Я с тобой, Томми

      Когда Томас вышел в общую залу, то увидел кучу незнакомых ребят. Их было реально много. На пару секунд он даже растерялся, но тут его окликнул Минхо, который уже направлялся к нему. Видимо, следил за входом, ожидая, когда Томас появится.       — Минхо, что за дела? — спросил Томас, удивленно оглядывая полный зал чужих лиц.       Азиат повел его к столику, за которым сидели Фрайпан, Уинстон, Ньют и еще какие-то парни.       — Были еще лабиринты, — коротко сказал он.       Томас снова огляделся. Получается, все эти ребята из других лабиринтов? ПОРОК не только над ними ставил свои идиотские эксперименты?       Но даже эту новость он воспринял без особых эмоций, слишком вымотанный событиями сегодняшнего дня. Твою мать, даже для него этого было слишком! Сначала побег из Глэйда от Галли, потом осада логова гриверов, сообщение от Авы Пейдж, убийство сначала Чака, а потом Галли, появление дженсенова патруля, полет до их базы и — вишенкой на торте, — внезапный трах с Минхо в душевой кабинке. И теперь еще вот оказывается, что помимо их лабиринта, были другие!       И все же Томас заставил себя сосредоточиться и расспросить незнакомых парней, сидевших с его друзьями. Они как раз рассказывали о том, как их забрали из лабиринта, в котором они жили, все те же мужики под командованием крысы-Дженсена.       Получалось, что Дженсен, вроде как, спас многих ребят. Но что-то не складывалось. Как-то странно это было, что он практически в одно время вытащил людей из разных лабиринтов и теперь собирается переправить их в Убежище. Почему не всех сразу? Почему каждый вечер только несколько человек?       Томас узнал от новых знакомых, что дольше всех здесь пробыл мальчишка по имени Айрис, которого спасли из лабиринта с одними девчонками неделю назад. Той же ночью этот самый Айрис показал ему кое-что, заставив пойти следом по вентиляционной шахте.       То, что Томас узнал, показалось ему не просто подозрительным. В голове рисовалась примерно следующая картина: каждый вечер Дженсен забирал около десятка человек, чтобы якобы переправить их в некое мифическое Убежище. И каждую ночь, сразу после того, как он забирал их перед отбоем, в секретную лабораторию привозили новые тела. Ровно столько, сколько забирал Дженсен. Проследить причинно-следственную связь было совсем не трудно. Либо Дженсен врет, либо это не трупы, а манекены, которые везут в кладовку, что маловероятно.       Томас, естественно, решил поделиться своими сомнениями с остальными. Он все рассказал им за ужином и сообщил, что собирается узнать, зачем Дженсену трупы и какого хрена он делает с ними в этой лаборатории.       — Ты не знаешь, что ты видел, — запротестовал Ньют как обычно. — Ведь они были накрыты! Ты не можешь быть уверен. Это могло быть, что угодно!       — Я знаю, что я видел, — твердо возразил Томас. — Это были трупы, Ньют. Айрис сказал, что их привозят каждую ночь, как по часам.       — Какой еще Айрис? — впервые за все это время подал голос Минхо. И хотя он сказал это абсолютно бесстрастно, Томас услышал странные нотки.       Томас кивнул туда, где в углу столовой сидел в полном одиночестве мальчишка, с которым он познакомился прошлой ночью так неожиданно.       — Вчера ночью он показал мне вход в ту лабораторию, куда их завозят.       — Что ж. — Минхо бросил в указанном направлении всего один короткий взгляд и затем пристально посмотрел на Томаса. Сейчас почти черные глаза были непроницаемы. — Ну конечно.       В интонациях Минхо слышалась едва уловимая насмешка.       Томас несколько секунд молчаливо смотрел на него, пытаясь понять, что бы это значило, пока до него не доперло, что Минхо может банально ревновать. Ведь со стороны все выглядело немного странно: вчера ночью, не сказав ему ни слова, он поперся куда-то с незнакомым парнем. И только сейчас рассказывает об этом, как ни в чем ни бывало.       