Укрощение строптивого

- Ты знала, что древние греки считали, что гарпии олицетворяют собой алчность и воруют у людей вещи? Мокси, внимательно следящая за своим отражением, чтобы понять, как на ее губы ложится новая темно-вишневая помада, замерла в недоумении и, вскинув брови, подняла голову на начальника. Джек с интересом рассматривал бархатную голубую коробочку с гранатовыми сережками, которые секретарша успела купить по дороге на работу. - Все, что ты видишь на моем рабочем месте, я заработала честным трудом, не вытащив из чужого кошелька ни единого цента. Мужчина, не сразу догадавшись, о чем она говорит, взглянул на нее, как на сумасшедшую, но спохватился, когда Мокси вырвала из его руки коробочку: - Если бы я хотел тебя оскорбить, я бы назвал тебя мегерой, но никак не гарпией, - он облокотился на стол и приблизился к секретарше, - Но вот одна гарпия в "Гиперионе" точно завелась. Было заметно, что Мокси с трудом сдержала порыв покрутить пальцем у виска. Вместо этого она также подалась навстречу Джеку и ласково, игриво, вложив в свой голос все кокетство, которым она располагала, поинтересовалась: - Милый, что ты пил вчера вечером? - Да ну тебя! - Джек резко отстранился и хлопнул ладонью по столу, Мокси вздрогнула, - Присмотрись ко мне получше и скажи, чего мне не хватает. - Очевидно, здравомыслия. - Почти угадала, - мужчина показательно поправил воротник, - Галстука. Вздохнув с облегчением, Мокси надела сережки, вновь потеряв интерес к Джеку. На ее памяти он терял галстук (к счастью, не один и тот же) около полусотни раз, при чем дважды он попросту забывал, что привязывал им какую-нибудь "любительницу погрубее" к спинке кровати и уходил на работу, оставив девушку в самом неловком и неудобном положении, которое только можно было придумать. Он был не очень внимателен ко своим любовницам. - Когда Элли впервые потеряла свои варежки, а это было в первые пять лет ее жизни, я пришила их на резинку от бабушкиных панталон и заставила носить в рукавах. С тех пор она ни разу их не теряла и была очень мне благодарна. Как думаешь, может быть, мама Мокси пришьет маленькому мальчику Джеку галстук к воротнику, и он перестанет оставлять его черт пойми где, м? - Лучше рот себе зашей. На самом же деле Джек совсем не сердился. Он понимал, что жаловаться этой женщине на мистические обстоятельства, которые то и дело оставляют его без любимого предмета гардероба - поступок безрассудный: она никогда не верила в сверхъестественное. Нельзя было сказать, что сам Джек верил (единственной сверхъестественной вещью, которая его окружала, была сверхъестественная глупость многих подчиненных), но что-то ему подсказывало, что очередная пропажа галстука есть дело рук какой-то мерзкой, пакостной дьявольщины. Поэтому им было принято решение реже ночевать в кабинете, чтобы мозг наконец отдохнул, перестал, как свеча, плавиться от нескончаемого потока бумажной работы и не отторгал воспоминания о том, куда и когда Джек складывает свою одежду. И, конечно, стоило вообще перестать оставлять одежду на работе. Угрозой ее благосостоянию являлся как минимум один клептоман, единожды замеченный в воровстве сокровенного, и кто знал, сколько подобных ему владельцев шаловливых ручонок могли покуситься на святое. Нужно было каким-то образом убедиться в том, что не сам Джек вчера, заработавшись, сунул куда-то галстук и сейчас попусту грешил на темные силы, но возможности уже не было: увы, вернуться в прошлое и убедиться в том, что все было на своем месте, было нельзя. Сказать, почему именно он и именно сейчас приглянулся "пакостной дьявольщине", Джек не мог. Его характер и внешность подразумевали, что в этих стенах он должен быть самым злостным и могущественным демоном-монополистом, чей огромный котел, носящий имя Гиперион, был готов принять каждого малолетнего грешника с распростертыми объятьями, но что-то определенно работало не так, как задумывалось вселенной. - К слову обо всяких надоедливых мифических существах! - Джек щелкнул пальцами и