. – Целых пять месяцев без Кодекса, без нервотрепок, без ксенофобии и расизма!.. - И без твоих воплей и нытья, - закончил за него Регулус и изменил направление к спешащей к ним Северине. Нарцисса все так же телепалась за ним. - О, мисс Северина! С прошедшими тебя! – Регулус улыбнулся подошедшей подруге и встряхнул за шиворот кузину. Та что-то пролепетала и снова повисла. - Я это возьму, с твоего позволения, - Северина аккуратно схватила подругу за ткань мантии и потянула к себе. Теперь Нарцисса висела на Снейп. – Сириус Блэк, - девушка перевела настороженный взгляд на гриффиндорца. - Северина Снейп, - Блэк расплылся в лыбе, наблюдая за покрасневшим носом слизеринки. – Отвратительная прическа. Похожа на Шалтая-Болтая. Тебе не идет. - Ужасный оскал, похож на шакала. Тебе не идет, - ввернула Северина. - С прошедшими тебя, змеюка. - С прошедшим, блохастик. Северина развернулась и потащила Нарциссу в сторону поезда: ткань дорогущей шелковой мантии трещала, грозясь в любой момент порваться. Регулус, насупившись, наблюдал за диалогом брата с подругой. - Почему ты… - Нейтралитет, кроха, ней-тра-ли-тет… - высокомерно глянул на брата Сириус и отвернулся, собираясь присоединиться к Джеймсу. - Тебя надолго не хватит, - сквозь зубы процедил младший Блэк. – И ты опять со своими дружками причинишь ей боль. Запомни, Сириус, я не позволю тебе!.. - Не лезь не в свое дело, Регулус. Теперь все будет иначе. И тебе здесь места нет. - Это мы еще посмотрим. Оба брата одновременно фыркнули и отвернулись каждый в свою сторону. За этим сквозь сверкающие стекла наблюдал Джеймс. Ему это все больше переставало нравится.***
Большой зал в противовес Хогвартс-экспрессу был ну совершенно не праздничный. Всю мишуру сняли, оставив замку вновь поражать обывателей своей простой, изысканной, но в то же время по-старому грубой красотой. Студенты понемногу заполняли зал, их уже ожидали преподаватели и директор. Взгляды многих сразу привлек мужчина, сидящий справа от мадам Помфри. Его лица не было видно, оно было скрыто за странными белоснежно-красноватыми спутанными прядями. Он опирался о локти на столе, поэтому лимонная мантия и белоснежная рубашка оголяла предплечья, открывая вид на рукава разноцветных татуировок. Мужчина внимательно слушал мадам и изредка кивал ей. Северина первое время не обращала внимание на всеобщий ажиотаж по поводу новой персоны в замке. Ее куда больше беспокоила совершенно окаменелая Нарцисса, которая на ее увещевания только кивала головой, словно болванчик. - Эй, Северин, смотри, - Лукас пнул ее локтем под ребра и кивнул на преподавательский стол. Северина сначала недовольно глянула на него, но потом перевела взгляд туда, куда указывал Эйвери. - Твою мать… - Снейп распахнула в удивлении глаза. Узнавание сменилось шоком, шок – недоверием, недоверие – яростью. – Ах ты ж Мордредов уеб… Слизеринцы от последовавшей ругани икнули и начали непонятливо переглядываться: давно уже никто не слышал от Снейп такой экспрессии. Шум в зале немного затих, к лектерну вышел директор и с многозначительной улыбкой начал свою речь. Особо много взглядов он кидал на стол Слизерина. - Я счастлив видеть, что никто не потерялся по дороге к знаниям. С возвращением! С этого полугодия нас ожидает несколько изменений. Во-первых, Гримучая Ива заболела Стервозной метельчатостой, поэтому профессор Стебель просит предупредить всех о ее сквернейшем характере в ближайшие пару месяцев. Во-вторых, ТРИТОНы перенесены с конца апреля на начало мая, так как профессор Сегинус предсказал массовую Драконью оспу на этот период. Ну и в-третьих… Профессор Дамблдор хитро сверкнул из-под очков и призвал взмахом руки учеников к полному молчанию. Северина со всей дури грохнулась лбом об стол, пытаясь уйти от реальности. - Как нам всем известно, помощница мадам Помфри, мисс Уайнскотт ушла в декрет, с чем мы ее все поздравляем. Но, конечно же, нашей молодой медсестре не справится одной с результатами вашей учебы. Поэтому я с гордостью представляю вам ее нового помощника, молодого, но, несомненно, талантливого, колдомедика. Люциус Малфой, прошу! Мужчина медленно повернулся к говорившему директору и немного привстал, с достоинством поклонившись залу. Кто-то за передними рядами ахнул. Известный красавец, греза всех молодых девушек от 14 и до 140 изменился до неузнаваемости. Его прекрасный платиновые волосы были частично сбриты и заплетены в странную прическу. Из-под белоснежной рубашки виднелась татуировка в виде древних рун, опоясывающих всю шею. Лицо было так же украшено рисунками: вместо правой брови изящно выгибалась змея в окружении хиганбаны, под левой скулой греческими литерами было написано «Είναι καλύτερα να μην φοβάσαι, να βρεθείς σε άχυρο, παρά να είσαι σε πρόβλημα σε ένα χρυσό κρεβάτι». Гробовая тишина продлилась несколько секунд – зал взорвался. - Что он здесь?.. - Вы слышали, что «Пророк»… - Он ведь Пожиратель!,. Никто не обращал внимание на появившийся ужин. Сириус стиснул до хруста бокал, пытаясь испепелить взглядом не сложившегося зятя. Снейп сглотнула и обернулась к Нарциссе. Та пустым взглядом уперлась в Люциуса, ее губы шевелились, в руке она мяла платок. - Держи себя в руках, Нарцисса, - сквозь зубы тихо процедила Северина и отпила глоток сока, - не сейчас. Нарцисса уткнулась носом в тарелку, пропуская мимо ушей шепотки и сплетни по поводу их неудавшейся с Малфоем помолвки. Слизеринцы особо остро восприняли прибытие мага в Хогвартс. Многие из них были прекрасно осведомлены о его недавних «заслугах». Кто-то молчал и ждал времени для разъяснений. Кто-то со злостью пытался прорезать дырку в школьном серебре. На другом конце слизеринского стола Рейнард Мальсибер с плохо скрываемой ненавистью и презрением смотрел на целителя. Этот взгляд не укрылся от Теодора Нотта. Староста поморщился в предчувствии бури: начался раскол.