Однако Минхо больше ничего не сказал и стал молча доедать свой ужин.       Минхо видел, что Томас опять что-то обдумывает. Томас не умел прятать свои эмоции так же, как не умел врать. Даже тогда, еще в Глэйде, он признался, что работал на ПОРОК. И сейчас у него буквально на лбу было написано, что вся происходящая хрень заставляет его сильно сомневаться.       Будь на месте Томаса кто-то другой, Минхо подумал бы: какого черта? Что этому шанку на месте не сидится? Ведь их спасли, поместили в человеческие условия — дали, наконец, нормально вымыться и пожрать что-то, кроме безвкусной каши. Мясо, которое они месяцами не видели. Вкололи им какие-то штуки со всеми необходимыми витаминами, которых они были лишены долгое время. Так что же заставляет этого неугомонного сомневаться в искренности намерений Дженсена?       Но Минхо слишком хорошо знал Томаса. Гораздо лучше, чем ему хотелось бы. И его настораживало, что Дженсен позвал Томаса поговорить наедине. Почему не со всеми остальными? Почему именно Томаса? Что он от него хотел?       Хотя Минхо было достаточно того факта, что Томас сомневается. Они уже через многое прошли вместе, чтобы он сумел уяснить наверняка об этом долговязом, чересчур открытом и иногда (или почти всегда) слишком любопытном парне одно: Томас всегда докапывается до сути. Всегда.       И поэтому, когда на следующую ночь после отбоя Томас полез под кровать в вентиляционную шахту следом за этим странным шизиком, бормоча, что должен непременно разобраться и проверить все, Минхо не сказал ни слова. Ньют разразился целой бранной тирадой, крича, что Томас идиот, и что он может подставить всех. Типа, не следует кусать руку, которая тебя кормит, а эти люди, спасшие их, дали им нормальные кров и пищу, и все в том же духе. В целом, Минхо был с ним согласен. Но Томасу он доверил бы свою жизнь, если бы понадобилось.       — Может, вы ребята и правы, — сказал Томас, залезая под кровать. — И я паранойю. Но я все-таки лучше перепроверю.       Он посмотрел сначала на хмурившегося Ньюта, а потом на Минхо. И хотя Минхо слегка задевал тот факт, что Томас уже успел каким-то образом заобщаться с этим мальчишкой, — как его там? — с Айрисом, он ничего не сказал. Только по глазам можно было прочесть: «Делай, что считаешь нужным. Я подстрахую».       И Томас ушел.       Они сбежали той же ночью, когда Томас вернулся, взбудораженный и нервный. Ни на секунду не переставая баррикадировать дверь, и ничего толком не объясняя, чем раздражал остальных, он подгонял их, как мог. Потом все началось сначала. Они снова куда-то бежали, спасая свои жизни, и их свобода зависела только от скорости собственных ног.       Не все шло гладко, их угораздило напороться на вооруженного охранника, который увязался за ними. К счастью подвернулся боковой коридор, и пока остальные бежали вперед, стремясь оторваться от погони, Минхо резко затормозил.       — Минхо, какого черта ты делаешь? — обеспокоенно окликнул его Томас. — Минхо!       Минхо не ответил, напряженно считая про себя секунды до появления охранника ПОРОКа, который должен был вот-вот показаться из-за угла. Он и сам не замечал, как его ладони сжимаются в кулаки, а в горле клокочет настоящее звериное рычание. Словно подстегивая и раззадоривая себя этим рычанием, становившимся все громче, азиат внезапно рванулся вперед, стоило только охраннику появиться в поле его зрения. Тот не успел опомниться, как Минхо налетел на него, с размаху врезаясь коленом в солнечное сплетение. Сила удара была такова, что мужик в форме сразу же кулем свалился на пол и больше не подавал признаков жизни.       