тотчас приободрился, - Ты Риза сегодня видела? Он совсем забыл о том, что минувшей ночью его скромная обитель стала приютом для испуганного и расстроенного подростка. Джек никогда бы не позволил себе в этом признаться, но он отправлялся на работу с мыслью, что он так или иначе пересечется с Ризом и поинтересуется, как он чувствует себя после вчерашнего допроса, но мальчишки нигде не было видно, а кабинет он покинул, очевидно, многим раньше восьми утра. Мокси покачала головой. - А я должна была его видеть? - Я сказал ему оставить у тебя ключ от моего кабинета. Женщина вытащила из сумки книгу и, вынув из нее закладку, открыла на нужной странице. Казалось, что ее ничуть не смущает присутствие начальника, который обычно был не очень рад чтению бульварных романов на рабочем месте. - Ключ был, я его тебе уже отдала. А что он делал у Риза? - Мальчишка ночевал у меня в кабинете. И, как бы естественно и непринужденно Джек не пытался выглядеть, говоря об этом, все равно ни его, ни Мокси, судя по всему, не покидало ощущение, что, будучи вырванной из контекста событий, эта фраза звучала весьма своеобразно. Точно так же, как своеобразной являлась вся ситуация. - А ночевал он у тебя потому что..? - Мокси пыталась показать свою искреннюю заинтересованность в книге, однако даже внимательное изучение машинописных строк не избавило ее голос от интонации, содержащей в себе сильную заинтересованность. - Из-за допотопности Спрингс парня посреди ночи прищучили кошмары. Девчонка мало того, что ничего не знает о субординации и фамильярничает с начальником, так еще и ребенка заставляет вспоминать такие подробности его прошлого, что он себе места потом не... - Спрингс? - Мокси многозначительно улыбнулась, - Как же так вышло, что пытает мальчика Джейни, а покой он потом приходит искать на твой диван? Да и разговаривал вчера с ним ты, это я отчетливо помню. Джек запнулся, пытаясь на ходу придумать правдоподобную ложь, которая могла бы и дальше поддерживать существование мифа о том, что к психологической расторможенности Риза его скромная персона не имеет никакого отношения, однако заминка не укрылась от внимательных зеленых глаз собеседницы. - Мой диван всегда славился своими удивительными рекреационными способностями, - в конечном итоге, не придумав ничего лучше, ляпнул Джек, - Ты и сама знаешь, как хорошо расслабляет скрип дорогой кожи. - Меня расслабляет только скрип твоих дорогих костей, золотко. - Я не понимаю, кто объявил начало конкурса острот и почему я до сих пор не принимаю в нем участия? - раздраженно ответил мужчина и развернулся в полной уверенности, что сумеет ретироваться прежде чем ему придется признать свою ответственность за кошмары, поселившиеся в голове Риза на ближайшие несколько ночей. Но, к его искреннему отчаянию, Мокси его с миром не отпустила. Мало того, она сменила тему. Как только Джек взялся за ручку двери, намереваясь зайти в кабинет, она вновь подала голос, неожиданно "вспомнив" то, что впоследствии при осмыслении вызвало у него неоднозначные чувства: - О нет, - она прошлась кончиком языка по накрашенным губам и задумчиво подняла взгляд, когда почувствовала, что на нее снова обратили внимание, - Кажется, я случайно тебя обманула. Я видела Риза сегодня. Джек дернул бровями и нетерпеливо махнул рукой: - И? Где его черти носят? - Мило ворковал о чем-то с твоей малышкой Ангел. Что же, это было хорошо, - так сперва подумал Красавчик Джек. Он не первый месяц бился над тем, чтобы компании малолетних наркоманов и развратников, которые в свои пятнадцать имели зачастую более внушительный букет психических расстройств и венерических заболеваний, чем проститутки с тридцатилетним стажем Ангел предпочла компанию более-менее спокойных детей, хотя бы частично соответствующих ее собственному интеллектуальному развитию. Риз, конечно, по мнению Джека, был немного глупее и проще, чем Ангел, но он хотя бы не мог навредить ей ни морально, ни физически, обладал элементарным чувством такта и моральными