Катарсис

      Люциус Малфой сидел за столом в Больничном крыле и заполнял формуляры лекарств: ревизию здесь проводили регулярно, и так как он был у мадам Помфри, грубо говоря, на подручниках, то эту «ответственную» работу скинули на него в первую же неделю.       Отложив очередной исписанный каллиграфическим почерком пергамент, Люциус откинулся на стуле и потянулся, поправив пенсне на носу: у Обезболивающего Северины был один неприятнейший эффект – ухудшение зрения доставляло мужчине немало хлопот. Проверить, помешает ли это ему в работе с Колдомедициной, он пока не мог, потому что в первую неделю дети еще не достаточно втягивались в школьную жизнь, и поэтому не бывали в Больничном крыле. Хотя мадам Помфри его успокаивала: первые девять-десять свободных дней – и понесется…       В принципе мадам довольно спокойно приняла его появление в своем «царстве»: студентом его она не застала, а времени на светские сплетни у нее не было. Остальным пришлось, хоть и со скрипом, но смирится. Больше всех, конечно, бойкотировала Макгонагалл, но увещевания директора о вселенском прощении и счастье во всем мире немного притушили ее шотландский пыл.       «Директор, - скривился Малфой и оттряхнул дреды, - Старый глупец».       Когда две недели назад изгой появился на пороге директорского кабинета с рекомендационным листом в руке, то был приятно удивлен перекошенным от изумления лицом профессора.       - Вот, значится, как? – задумчиво протянул Дамблдор и взглянул над очками половинками на прибывшего. – Ну что ж, садитесь, мистер Малфой. Одного письма моего друга Гиппократа хватит, чтобы я вас хотя бы выслушал…       Малфой вздернул подбородок и с достоинством сел в бархатное кресло, скрестив ноги.       - Итак. Вы решили попробовать себя в лекарском деле. Похвально-похвально, - начал старый маг, - у вас всегда был к этому талант.       «Откуда он…?» - Люциус передернул плечами и сузил глаза. Степень осведомленности директора о нем его начинала беспокоить.       - Решил пойти по велению сердца, кажется, так у вас говорится? – мужчина улыбнулся. – Но все же, перейдем к делу.       - К делу, говорите? А есть ли оно, «дело»?       - Прошу прощения? – Люциус немного наклонился вперед и вздернул бровь. – Вам известны мои…       - Таланты? Безусловно, - Дамблдор улыбнулся на то, как вздрогнул собеседник. – Равно как и ваши заслуги. И поэтому я спрашиваю: зачем вы здесь, наследник Малфой?       Малфой отвернулся и скрестил руки на груди:       - Больше не наследник.       - Прошу прощения?       - Я больше не наследник. Но это дела не касается. Вам даны рекомендации, так рассматривайте меня как специалиста, а не как… - Люциус неясно повел рукой и снова замкнулся в напряженной позе.       Альбус встал и обошел стол, подойдя к клетке с пламенной птицей. Почесав ее под клювом, он улыбнулся.       - Вы в первую очередь особа, а потом уже специалист, мистер Малфой. Я подозреваю, что ваше изменившиеся положение связано так же и с известной нам личностью. Более того, смею предположить, что и ваше место при нем так же поменялось. Если оно еще в принципе есть. Так что же произошло? Что заставило вас искать покровительства сначала у лекаря Сметвика, а потом и у меня?       - Вы заблуждаетесь, профессор. Вашего покровительства я не ищу. Более того, уповая на ваше… благородство, - он усмехнулся, - я надеюсь на некую безоплатность пребывания здесь с моей стороны.       Дамблдор рассмеялся:       - И что же я могу стребовать с вас?       - Все что угодно. Вы умный маг и прекрасно осведомлены о том положении, которое меня тяготит. И все имеет цену, директор. Просто ее нужно знать.       - И ваша цена, вы считаете, - место? Вы недооцениваете себя, мистер Малфой. Информация, которой вы, безусловно, обладаете, стоит гораздо больше, чем просто место. Но вы об этом прекрасно осведомлены, поэтому считаете, что я могу сделать что-то иное. Вы плохого обо мне мнения, мистер Малфой. Думаете, я могу каким-то образом шантажировать вас, пытаясь выведать что-то?       - Вы с ним похожи, - просто, но с ехидной ноткой заметил Малфой. – Он бы так и поступил.       Дамблдор замер и медленно обернулся, расширенными глазами уставившись на мужчину напротив. Его лицо в момент посерьезнело. Он снова сел за стол и опустил голову на бороду.       - Что-то заставило вас уйти. Безусловно, это к лучшему для всех нас, с вашими-то талантами. Каждому дан шанс на искупление, мальчик мой. И вы не исключение. Хотя ваше присутствие в замке меня беспокоит…       Наступила тишина: мерно тикали приборы, феникс клекотал в золотой клетке.       - Пускай.       Люциус вскинул голову и насторожился.       - Место ваше. Но запомните, мистер Малфой. Вам еще не раз предстоит сделать выбор, и я надеюсь, что о его исходе мне не придется сожалеть. Вы умный мальчик, знаете, как правильно поступить. Хогвартс всегда был местом для тех, кому нужна была помощь. Вы – не исключение.       Люциус скривился, но промолчал.       «Чувствую, дорого мне обойдется эта помощь».       Спустя неделю, сидя в Зале и слушая последние наставления мадам, Люциус старался не кидать слишком часто взгляды на слизеринский стол. Но глупая мышца все выискивала белую макушку.       Теперь же, сидя в светлом Крыле, чувствуя ветерок, что дул из громадных окон, вдыхая горьковатый запах зелий и лекарств, Малфой не мог избавится от ощущения, что он что-то упустил…       Дверь в Медпункт приоткрылась, и в проеме показалась фигура в наглухо застегнутой мантии и капюшоном, натянутым до самого носа. Люциус улыбнулся и снял пенсне. Он натянул маску прохладной доброжелатильности и следил, за тем как фигура подходит к нему. Глаза из-под капюшона внимательно наблюдали за ним, выискивая что-то.       Люциус поднял руку и скинул мешающую ткань с лица.       - Добрый день, мисс Блэк, - Нарцисса вздрогнула и отвернулась.       - Мистер Малфой.       Наступила тишина. Мужчина изучал бледное лицо девочки, а та – мозаику на полу.       - Вы, наверное, пришли за объяснениями? – протянул Люциус. Нарцисса вздернула подбородок:       - Если вы считаете, что я буду перед вами?!..       - Оставьте, мисс, - Люциус тяжело вздохнул: ох уж эти торопливые Блэки. – Вы, как никто другой, достойны моих объяснений. Моему поступку нет прощения, мисс. Но я уверяю вас, что на то были причины.       - Я не понимаю, мистер Малфой, - перебила его девочка. – Пытаюсь понять, но не могу. Вы отреклись от Рода, от меня. Я… Я не понимаю, как можно?       - Многое в этой истории вам не доступно, но вы можете осудить меня лишь за то, что все это было в ваших же интересах.       - Нет, - Нарцисса с ужасом прижала руку с платком к лицу и отвернулась. – Не смейте говорить, что из-за меня вы совершили подобное. Не спорю, что наверняка я была причиной разрыва, но Род…       - Послушайте меня, - Люциус встал и подошел к вздрогнувшей девочке. Та отшатнулась, - вы меня превратно поняли. Нашу помолвку и так хотели расторгнуть. И, заметьте, не я. Мой поступок лишь ускорил неизбежное.       - Я не понимаю…       - Я ошибался и о многом теперь жалею. Не жалею я лишь о нашей с вами помолвке. Но обстоятельства вынудили меня поступить так. Если бы я мог…       У Нарциссы помутнело в глазах, и она начала оседать. Малфой подхватил ее и понес к больничной койке, посадив на белоснежную постель. Сквозняк захлопнул форточку, от резкого звука Нарцисса встрепенулась и еще более сжалась под прохладным взглядом бывшего жениха.       - Что мне теперь делать, мистер Малфой?       - Жить, найти себе более достойного избранника, чем отверженца, как я. Вас ожидает большое и счастливое будущее, а я буду всеми силами пытаться ему посодействовать.       - Как вы можете такое говорить? – на глаза Нарциссы набежали слезы. – Я ведь для вас…       - Хватит, мисс Блэк. В вас говорит подростковый максимализм. Держитесь, как и подобает чистокровному магу из древней и многоуважаемой семьи. Не впадайте в истерику, ведите себя достойно!       - И это мне смеет говорить тот, кто предал все традиции и устои! – воскликнула она и притянула за мантию мужчину к себе, заглянув в его глаза. – Вы отвергли свою семью! Не смейте попрекать меня в моих чувствах!       - Чувствах? – протянул Малфой и схватил рукой позеленевшую от страха девушку за подбородок, больно дернув на себя. – Поймите, какую несуразицу вы только что сказали и забудьте о чувствах. Им не место больше при сложившихся обстоятельствах! Я бросил семью ради собственной чести, чести Мага. И это навлекло на меня беду, и на всех, кто меня окружает. Поймите это и убирайтесь!       Он оттолкнул девушку в сторону двери и отвернулся, вздернув подбородок.       - Нет ничего важнее семьи, мистер Малфой, - почти прошептала слизеринка. – Их поддержка, любовь…       - Любовь? – усмехнулся Малфой. – Честь и достоинство чистокровного - превыше всего. Любовь - роскошь.       Блэк сокрушенно покачала головой и убежала из Крыла, неся за собой бремя невосполнимой пропасти, которая залегла между ними. Никогда они не были близки, но каждый раз, когда встречались, они видели друг в друге себя самого. «Как близнецы», - говорили другие, а Нарцисса принимала это, как величайшую радость. Теперь же они стали чужими, как никогда.       Люциус же тяжело осел на место, где еще минуту назад трепыхалась в его руках невеста.       «Глупа, навязчива и сверхэмоциональна, - Малфой вытащил платок и прижал его к лицу. – Так будет лучше для всех. В моей игре она будет мешать». Платок загорелся в его руках, в отблеске алого пламени, глаза Люциуса горели, словно карбонадо.

***

      Солнце село, а Люциус, закончив с пергаментами, пытался теперь рассортировать принесенные Слизнортом зелья в аптеку. Обычно снадобья заказывались извне, так как профессор Зельеварения для любимой и родной школы запрашивал такие заоблачные цены, что в свое время Абрахас Малфой не мало волос выдрал из головы, борясь с ушлым Слизнортом за каждый кнат. Но в этот раз знакомый зельевар из Льюиса лежал в Мунго с квакающими лягушками, которые лезли у него из всех щелей, поэтому пришлось пожертвовать ремонтом лестниц в пользу здоровья учеников.       - Раз пробирка, два пробирка… - Люциус определенно не привык так много работать и получать за это гроши. – «Пусть хоть кто-то попадет ко мне в лазарет: залечу до смерти…»       Скрипнула входная дверь: в оконном отражении Люциус увидел постепенно наполняющееся учениками Хогвартса Крыло. Взрослые студенты, от 14 до 18 лет (в большинстве своем из Слизерина, но так же были из Райвенкло, а единицы – и из Хаффлпафа и Гриффиндора) заняли много пространства в Лазарете. Все они с выжиданием уставились на продолжавшего спокойно перебирать склянки Люциуса.       Вперед вышел Теодор Нотт, за ним виднелось перекошенное лицо Рейнарда Мальсибера:       - Мистер Малфой, вы удивили нас своим появлением. Более того, всеми событиями, которые имели место быть.       Малфой отставил последний бутылек и повернулся к детям, скрестив руки на груди.       - Что вы хотите от меня услышать? – он высокомерно выгнул бровь, всем своим видом показывая, что он об их «стае» думает.       - Ответы. Что происходит? И почему.       - Хм, ответы, - протянул Малфой и делано прошелся по свободному пространству вокруг себя, - а понравится ли вам ответ? – он вытянул предплечье, оголив его, и содрал бинты с белой кожи. Многие отшарахнулись от вздутой и гноившейся метки, покрытой мелкими струпьями. – Вот ответ. Ну как вам?       - Значит, это правда! – воскликнул Мальсибер и вытащил палочку. – Ты грязный предатель! Ты ответишь за свое преступление: я лично отведу тебя к нему!       По Крылу пошли шепотки, некоторые тоже зашуршали палочками.       - Не смеши, меня Рейнард, - Люциус спокойно прошел сквозь толпу и сел за стол, - Ты ничего не сможешь сделать, и никто из присутствующих тоже. Вы даже рта раскрыть не сможете. К тому же, я убью вас быстрее, чем вы даже пикнете. Поэтому советую убрать палочки и не нервировать меня.       - Да как вы?... – Крэбб зарычал, но его рукой остановил Теодор.       - Клятва Гиппократа?       - Люблю сообразительных, - издевательски протянул мужчина и с насмешкой уставился на Теодора.       - Тогда понятно, почему Хогвартс… И все же, зачем?       - Не сошлись во взглядах, так вам подойдет?       - Так ты у нас теперь, кроме того, что предатель крови, так еще и к грязнокровкам подался? – Рейнард стиснул палочку до треска.       - Отнюдь. Я все еще верен Идее. Но воплощать ее более с данной «компанией» не намерен. Я совершил ошибку, весь мой Род совершил – и теперь расплачиваюсь за это.       - Ошибка? – Нотт скривился. – Все, к чему мы стремимся – ошибка? Вы лицемерны, мистер Малфой, вы сами растили нас, учили, просвещали. А теперь сеете сомнения?       - Вы простодушные идиоты, фанатики, которыми можно управлять, как заблагорассудится. Вы – скот. Тавру на вас и место. Наступила гробовая тишина.       - Что вы несете? – у Винса Гойла заходили жевалки.       - За стремлением к Делу, мы забыли о собственной чести. Мой отец шел за талантливым политиком, я – за безумцем. Он больше не достоин вести нас, и никто из тех, кто обременил себя клеймом, не достоин. Благородство и традиции – вот главное кредо чистокровных, то, за что мы должны бороться. Но никак не ползать у ног полукровки.       - Невозможно, - в голосе Роули было столько уверенности, что сам Рейнард, совершенно сбитый с толку, позавидовал ему.       - Вот как? Почему же?       - Это так, - послышался слабый голос за спинами учеников. Все обернулись на сиплый голос говорившей. Беллатриса Блэк с приездом в Хогвартс потеряла остатки лоска: ее волосы спутались в один сплошной колтун, ногти отросли, а платье уже давно не видело гладящих заклинаний. Она стала похожа на уродливую ведьму со старых картин. – Этот урод говорит правду. Волдеморт – это Том Марволо Реддл…       Пошли шепотки:       - Кто еще знает?..       - Невозможно!..       - Что нам делать?!..       - Кем бы он ни был – он светоч чистокровных. Он поведет нас в лучшее будущее!!! А ты просто обезумевший предатель! – Рейнард процедил сквозь зубы и умчался к выходу, за ним пошла часть учеников. - Мы этого так не оставим!..       Оставшиеся жались вокруг Теодора, единицы старшекурсников стояли осторонь и размышляли о своем.       - Так-так, только осушила мантию от соплей блондинки, как тут же пришлось спасаться от стада горных козлов, - глубокий голос с хрипцой послышался от входа. Все обернулись: в проеме стояла Северина в длинном узком платье, скрутив мантию под мышкой.       - Северина? – Нотт выгнул бровь. – Конечно же. Где мистер Малфой – там и ты.       - Мне сказал Бенедикт, что вы собираетесь жечь Люси на костре праведного гнева. Я принесла хворост, - из мантии она действительно вытащила несколько веток под заклятием Стазиса, покрытых дивными узорами снега и мороза. Подойдя к столу Малфоя, она наколдовала вазу и поставила туда ветки. – Итак, этот павлин еще не общипан. Странно…       Беллатриса тяжело всхрапнула-фыркнула и выползла из Крыла: больше ей тут делать было нечего. Убить ублюдка она потом успеет.       - Ты знала? – Мирос Гринграсс прикрывал руками лицо.       Северина ухмыльнулась и уселась на стол Малфоя, от чего тот поморщился:       - Много будешь знать – скоро состаришься.       - Значит, знала. Не ошибусь, если скажу, что ты ему и помогла, - Теодор покачал головой и подошел к столу.       - Что вы будете делать теперь, мистер Малфой?       - Пока еще не решил. Лечить вас буду, - Люциус слащаво улыбнулся и откинулся на столе. Нотт хмыкнул, но потом посерьезнел.       - Как отец?       - Надеюсь, в порядке, - Люциус спрятал взгляд.       «Он тоже замешан», - блеснула мысль в голове у Теодора. Он кивнул:       - Ваше решение более чем странное. Сомневаюсь, что мы сможем его принять. Но вмешиваться не будем. И им, - он кивнул в сторону двери, - не дадим.       Малфой кивнул и проследил взглядом как совершенно разбитые ученики, над головами которых дамокловым мечом висел тот же выбор, что пришлось сделать ему, покидали Крыло.       - Я сделал то, что должен был. Во всех смыслах.       Северина улыбнулась:       - Но за Циссу готовься к дизентерии.       Малфой рассмеялся, но его глаза оставались такими же холодными, как и были. Они все еще горели пеплом шелкового платка.