Подоспевшие Ньют, Фрай и Томас были ошарашены тем, что он сделал. Словно только сейчас все поняли, что кроме них самих некому защищать их жизни. Все в их руках. И сейчас идет борьба не на жизнь, а на смерть.       Несколько секунд все тупо смотрели на бессознательное тело их преследователя. Первым опомнился Томас.       Он схватил с пола оружие и поторопил остальных:       — Ну же, идем! Идем!       Они только чудом выбрались с базы ПОРОКа. Хотя почему чудом? Если бы не Айрис с Уинстоном, открывшим им входную дверь, то висеть бы им всем сейчас в той лаборатории, теряя кровь — капля за каплей. Минхо не знал, что его больше раздражало — тот факт, что именно Айрис открыл им входную дверь, или что Айрис вообще появился из ниоткуда.       Они спрятались в старом заброшенном здании, бывшем некогда торговым центром, судя по разбросанным манекенам и куче разных старых вещей. Минхо, успевший подобрать рюкзак со стандартной экипировкой еще на базе, когда им удалось вырубить еще нескольких охранников, теперь разумно собирал в него все, что, по его мнению, могло бы понадобиться в пути.       Остальные решили последовать его примеру. Минхо предложил разделиться, чтобы было быстрее. Они с Томасом отправились на разведку, а другие ребята остались экипироваться в дорогу.       — Что мы здесь ищем? — спросил Минхо сухо, пока они шныряли по очередной здоровенной зале с кучей какого-то хлама.       — Признаки жизни… Людей… Всех, кто может помочь нам.       Некоторое время они молчали, бродя по комнате и внимательно рассматривая все, что попадалось на глаза. Томас делал вид, что ковыряется в куче очередного старья, но он чувствовал, что между ними сгустилось напряжение. Это тревожило, раздражало и отвлекало.       В конце концов, парень не выдержал и, резко выпрямившись, развернулся к Минхо. Тот стоял метрах в трех, сосредоточенно складывая в рюкзак найденные на столе бутылки, чтобы, когда подвернется возможность, наполнить их водой. Судя по тому, что они видели, вокруг одна пустыня.       Томас неслышно подошел к нему сзади, остановившись практически вплотную, так что его дыхание касалось затылка Минхо. Тот на мгновение замер, а потом продолжил заниматься своим делом, игнорируя его.       — Минхо, — осторожно позвал Томас. — Ты ничего не хочешь мне сказать?       — Нет.       — И ты не злишься на меня?       — Нет, с чего ты взял? — тем не менее, Минхо по-прежнему отказывался посмотреть на него, заполняя рюкзак.       — И это не из-за того, что случилось в душе?       Минхо ничего не ответил.       — Эй, — Томас, потеряв терпение, рывком развернул его к себе лицом. — Минхо, да в чем дело? Слушай, если ты злишься из-за Айриса, то…       — Дело не в этом, — оборвал его Минхо, раздраженно передергивая плечами, чтобы сбросить с себя его руки.       — Тогда в чем, черт возьми?       Несколько секунд кореец молчал, просто глядя на Томаса своим непроницаемым раздражающим взглядом, по которому было невозможно понять, что же сейчас творится в его башке.       — Ты должен был сказать мне сразу, сопляк, — почти прорычал Минхо внезапно, наклоняясь вперед и сразу же, как будто нависая над ним, хотя был ненамного выше. Как он умудрялся выглядеть так внушительно и угрожающе при своих габаритах, хотя его нельзя было назвать таким же бычарой, как Галли? Томас всегда этому удивлялся.       — Сказать о чем? — хриплым шепотом спросил он.       — О том, что поперся в эту дыру с тем шанком, — почти прошипел Минхо. — Как ты не понимаешь, придурок? Каким образом я смогу тебя защитить, если не буду знать, где ты и чем занимаешься? Если у меня не будет нужной информации, то в один прекрасный момент я просто не успею вовремя!       