принципами, которыми не всегда могли похвастаться воспитанники Гипериона. И, к слову об аморальных личностях, Джек вспомнил, что на его территории все еще проживает лицемерный поганец, который неоднократно предпринимал поползновения в сторону его дочери. - Августа с ними не было? - Нет. Джек вздохнул спокойно и, улыбнувшись, вновь постарался открыть дверь, бросив через плечо: - Значит, они оба ничего не натворят, замечательно. - Как думаешь, из них вышла бы хорошая пара? Не ожидая услышать нечто подобное, мужчина окаменел, словно все мышцы его тела оказались парализованы. Он медленно повернул голову, скрипнул зубами и скривился так, будто только что откусил порядочный кусок спелого лимона. - Из них НЕ выйдет пара, Мокс. - Ты так считаешь? - женщина притворилась, что искренне удивлена ответу, - Ангел хорошая, порядочная, подающая надежды, чем, кстати, совсем на тебя не похожа, Риз - тоже не промах, отзывчивый и добрый мальчик. Тем более, говорят, что девушка всегда ищет себе пару, отталкиваясь от образа отца, а Риз, к слову сказать, на тебя, молодого и романтичного, очень похож, так что я на твоем месте задумалась бы над тем, что, возможно, сейчас ты воспитываешь своего потенциального зятя. - Ты тоже отталкивалась от образа своего отца, когда спала со мной? - грубо рыкнул Джек в ответ на неприятную информацию, но Мокси знала его достаточно хорошо, чтобы не расстраиваться по пустякам. - Да, мой папаша был таким же неотесанным и узколобым засранцем, который ни во что не ставил других людей, - она усмехнулась, - И все-таки, даже такие люди способны испытывать любовь и привязанность к тем, кого они совсем не достойны, не правда ли, Джек? - Я не хочу даже думать о том, что Ангел и Риз могут быть вместе, - проигнорировал Джек риторический вопрос, тем самым упустив крайне важную деталь разговора, - Потому что они не могут. И если ты еще раз затронешь эту тему, я забуду обо всех льготах, которые положены тебе по долгу трепетного отношения ко мне, и ты вместе со своими бесполезными детишками отправишься обратно в притон, откуда я вытащил вас пятнадцать лет назад, пожертвовав собственными нервными клетками. Мокси посмеялась и выставила вперед ладони, демонстрируя, что битва проиграна и она сдается, но, тем не менее, совесть не позволила ей не зацепиться за плохо скрываемое чувство, так кстати проклюнувшее скорлупу искреннего безразличия: - Мне интересно... Кого из них ты ревнуешь, сладкий? Джек хлопнул дверью. Мокси никогда не была глупой женщиной. Настроение было безнадежно испорчено. Меньше всего на свете Джек хотел представлять свою дочь девушкой этого мальчишки. Нет, он не считал кого-то из них недостойным, Риз успел зарекомендовать себя, как честный и доверчивый молодой человек, которому, в перспективе, многие отцы захотели бы доверить своих горячо любимых дочерей, но Джек не был таким отцом. Ему было мучительно тяжело представлять свою дочь в компании любого мальчишки, который по какой-либо причине оказался его воспитанником. Особенно - в компании Риза. Или проблема была все-таки не в том, что он не мог представить с ним Ангел, а в том, что он не мог представить его с девушкой?.. Все происходящее невероятно раздражало. Джек не узнавал самого себя: его начинали приводить в бешенство пустяки и мелочи, которые никого в здравом уме задеть не могли. Хоть он никогда не отличался исполинской выдержкой или ангельским терпением, он привык к тому, что его жизнь была редкостной мерзавкой, которая, с присущими ей одной жестокостью и плохим чувством юмора, любила преподносить сюрпризы, которые могли стать причиной глубокого межличностного конфликта. И когда уже казалось, что ничто не может выбить из колеи и вызвать животную ярость, жизнь сделала очередной подарок: заставила пути Джека и Альмы пересечься вновь. Нет, мужчина не был женоненавистником и не относился так отрицательно ко всем своим бывшим (Мокси и Нишу он все еще нежно или не очень нежно любил), но уход Альмы, ее трусливый побег от ответственности, ее