Томас пораженно молчал. Он понятия не имел, о чем думает Минхо, но даже если бы предполагал, то никогда не подумал бы, что тот может переживать за него так сильно.       — Я ценю твое стремление защитить всех нас от ПОРОКа, — чуть успокоившись, сказал Минхо. — У тебя есть какое-то внутреннее чутье, ты всегда успеваешь опередить их на один шаг, Томми. И я не прошу тебя не бежать, сломя голову, в очередную передрягу. Ты же знаешь, я пойду за тобой. Но, черт тебя подери, неужели так трудно. Просто. Предупреждать меня заранее, блять?!       Томас ошеломленно моргнул и заторможенно кивнул.       — Что, если бы вчера ночью вас поймали? Думаешь, этот дохляк, который едва ходит, смог бы прикрыть тебя? А я бы так и не узнал, что вы пополнили ряды тех недотрупаков в секретной лаборатории!       — Минхо… — Томас судорожно выдохнул и отвел взгляд. — Прости, я действительно не подумал об этом в тот момент.       — Думать — вообще не твой талант, — процедил кореец, разворачиваясь и направляясь к выходу.       Томас подался вперед, успев схватить его за рукав куртки, и рванул на себя. Он понятия не имел, что говорить в такой ситуации. Это так редко бывало, когда причиной плохого настроения или злости Минхо являлся он сам. Томас не думал, что вообще стоит что-то говорить сейчас. Он просто схватил воротник чужой куртки, дергая к себе, и прижался губами к плотно сжатому рту Минхо.       Несколько мучительных мгновений, пока Минхо не отвечал ему, Томас думал, что его сейчас оттолкнут, но потом ощутил, как Минхо рывком притягивает его к себе, обнимая за талию, и жадно врывается в его рот языком, как всегда заставляя голову кружиться, а ноги подкашиваться.       — Ты больше не злишься на меня? — спросил Томас, когда они оторвались друг от друга, тяжело дыша.       Минхо лишь хмыкнул и пошел на выход.       Переход через пустыню, или как назвал ее Дженсен, Жаровню, был мучительно долгим и изнуряющим. Для неподготовленных к таким испытаниям мальчишек, которые провели всю свою сознательную жизнь за безопасными стенами Глэйда, это оказалось слишком. К тому же всех подкосила страшная смерть Уинстона, который всегда являлся душой компании. С индусом даже самые опасные тяготы казались веселым приключением. Особенно его смерть сказалась на Фрайпане, который с Уинстоном общался больше всех.       Минхо всегда шел последним, замыкая процессию. Так, на всякий случай. Томас плелся где-то впереди, как их негласный лидер, за которым они пошли, и который сумел спасти их от участи быть мясом для экспериментов ПОРОКа.       Ребята, не сговариваясь, приняли его главенство и слушались его практически неукоснительно. Честно говоря, Томас не переставал удивлять Минхо. Иногда ему начинало казаться, что для этого парня нет ничего невозможного. У него словно был внутренний радар, который указывал, куда им двигаться. Если бы не Томас, то все они сейчас давно бы уже были мертвы. Как, каким волшебным образом, он всегда умудрялся опережать врагов на один шаг? Они ускользали из рук ПОРОКа за мгновение до того, как их, казалось бы, вот-вот должны схватить.       Томас снова и снова делал невозможное. Невероятное. И Минхо действительно потихоньку начинал верить, что с ним они смогут дотянуть до того самого Убежища, которое им сулил Дженсен. Нет, не до очередной точки, где над ними бы проводили грязные эксперименты. А до настоящей Тихой гавани, где их ждало, может и не очень светлое, но самое настоящее и реальное будущее.       Они передвигались днем, а ночью спали прямо на голой земле, разводя костер только по необходимости. К счастью для них, то место, по которому они шли, раньше было морем. Теперь оно пересохло — неумолимое солнце выжгло его, обнажая песчаное дно, на котором то тут, то там валялись ржавые старые машины, баржи, лодки… Поначалу ребятам удавалось спрятаться в их тени, но потом они стали попадаться все реже.       Горы по-прежнему были далеко и как будто смеялись над ничтожной кучкой усталых мальчишек и одной девчонки, решивших, что смогут пересечь пустыню.       Целый день, механически передвигая ноги, Минхо старался не думать о том, что ждет их впереди. Найдут ли они эту самую Правую Руку, и если да, то примут ли их? Смогут ли они оторваться от ПОРОКа, чьи вертолеты каждую ночь кружились над пустыней в поисках беглецов? Только чудом им до сих пор удавалось прятаться.       Но помимо этих тем для размышлений его беспокоили и другие. Воспаленный от солнечных лучей разум подсылал ему абсурдные видения — Томас с Терезой, по его мнению, проводил слишком много времени наедине. Эта ушлая девчонка, хитрая, как лиса, всегда находила предлоги, чтобы побыть с ним вдвоем. Они что-то обсуждали вечерами, сидя вместе в стороне от всех, смеялись над чем-то, и все это несказанно раздражало Минхо. Когда эти мысли доводили его до ручки, он заставлял себя успокоиться только титаническим усилием, уговаривая, что это глупо. Черт возьми, да ему точно солнце голову напекло, если он вообще задумывается о таких идиотских вещах, не иначе!       И все же он не мог отвести угрюмого взгляда от двух фигур, идущих впереди всех. Томас даже отдал этой черноволосой снулой девке, похожей на вытащенную на берег рыбу с этими ее выпученными глупыми глазами, свою куртку, чтобы ее не хватил солнечный удар.       — Знаешь, у тебя все на лице написано, — заметил как-то Ньют, когда они сидели во время привала в тени какого-то ржавого корыта.       Томас и Тереза стояли неподалеку на песочном бархане, высматривая, сколько еще идти до гор. Достаточно близко, чтобы разглядеть, как Тереза откидывает волосы, обнажая шею, и поворачивается спиной к Томасу, и как тот кладет руки ей на плечи. И достаточно далеко, чтобы не слышать о чем эти двое щебечут.       Айрис и Фрай в этот момент дремали, получив возможность хоть немного отдохнуть.       Ньют говорил тихо, чтобы не разбудить их, Минхо лениво вертел в пальцах «бабочку», демонстративно глядя себе под ноги, но не туда, где стояли эти двое.       — О чем ты? — небрежно спросил он, как будто действительно не понимал, что бывший староста Глэйда имеет в виду.       — О том, как ты тут ревностью исходишь, глядя на Томаса и Терезу.       — Мне кажется, это не твое дело.       — Брось, Минхо. Напускное безразличие тебе не идет. Я твой друг, хочешь ты этого или нет. И мне кажется, что после всего, через что мы вместе прошли, ты можешь мне доверять.       — Я не имею ни малейшего желания это обсуждать, Ньют, — отрезал Минхо.       Ньют понимающе улыбнулся и как бы между прочим произнес:       — Знаешь, мне ведь действительно был дорог Галли. Он был совсем неплох, если ты понимаешь, что я имею в виду. Ну, пока ты не уебашил его шестом.       Минхо медленно перевел на него нечитаемый взгляд и спустя недолгую паузу ответил:       — Если ты сейчас пытаешься таким образом надавить на мою совесть, то у тебя отлично получается, козел ты белобрысый.       Ньют тихо рассмеялся и похлопал его по плечу. Но почти сразу же стал серьезным:       — Минхо, правда, не бесись так. Я не думаю, что между этими двумя может быть что-то серьезное. Томас… Он очень привязан к тебе.       — Спасибо, мне сразу полегчало после твоих слов, — скептически усмехнулся кореец.       Ньют улыбнулся без тени сарказма и покачал головой.       — Тебе достаточно зажать его где-нибудь и засосать, чтобы Томас думать забыл о всяких там Терезах.       — Ты видишь местечко, где бы я мог это сделать? — иронически приподнял брови Минхо и поднялся, давая понять, что разговор окончен. — Давай, поднимай этих двоих засонь, нам пора идти дальше.