характер, ее страх перед неизвестным и, в конце концов, ее очередное появление - все это напоминало о периоде, который очень хотелось выбросить из головы и больше никогда не вспоминать. Уверенность в том, что в нестабильном эмоциональном состоянии виновата Альма, успокаивала. Другой причины быть не могло. В жизни Красавчика Джека редко наступали моменты, когда ему требовался дружеский совет. Возможно, именно поэтому друзей как таковых у него не было: были подражатели, которые жили возможностью получить от него выволочку, были бывшие дамы, отношения с которыми навсегда остались в прошлом и не поддерживались никоим образом, были враги, которые ненавидели его всей душой, но боялись выразить свое отношение и потому натягивали на лица фальшивые улыбки, притворяясь, что им симпатизирует перспектива провести остаток своей жизни, так и не выместив гнев на одного из самых живучих, как показала судьба, ублюдков этого города. Все его бывшие друзья либо были мертвы, либо предали его, уподобившись врагам. Но момент, когда помощь все-таки оказалась нужна, наступил настолько не вовремя, насколько только мог. Внезапно вспомнилось и навалилось каменной громадой на плечи все: Риз, Ангел, Альма, даже пресловутая ревность, испытываемая непонятно к кому и непонятно по какой причине. Поэтому пришлось наступить на грудь гордости и снова высунуться из кабинета. - Две чашки чая. И ты. В мой кабинет. Незамедлительно. Мокси была его другом, отрицать это было нелепо. Она была его другом до, во время и после секса, она была его другом, когда они расстались, когда Джек женился, когда он потерял лицо, когда он оказался прикован к больничной койке и нуждался в уходе, пока его жена бегала от ответственности, она была его другом, когда брак начал трескаться, она помогла принять решение разойтись и поспособствовала тому, что Джек не смог игнорировать очевидные проблемы Ангел и отдал ее под бдительное внимание людей, которые знали о воспитании гораздо больше, чем он, несостоявшийся отец. Мокси знала его как никто другой. Она была не по-женски мудра ни за что не стала бы копаться в проблемах, которые не терзали Джека так или иначе. - Признаться честно, - женщина поставила на стол поднос с глубокой конфетницей, доверху набитой сладостями, и двумя крупными чашками, над которыми полупрозрачными лентами вились облачка пара, - Я думала, что ты попросишь меня принести что-нибудь покрепче, чем чай. - Я обещал дочери не пить, - пояснил Джек и схватился за чашку, лишь бы занять руки чем-то, что можно было крепко сжать, не опасаясь сломать к чертям, но она оказалась слишком горячей, и пришлось вернуть ее на место. - Похвально. Мокси развернула одну из конфет, которые, видимо, для себя любимой и взяла, поскольку знала, что Джек к сладкому относился с презрением, и с чувством полного удовлетворения откусила кусочек. Мужчина подождал, пока она прожует, затем подождал, пока она доест, затем он ждал, пока она перестанет дуть на горячий чай и сделает первый глоток, но она так и не произнесла ни единого слова. Тогда он решил ее поторопить: - Ну? - Что "ну"? - Мокси лизнула указательный палец, стирая след подтаявшего в горячих руках шоколада, - Ты думал, что я буду расспрашивать тебя? Ты позвал меня поговорить - ты и начинай. Только ответь сначала: это касается Риза? - Нет. - Нет? - Не полностью. - Не полностью? - Ты не дождешься, чтобы я сказал, что все, что меня волнует, связано с Ризом, - Джек закатил глаза, - Потому что это не так. Женщина хмыкнула и пожала плечами. - Как скажете, сэр. Джек постучал пальцами по столу, попыхтел, подбирая нужные слова, еще несколько раз попытался притронуться к чашке, наконец отпил немного горячего чая, тем самым промочив горло, откашлялся и выпалил совсем не то, что изначально хотел сказать: - Альма хочет забрать у меня ребенка. Мокси услышанная информация не впечатлила. - Джек, я знаю и тебя, и Альму, как облупленных, - и это было чистейшей правдой, - И еще не забыла, что ты вечно преувеличиваешь проблемы, а она - не исполняет обещанного. Поэтому даже если бы она действительно хотела отсудить Ангел, она бы забыла об этом на следующий день и никогда больше не вспоминала, но, по правде говоря, я думаю, что она просто предложила приехать на выходных, а ты расценил это как "забрать ребенка". Джек никогда не отрицал, что Мокси умело пользуется своей невероятной проницательностью, однако даже она время от времени ошибалась - в этом проявлялось несовершенство человеческой натуры. Она часто была уверена в заведомо ложном и отрицала очевидное, поэтому верить ей на слово, особенно когда ее единственной целью была цель успокоить, было бы глупо. - Она хочет со мной встретиться, и это меня напрягает. - Она живет сейчас с кем-нибудь? - Нет. - И ты действительно не понимаешь, почему она хочет с тобой встретиться? - Мокси рассмеялась, - Если бы я за все эти годы уже не перестала воспринимать тебя, как мужчину, я бы тоже неоднократно "хотела встретиться" с такой фактурной, хоть и несколько одиозной, личностью, как ты. - Я не понимаю только одного, - Джек нахмурился и дернул верхней губой, на секунду обнажив оскал, - Ты оскорбила меня или сделала комплимент? - Я констатировала факт: женщины все еще хотят тебя, и Альма - не исключение. Милый, сексуальность - тяжкий крест, который приходится нести изо дня в день, из ночи в ночь, и отделить его от себя невозможно. Ты можешь либо дать заблудшей душе то, чего она так страстно желает, либо отказать в этой маленькой женской слабости. Третьего тебе не дано, как видишь. - Я не хочу иметь ничего общего с этим человеком, - прямолинейно ответил Джек, вновь уничтожив шлейф приятной кокетливой болтовни, - Она предала меня. И хочет, чтобы Ангел поступила таким же образом. Женщина всплеснула руками. Казалось, она была крайне разочарована. - Я иной раз поражаюсь тому, как эта светлая голова, которой природа тебя одарила, может мыслить настолько узко и недальновидно. Нет в мире страшнее напасти, чем одинокая, сексуально неудовлетворенная женщина, особенно - женщина некогда симпатичная. Задумайся о том, скольких бед ты сможешь избежать, если какое-то время проведешь, притворяясь тем, кого она когда-то полюбила. Всего один день, наполненный легким флиртом, и несколько месяцев спокойствия тебе гарантированы. А если вы сойдетесь на приятном продолжении вечера, и ты спрячешь ненадолго свое из всех щелей выпирающее пренебрежение, то, возможно, никакие семейные проблемы тебя уже не коснутся. Джек задумался. Действительно, в ее словах была доля истины. Он не был обязан играть роль человека, который был неимоверно счастлив поддерживать контакт со своей бывшей женой, но, тем не менее, нежность, даже фальшивая, была способна изменить любую женщину до неузнаваемости, превратить сеющее хаос чудовище в ласковую ангелицу, несущую на крыльях свет и доброту. - Хм, - сложив руки замком и подняв вверх указательные пальцы, он постучал ими по подбородку, - Возможно, ты и права. Стоит попробовать. - "Спасибо, Мокси, я бы без тебя ни за что не справился"? - попыталась скопировать привычную Джеку надменную интонацию Мокси. - Не обольщайся. Женщина обиженно надула губы, как маленькая девочка, но ничего не ответила. Тем не менее, она так и осталась сидеть напротив, время от времени попивая чай вприкуску с шоколадом. - И? Все, ты помогла мне, можешь идти. - Не так быстро, милый, - она повела указательным пальцем перед лицом Джека, - Ты сказал, что твои проблемы "не полностью" касаются Риза. Значит, он тебя чем-то все-таки терзает, но ты так и не сказал, чем. Так что же это? Признаешься, что тебя изводит ревность? Джек не хотел поднимать эту тему. Он надеялся, что они сумеют каким-то образом ее обойти, что Мокси забудет, что произойдет нечто непредвиденное, что поспособствует возможности замять разговор, но, увы, ничего не произошло. Ему пришлось озвучить опасение, которое частично не позволило ему спокойно спать минувшей ночью и без конца вертелось в голове самой назойливой мыслью. - Боюсь, Ризу здесь не место.